В мире не существует призраков, кроме тех, что кроются в нас самих.

      Как всегда Сириус уже ждет ее на подоконнике. В руках у него ее коллекционная бутылка виски (каким-то образом он всегда находит ее, хотя она всегда прячет, специально выставляя ему на привычное место полный стакан), а черная шелковая рубашка не застегнута настолько, что обнажает слишком много его волосатой груди. Не, ну еще бы до пупка расстегнулся?       Она так устала на работе, и ей совершенно не хочется даже начинать что бы то ни было. Тем не менее, она не может его игнорировать, поэтому застывает у входа и просто смотрит на него испепеляющим взглядом.       Братишка явно имеет что сказать, и уже открывает рот, когда она тыкает в него указательным пальцем, злобно сощурив глаза.       - Знаю-знаю, - он ухмыляется и в притворно защитном жесте выставляет перед собой руки, - я сам упал, - хихикает он и медленно наклоняется всем телом назад, выпадая из окна обычной маггловской многоэтажки в дешевой имитации того, как он скользнул сквозь завесу много лет тому назад.       Беллатрикс только озабоченно вздыхает.       Фрэнк и Элис приплясывают по комнате, громко и фальшиво распевая маггловские рождественские гимны. Она кидает в их сторону убийственный взгляд.       - Вы когда-нибудь заткнетесь? Сейчас даже не Рождество! – в раздражении она вскидывает руки и машет в сторону календаря, на котором четко указано «2 мая».       Лонгботтомы только хихикают. И она делает себе мысленную пометку обязательно купить омелу, в слабой надежде, что голубки будут настолько заняты поцелуями друг с другом под чертовым украшением, что оставят-таки ее в покое. И она уже может представить себе в красках, как будет носиться по магазинам в поисках рождественского символа почти летом, и даже как именно на нее будут смотреть продавцы и покупатели…       - И вообще, я не понимаю, что вы ко мне-то пристали? Я не виновата, что у братьев Лестрейндж одна клетка мозга на двоих! Я вас даже проклясть не успела!       Лонгботтомы как-то сдуваются, пение становится тише, а Элис вообще показывает ей язык и отворачивается. Затем парочка начинает медленно танцевать под звуки только им двоим слышимой мелодии.       Беллатрикс закатывает глаза, пряча улыбку, и идет на кухню.       Добби с остервенением оттирает со стола какое-то несуществующее пятно.       - Ну ты-то куда? – устало вопрошает Беллатрикс. Добби молча укоризненно смотрит на нее и начинает мыть посуду. - Прекрати! – раздраженно прикрикивает Беллатрикс.       Домовик поворачивается к ней, ни на секунду не прекращая в ручную вытирать тарелку полотенцем, и отвечает с переполняющим чувством собственного достоинства и немного, совсем чуть-чуть озабоченно, словно бы пытаясь что-то втолковать ей-неразумной: «Добби - свободный эльф, мисс Беллатрикс, он не подчиняется твоим приказам!»       Беллатрикс только ухмыляется и качает головой – ну надо же, свободный эльф!       - Ты же знаешь, Добби, - мягко и увещевательно (почти закипая, на самом деле) говорит она, решая сменить тактику, - что я в тебя не целилась, верно? Я всего лишь хотела разорвать нити аппарации, чтобы вернуть грязнокровку! – заканчивает она уже полусумасшедшим криком, наконец, полностью выходя из себя от этого постоянно продолжающегося ежедневного сюра.       Взгляд Добби становится из укоризненного скорбным. Он смотрит куда-то ей за спину, и Беллатрикс резко поворачивается. Сириус привычно сидит на подоконнике облокотившись на стену спиной, свесив одну ногу в комнату, а другую согнув в колене. На этот раз в руках у него маггловская сигарета, а между расставленных ног переполненная пепельница. Он грустно подмигивает ей сквозь дым и качает головой, на губах у него невеселая усмешка.       Логботтомы, переставшие, наконец-то, петь и танцевать, очевидно, устроились перед телевизором, пока она разбиралась с Добби. Парочка прижалась друг к другу, в руках у них банка с поп-корном. Они так и застыли, синхронно не донеся лакомство, с открытыми ртами и слегка испуганно смотрят на Беллатрикс. Было бы смешно, если бы…       Она медленно переводит взгляд дальше, осматривая комнату. У входа стоит она. На лице девушки мягкая улыбка, ее глаза все еще наполнены непонятным теплым светом, а по руке стекает кровь, мерно капая на дверной коврик Блэк. - Здравствуй, Белла!