Отчет

Ровно в четырнадцать-ноль-ноль Мириам Розас, коммодор Корпуса психологической гигиены армии АСП, закрыла свой кабинет, кивнула секретарю в приемной и прошагала в сторону лифтов на первый этаж. Законный обеденный перерыв, ничего подозрительного. Все знали, что она избегала пафосного кафетерия для высших чинов, не любила демократическую шумную столовую, а прием пищи в кабинете считала во всех смыслах негигиеничным. Психологов в армии за глаза называли «гигиенами», что обычно сокращалось до просто «гиен». Гиены — животные дружные и стайные. Однако Мириам в силу характера, звания и особенностей карьеры предпочитала одиночество. Сейчас она удобно устроилась на лавочке в садике прямо за зданием Штаба объединенного командования, поставила рядом пластиковый термос с кофе и открыла коробочку с аккуратно завернутыми в вощеную бумагу сэндвичами. — Вы позволите, коммодор? Мириам подняла глаза и обнаружила рядом с собой массивную фигуру в безупречно сидящем отглаженном адмиральском кителе. Мириам легко поднялась, отдавая честь и радуясь, что не успела взяться за бутерброды и не придется чувствовать неловкость за крошки на форменных брюках. Она ждала флот-адмирала Ситоле, специально выбрала эту лавочку с хорошим обзором, но все же почувствовала укол раздражения от того, что этот габаритный мужчина ухитрился приблизится к ней тихо, как кот. — Приветствую, флот-адмирал. Присаживайтесь. Хотите бутерброд? Устраиваясь рядом на лавочке, Ситоле искоса взглянул на нее и, чуть приподняв уголки губ, обозначил улыбку. Заметил, как резко она перехватила и подчеркнула инициативу в разговоре. — Нет, спасибо. Врачи рекомендовали мне диету. А вот от кофе не откажусь, у меня имеется свой складной стаканчик. Не поделитесь, коммодор? Мириам осторожно налила кофе в предоставленную ей пластиковую емкость веселого канареечного цвета и подумала, что адмирал Ситоле быстро сравнял счет. — Очень вкусно, спасибо — похвалил он кофе, делая глоток. Мириам молча выдерживала длинную паузу. Оба понимали, для чего они здесь, но флот-адмирал должен был начать разговор первым. Ее люди вернулись с Изерлона трое суток назад, и тогда же ей на стол лег официальный отчет о внеплановом психологическом тестировании высшего командования крепости. Позавчера она завизировала его и отправила наверх. Сегодня Ситоле позвонил ей лично, минуя секретариат, и назначил неофициальную встречу в этом садике. Это значит, что он затребовал отчет сразу, как только узнал о получении его начальством. Мириам мысленно пересмотрела свои ставки. Впрочем, флот-адмирал не собирался ходить вокруг да около. — Я прочитал отчет о внеплановой проверке Изерлона вашим ведомством, коммодор Розас. Прекрасная работа, и очень оперативная. Вы же знаете, как для нас важно понимать, что мы во всем можем положиться на ребят, которые сейчас непосредственно на передовой, держат наши рубежи против Империи. Особенно на таком стратегически важном объекте. — Рада слышать, что вы так высоко оцениваете нашу работу, флот-адмирал. Многие не понимают, зачем вообще в армии Альянса нужен корпус военных психологов. А некоторые трактуют нашу деятельность в совершенно неправильном ключе. Как-то — давление на командиров, манипуляции, даже средство расправы с неугодными. Возможно, именно поэтому так много разговоров то об урезании нам финансирования, то об ограничении полномочий и даже расформировании. Недопустимая ситуация. Мириам в упор, не мигая, смотрела в лицо адмирала, интонацией подчеркивая каждое свое слово. — Психологическая устойчивость, отсутствие тяжелых проявлений ПТСР, а главное — лояльность командующих — все это такие же важные аспекты военного дела, как и тактико-стратегическое планирование, логистика и фонды. Но вы можете не беспокоится, флот-адмирал. Командование Изерлона в полном порядке, как вы можете убедиться из отчета. Капитан Гринхилл — отличный и очень многообещающий специалист. Как вы и просили, для этой миссии я отобрала лучших. — Капитан Гринхилл — это дочь адмирала Дуайта Гринхилла, если я не ошибаюсь? Надо же, запамятовал, что она в вашем ведомстве. И она же проводила тестирование адмирала и членов штаба Тринадцатого флота и крепости… — задумчиво протянул флот-адмирал. — Надо будет при случае поздравить адмирала Гринхилла с такой замечательной дочерью, очень профессиональный отчет. — Насколько я помню, адмирал Гринхилл, как и вы, состоит в комиссии о рассмотрении урезания фондов вспомогательных армейских служб, заседание которой через 10 дней. — Именно так, коммодор. Впрочем, могу уверить, что вашему подразделению ничего не грозит. — Рада слышать это. Но вообще я хотела заметить, что нам давно пора расширять штаты, а все наши запросы о дополнительном финансировании остаются без ответа и кладутся под сукно. — Я посмотрю, что мы сможем сделать, — уклончиво ответил Ситоле, скользнув взглядом по циферблату часов. Ну нет, этот номер у тебя не пройдет. Хочешь играть открытыми картами — изволь. — Флот-адмирал, я буду говорить откровенно. Когда коммодор Бей позвонил мне и потребовал, именно в ультимативном порядке потребовал внеплановой проверки Изерлона, мне это не понравилось. Когда он позволил себе намекнуть на желательность совершенно определенных результатов этой проверки, а затем в ход пошли плохо завуалированные угрозы со ссылками на высокопоставленных лиц и судьбу нашего финансирования, мне это не понравилось еще больше. А затем мне позвонили уже из вашего секретариата и тоже выказали определенную заинтересованность в результатах проверки — противоположных, если точнее. И вот что я вам скажу, флот-адмирал. Мне не нравится, когда мое ведомство оказывается между молотом и наковальней. Мне не нравится, когда мое ведомство — разменная монета в политических играх между вами, Комитетом по вооружениям и председателем Трюнихтом. Вы мне должны. С этим отчетом я оказала вам услугу. Вы даже не представляете, какую. Я не думаю, что вы захотите однажды увидеть во мне врага, а не союзника. Долгие пять секунд Сидней Ситоле смотрел прямо на нее, что-то обдумывая, а затем сказал: — Вы сейчас очень похожи на вашего деда, Мириам, вы знаете? Он как-то приезжал к нам в Академию. Я еще тогда был зеленым кадетом и верил, что правое дело всегда побеждает просто потому, что оно правое. Сейчас же я очень хорошо понимаю, что правому делу надо помогать изо всех сил. И не всегда чистыми и праведными методами, увы. Я поговорю с адмиралом Гринхиллом перед заседанием комитета по финансированию, обещаю вам это.

***

На капитана Корпуса психологической гигиены Фредерику Гринхилл Мириам как бы случайно натолкнулась на выходе из здания у подземной парковки. — Капитан Гринхилл, — окликнула она Фредерику, отвечая на приветствие с самым непринужденным и дружелюбным видом. — Поздравляю вас, ваш отчет по Изерлону был оценен высшим командованием самым лестным образом. Как раз сегодня я говорила об этом с флот-адмиралом Ситоле. Тоненькая большеглазая Фредерика внезапно замялась, потупилась и покраснела до корней волос. Мириам незаметно рассматривала ее из-под светлой челки и чувствовала, как внутри поднимается глухое раздражение. Эта пигалица — никудышняя актриса и вообще слабое звено. Но после звонков от Бея и Ситоле, когда стало понятно, в какой заднице они оказались, у Мириам просто не было другого выхода. Хороша бы она была начальник и «гиена», если бы не знала подноготную своих подчиненных. А у этого несчастья только что на лице не было написано «Моя комната обклеена вместо обоев плакатами с Героем Эль-Фасиля!». Может, и заветный альбомчик с вырезками хранится под подушкой. А еще у этого несчастья имелся влиятельный папа-адмирал. И он, конечно, не даст свою единственную дочь в обиду, если кто-то ушлый из команды коммодора Бея внезапно докопается до того, что отчет по Изерлону сфальсифицирован. «Так, полегче на поворотах, подруга, — одернула себя Мириам. — Она предвзята. И ты поэтому послала на Изерлон именно ее. Правда, не подозревала, что дело там настолько плохо, что дойдет до фальсификаций. Однако именно ты подставила девочку, а теперь еще злишься на нее за то, что все вышло так, как ты хотела?» За секунду порывшись в памяти, Мириам вытащила оттуда картинку с застенчивым круглолицым лейтенант-коммандером, осторожно дующим на чашку с чаем в кабинете адмирала Розаса, а потом с ним же в отвратительно сидящем черном костюме на кладбище во время похорон. Как же он бесил ее тогда! В первую очередь тем, что даже не замечал, как она бесится. «Мириам, битая ты ведьма, ты запала на него за два разговора, будучи помолвленной и старше на 5 лет. И это когда он был еще салагой со славой, которую многие считали просто чрезмерно раздутой СМИ и пиар-технологиями. Сейчас он адмирал. И ты видела ту его знаменитую речь на провозглашении создания Тринадцатого флота. И что он за год сделал со своими людьми. Чего же ты хочешь от девушки с Эль-Фасиля, отправив ее на встречу с предметом ее тайных воздыханий для психологического тестирования? Сколько она там тесно общалась с ним на Изерлоне, три недели? Послала ягненка к волку в пасть…» Мириам глубоко вздохнула. Ее раздражала не влюбленность Фредерики, которая за эти три недели явно перешла из легкой платонической стадии в тяжелую и острую, а скорее вопиющий с точки зрения Мириам армейский непрофессионализм. Грамотно сфальсифицированный отчет должен был быть таким, чтобы начальство, а именно она, Мириам Розас, ничего не заподозрило. То же, что легло ей на стол в виде файлов с множеством сырых данных по тестами, глубинному анкетированию и так далее, после очистки от той маскировочной шелухи, которую тщательно пыталась создать Фредерика, рисовало довольно однозначную и неприятную картину. «Адмирал Ян военный гений, и, как это часто бывает с гениями, у него серьезные проблемы по нашей части. Вот только честно написать об этом мы не можем. Надеюсь вы, флот-адмирал Ситоле, понимаете, что делаете. Очень надеюсь. А еще надеюсь, что вы выбьете нам увеличение финансирования». — Благодарю вас, коммодор, я просто выполняла свой долг. «И врать ты тоже не умеешь. Сейчас дыру в асфальте взглядом протрешь. Если бы не фактор адмирала Гринхилла, поставила бы Джулию во главе команды, ей вообще можно было бы говорить обо всем прямо. Но Джулия слишком умна, если бы запахло жаренным, она бы соскочила. А может, и эта стерва вернулась с Изерлона не только с фальсифицированным отчетом, но и с идиотским мечтательным взглядом». — И все же, капитан, должна заметить, несмотря на прекрасную работу в отчете мной были обнаружены некоторые незначительные ошибки. Ничего страшного, я их уже поправила, отчет пошел наверх без помарок. Я понимаю, что командировка была насыщенной, вы очень утомились, но впредь будьте внимательней. — Благодарю вас, коммодор Розас. Я приношу свои извинения, такого больше не повторится, — чуть слышно пролепетала Фредерика, и зрачки ее расширились, сделав красивые медового цвета глаза почти черными. — Надеюсь на это, — благосклонно заметила Мириам. — Все мы учимся. Это просто отчет, составление бумажек — это, в конце концов, не главная наша задача. Фредерика благодарно кивнула, зачарованно глядя на начальницу. Та подошла на шаг и доверительно коснулась ее локтя. — Откровенно говоря, я немного завидую вам, капитан. Изерлон — это должно быть ужасно интересно и познавательно. Грандиозная имперская станция, невероятные люди, которые ухитрились взять ее, не потеряв ни одного солдата. Но мы не должны поддаваться очарованию этой ожившей сказки и волшебства. Наши герои — это такие же люди, со своими достоинствами и проблемами. И наш долг — помочь им справится с последним, не забывая про первое. «Космос, сколько пафоса», — Мириам внутренне поморщилась про себя, а вслух добавила. — Вы как никто понимаете, какой груз лежит на нашем высшем командовании на передовой. В конце концов ваш отец — такая же легенда. Фредерика внезапно широко и искренне улыбнулась, и ее лицо словно бы осветилось изнутри. — Отец, он замечательный. Коммодор, у нас в эти выходные намечается что-то вроде званого вечера. Вы позволите вас пригласить? Я познакомлю вас с отцом. «А ты небезнадежна», — думала Мириам про себя, вслух выражая сдержанное согласие и прощаясь с Фредерикой. — «Возможно, из этого говна мы ещё сделаем конфетку. А что касается впечатляющей коллекции психов и их диагнозов, угнездившихся на Изерлоне, ещё неизвестно, кто тут более ненормальный — они в своем замкнутом мирке с культом личности адмирала или мы со своей грызней, политикой и беспрерывным враньём. Ради благороднейших целей, все как обычно. Вы там воюете, а мы вас здесь прикрываем. Уж как можем и как получается. «Jedem das Seine» — так, кажется, говорят имперцы». И Мириам мрачно усмехнулась, усаживаясь в автоматическое такси. В кои-то веки сегодня был не такой уж плохой день.