***
Я лежу на животе Арсения и пялюсь на его заинтересованное лицо. Он выбирал очередную фотку, чтобы выложить в свой инстаграм. Возомнил себя блогером и теперь старается вести свой аккаунт красиво, а по факту на него подписаны только друзья и я. Знал бы я в день нашего знакомства, что он так зависит от фотографий… все равно бы познакомился. — Арс, вылези из телефона, я хочу спросить! — Солнце, спрашивай, я и так могу ответить. — Да что ты там делаешь? — Думаю какую свадебную фотку выложить. А, да, точно. Неделю назад мы с Арсением поженились после 3,5 лет отношений. Вообще после того дня в кофейне мы как-то быстро перешли черту друзей, а спустя несколько свиданий уже знакомили друг друга с родителями. Наверное, мы тогда торопились, но мы жили моментом. И я, кстати, оказался прав. Мы с Арсом истинные. В тот день я был на 7 небе от счастья, когда на втором свидании Попов рассказал мне о своих предположениях о нас. А позже добавил, что с раннего детства его запах не чувствовали ни его родители, ни друзья, ни врачи. Сказали, что это какая-то редкость, но здоровью не вредит, максимум, что дети тоже будут со слабым запахом. Тогда его убедили, что истинный все равно почувствует запах, так и получилось… И вот мы муж и муж… Даже как-то непривычно. Я Арсюшу люблю сильно, как и он меня, я уверен. И поженились мы по большой любви, вместе победив кризис трёх лет. Нам тогда обоим было трудно, но мы смогли, смогли вместе шагнуть на новую ступень, и я неимоверно счастлив, что со мной именно этот человек. — Ты это хотел спросить? — Арсений убирает телефон на свободную часть кровати и смотрит на меня. Даже спустя 3,5 года его глаза заставляют мое сердце сделать кульбит, а в животе все скручивается, будто в один момент там рождаются 1000, а то и миллион бабочек. — Нет. — А что тогда? — Почему ты тогда решил со мной познакомиться? — Я же ответил ещё в тот день… — улыбается мой муж. — Ты мне понравился сразу. — А если серьезно? — Я серьезно, Антош, — он подтягивает меня ближе, переплетая свои пальцы с моими, — в тот день, когда я первый раз увидел тебя в «Колизее», то подумал, что ты самый красивый человек во вселенной, которого я когда-либо видел. — Врешь! — Не вру, солнце, не вру! — мой любимый мужчина гладит мою щеку, заставляя меня ластиться к нему, словно я маленький слепой котёнок. — А потом ты начал приходить каждый день, и я влюблялся с каждым твоим приходом все сильнее и сильнее. Я ловил твои взгляды на себе и надеялся, что ты чувствуешь то же самое ко мне. Как оказалось, я был прав! — он самодовольно улыбается. — Ничего не был! — Врать, Антош, плохо, — конечно я врал, потому что влюбился я в него с первого взгляда, хотя в этот бред я не верю. — Так вот, а потом Серёжа меня задолбал с тем, что я просираю свой шанс и мне надо подкатить к тебе. А я боялся, думал, что выдумал всю это взаимность с твоей стороны, но когда я пришёл в «Колизей» к Серому и увидел тебя, то решил, что если не сейчас, то уже никогда. — Наша история напоминает какую-то американскую историю любви, где обычно играют слащавые актеры качки! — О, Боже, тогда меня пусть играет Том Холланд, а тебя Тимоти Шаламе. — Он же дрыщ! — Ты тоже, солнце. — Пошёл ты. Он меня целует, знает ведь, что я на него не обижаюсь, буквально никогда. А я знаю, что он любит меня с любым телосложением. Вот такие мы. Просто любим друг друга. Арсений поглаживает мою спину, пока я как дощечка лежу на нем, придавливая всем своим весом. Всегда любил вот так вот лежать и целоваться, и каждый раз это заканчивалось тем, что мы оба лежим голые рядом друг с другом и тяжело дышим. Стабильность — это хорошо, я так думаю. Руки моего мужа уже сжимают мои ягодицы, а я стараюсь не издавать звуков, дразню своего альфу. Ещё один факт об Арсении Попове: он любит мои стоны, говорил мне не раз, что мне нужно порно озвучивать. А потом сам же злился, что я не должен смотреть на то, как другие трахаются. Я седлаю лежащего любимого человека и смотрю на него, стараясь запомнить каждый уголочек его лица… будто я не сделал это до этого. Не успеваю я моргнуть, как футболка, которая была на мне, лежит уже на полу около кровати, а руки Арсения блуждают по моему оголённому животу. Он пальцами задевает мой сосок, и я уже не могу себя сдерживать. Я издаю тихий стон, пока мой лежащий альфа ухмыляется. Посчитав нечестным то, что Попов все ещё в футболке, я быстро избавляю его от не нужной, на мой взгляд, вещи. Поцелуями я быстро спускаюсь от шеи своего мужа к его груди, выцеловывая каждый миллиметр. Новый факт об Арсении: он не любит, когда я долго покрываю поцелуями его торс, почему-то ему нравится отдавать, то есть целовать меня, чем принимать. Ловким и умелым движением он переворачивает нас, и я оказываюсь на спине, а через ещё секунду мои штаны, вместе с боксерами, уже летят к моей футболке. Арс проделывает то же самое и со своей одеждой, помнит, что мне не нравится, когда голый только я. — Я растянут. — Что? — лицо Попова надо видеть, потому что саморастяжкой я занимаюсь редко, то есть никогда. — Что слышал. — А в честь чего это вдруг? — Захотелось… Не порть романтику, давай! Новый стон заполняет нашу спальню, потому что сдержаться я не могу, когда мой альфа берет в рот головку моего члена. Как бы я ни любил, когда Арс доставляет мне удовольствие, я не могу оставить его без ответного. Поэтому, пока мой красивый муженёк уже ритмично двигает головой, я аккуратно отодвигаю его, нежно схватив за волосы. Мы с Арсением друг друга знаем не мало и привычки, хотелки в постели изучили давно, поэтому одним движением член Попова оказывается у моего рта. Не сказать, что я любитель позы 69, но иногда бывают бзики. Попов не медлит, сразу же возобновляет то, чем занимался до этого. А кто я такой, чтобы заставлять мужа ждать? Поэтому я тоже вбираю в рот сначала головку, помогая себе рукой. Он начинает двигать головой быстрее, а я зеркалю его, заглатывая глубже. Через пару движений я чувствую, что член Арса дёргается и легонько бью его по бедру. Он с пошлым звуком выпускает мой член изо рта и медленно возвращается к моим ногам. — Кончишь в меня - детей будешь воспитывать один, понял? — говорю я, пока переворачиваюсь на живот и задираю задницу к верху. — Понял, солнце. Нет, я детей люблю и своих тоже хочу, только вот точно не сейчас. Мы с Арсением работаем с утра до ночи, потому что хотим, чтобы в будущем наш ребёнок ни в чем не нуждался. А ещё мы хотим проводить с нашим чадо время, а не пропадать на работах. Поэтому пока мы не встанем на ноги и не будем твёрдо стоять, детей у нас не будет. Арс полностью разделяет мое мнение, мы очень долго разговаривали на эту тему. А ещё мы с недавнего времени иногда не используем презервативы. Я понимаю, что это вовсе нелогично и шанс появления ребёнка увеличивается, но Попов каждый раз вытаскивает вовремя*. Тема детей для нас важна одинаково — и я, и он хотим дать нашему будущему ребёнку все. — Точно растянут? — Да. Арсений уже размазал смазку по члену, хотя в ней не было нужды. Моей природной смазки было бы достаточно, но я знаю, что Арс не хочет, чтобы мне было больно, поэтому перестраховался. Он медленно входит, придерживая член рукой, пока я стараюсь раздвинуть свои ягодицы, дабы было удобней. Головой и грудью я упираюсь в кровать, а ноги согнул в коленях, задирая зад к верху. Попов входит медленно, аккуратно, не отрывая взгляд от моего лица, наблюдая за реакцией. Войдя во всю длину, он ждёт, пока я привыкну. Двигаться он начинает, когда я сам подаюсь назад, насаживаясь на полюбившийся член своего альфы. Я прогибаюсь от удовольствия, издавая стоны громче предыдущих. Если бы не звукоизоляция в нашей квартире, то все соседи знали бы, чем мы тут занимаемся. Арсений все быстрее и быстрее двигается во мне, заставляя меня выкрикивать его имя, вперемешку со стонами и всхлипами. — А-Арс, ноги, — у меня затекают ноги и я уведомляю об этом любимого мужа. Мой альфа выходит из меня, не спеша занимая место у головы кровати. Он полусидит и тянет меня на себя. Я перебрасываю ногу через него, седлая и впиваюсь в любимые губы. Одновременно с этим я приподнимаюсь, рукой направляя член мужа в себя. Я медленно опускаюсь и, не заставляя ждать Арсения, начинаю двигаться, голову закидывая назад. Сквозь своё тяжелое дыхание и хрипы я слышу гортанные стоны любимого человека, который по-хозяйски положил руки на мою талию, если она есть. Руками я упираюсь в бёдра Арса, отклоняясь назад, тем самым меняя угол попадания, и издаю, кажется, самый громкий за последнее время стон. Член Попова проходится по простате, и мне становится в разы приятней, что я забываю двигаться, поэтому уже он подаётся бёдрами наверх, вызывая у меня дико приятные и каждый раз будто новые ощущения. Сам я держусь из последних сил, стараясь не кончить от очередного движения мужа. Но Арс сам кладёт руку на мой член и начинает активно двигать, заставляя меня излиться ему в кулак, пачкая подкаченный живот Попова. Сам он продолжает во мне двигаться, пока я стону, наслаждаясь от каждого его толчка. Он невольно сжимает мои бока, насаживая меня сильнее, а я, не выдерживая, снова целую любимые губы, глубже проталкивая свой язык в чужой рот. — Солнце, слезай, — хриплым голосом говорит Арсений, оторвав меня от своего лица. Я тут же слезаю с мужа, а рукой накрываю его член, опережая самого альфу. Несколько движений и Арс кончает мне в кулак, издав при этом гортанный стон, больше похожий на рык. Не успеваю я опомниться, как мою руку уже протирают влажной салфеткой, проделывая то же самое с остальными местами, где оказалась сперма. Я обессиленно плюхаюсь на кровать, пока Попов ушёл выкидывать мусор. Ноги слегка гудят от не самой удобной позы, руки подрагивают, а пот стекает со лба, живота и даже бедер. Я прикрываю глаза, как только чувствую прикосновение полотенца, которым меня вытирает муж. Арсений после секса очень заботлив, а такими бывают не все альфы. Даже в первый гон, который мы провели вместе, он старался унимать свои природные чувства и не делать мне больно. Он пару раз порывался заботиться обо мне после половых актов, но далеко это не заходило, и я его прекрасно понимаю. В гон его мысли совсем исчезают, остаётся только природная сущность. Но, тем не менее, Арсений сделал все, чтобы мне было комфортно. И за это я ему очень благодарен. — Солнце, ты как? — спрашивает Попов, устраиваясь рядом со мной. — Лучше всех.***
Я сейчас сижу в коридоре перед идеально белой дверью и сильно сжимаю руку Арсения, даже не замечая этого. В другой руке у меня карточка пациента, которая совсем уж тоненькая. Глазами я неотрывно смотрю на красную лампочку над дверью и жду, когда же она превратится в зелёную и нам можно будет войти туда. Моя нога трясётся, не желая останавливаться, Арс даже кладёт на неё руку, слегка сдавливая, но я все равно не могу остановиться. — Солнышко, не нервничай, пожалуйста, — в который раз говорит Попов. А я-то знаю, что он сам сейчас еле держится. Мы сидим напротив кабинета моего врача, который ведёт беременность, а сегодня у нас плановое узи, где мы наконец-то узнаем пол нашего ребёнка. Нам вообще не сильно-то важно, просто в прошлый раз были подозрения на то, что с малышом что-то не так, но я даже прошёл какое-то обследование, где сказали, что все с нашим ребёнком нормально. Дома нас ждут родители, которые уже во всю готовятся, чтобы узнать, кто же у нас будет. Вчера весь вечер мы с Арсом искали имена, которые бы понравились нам обоим, но мы только разругались. Не, мы тут же помирились, ведь Попов привык, что во время беременности я куда вспыльчивей, чем обычно. — Я… я не переживаю, все супер, — как-то неуверенно произношу я, поворачивая голову на своего любимого альфу. — Ага, вижу, солнце. Он почти не зовёт меня Антоном с момента, когда я ему рассказал, что у нас будет малыш. Я не знаю с чем это связано, но факт остаётся фактом. Как я и говорил, нашу (именно нашу!) беременность мы тщательно спланировали. Сейчас и я, и Арсений прекрасно зарабатываем и сможем обеспечить нашего ребёнка всем самым качественным. Мой альфа сейчас владелец нескольких сетей кофеин. Ещё два года назад он выкупил права на тот самый «Колизей», где когда-то мы познакомились, а теперь расширил сеть, до такой степени, что почти каждый знает об этом заведении. А я работаю в крупной фирме, где в подчинении у меня около двух сотен людей. Мы оба можем не волноваться за будущее нашего ребёнка и сможем уделять ему достаточное количество времени. Я со вчерашнего дня в декрете, хотя и стараюсь помогать дистанционно. Попов продолжает работать, иногда даже стоя за прилавком в одной из кофеин, куда я часто захожу. — Пойдём, солнце, уже пора. Я совсем не заметил, как красная лампочка загорелась зелёным цветом. Да я даже сейчас не особо понимаю, как я оказался на кушетке. Врач водил этим прибором по моему животу, а я так же сжимал руку Арсения, боясь услышать то, что с нашим малышом что-то не так. Попов неотрывно смотрел в монитор, где было видно нашего ребёнка, и улыбался. На его глазах, кажется, появляются слёзы, но может я уже придумываю. — Вам говорить пол вашего малыша или вы хотите сюрприз? — Говорите! — в один голос произнесли мы с Арсом. Я невольно расплылся в улыбке, глядя на своего мужа. — Мальчик, мальчик у вас будет. В этот момент мы оба посмотрели друг на друга. Я действительно увидел на глазах Арсения слёзы. Он наклонился ко мне и оставил быстрый поцелуй на губах, а затем снова засиял, глядя на нашего будущего сына через экран узи. А я сам еле сдерживаю слезы. Я смотрю на нашего малыша и мое сердце делает кульбит. Я уже представляю какой заботой мы окружим нашего маленького первенца. Порой мне кажется, что Попов сходит с ума, когда он приходит после работы и битый час разговаривает с моим животом, рассказывая маленькому человечку, как у него прошёл день. А я… а я наблюдаю за этим, снимая на видео, пока он не видит, а потом пересматриваю и все-таки понимаю, что я не зря пришёл в тот день в кафе. — Давай назовём Яном, — шепчет Арсений, заставляя меня слегка дернуться. — Только через мой труп, Попов. И он смеется, я тоже не могу удержаться и прыскаю, даже врач, который не понимает, что происходит, улыбается, глядя на нас. А мы просто смотрим друг на друга и смеемся. Любим и смеемся. Всегда будем!