Оттенки оранжевого

Лань Чжань всегда носил белое. Красота белоснежных одежд отдавалась в сердце гармонией и спокойствием. Строгость и сдержанность костюмов держали тело в узде, в то время как аккуратность и простота притягивали взгляд. Лань Чжань считал себя довольно очевидным: одежда всегда отражала статус и характер, а коротко стриженные волосы намекали о практичности. Его лицо всегда было абсолютно безэмоциональным, что в комплекте со строгой одеждой отталкивало людей. Обычно Лань Чжань не возражал: ему не нравилось тратить время на бесполезную ерунду, будь это просто общение или приглашение на прогулку. Но иногда он действительно жалел. Долгое время Лань Чжань пытался избавиться от противоречивых чувств к общительному одногруппнику, всё отталкивая и отталкивая его предложения. Каждый отказ Вэй Ин встречал с озорной улыбкой, подмигивал и уходил, обещая найти что-то более интересное. Лань Чжань вздыхал, вспоминая как неугомонный Вэй Ин предлагал различные варианты развлечений, иногда доводившие его до кипения. Парки, фестивали, конкурсы, музеи, даже чёртовы бордели. Вэй Ин мог предложить ему что угодно, а потом смеяться с покрасневших ушек и снова: дразнить, дразнить, дразнить. Лань Чжань соврал бы, сказав, что ему не нравилось внимание Вэй Ина. Раз за разом его появление отдавалось теплом в груди, а после ухода рассеивалось, оставляя за собой странное чувство неопределенности. Цзян Чэн на приставания Вэй Ина реагировал одинаково раздражённо: закатывал глаза и повышал голос, пытаясь донести до него бесполезность этих действий. Делал он это для успокоения своей души или для вразумления Вэй Ина — неясно, ведь последний умудрялся искусно его игнорировать. Лань Чжань помнил, как Вэй Ин улыбался, получив согласие на прогулку вместе. Он злился на себя за то, что так долго мучал его, отказывая, но был рад тому, что набрался смелости согласиться в тот раз. Вэй Ин выглядел счастливым, смеялся заливисто, покупал мороженое и заставлял пробовать сладкую вату. Они посетили множество мест, проведя вместе целый день. Их прогулки стали приятной обыденностью. Иногда Лань Чжань проводил Вэй Ина до дома и позволял тому крепко обнимать себя и шептать милые глупости на прощание. Множество приятных воспоминаний Лань Чжаня были связаны именно с — очаровательным, харизматичным, интересным — Вэй Ином, и он солгал бы, сказав, что не рад этому. Когда в один учебный день Вэй Ин не подошёл к нему, Лань Чжань забеспокоился. Почти два месяца общения, неужели Вэй Ину надоело? Или что-то случилось? Место, где они встречались действительно пустовало, и Лань Чжань присел на лавочку, хмуро оглядываясь. Он пришёл — сам, без приглашения и это навевало на некоторые мысли. Лань Чжань учился на психолога, но в себе не разбирался от слова совсем. Сичэнь часто упрекал брата в отсутствии общения с людьми и говорил, что это помогло бы ему лучше понять себя и других. Лань Чжань же не считал это чем-то важным и предпочитал оставаться в привычной зоне комфорта. Жалел он уже тогда, сидя на лавочке и вглядываясь в пустой коридор с отчаянной надеждой не потерять то единственное, что его заинтересовало. В себя Лань Чжань пришёл, беспощадно просидев весь перерыв между парами. Взглянув на часы, он поднялся и потянул за собой забитый книжками рюкзак. Ноги Лань Чжаня неприятно ныли: затекли от долгого сидения, но он проигнорировал это и двинулся вперёд, предвкушая совместную пару с Вэй Ином. Тот учился на факультете журналистики и Лань Чжань соврал бы, сказав, что ему не подходило. Радостный, болтливый, упёртый — эти характеристики действительно подошли бы будущему журналисту. За двадцать минут до начала пары Лань Чжань занял своё излюбленное место. Рядом садиться не любил никто и он знал, что люди чувствуют себя некомфортно рядом с ним, поэтому никогда не возражал против чьей-то открытой неприязни. Исключением был Вэй Ин. На совместных парах он всегда подбегал к нему, сверкая улыбкой до ушей и болтая обо всём на свете, присаживался рядом без разрешения. Лань Чжань возражать никогда не пытался. Вэй Ин говорил много: о любимой сестре и злом брате; о нелюбимых уроках в школе и соседнем павлине; о боязни собак и своей проблемной заднице. Вэй Ин говорил так много и Лань Чжань должен был быть раздражен, но на особо приятных рассказчику моментах он всеми силами сжимал губы, сдерживая тёплую улыбку. Вэй Ин был таким раздражающим, болтливым, искренним, громким и теплым, и Лань Чжаню это нравилось. Рука, громко хлопнувшая по столу Лань Чжаня привела его в чувства внезапно, заставив подавить испуг и посмотреть на подрагивающие длинные пальцы. Его взгляд лишь немного задержался, а потом скользнул выше: по хрупкому запястью, облегающей ткани на предплечье, груди, закутанной в прочные одежды, ногам, скрытым за длинной, спадающей к полу юбкой... Ханьфу? Наряд был откровенно странным для студента и Лань Чжань посчитал важным указать на это, но громкий нервный смешок показался ему чересчур знакомым и сбил с правильной мысли. Подняв голову, Лань Чжань столкнулся с игривым взглядом серых глаз и обомлел. Длинные волосы Вэй Ина не были распущенными как обычно, а собранными в аккуратный высокий хвост и только две передние прядки выбивались из него, придавая образу особого шарма. Подкрашенные глаза ни в какую не укладывались в голове, а смущённая улыбка и вовсе была чем-то новым в памяти Лань Чжаня. Вэй Ин — ох, чёрт — выглядел неуверенно настолько, что опустил голову, дав Лань Чжаню рассмотреть ярко оранжевую резинку, идеально удерживающую каждый волосок. Только сейчас Лань Чжань смог полноценно рассмотреть представшую перед ним картину. Ханьфу Вэй Ина было оранжевым, но слегка отдавало красным и он выглядел в нем... Безупречно. Как бы невзначай Лань Чжаню вспоминалась прочитанная ранее книга с психологией цветов. «Любители оранжевых тонов — это позитивно мыслящие люди, которые всегда открыты не только для окружающих, но и для перемен... Сдвиг в сторону красноты прибавляет агрессии. Символизирует силу и упорство, желание идти к поставленной цели и не сбиваться с пути.» Что ж, спорить с тем, что наряд идеально подходил Вэй Ину смысла не было. Только главного Лань Чжань не понимал — для чего он надел его? Хотел что-то доказать? Намекнуть? Не мог же он сделать это просто так. — ... Лань Чжань, — горячее дыхание обожгло его ухо, заставив рефлекторно вздрогнуть. Вэй Ин напротив уже сидел, неприлично широко расставив ноги, прикрытые длинной юбкой. К счастью, удерживающий ханьфу закрытым пояс был крепко завязан. Лань Чжань прикрыл глаза и вздохнул, начав "успокоительный" счёт. Бараны почему-то никак не считались, сбиваясь на десяти и ходя по кругу. — Лань Чжань, — громче повторил нетерпеливый парень и улыбнулся, когда тот откликнулся тихим «Вэй Ин». — Лань Чжань, я смутил тебя? Он улыбался хитро-хитро, будто предугадал эмоции друга наперед и ничуть не жалел о нахальном поступке. Лань Чжань наблюдал из-под приоткрытых век, стараясь отложить в памяти образ такого Вэй Ина. — Для чего ты так оделся, Вэй Ин? — наконец спросил он, выпрямляясь и пристально вглядываясь в чужое лицо, собираясь запомнить каждую скрытую эмоцию. Вэй Ин, уловив в словах друга интерес, улыбнулся лишь ярче и, придвинувшись ближе, шепнул: — Хуайсану спор проиграл. Лань Чжань, ожидавший чего угодно, приподнял бровь, ничуть не удивляясь глупости поступка Вэй Ина. Тот уловил это сразу и сощурил глаза, бросая взгляды за спину Лань Чжаня. — Даже не спросишь на что мы спорили? Сколько я буду так ходить? Сколько у меня таких ханьфу? Хоть что-то? — пробубнил Вэй Ин, обиженно глядя в глаза напротив. Для достоверности обиды он выпятил нижнюю губу и нахмурил брови, ложась щекой на стол. Лань Чжань ощутил, как перекатывается его кадык и отбивает в ушах биение сердца, прежде чем смог взять себя в руки и почти безразлично приподнять бровь. Вэй Ин, увидев его реакцию, засопел лишь громче и продолжил: — Лань Чжань, ты... — он прервался и прикусил губу, словно обдумывая, стоит ли задать вопрос. — Тебе неинтересно со мной? Вэй Ин не шутил. Его скрещенные руки и бегающий взгляд с лихвой выдавали нервозность. Лань Чжаня его реакция немало удивила, но и расстроила, поэтому он выровнял спину и спокойно проговорил: — Мне всегда интересно с Вэй Ином. Смущение накатило жаркой волной и Лань Чжань потянулся к алеющим ушам, прикрывая свою уязвимость. Вэй Ин смотрел на него ошарашенно. Румянец залил его щёки почти мгновенно, а нервный смешок вырвался лишь мгновением позже. — Лань Чжань, спасибо! — его улыбка была такой яркой и заразительной, что уголки губ названного неконтролируемо приподнялись и, кажется, выбили Вэй Ина из мира на несколько секунд. Снова. — Ты улыбнулся... Отвернулся смущённый Лань Чжань почти сразу, заставив друга хрипло рассмеяться. Цзян Чэн чуть позади только шикнул на него, стрельнув в сторону двери, на преподавателя, и намекнув закругляться. Пара проходила на удивление спокойно и только Вэй Ин странно ёрзал, заставляя Лань Чжаня хмурить брови. Но тот, замечая его волнение только загадочно улыбался. Его жалкие подёргивания заметил и закативший глаза Цзян Чэн, который даже пинком успокоить не смог. Лань Чжань пообещал себе, что узнает. Не Хуайсан, прикрывая ухмылку рукавом, протянул Вэй Ину стаканчик с кофе и перевёл взгляд на рядом стоящего Лань Чжаня. Что-то в этом взгляде последнему показалось странным, но он отогнал от себя лишние мысли, сосредоточившись на Вэй Ине. Тот, ответив смущённой улыбкой, прошёл к столику. Они договорились встретиться в столовой, чтобы вкусно пообедать и поболтать. Цзян Чэн с ними не пошел, лишь махнул рукой призывая отстать и сказал, что у него есть дела поважнее братовых похождений. Лань Чжаню показалось, что от него что-то скрывают. — ... Я так удивился, когда Хуайсан принёс мне это, — хлебнув ложку супа, рассказывал Вэй Ин. — Так и спросил: "Разве можно так просто разгуливать в этой одежде?" Ну, знаешь, люди такие. Слухи могут пойти разные. Где-то что-то приукрасят и скажут, мол, могу обслужить всяких пердунов с кинками на историческое. А мне ещё неделю так ходить! Моя репутация совсем скатится, Хуайса-а-а-н. Лань Чжань, жалобно смотря на завывания Вэй Ина, погладил его по спине в попытке успокоить. Тот, уловив поддержку, прижался сильнее и, уткнувшись в ворот чужой рубашки, удовлетворённо засопел. Лань Чжань не мог отстраниться — не хотел, но тело ощутимо расслабилось. Тепло в сердце разливалось, но быстро сменилось на что-то более сильное, заставив Лань Чжаня захотеть исчезнуть. Эмоции накрывали с головой, но он даже не понимал их значения. Вэй Ин не должен вызывать такую реакцию, но почему-то делал это уже не впервые. Некоторое время спустя последний отстранился, нервно улыбаясь и поправляя ханьфу. Лань Чжань в возобновившийся разговор больше не вникал, желая слиться с окружающими и пропасть от любопытных взглядов Вэй Ина. Несколько раз — Лань Чжань мог поклясться — он смотрел на него изучающе, будто пытаясь проникнуть внутрь, забраться и узнать все секреты, но настойчиво действовать никак не спешил. Дорожка перед ними была сплошь укутана желтыми, где-то оранжевыми листьями. Октябрьская тишина уютно завладела шедшими близко людьми. С каждым шагом их руки соприкасались, будто намекая о своём желании переплестись и ощутить тепло. Солнце скрылось за хмурыми тучами, отдавая взору лишь несколько своих лучей. Полы ханьфу насквозь промокли о мокрые листья и лужи, встречающиеся там и там. На белом костюме виднелся грязный отпечаток ладони. Лань Чжань прикрыл глаза, наслаждаясь звуками осенней природы и шагами рядом идущего человека. Вэй Ин выглядел расслабленным, оглядываясь вокруг и сравнивая всё с цветом своих одежд. Неуверенно покусывая нижнюю губу, Вэй Ин остановился и схватился за пиджак Лань Чжаня. Тот повернулся сразу, с беспокойством глядя в глаза напротив. О, глаза эти были такими яркими и открытыми, наполненными столькими эмоциями, что разглядеть что-то одно стало совсем трудно. — Вэй Ин, что... — обеспокоенно начал Лань Чжань, готовый вот-вот обнять, помочь, забрать с собой — что угодно, только бы Вэй Ин не выглядел настолько уязвимым. Он не смог договорить — почувствовал холодные, но не менее нежные руки у себя на шее, касающиеся коротких прядей волос и прикрыл глаза, наслаждаясь неожиданной лаской. Новые ощущения окутали грудь, расползаясь внутри приятной теплотой. Лань Чжань соврал бы, если бы сказал, что с Вэй Ином не хочется проводить время. Лань Чжань соврал бы, если бы сказал, что с Вэй Ином не чувствует себя хорошо. Лань Чжань соврал бы, если бы сказал, что Вэй Ин ему не нравится. Лань Чжань не должен врать о своих чувствах, только не сейчас. — Вэй Ин... — хрипло сказал он, открывая глаза и вглядываясь в чужие. Волнение появилось так же внезапно, как сомнения в чувствах самого Вэй Ина. Откуда Лань Чжань знает, что его не отвергнут? Он может всё испортить, всего два месяца прошло, стоит ли спешить? И только потеплевшие, будто поддерживающие глаза Вэй Ина, заставили его закончить. — Ты мне нравишься, Вэй Ин. Нежность в глазах напротив накрылась волной. Лань Чжань придвинулся, стирая покатившуюся по щеке слезу и охнул, оказавшись в крепких объятьях. — Лань Чжань, — всхлипнул Вэй Ин, вцепившись пальцами в чужие плечи. — Ты нравишься мне тоже, Лань Чжань. Судорожные вдохи сменились на тихий смех, когда два тела с головой окунулись в чувства и подарили друг другу поцелуй. Аккуратно обхватив лицо Вэй Ина руками, Лань Чжань отстранился, напоследок проведя языком по мягким губам. Всё ещё не пришедший в себя Вэй Ин, расфокусированно рассматривал лицо Лань Чжаня и улыбался, бездумно поглаживая чужую спину. Неожиданно он громко засмеялся и, взглянув на недоумение парня, объяснил: — Хуайсану придётся обломаться. Он считал, что я ещё долго буду молчать о своих чувствах, но так уж получилось, что этот спор выиграл я. Теперь никакого ханьфу, только удобная одежда и Лань Чжань, да? Зарываясь лицом в чужую шею, Лань Чжань прятал улыбку.