Ты можешь воспользоваться моей спальней

Коннор с жалостью смотрел на маленький грязный комок шерсти. Комок шерсти рассерженно и испуганно шипел из-под машины, но вылезать боялся — мало того, что там на улице ливень сильный, так еще и пришел тут кто-то большой и страшный, очевидно сильный и не совсем живой. Котенок со скверным характером совершенно очаровал Коннора, и он не мог пройти мимо — на улице холодно, погода в Детройте вообще так себе, зима скоро, а тут это маленькое недоразумение. Коннор вообще питал слабость к милым существам со скверным характером. — Мрр-мрр-мяу, — мягкое мяуканье должно успокаивать кошек. По крайней мере, так было написано на первом просмотренном Коннором сайте, и теперь он старательно учился мяукать. Был бы у Коннора корм — он бы воспользовался им, но корма увы не было, и ему оставалось только ждать. Зато корм должен был быть доставлен домой — Коннор пользовался всеми преимуществами постоянного доступа к сети, — там он его сразу и покормит. К счастью, дождь Коннора не раздражал, заболеть он не мог, и через некоторое время котенок достаточно устал и замерз, чтобы переползти к нему поближе. Коннор специально немного нагрел руки и протянул их навстречу. Возможно, котенок счел его душевнобольным, — а кто еще будет сидеть у машины двадцать минут в жуткий ливень, весь такой теплый, и мяукать? , — и потому не опасным. В любом случае, котенок вскоре смирился с его присутствием и с опаской подполз к рукам. Коннор переживал и держал руки вытянутыми — он твердо был убежден в том, что котенок должен сам на них залезть. Тот в свою очередь выпустил когти, но на ладонь залез — с трудом, но он туда поместился. Осторожно, чтобы не спугнуть, Коннор накрыл его второй рукой и поспешил домой. Дом, к слову, принадлежал Хэнку, а Коннор жил там на правах друга, коллеги, домохозяйки и того, кто заботится о Сумо и порой о самом Хэнке. Права андроидов худо-бедно признали, но зарплаты пока не было, государственной помощи тоже, и Коннор довольствовался помощью Хэнка — ему этого хватало и большего было не надо. Поэтому даже когда Коннор получил от Маркуса сообщение с предложением переехать в особняк Карла на первое время, он ответил отказом. И на еще несколько предложений тоже. И письма стер — на всякий случай, чтоб не пришлось объяснять отказы. Хэнк одной емкой фразой уведомил его, что тот может пользоваться его домом сколько угодно, и Коннор не сразу, но решился наглеть до конца. В конце концов, два раза не предлагают, да и кто знает, когда еще представится такая возможность — Коннор просто не думал о том, что однажды ему придется расстаться с лейтенантом, и пока его это устраивало. К тому же жить с лейтенантом было прекрасно — он всегда был рядом. Коннор чувствовал его сердцебиение, выслушивал язвительные комментарии в адрес этого мира, узнавал много нового — в том числе и о себе, Хэнк неизменно реагировал непредсказуемо на появившуюся у Коннора эмоциональность, — и был рядом, если что. Это, пожалуй, было основным. Хотя помимо прочего у Хэнка жил Сумо (которого Хэнк часто называет глупым и очень любит), а Коннору нравился пес и это было взаимно. В любом случае, Коннор понадеялся, что Хэнк не будет долго препираться и против котенка возражать не будет. Очевидно, что не прогонит, но вот не будет ли он долго ворчать — другой вопрос. В доме было светло и тепло, и зайти туда с мокрой, холодной и темной улицы было очень приятно. Хэнк в привычной серой растянутой футболке и смешных полосатых шортах полулежал на диване с пончиком в руках и разбирал бумаги, которые стащил с работы — лейтенанту было не важно, законно это или нет, главное, что ему было удобно и что работа в итоге была сделана хорошо и в срок. Теперь, к слову, одежда на нем всегда была свежей и чистой — Коннор не спрашивал о причинах такой перемены, но был рад, что Хэнк следит за собой. Люди должны заботиться о себе. И Коннор предпочитал находиться рядом, на тот случай, если Хэнк снова не захочет или почему-то не сможет этого сделать. — И на кой черт ты притащил сюда это? — Хэнк говорил, не повышая голоса, что безусловно было хорошим знаком. Голос у него был чуть хриплый, низкий и глубокий. Он вызывал у Коннора непроизвольную улыбку. В какой-то момент он перестал скрывать свою реакцию на Хэнка — ну, почти, — и теперь вел себя рядом с ним несколько непредсказуемо. Хотя для Хэнка кажется ничего не изменилось, — исключительно потому, что Коннор всегда его удивлял. — Уже выпал снег, и я посчитал, что ему будет опасно оставаться на улице. Хэнк пробурчал что-то еще, и Коннор подавил порыв подойти поближе — лейтенант не очень любил, когда Коннор проявлял излишнее внимание или заботу. По крайней мере, реагировал он неизменно раздраженно. Коннор отнес котенка в ванную — тот выпустил когти, но не смог повредить пластик. Несколько обескураженный котенок попытался его укусить, и здесь Коннор неожиданно и щелкнул зубами. Чтоб неповадно было. Хэнк, наблюдающий за всем этим с дивана осторожно сфотографировал. Покажет потом Коннору, кто тут самый рациональный и совершенный. Ладно, с последним не поспоришь, и фотографию он не покажет, но на память сохранит. — Убирать за ним будешь сам! И не дай бог он притащит еще кого-то, знаю я вас. — Да, лейтенант! — донеслось из ванной. Хэнк бы поворчал на то, что они живут вместе уже несколько недель и ведут себя как старая женатая пара, а Коннор до сих пор использует в обращении к нему звание. Хотя так наверное и правильней. Границы в общении и все такое, — Хэнк агрессивно укусил шоколадный пончик, — сраные границы. Он бы с удовольствием засунул их куда надо, но он сам же их и установил — во избежание. Коннор сам сказал бы ему спасибо, да и он скоро придет в себя, поймет, что ему не место в участке, найдет себе подходящих друзей, так что незачем травить душу. — Ты очень милый и ты мне нравишься, — прямо заявил Коннор шокированному его поведением котенку, — так что жить ты теперь будешь здесь. Хэнк мне тоже нравится, поэтому постарайся с ним не вредничать. Я тебя сейчас помою, а ты будешь хорошо себя вести, идет? Котенок, заметно обнаглевший, — освоившийся, — поправил себя Коннор, — кажется, понял. Тем не менее, он изворачивался, невероятно громко мяукал, и только нечеловеческая скорость реакции и нечувствительность к боли помогли Коннору его вымыть. Хэнк, правда, все равно пришел и, прислонившись к двери, смотрел на это представление, но не вмешивался. Хорошо хоть живодером не назвал, с него бы сталось. В ванной теперь рядом со стикерами Хэнка висели и стикеры Коннора — тот где-то вычитал, что это поднимает самооценку и мотивацию. «The past is in the past»*, «You look pretty today!», «The best revenge is massive success», ну и коронное «harder, better, faster, stronger»**. Хэнк уже тихо ненавидел эту песню. Но если слышал, то начинал подпевать, к своему стыду, но хотя бы не вслух. — Отпусти несчастное животное, он уже чистый, ну. Коннор послушно отпустил котенка — тот моментально скрылся из виду, покинул ванную и, судя по звукам, начал знакомиться с Сумо. — И как ты его назовешь? Коннор, все еще преисполненный симпатии к котенку, но уже желавший мести, хотел было предложить выбор Хэнку. Потом представил, как сложно будет каждый раз произносить «свалиотсюданесчастноеживотное» или что-то подобное и передумал. — Ги-Мануэль. — Пафосный попсовый придурок, окей. Хэнк теперь знал про Daft Punk гораздо больше, чем ему хотелось. — И ты не будешь ничего делать?.. — Коннор действительно не ожидал, что Хэнк сдастся так легко. Хэнк же считал, что Коннор достаточно ответственный, чтобы кот жил как в раю. К тому же если кот останется здесь, то Коннор точно будет воспитывать его еще минимум месяц и следовательно никуда не съедет. А там можно и потерпеть животное — тогда Коннору в любом случае придется их навещать. Если котенок будет залогом пребывания Коннора здесь — это вообще не проблема. Да, не очень хороший метод — Хэнк попытался об этом не думать, в конце концов это же не его идея, Коннора. А так животинкой больше, животинкой меньше. — Могу и передумать. — Нет-нет, меня все устраивает. Спасибо. Он не доставит хлопот и… — Уволь меня от твоих объяснений. Из гостиной донесся грохот и громкий лай. Коннор выдержал скептический взгляд Хэнка, попытался, — безнадежно, — подавить приливший к щекам тириум. — Не доставит хлопот, Коннор? — Ага. Он быстро сбежал из ванной разбираться с животными, провожаемый нечитаемым взглядом Хэнка. Тот отогнал мысли о непривычном и очаровательном румянце и вздохнул. Глянул на стикеры, поправил отклеившийся — все равно Коннор заменит цитаты, если Хэнк их снимет, а ему, чего уж тут скрывать, они нравятся. Хотя он скорее застрелится, чем скажет это вслух. Обеденный стол неизвестно каким образом очутился лежащим на боку — Коннор быстро поставил его на место, как будто ничего и не было. Сумо с еще более печальным чем обычно видом вертелся у двери, и ему явно было не по себе. Коннор погладил его по огромной шее в попытке успокоить и утешить — «Кто у нас самый умный и спокойный? Кто наша радость? Кто хороший мальчик?». Ги-Мануэль скрылся и вылезать на свет не собирался — Коннор решил оставить его в покое. Вылезет, когда захочет. В дверь позвонили — видимо, привезли корм. Миловидная девушка, в которой Коннор сразу узнал модель AX400 с улыбкой протягивала ему увесистый пакет. Ее волосы были влажными — дождь еще не кончился, но ее это ни капли не смущало. — Добрый вечер, Ваш заказ? — Да, наш, спасибо. Проходите, — Коннор отступил в глубь дома, — На улице не самая приятная погода, даже нам не очень полезно так долго находиться в таких условиях. — Не стоит, право, — улыбка стала шире, — мне все нравится. Хэнк слышал разговор и чувствовал себя немного некомфортно. Коннор, вежливый и обходительный, и Хэнку иногда хотелось зарычать из-за этого. Он слишком резко контрастирует с его привычкой посылать все и вся — Коннор просто ангел во плоти, хотя иногда совершенно ангельская задница — все еще прекрасная. Мысли о заднице Коннора он затолкал подальше. Даже когда он предложил Коннору пойти на хер, тот с улыбкой его поблагодарил. Хотя конкретно эта ситуация ему нравилась, — но опять же, он скорее застрелится, чем признается в этом. Даже себе. С пакетом корма Коннор вернулся в столовую, — Хэнк уже убрал документы, видимо, закончил и теперь искал что-то в шкафу с посудой. Найдя маленькую железную миску, которая раньше принадлежала Сумо, он передал ее Коннору. Тот насыпал корм. Ги-Мануэль, привлеченный звуком громко стучащих о жестяное дно гранул, показался из-под дивана и поспешил к миске, уже полностью увереный в своих правах. Миска опустела через несколько десятков секунд, зато после этого котенок, тяжело переваливаясь, дошел до лежанки Сумо и нагло свернулся в самой середине. Пес вздохнул и медленно поплелся к коврику у входной двери — лежанку он отдал без боя превосходящему по силе противнику. — Я — спать. И я надеюсь, что меня среди ночи не разбудит твой придурок. Хэнк широко зевнул, и Коннор незаметно улыбнулся. — Хорошо, я принесу кофе до этого, лейтенант. Не найдя достаточно саркастичной шутки, Хэнк поспешил в спальню. Обычно с такими шутками у него проблем не было, но это же Коннор, мать его. Имя Коннора нельзя произносить равнодушно и Хэнк предпочитал заменять все рвущиеся эмоции удивлением, которое скрыть не получалось, или раздражением. Если Коннор и верил в то, что говорил о котенке — «не доставит хлопот» — то сейчас он окончательно в этом разочаровался. В районе трех часов утра Ги-Манюэль проснулся и принялся изучать дом. Нет, Коннору не нужен был сон, он был достаточно продвинутой моделью, но, как и многие человеческие привычки, сон был довольно приятным дополнением к жизни, и вскоре Коннор к нему привык. Так вот спящий режим он предпочитал поддерживать в тишине — чтобы не активировались лишние программы, пытаясь идентифицировать источник шума. Ги-Манюэль же изучал дом громко. Хэнк спал чутко, — оно и не удивительно с такой профессией и прошлым, — поэтому Коннор проснулся и принялся успокаивать котенка. Ближе к утру тот облюбовал диван, который до этого занимал Коннор, и спокойно уснул — естественно, в середине — так, чтобы больше никто не поместился. Хэнка утром ждал необычный завтрак: лишние два часа утра Коннор потратил на приготовление чего-то невообразимо полезного и довольно невкусного. Не высказав удивления, Хэнк съел половину порции, а вторую отдал Сумо — расстраивать явно старавшегося Коннора он бы не стал. На следующее утро Хэнк пробовал уже новый рецепт и удивлялся чистоте — Коннор заявил, что не мог уснуть и решил сделать уборку. После он заметил, что его виниловые пластинки расставлены в алфавитном порядке и еще много изменившихся мелочей. — Почему ты ночами бесишься? Кошачьи повадки перенимаешь? Коннор произвел звук чего-то среднего между мяуканьем и недовольным стоном. — Ну охренеть можно. Теперь по-человечески, пожалуйста. Это начинало его нервировать — Коннор, конечно, мог бы не спать просто из научного интереса, и наверное даже мог бы не рассказать, но его состояние явно оставляло желать лучшего, и небольшая перезагрузка ему была необходима. Ночью Хэнк решил разобраться в чем дело. Проснувшись затемно, он проклял чертовы извращенные интересы Коннора, из-за которых они оба сейчас не спят, споткнулся о тумбочку и прокрался к гостиной, в которой обосновался Коннор. Диван, на котором он должен был спать, пустовал. Коннор же стоял у окна. Луна, обычно не заметная сквозь плотные тучи, сегодня светила ярко. Коннор танцевал, быстро и резко дергаясь, и отстукивал что-то вроде Robot rock. Стоило Хэнку дернуться, Коннор сразу заметил его и прекратил, но эти воспоминания уже были надежно спрятаны в коробку «скореезастрелюсьчемпризнаюсьчтомнеэтонравится». Там же лежат воспоминания о том, как ласково Коннор обращается с Сумо и особенно — как Коннор мяукает. — Объясни, какого черта? Коннор махнул рукой в сторону дивана. В самом центре спал уже немного подросший кот, занимая намного больше места, чем ему было положено. Хэнк уже потянулся, чтобы согнать животное, но Коннор перехватил его руку и приложил палец к губам. Проглотив порцию ругани, Хэнк перевел красноречивый взгляд на Коннора. Ночь за ночью жертвовать своим сном ради наглого комка шерсти? Который может поспать где угодно, и даже ладно бы на диване, но почему бы его не подвинуть? Хэнк ожидал чего угодно, но не этого. — Он только уснул. Я уже привык, а если его не пускать, то так и будет всю ночь… Это было чертовски мило. К тому же Хэнк мог понять Коннора — он сам не мог прогнать Сумо, которому иногда приходило в голову, что он маленькая собачка, которая отлично поместится на кровати. Но Коннору нужен был отдых, а предложить ему поспать на стуле или днем Хэнку даже в голову не приходило. Будь он менее сонным, он бы поступил иначе, но сейчас Хэнк размышлял куда быстрее чем обычно, а возведенные им самим границы не мешали. Он осторожно, но крепко взял Коннора за плечо. — В этом доме ночью все имеют право на сон. Ты в том числе. И, поманив Коннора за собой, направился в комнату. — Ты можешь воспользоваться моей спальней, - пояснил он. Коннор о чем-то задумался — Хэнк и не представлял, насколько много вычислений произошло за несколько секунд, — но вскоре пошел следом. Хэнк даже не надеялся уснуть — сон у него всегда был тревожным, только если это не после нескольких стаканов виски. Коннор, вытянувшийся на его большой кровати, этому не способствовал. Зато сам Коннор видимо устал, — Хэнк моментально пожалел о том, что не вмешался раньше, — он почти сразу задремал и скоро уже повернулся лицом к Хэнку, подложил руку под голову и подобрал колени. Коробка воспоминаний пополнилась — это выглядело чертовски восхитительно. Когда-то машина для убийств, все еще нечеловечески быстрая, сильная и умная, обладающая сочувствием к каждому существу, мило свернувшись спит на его кровати. Вскоре к ним пришел Сумо, который свернулся с другой стороны от Хэнка. Пес завозился и оттеснил его, и тот оказался зажат между посапывающим шерстяным псом и мирно спящим Коннором, до которого осталось всего несколько сантиметров. Хэнк мысленно проклял все и несколько раз, но положил руку рядом с рукой Коннора, так близко, что смог ощутить исходящее от него тепло, и неожиданно для себя уснул. Хэнк, чье лицо во сне было расслабленным, выглядел непривычно. Умиротворенно, что ли. Ночью Коннор просто отключил систему, иначе бы всю ночь так и лежал бы неподвижно, разглядывая Хэнка. Тот держал его за руку и Коннор не двигался, боясь потерять это прикосновение — рассвет еще не занялся и в темноте все казалось нереальным. Коннор ощущал себя гораздо лучше — отдохнувшим, готовым действовать, хотя и поспал всего несколько часов. То, как близко был Хэнк, сбивало его систему. Свободной рукой Коннор поправил длинную серебристую прядь, упавшую на лицо — лейтенант вздрогнул и открыл глаза, а он так и замер, не убрав руку. «Хорошо, что ты притащил этого кота» — Хэнк мысленно признал, что простит коту и упавший стол, и Сумо, лишившегося лежанки, и даже несколько дней недосыпа Коннора, наверное, — этот момент того стоил. Он все еще не проснулся и поэтому был таким честным и даже немного беспечным. Такое давно забытое чувство, когда сон еще кажется продолжением реальности и не является кошмаром. — Я рад, что кот тебя не разбудил. Да, его разбудил кто-то куда более желанный, чем кот. Кот, видимо, почувствовал, что его кто-то вспоминает, и материализовался на краю постели. Потянулся, упираясь лапой Коннору в спину. Коннор переполз поближе к Хэнку, освобождая место. В конце концов, он имеет право на сон, — Коннор хорошо умел придумывать оправдания своим поступкам, — и если Хэнк позволил ему, то имеет право и на все остальное, о чем он запрещал себе думать. Будь Хэнк проснувшимся, он бы среагировал правильно — но он был слишком сонным и довольным, чтобы отказываться от такого подарка судьбы. Скорее всего, он даже поговорит об этом с Коннором. Но не сейчас, пока происходящее воспринимается как часть ночных грез. Хэнк слегка приобнял Коннора и пообещал коту очень счастливую жизнь — самое меньшее, что он может сделать за Коннора, который оказался в его объятьях.