Всегда рядом

Наверное, многие в окружении привыкли видеть Натаниэля как довольно саркастичного, может иногда даже грубоватого, человека, который вполне может даже съязвить. Но такой ли на самом деле сам Нат? Этот рыжий мальчик с детства был жертвой усмешек, мол, все художники мужского пола латентные геи, да и вообще, женское это занятие. В детстве, Натаниэль был робким, тихим мальчиком, который рисовал в своем блокноте чисто ради удовольствия, не делясь ни с кем своим увлечением, ведь не знал, как отнесутся окружающие к его рисункам. В более взрослом возрасте, Нат даже ходил на сеансы к психологу, всё спрашивал, нормально ли то, что он так боязливо относится к тому, что его могут осудить. Оказалось, проблема была в том, что подросток боялся одиночества. И из-за этой проблемы, появились многие последствия, как, например, боязнь открываться людям, постоянно носить маски, копирующие собеседника, страх сказать что-то не так. Это был долгий и упорный путь принятия себя и своих проблем, а уже после принятия, собственно, лечение их. Нельзя было сказать, что Натаниэлю далось это легко, были взлеты и падения, но его внутреннее желание мотивировало подростка к совершенствованию себя. Вот так и появился настоящий Натаниэль. Натаниэль, который умеет отстаивать себя и свои увлечения. Натаниэль, который может спокойно разговаривать с собеседником, не думая о том, что же о нем подумают. Натаниэль, который прошел трудный путь любви к себе. Но бывают иногда моменты, когда вновь и вновь в голове появляются старые мысли, которые всё тянут тебя на дно, будто пытаясь вернуть в то болото,в котором ты жил долгое время. Как раз такой момент наступил в жизни подростка. Знаете, когда, вроде, понимаешь, что ты должен бороться с этими навязчивыми мыслями, но они, как змеи, просачиваются в твой мозг и ты уже не можешь думать ни о чем, кроме этого. Ты переосмысливаешь все свои действия, думая, а правильно ли ты поступил в той ситуации, может, сказанул чего лишнего. А болото саморазрушения всё поглощает тебя глубже и глубже, ребра будто сдавливают цепями, а в легких появляется вода. Ты начинаешь судорожно дышать, пытаясь сделать тот самый вздох, который спасет тебя, но горло предательски сжимается, не даёт выплыть из этого дна. Ногти впиваются в внутреннюю сторону ладони, заставляя почувствовать хоть что-то, как-то абстрагироваться от всего происходящего внутри, хотя бы на физическую боль. Взгляд панически бегает по столу, пытаясь зацепиться хоть за малейшую деталь. - Натаниэль?,- чужой голос заставил подростка вздрогнуть,- Всё в порядке? То самое чувство внутри никуда не подевалось, а лишь ослабило цепи, давая сделать хоть глоток спасительного воздуха. Натаниэль разжал руку, но теперь на его ладони красовались полукруглые отметины. Наконец он перевёл взгляд на вошедшего, фокусируя на нём взгляд. Это оказался Марк. На самом деле, мальчику в начале знакомства казалось, что Марк полная копия его в детстве: неловкий, стеснительный, будто вечно ждет от кого-то подвоха. Но узнав его лучше, понял, что Марк таким кажется лишь в начале знакомства. Спустя время, тот начал показывать настоящего себя, не только с ним, но и с ребятами, которые занимались творчеством в их кабинете. Этому человеку всего лишь нужно время, чтобы почувствовать себя комфортно с новыми друзьями. На удивление, Натаниэль вошел в этот круг лиц. Марк оказался тем человеком, который спокойно мог рассказать что-то о себе, творчестве, о чем угодно, мог на всю улицу слушать совершенно странные песни, не боясь осуждения, мог красить ногти в любой цвет, носить то, что нравиться. Наверное, именно поэтому Натаниэль в каком-то смысле им поражался, ведь самому достичь такого было не очень то и просто. Да и сам Натаниэль не был уверен, что вообще достиг такого уровня в самоуверенности. - Да, наверное,- хрипло ответил подросток, тихонько кашляя в ладонь,- Просто заработался. В горле было сухо, оттого говорить было сложновато, а как назло он забыл заранее набрать себе воды в стакан. Краем глаза Натаниэль заметил, что друг пытается взглянуть на то, что он, собственно, так долго рисовал. Ладонь легла на собственные рисунки, закрывая обзор. Именно из-за них началось его самокопание. Когда Нат рисовал, практически всегда его мысли были связаны с сюжетом комикса или арта, мол, в какой перспективе хорошо получилось бы отобразить героев и всё такое. Но сегодняшние рисунки не несли в себе особого смысла, ведь последний, на данный момент, комикс был закончен, а сюжет был только в разработке у Марка, поэтому подросток просто решил наскетчить что нибудь в блокноте, дабы потренироваться. Но кто ж знал, что это приведет его к рецидиву. Чужая реакция не заставила его долго ждать. - У тебя что-то не получилось?- обеспокоенный голос заставил его почувствовать укол вины. - Нет, ничего такого,- обычным голосом уверял его подросток, закрывая скетчбук,- Просто не хочу показывать не завершенную работу. Челка так удачно закрывала половину его лица, не давая собеседнику полностью взглянуть в его глаза. Сейчас хотелось лишь закрыться в комнате, воткнуть наушники и хоть на пару часов уйти в себя, обдумывая всё. Раздался тихий скрип. Подросток удивлённо повернул голову к собеседнику, который сел рядом с ним. - Повернись ко мне - это звучало совсем не так, как обычно разговаривает Марк. Это звучало намного серьезнее и твёрже. Тело его будто не слушалось, поэтому сделало так, как и просил Марк. Теперь Нат был полностью повернут корпусом к другу, но взгляд его всё еще был в стороне. Почему-то неловко было смотреть в чужие глаза, будто писатель смог бы всё по ним прочитать, оттого и страшно было. - А теперь посмотри на меня - будто прочитав мысли, озвучил он следующую просьбу. Подросток пару секунд недоуменно моргал глазами, думая, чего тот пытается этим добиться. Может, он намеренно хочет увидеть чужую панику и лишь посмеяться над его беспомощностью. Натаниэль закрыл глаза, пытаясь уйти от этих мыслей, но делал лишь хуже, сам того не понимая. Ладони вновь сжались в кулак, а тело напряглось. Пока здоровый рассудок убеждал его, что " всё будет хорошо, это Марк, он не может причинить вред", отголоски прошлого шептали ему в другое ухо "он хочет посмеяться над твоей слабостью, не смей показывать эмоции". Еще чуть чуть и он не выдержит этого напора. Но внезапно художник ощущает на своих кулаках тепло, будто, кто-то держит его за руки. - Натаниэль, слушай меня внимательно, всё хорошо,- спокойный голос друга заставил его немного успокоиться,- я с тобой, слышишь? Я не причиню тебе вред. Было очень странно слышать такого Марка, но Нат был определенно рад, что чужой голос отвлекал его. - Открой глаза, солнышко, всё будет хорошо. Тепло переместилось на щеку. Чужие подушечки пальцев нежно, будто невесомо, гладили его по бледной коже, убирали челку с одной стороны за ухо, и вновь возвращались к щеке. Все мысли Ната теперь были прикованы лишь к новым ощущениям, страшно было даже вздохнуть, дабы не спугнуть эту мимолетную нежность. Но, набравшись сил, подросток всё же открыл глаза, встречаясь взглядом с чужим, настолько нежным. Паника отступила, ведь всё внимание теперь было приковано лишь к происходящему. Щеки нежно аллели, ведь Марк оказался настолько близко. Ладонь с щеки он так и не убрал, лишь продолжал успокаивающе гладить, смотря при этом художнику прямо в глаза. Тело Ната расслабилось, а кулаки вновь ослабли. - Успокоился?- тихий, размеренный голос заставил его лишь сильнее покраснеть. Мальчик кивнул, не зная, что говорить. Он впервые борется с своим состоянием не один, поэтому был немного удивлён, что его не бросили в таком состоянии. Чужая ладонь всё же опустилась с его лица, но вновь схватилась за его руку. Писатель переплел пальцы, крепко сжимая чужие ладони, заставляя смотреть только на него. - Ты не один, слышишь?,- уже начало этого разговора заставило Натаниэля вздрогнуть,- Вокруг тебя люди, которые любят тебя и принимают тебя таким, какой ты есть. Такого веселого, умного, талантливого, просто чудесного Натаниэля. На губах художника появилась смущенная улыбка. Годы идут, но он все так же не умеет принимать комплименты. Марк лишь ярче улыбнулся, заставляя Ната поверить в эти слова. - Я люблю и принимаю тебя любого. Марк сильнее сжал ладони, пытаясь таким образом дать понять другу, что он уверен в своих словах. - Люблю то, как ты усиленно трудишься над новым комиксом, ведь когда ты сосредоточен на чем-то, такой милый,- писатель говорил это так чувственно, все его слова были насквозь пропитаны любовью,- Люблю тебя, когда ты, расстроившись что не получается что-то нарисовать, нервно закусываешь губу и вновь пробуешь справиться с рисунком. Люблю то, как ты радуешься мелочам, хоть и не всегда показываешь этого. Люблю то, как ты смущаешься, ведь твое красное лицо это самое чудесное, что я видел в своей жизни. Под конец речи, Нат сидел именно с таким смущенным лицом, не смея отводить взгляд от такого искреннего Марка. Внутри всё пылало, а сердце будто делало кульбит. Впервые он слышал такие чувственные слова именно в свою сторону, поэтому художник даже не знал, что ответить. Марк прекрасно видел чужие эмоции, поэтому лишь приблизился ближе, любуясь Натаниэлем. Вновь положив одну ладонь на пылающую щеку, Марк нежно провел ей по волосам, любуясь, как нежные, рыжие волосы струятся у него между пальцев. Взгляд его невольно перевелся на чужие губы, на которые он долгое время смотрел, лишь мечтая прикоснуться. Нежно взяв Ната за подбородок, Марк немного приподнял его, шепотом спрашивая "Могу ли я..?". Получив согласие, писатель наконец медленно коснулся мягких губ своими, вдоволь наслаждаясь чужим теплом. Сердца обоих стучали неимоверно быстро, а румянец добрался и до щек Марка. Хотелось растянуть этот момент на вечность, но парням всё же нужно было отсоединиться друг от друга, дабы вдохнуть свежего воздуха. Оба выглядели нереально счастливо. - Спасибо - прошептал художник, будто боясь спугнуть момент. - Помни, что я всегда буду рядом, хорошо? Чтобы ни произошло, я всегда буду на твоей стороне.- Марк нежно чмокнул того в ушко, притягивая ближе для крепких объятий.