Луна светила над Буяном,
Циклопы весело бухали,
Девицы пели под окном,
Кого-то яростно пинали.
***
Это был один из спокойных вечеров, когда от скуки хотелось выть волком и лезть на стенку. Обитательницы комнаты номер восемнадцать (ранее знаменитое пристанище чёрных штор), вместо того чтобы тихо и мирно лечь спать, достали на свет божий запрещённую в школе для трудновоспитуемых волшебников продукцию — несколько бутылок популярного лысегорского вина. Девушкам чудо алкогольной промышленности досталось прямым рейсом из Москвы от небезызвестного Германа Дурнева. Казалось бы, культурно выпивайте и промывайте косточки общим знакомым. Чего ещё желать этим тихим вечером? В реальности подобное времяпровождение оказалось не столь благодарным для высокородных дам, поэтому, перебрав все известные забавы, девушки остановись на «Правда или Действие». Пипа пострадала первой, раскрыв самую большую тайну. Её любовью, мужчиной всей её короткой, но увлекательной жизни, стал Генка Бульонов, а не таинственный ГэПэ. Правда, это никак не отменяло того факта, что девушка планировала как следует насладиться всеми прелестями отношений — желательно, не с одним партнёром, продолжая бегать на непонятные свидания иногда к непонятному Жикину. Гробыни шагнула дальше, здраво рассудив, что её соседки по комнате вполне безобидны, отказалась от правды и в итоге написала максимально сентиментальное письмо Шейху Спире, где выражала согласие на его девяносто третье предложение о браке, но с оговоркой о том, что она будет его единственной женой — «сделка» становилась практически недостижимой. Мужчина уже имел несколько официальных жён, входящих в его гарем, и расторгнуть подобные союзы было непросто: особенно если одна из жён являлась внучкой крайне могущественного человека. Не повезло бедняге — птица счастья была так близко. — Давай, сиротка, смелее, наступил и твой черёд. Правда или Действие? Склепова выглядела настолько довольной, что Гроттерша явственно осознала: ни один из вариантов не сулил ей ничего хорошего. Прикинув приблизительный вопрос из категории правды (иных вопросов, кроме как амурных, в этой комнате ей не задавали), рыжеволосая собрала всю волю в кулак и произнесла: — Действие. Таня тут же успела передумать, усомнившись в правильности своего выбора (как обычно). Подвыпившая Гробыня была настроена крайне решительно, поставив перед собой цель: избавить своих дражайших соседок от проблем в пределах одного вечера, максимум ночи. — Кхм, какой хороший выбор, однако. Так тому и быть, недобитая ты наша. Гроттерша, а принеси что-то из спальни некромага. Проникать в чужие комнаты без разрешения уже давно твоя визитная карточка. — У тебя какая-то идея фикс подкинуть меня к Бейбарсову? Может, удача будет на твоей стороне, и ты получишь вожделенную ромашку от рокового некромага, если сходишь сама? Лицо Склеповой приобрело настолько невинное выражение лица, что Станиславский воскликнул из-под земли: ВЕРЮ. — А я разве говорила про Пинайпёсикова? Кажется мне, что некромагов у нас целых три штуки, выбирай любого: весь товар свежий. Ну или почти. Но, раз ты сама отдала предпочтение Крошичерепушкину, разве я могу отказать старой подруге? Конечно, иди к нему, авось и на ночь поцелует и что-то поинтереснее вещицы даст, сиротка. Склепова залпом допила остатки вина, тоскливо рассуждая о том, что вечер только начинался, а бутылка уже скорее на половину пуста, чем полна. Таня возмущённо уставилась на свою соседку, которую адски хотелось не только стукнуть, но ещё придушить собственными руками. Жаль, что они избавились от чёрных штор: вот те охотно бы впились в шейку будущей лысегорской стервы. Для храбрости пригубив свой бокал, Татьяна Гроттер поднялась, подтянув на место сползшие пижамные штаны. В конце концов одна болтливая и лопоухая птица принесла ей на хвостике, что компания некромагов отправилась в свою землянку забрать ещё какие-то пожитки, не угрожающие жизни и здоровью остальных учащихся Тибидохса — поэтому прошмыгнуть в комнату того же Бейбарсова не было сложной задачей. К тому же, опыт у неё действительно имелся: столько лет совать свой чрезмерно любопытный нос в самые небезопасные участки школы и там же находить себе приключения на одно место – нужно тоже уметь. Мастерство, понятное дело, за один вечер не пропьёшь. — Склепова, как только я вернусь — начинай бояться: моя фантазия в мрачном пристанище некромага настолько разыграется, что чем-то банальным для тебя этот вечер не кончится. Твёрдой походкой рыжеволосая направилась в сторону мужского крыла, запоздало подумав, что не имеет ни малейшего представления, где находится обитель некромага. Указателей, разумеется, в школе также предусмотрено не было. — О, недостойная дщерь рода Гроттер, чему тебя учили в этой школе столько лет?! Кольцо не на шутку накалилось, извергнув из себя несколько искр, но дед больше ничего не сказал, решив, что внучку уже не образумить. Что выросло — то выросло, как говорится. — Точно, заклинание поиска! Для полноты картины не хватало только стукнуть себя по лбу рукой или приложиться этим же местом о стену. Стоя напротив абсолютно обычной, на первый взгляд, двери, Таня нерешительно застыла. Насколько разумно с её стороны проникать в место обитания человека, который может остановить сердце щелчком пальцев? Скромные подсчёты говорили о том, что это приключение может стать последним, и раз её не убила Чума, то убьёт банальная неосторожность и глупость. Буркнув под нос «туманус-прошмыгус», девушка оказалась в месте, куда не ступала нога светлого мага: комната Глеба Бейбарсова. Стоило принять его последнее приглашение заглянуть на огонёк, чтобы в случае обнаружения у неё хотя было оправдание: но вы же звали нас, вот мы припёрлися. Оглядевшись, Татьяна, с присущей только ей грациозностью бегемота, дошла до центра комнаты, воровато оглядываясь. Интересно, какую вещь можно безопасно умыкнуть, чтобы на следующий день не отвалилась рука? Половина здешней атрибутики не вызывала доверия, и даже пыль на полу выглядела опаснее той, что скопилась в общем коридоре. На учебном столе лежали какие-то бумаги — возможно, лекции или иные составляющие индивидуального обучения. На стеллаже располагались склянки, амулеты и банки с содержимым, которое не хотелось классифицировать. Рядом стоял обычный шкаф, в котором наверняка хранились исключительно чёрные вещи. И в заключение обычная одноместная кровать, дай бог, сантиметров девяносто в ширину, на которой тот же Гломов еле-еле мог разместиться. По краткому осмотру ничего сверхъестественного обнаружено не было. Извечное женское любопытство привлекла чёрная папка, хранившая в себе портреты молодой волшебницы, чьё лицо, правда, никому так и не удалось разглядеть. Прикасаться к этому зачарованному предмету тоже не особо хотелось, потому что утягивающие верёвочки подозрительно шевелились и шипели. Бейбарсов оказался явным чистюлей, чего нельзя было сказать о самой ведьме, потому что на полу, в том числе и в самом неприступном дальнем углу, ничего не валялось: даже носочки — и те сиротливо лежали на стуле. После подобных наблюдений ей аж захотелось извиниться перед парнем за собственный срач в доверенном углу комнаты. Девушка несмело двинулась к стеллажу, пытаясь найти там что-то подходящее для своего «Действия», но на полпути зачарованно уставилась на лунный диск, осветивший часть комнаты мальчика-вуду. Полетать бы сейчас, а не играть в эти глупые игры. — Какая приятная встреча, Таня. Бархатный голос окутал девичье сознание, и Татьяна обернулась к хозяину помещения. Потрясающе. Несостоявшаяся Лара Крофт теперь переквалифицировалась в уголовницу. Вечер можно считать законченным, осталось только найти свои белые тапочки и можно в Гробкин гробик. — А мы тут с девочками чай пили, виноградный, вот. Он закончился, и я решила зайти… Эм, просто по-соседски, чтобы узнать, нет ли у тебя случайно грамм двадцати крупнолистового. Взаймы, конечно же. Бейбарсов приложил всю свою некромажью выдержку, чтобы не засмеяться в голос. Его возлюбленная была до одурения прекрасна — особенно в те моменты, когда её загоняли в тупик — пока что в переносном смысле. — Неужели? — с хитрым прищуром уточнил мальчик-вуду. Таня активно закивала головой, всем своим образом демонстрируя, что и заклинание взломщика она использовала, чтобы не отвлекать некромага от очень важных дел — тех самых, которые были запланировали где-то в избе на Алтае, и всё-таки решила повнимательнее оглядеть Бейбарсова. Глеб как Глеб... Правда, почему-то полуголый: в одном полотенце, которое на честном некромажьем сейчас болталось на бёдрах. Взгляд скользнул по мужскому торсу. Ниже. Бейбарсов бесспорно хорош. Вот эти его широкие плечи, статная осанка, волевые черты лица и ониксовые глаза, которые не отражали света. Рецепт идеального мальчика-вуду, к которому уже тянулись и светлые, и тёмные со всех курсов — вот только на свиданиях он пока что замечен не был. Живя в одной комнате со Склеповой, Танька всегда была в эпицентре всех новостей. От внимательного взгляда зелёных глаз Глеб улыбнулся, искренне и вполне доброжелательно, позволяя девушке рассмотреть его получше. Это всё, включая его сердце и огромный магический потенциал, принадлежало ей одной: ещё с тех времён, когда он пристально следил за каждым эпизодом её жизни через магический котёл старухи. Бейбарсов ухмыльнулся, приблизившись к девушке ещё ближе — примерно на расстояние двух вытянутых рук — и втянул в себя аромат полевых цветов, костра и вина. Какой интересный чай с виноградом пьют нынешние пятикурсницы по выходным дням, однако. Комментарии были готовы сорваться с губ Глеба, но он успешно погасил свой порыв. Ему же не нужно снова обидеть это ранимое создание, принимавшее некоторые его слова в штыки. — У ваших соседок тоже не оказалось чая, и я единственный студент, у которого он может быть… Прошу прощения, в час ночи? — Нет так нет, ты говори сразу, что тянуть-то, время и моё, и своё тратить, я тогда, пойду, наверное, хорошего вечера… Ммм, то есть ночи. — Таня очаровательно улыбнулась (примерно так скалится болотный хмырь, когда его вытаскивают из привычной среды обитания), и бочком направилась к двери, покинуть комнату девушка планировала тем же способом. Попытка побега закончилась банальным провалом: парень попросту загородил ей проход, от чего повязанное полотенце опасно шелохнулось — что ж, Гробыня давно говорила ей, что нужно менять что-то в своей ничтожной жизни: можно начать этот чистый лист с мужских гениталий. Мысли крутились в голове в каком-то хаотичном ритме; девушка подбирала комбинации заклинаний, которые смогли бы отмотать время вспять или же умертвить её на какое-то время: быть опоссумом на пути у стаи грифов не казалось привлекательной перспективой. Загнать себя в ловушку — успешно выполнено. Найти пути к отступлению — успешно провалено. Таня нервно сглотнула. Зелёные глазки забегали по оголённым участкам тела, выискивая «брешь» в непробиваемой защите, от чего ноги всё-таки подкосились. Ваня затерялся где-то на задворках сознания, вместе с этой их любовью по обязанности. Кажется, в последнюю ссору они даже решили взять паузу в отношениях (читай: расстаться) — поэтому никакие муки совести теперь рыжеволосую не останавливали. — Бейбарсов, что ты делаешь? — спросила Татьяна, стараясь, чтобы её голос звучал как можно твёрже, в то время как лицо Бейбарсова опасно приблизилось. В нос проник запах геля для душа, что-то из линейки «освежающее до умопомрачения». Близкий контакт влиял на неё больше, чем этого хотелось. — Проверяю закон. — Некромаг тихо посмеивался, от чего по телу юный драконоболистки забегали мурашки. — Прошу простить за чрезмерное любопытство от подопытного, но какой, к чёрту, закон? — тихо уточнила девушка, ощущая, как тела коснулись тёплые руки. Именно эти руки она очень хорошо запомнила аккурат в тот день, когда ей помогали не вылететь с подоконника в комнате. — Тело, прижатое к стене, не сопротивляется. — Даже не видя полностью его лица, Татьяна была уверена, что он говорил об этом с обольстительной улыбкой. — Даже не хочу знать, когда ты успел так тесно пообщаться с Жикиным, но запомни: это не закон, а статья уголовного кодекса. Совет на будущее: получше выбирай источники информации. Мужчина приподнял бровь, не ожидая подобного ответа. Гроттер окончательно приходила в себя, а точнее — выходила из режима «мисс сконфуженность». Именно тогда девушка заметила, что расстояние между их телами опасно сократилось, и захотела отойти, но, только попытавшись это сделать, Глеб мастерки отмёл эту жалкую попытку и притянул её к своей ещё влажной после душа груди, теперь придав их положению в пространстве некой интимности. — Если я тебя правильно понял, то это уже не попадает под статью, — шёпотом молвил некромаг, тщательно анализируя новый источник информации. Под «ЭТО» мальчик-вуду умудрился вложить настолько двойной смысл, что смутил ещё больше свою ночную гостью. Глаза Тани расширились от шока, и она неуверенно положила ладони на мужскую грудь, чтобы вырвать из крепкой хватки пару спасительных сантиметров. На её лице отразилось замешательство. Что на него нашло? Нет, Гроттер не была научным специалистом по содержанию некромагов и точно не знала, как они себя должны вести в свободных от землянки условиях, но происходящее выходило из разряда приличного поведения. Зная Бейбарсова уже несколько недель, Таня с уверенностью могла сказать, что его ответ будет лаконичен: я некромаг. Это как ребёнок, узнавший про синдром Туретта, и теперь матерившейся в своё удовольствия, прикрываясь диагнозом. — Бейбарсов, какого чёрта ты творишь? — А на что похоже? — Бейбарсов был до скрежета в зубах невозмутим. — Я всё ещё пытаюсь проверить закон, и, знаешь, он работает. Таня удивлённо моргнула. Ещё раз. Ей не послышалось? Он сказал именно то, что она услышала? В комнате раздался нервный смешок, по интонации больше напоминавший подготовку к завываниям от Лизон. Оправиться от шока помогла только многолетняя практика от журналистов Магфорда, которые удивительным образом умудрялись давить на неокрепшие умы морально. Чёрт дёрнул её пойти именно к Глебу! Зашла бы к Жанне и Ленке, поговорили по-девичьи, перетёрли Жикину все косточки. А тут вон оно как получается. Пыталась как лучше, получилось — как всегда. — Бейбарсов, ты не мог бы отодвинуться? — произнесла Таня примирительно, собравшись с духом. Может быть, её подход был слишком топорным и в такой ситуации нужно не бить наобум, а действовать дипломатически, то есть вежливо. — Зачем? Взгляд Гроттер явно говорил о том, что за спиной Глеба только что разверзлись пучины Тартара, и сейчас тот самый мальчишка, Мефодий Буслаев, тянул к ней руку, предлагая присоединиться к безумию. Тем не менее, её просьба всё ещё не была удовлетворена — напротив, ей показалось, что расстояние стало ещё меньше: во всяком случае, она не помнила, чтобы до сего момента, чувствовала прикосновения чужого носа к щеке. — Мне сложно продолжать разговор с тобой на настолько близком расстоянии. Взгляд некромага затягивал, гипнотизировал и пленил. С такими глазами можно открывать лавочку в центре Москвы и грести деньги с населения, потому что Гроттер уже хотелось выложить пару монет, лишь бы он продолжал на неё так смотреть, до дрожи, до сбившегося сердечного ритма. Глаза — это зеркало души, говорили в сопливых мылодрамах Гробыни и Пипы, но в глазах некромага нельзя было увидеть ничего, только всепоглощающую тьму. — Это только чтобы лучше тебя слышать, Таня. Чёртов некромаг просто издевался, но это стало тем стимулом, которого не хватало рыжеволосой. Она собрала пожитки своей силы воли в кулак, приготовив коронный грозный взгляд — тот самый, за который её прозвали «Грозная Русская Гротти», а губы сжались в тонкую линию. Примерно с таким же выражением лица Медузия Зевсовна готовилась к разбору полётов после проведённой контрольной у студентов. — Исключительно по доброте душевной я даю тебе десять секунд, чтобы отодвинуться на безопасное для меня расстояние, в противном случае — я выпущу боевую искру. Как насчёт «Искрис фронтис дублицио»? Для разогрева, естественно, — выдохнула девушка, крепче сжимая руку в кулак, чтобы не атаковать некромага без предупреждения. Она же не крыса, чтобы бить исподтишка. Вот, даже предупредила… Единственное, на некромага это не произвело никакого впечатления: он не сдвинулся со своего места ни на миллиметр — хватка только усилилась. На губах Глеба растянулась обезоруживающая улыбка, Таню одолевали сомнения, что и этому его учила некро-ведьма. Неужели тренировался у зеркала? В глазах на секунду мелькнул какой-то проблеск невинности, который тут же поглотила тьма. Не отрепетировал должным образом, бездарь. — Раз, — неспешно начала отсчёт Гроттер, взывая к глубинам своей магии, на что Глеб лишь слегка наклонил голову, смотря на неё пронизывающим взглядом сверху вниз. Можно ли считать это провокацией? — Два, — тон голоса поднялся на несколько октав, а кольцо предупреждающе нагрелось. Кажется, что дед впервые в её жизни был солидарен — этот цирк пора заканчивать. — ТрИИИИИИ, — буква «И» потонула в женском писке, Бейбарсов решил не доводить свою возлюбленную до греха и прижал бренное тело к стене. Теперь обжигающие прикосновения распространялись не только по женской талии, но и спине. Гроттер с обречённой радостью подметила, что сегодня её позвоночник не размажут по стенке: Глеб смягчил свой резкий порыв. Спасибо ему, что ли, в самом-то деле. Оказавшись зажатой между всесильным некромагом и стеной, явно только недавно побеленной, девушка почувствовала, как у неё перехватило дыхание. Возможно, Бейбарсов уже решил для себя оставить Таню на постоянное проживание в своей комнате. В этом виделись только сплошные плюсы: никаких истеричек, никаких ветеринаров, никаких соседей (кроме самого хозяина, разумеется), никаких незваных гостей, которые взламывают запирающее заклинание с завидной регулярностью, никаких купидонов с кучей ненужной мишуры от Пуппера. Вторую кровать она себе и наколдовать сможет. — Уверяю тебя, не сможет. — Голос Глеба вывел её из собственных сладких мечтаний, и тут она явственно поняла: чертов некромаг не просто её лапал, а ещё и нещадно зеркалил. Гроттер посмотрела на него со смесью ярости и шока. Интенсивность некромажьего взгляда усилилась. — Я не люблю повторять дважды, — произнесла Таня через несколько минут затишья, сбросив с себя оцепенение. — Отойди, или твой некромажий труп придётся оттирать от пола, — закончила девушка, но так и не дождалась никакой реакции. Глаза Бейбарсова еле заметно заблестели от угрозы, разозлив Гроттер ещё больше. — Искрис фрон…— Таня так и не смогла закончить заклинание, потому что их губы оказались в одном дыхании друг от друга. Температура в комнате ощутимо повысилась. Рыжеволосая предприняла попытку успокоить бешено колотящееся сердце, и Глеб, сделав правильные выводы, остался вполне доволен увиденной картиной. Непроницаемые чёрные глаза впились в изумрудные на долю секунды, скользнули ниже, впитывая в себя излюбленные черты лица, и наконец-то остановились на губах. Воздух между ними сгустился до такой степени, что стало трудно дышать. — Поцелуи некромага ведь не забываются? — со смесью стыда и предвкушения подумала девушка. — Знала бы ты, как сильно я хочу проверить это. Будь осторожнее, малышка, — шепнул Глеб, что привело Гроттер в растерянность. Он пропустил мимо ушей все её угрозы или у него слуховые галлюцинации? — Глеб. Объятья стали настойчивее, когда девушка прошептала его имя. Как бы сильно ему не хотелось попасть в ловушку и поддаться собственным демонам, Бейбарсов был некромагом и всё ещё зеркалил её мысли. Маленькая хитрая ведьма, которая даже сейчас не знала, чего хочет сильнее, чтобы он остановился и отошёл от неё или всё-таки поцеловал, успела продумать план. Запугивать будущую девушку не входило в его планы, а целовать против воли хоть и было сладко, но недостаточно эффективно — хватит и того, что сегодняшний день она не забудет никогда. Он оторвался от неё с тихим стоном и послушно отошёл на расстояние одного метра; на протянутой мужской руке в вихре синих искр появилась баночка чая. — Как и заказывала. Крупнолистовой. Виноградный. Таня посмотрела сначала на баночку, потом на некромага, затем снова на баночку, сконфуженно приняв её. Взгляд изумрудных очей притупился, а в голове взорвался ещё один виток хаоса. Она же уже была готова к тому, что в итоге не произошло. Разочарование. Весь спектр эмоций можно было обозначить всего одним словом. Ведьма прищурилась, взвесила у себя в голове положительные моменты их тесного сотрудничества, сама себе кивнула, решив, что эта баночка вполне подойдёт в качестве выполненного задания. В конце концов попробуй докажи, что это не чай Бейбарсова — да от банки некромагией разит за несколько метров, что любые цветы завянут. А отомстит она ему потом: например, навестит его завтра. — Спасибо. Таня напоследок ещё раз оглядела Бейбарсова, грозно сверкая зелёными глазами, и направилась обратно в свою комнату, гордо задрав подбородок. Прожигающий взгляд продолжал сверлить её лопатки всю обратную дорогу.***
Луна светила над Буяном,
Дурне́ва горе заедала,
Татьяна выла под окном,
Гробыня Шейху затирала.