Общий стояк

Олег оглядывается. Ничего, сносно. Не апартаменты, конечно, но с потолка не течет и ладно. Ему приходилось и в таких бараках жить, что эта квартира выглядит очень даже прилично. Ремонта тут не было с царя гороха, но чисто, аккуратно, тараканы не бегают. О том, что недавно тут умерла старушка, Олег старается не думать. Ну умерла и умерла, что он мертвых не видел что ли? Да и цена подходящая. Лишних денег у Олега нет, а надо осесть где-то на несколько месяцев. Он колупает пальцем отходящие обои рядом с дверным косяком. - Если хотите, обои можете переклеить. За свой счёт только. - Хорошо, - кивает Олег. - Спасибо. Ему оставляют ключи, телефон на случай экстренной связи и оставляют одного. Олег идёт проверять, работает ли духовка. В квартире душно, Олег открывает все окна, когда ложится спать. Кровать под ним непонимающе скрипит, не привыкшая к весу здорового мужика после сухонькой старушки. Олег ворочается, старается сложить удобнее под головой каменную подушку, но не выходит. Он чертыхается и идет доставать из рюкзака спальный мешок. Стоило вообще возвращаться в город, чтобы снова спать в мешке на полу? Олегу катастрофически не хватает за окном шума леса, а не пьяных криков какой-то засидевшейся компании. Он закрывает глаза, почти засыпает, как вдруг из соседней квартиры раздается какой-то отвратительный визг. Олег подскакивает на месте, садится ровно, прислушивается. Убивают там кого-то? Но визг сменяется такой же истерично воющей гитарой, и Олег невольно узнает ACDC. Хорошая группа, но не в двенадцать же ночи. Олег терпеливо ждет, когда этот концерт не по заявкам закончится. Он тут первый день, наверное соседи сейчас всполошатся. Олег ждет стуков по батарее, мата на худой конец. Но ничего не происходит. Милицию что ли вызвать? Но у Олега в квартире ни прописки, ни регистрации. К нему первому же и прицепятся. Он старательно ждет еще минут пятнадцать, но классика старого рока никак не угомонится. Суббота, видимо, соседские дети решили развлечься, пока родители на даче. Привыкли, наверное, что старушка глуховата. Олег натягивает штаны и футболку, шоркает в резиновых шлепанцах к соседней двери. Звонок откровенно игнорируют. Олег стучит. Но забывает все, что хотел сказать, когда на пороге появляется не укуренный подросток, а белобрысый шкаф на полголовы выше Олега. На нем растянутая белая майка и шорты с логотипом Барсы. - Ты кто? - спрашивает он Олега не дружелюбно. Тоже оглядывает, приценивается. - Сосед. Музыку можно потише? - Чо, какой еще сосед? - мужик выглядит так, как будто прямо сейчас сплюнет себе под ноги, помечая территорию. - Из тридцать седьмой. - А, у баб Клавы, не к ночи помянуть. Понял, ладно. Мужик захлопывает дверь, больше ничего не сказав. Олег стоит пару секунд, смотря на потертый дверной дерматин. Музыка стихает. Не замолкает совсем, но делается тише. Олег идет обратно. Больше из соседей так никто и не выходит. Утро встречает Олега газонокосилкой под окнами и дрелью в стену напротив. - Да, блять, - матерится Олег и тянется за телефоном. 9 утра. Что ему сверлить-то в такую рань? Хочется выйти снова поругаться, но Олег решает, что настроение дороже и пытается приготовить завтрак. Яичница на старой сковородке подгорает. Растворимый кофе горчит. В голову долбит дрель. Олег решает, что для похода в магазин не так уж и рано, и поскорее уходит из квартиры. Низкая цена за аренду теперь не кажется ему такой привлекательной. В таком шуме он просто сойдет с ума. Для работы ему нужна тишина. И если ее не будет, то вообще все пройдет даром. Но днем удивительно спокойно. Олег умудряется справиться с духовкой, перестилает постель. Убирает в шкаф старую подушку и кладет вместо нее ортопедический валик. Пригодится и здесь, и в экспедиции. Так что приобретением Олег доволен. Соседский балкон стык в стык. Олег облокачивается на перила, выдыхая дым и только потом замечает, что не один. На соседнем балконе мелькает голая спина. Сосед что-то возится на полу, то и дело вздыхая и матерясь под нос. Олег наблюдает. Почувствовав запах табака, сосед вскидывается, оборачивается резко. Сужает глаза в злобном прищуре. - Куревом воняет, - сообщает он. Олег смотрит на сигарету в своей руке, потом на соседа. Согласно кивает. - Да. Сосед пыхтит. - А можно попросить ВАС не курить. - А можно попросить ВАС не сверлить стены с утра пораньше. - У меня ремонт. - А у меня перекур. Сосед выглядит так, как будто бросится сейчас прямо через перила. Олег, если что, готов. Не дрался он давно, но говорили, что хук с правой у него отличный. Но сосед только разворачивается и уходит, хлопнув балконной дверью так, словно сейчас она осыплется. Олег спокойно докуривает и уходит в квартиру. Что ж, жизнь обещает быть интересной. Особенно интересной она становится ближе к двум часам ночи, когда снова врубается музыка. Не такая громкая, как вчера, но словно бы динамик прислонили к стене, прямо Олегу в лицо. Он накрывается одеялом с головой, стараясь приглушить музыку, но становится только душно. Олег выныривает из-под одеяла и смотрит в потолок. Понимает, что идти разбираться сейчас - бессмысленно. Это какое-то показательное выступление. Он лежит без сна минут сорок, пока музыка, наконец, не смолкает. После этого выходит покурить. Сталкиваются они изредка. У подъезда, в общем коридоре. Сосед только кивает, Олег тоже не стремится начать разговор. О том, что иногда Олег долбит кулаком в стену, чтобы сделалось потише - не обсуждают. Но иногда Олегу реально хочется вызвать ментов. Он понимает, почему никто из соседей не решается. Сосед выглядит так, будто бы вколотит в землю и пожаловавшегося, и весь наряд милиции. Видимо, его тут все знают. Олег его ненавидит. Шум днем не дает сосредоточиться на работе. Олег описывает привезенные образцы, сверяется с картой, пытается рассчитать место добычи, но проклятая дрель сверлит прямо в мозг. Привыкнуть даже на второй неделе не получается. От того так сладко курить на балконе. Май душный и теплый, окна открыты нараспашку. И Олег с садистским удовольствием думает, как его сосед парится сейчас в закрытой наглухо квартире, чтобы ему не воняло. Расписание под него подстроить невозможно. Олег работает с девяти до шести, пока светло и не надо включать свет. Сосед сверлит, когда ему вздумается. Захламляет всю площадку строительным мусором, от побелки белые следы уносятся в квартиру, и Олег вынужден мыть полы почти каждый день. От ковров и так пыль, а тут еще это. Ему кажется, он начинает аллергически чихать. Сосед как будто решил разнести всю квартиру, потому что шум не прекращается ни на день. Он что-то колотит в ванной, Олег почти медитирует от звука ударов по железу. Изредка слышится мат, и Олег злорадствует. Не так все гладко, да? Работа у него, на самом деле, тоже идет туго, но Олег старательно высиживает дневную норму рабочего времени. Старается не отвлекаться, но какое-то провидение толкает его в туалет в тот самый момент, когда из стены начинает хлестать вода. - Блять! - ругается Олег. Скидывает с сушилки полотенце, пытается прижать текущую по стояку воду. Не кипяток, и на том спасибо. Пол быстро становится мокрым. Олег вытряхивает из корзины грязное белье, чтобы впитывалось, отжимает полотенце. Вода хлещет. - Да, сука! - ему хочется взять тяжелый гаечный и ключ и изо всех сил закрутить что-то этому гению строительства. Словно в ответ на его молитвы, раздается стук в дверь. Олег роняет полотенце и, поскальзываясь, несется открывать дверь. Сосед стоит весь грязный, немного растерянный, футболка вся в каких-то неприятных разводах. - Здрасте. У меня там это.. - У меня там тоже! Сосед замечает его мокрые руки, взмыленную челку, отодвигает от двери широким плечом и, не спрашивая разрешения, быстро идет в ванную. - Блядство, - ругается он. Олег примеряется, как бы ударить его побольнее. Но сосед, не оборачиваясь, стягивает футболку, подскакивает к течи в стене, расковыривает щиток и сложенным комком ткани зажимает там. - Тазы неси, чего встал. Давай, держи, надо воду перекрыть. У Олега даже голос пропадает от такой наглости. - Давай быстрее, говорю, держи тут. Он хватает Олега за руку, пропихивает перед собой, обжигая голой грудью, и тянется к винтам отключения воды. - Ебать, весь стояк перекрывать, - ругается он, когда даже вентиль не помогает остановить воду, но делает ее поток меньше. Ткань в руках Олега намокает не так стремительно. - Так, я вызываю службу и щас воду перекрою. Он уносится, так и не надев ничего, шлепая мокрыми тапками по коридору. Олег стоит минут пять, пока, наконец, вода не останавливается. Сосед возвращается уже с телефоном. - Жора, какой выходной в жопу? Быстро собрался и сюда. У тебя дом без воды. А я откуда знаю почему? Трубы гнилые. Давай мухой. Два часа на все про все. И бригаду пригони. Все, отпускай, перекрыл. Последнее он говорит уже Олегу. Задумчиво чешет голову. Смотрит на слабо булькающую от его ног воду. - М-да, хорошо, что Клавдия Семеновна не дожила. А то бы точно инфаркт словила. - Ты бы ее раньше угробил своим сверлением. Сосед добродушно улыбается, протягивает руку. - Вадик. Олег пожимает ладонь мокрыми пальцами, без всякого зазрения совести. - Олег. - Извини, что так вышло. Я помогу убраться. - Ремонт свой закончи лучше. Вадик не оскорбляется, только пожимает плечами. - Да я стараюсь. Но сам понимаешь, то одно, то другое. Пока Олег сидит на краешке ванной, он начинает закидывать туда мокрую одежду с пола. Олег ловит какое-то странное чувство, когда Вадик вместе с футболками берет и его трусы, кидая в ванну поверх всего. Неловко. Но Вадик на это вообще внимания не обращает. Заканчивает с вещами и выпрямляется, сверкая накачанным торсом. Олег старается не пялиться. Вадик уходит за тазом, а Олег старательно отжимает одежду в раковину, думая, что сначала надо будет все это высушить, а потом уже стирать заново. Полный пиздец. Вадик в прихожей ударяется о рюкзак, когда возвращается обратно. - Чо за зверь там у тебя стоит? Походы любишь? - он лыбится добродушно, и Олег даже не может полноценно беситься. - Я геолог. Из экспедиции только. - О, понимаю. Сам такой таскал. - Тоже геолог? - у Олега одна бровь ползет вверх. - Не, я историк. Но ездил на все эти раскопки, могильники там, деревни заброшенные, самогон, девочки на сеновале, - Вадик подмигивает, а Олегу только и остается, что скорчить мину, похожую на одобрение. Они вытирают ванную - Вадик и не думает одеваться - когда в коридоре раздаются крики. - Командир, ты где? Где твою богом обсосанную душу носит? - Жора, еб твою мать, чо ты орешь! Вадик бросает тряпку прямо на пол и выходит. Олег прислушивается к разговорам в коридоре, а потом все-таки выходит сам. Жора какой-то невнятный тип, помятый слегка мужичок, головы на полторы ниже Вадика. Жмется чего-то, слушает, кивает. Олега он замечает первым. Вадик оборачивается на его удивленный взгляд и тут же продолжает. - Вот видишь, человека затопило. А если бы Клавдия Семеновна была жива? Ну ты представь, а? Двойкой по географии ты бы не отделался. - Да понял, я. Разберемся. Жора сует руки в карманы и уходит, оставляя легкий запах перегара. - Починит сейчас все. Блин, даже чаю не попить, - сокрушается Вадик. - Я смотрю у вас в доме вообще отношения налажены, - задумчиво тянет Олег. - А чего им не налаженными-то быть? Мы с Жорой в школе в одной учились, внучка баб Клавина, Танька, тож с нами, на два года младше. Стариков всех помню, но баб Клава последняя была. Все остальные либо уехали, либо померли. И меня тут все знают. - Это я уже понял. Раз никто ментов не вызывает на твой шум. - А я смотрю ты злопамятный, - скалится Вадик играючи. - Ты мне работать мешаешь. - Ну извиняй, - он разводит руками, - Я только так и могу. Диссер, знаешь ли, сам себя не напишет. - А ремонт чего? - Да сделать все хочу нормально и продать. Уеду куда-нибудь. Не могу тут больше. - Нанял бы бригаду, за неделю бы все сделали. - А денег я где возьму? Натурой буду расплачиваться? Олег смотрит на его крепкую грудь и думает, что натурой он бы вполне мог расплатиться. Есть чем. - У меня чайник полный. Пошли? - О, это дело хорошее. Вадик первым заходит в квартиру. Смотреть, как другой мужик хозяйничает на его кухне, Олегу странно. Он категорически запрещает себе думать, что это "приятно". Это не "приятно", это не "вау", это просто вот такая случайность из-за лопнувшей трубы. Вадик лезет в закрытую крышкой сковородку так, словно это его дом. - О, котлетки! Самодельные чтоль? - Да. Хочешь? - Еще спрашиваешь! Вадик лезет за тарелкой, а Олег ловит что-то похожее на паническую атаку - дышать сложно. - Блин, так вкусно. Вот у тебя руки золотые, - Вадик жует котлеты, но умудряет говорить четко. - Еще бы ты не курил, так вообще идеальная жена. И дома порядок, и еда на столе. - Я в экспедиции по полгода, - зачем-то уточняет Олег. - А что, тоже нормально. Любовниц можно водить. Вадик хлопает его по плечу, и Олег вздрагивает внутри. Человеческих касаний у него не было черт знает сколько. Камни, порода, дежурные рукопожатия с коллегами, которые уже даже не считаются за что-то особенное. Олег не романтик. Да и не нужно ему это. Он с детства был не слишком расположен к общению. Пара друзей в школе, одногруппники, которых знал только по именам, коллеги меняющиеся раз от раза. С соседями он вообще никогда особо не разговаривал. Не то, чтобы кормить их своими котлетами. Через полчаса возвращается Жора, стучится в приоткрытую дверь. С какими-то мужиками проходит в ванную. То, что Жора увидит его трусы Олега заботит не сильно. Он уже смирился, что сегодня будет много людей. Еще где-то час его ванную превращают в хаос. А потом по трубам начинает журчать вода. - Готово, - сообщает Жора. - Спасибо, брат, - Вадик жмет ему руку, коротко приобнимает. - Трубу свою не трогай, послезавтра приду, поменяю. - А мыться мне как? Жара на улице, мне чо, потным ходить? - Да вот тут и помойся. Починили все. Тебе что, первый раз? - Жора как-то гаденько ржет. - Зубы лишние? - притворно нежно спрашивает Вадик. - Хрен у тебя лишний. Весь двор знал, что ты к Таньке бегаешь. - Брехня. - А то она сама уехала после школы, ага. - Жор, давай, хватит, а? Чо ты человека грузишь? - Вадик огладывается на Олега. Тот встает, чтобы попрощаться и закрыть за Жорой дверь. - Ну, что? Пустишь вечером помыться? Олег давит неуместный вопрос о том, как Вадик будет расплачиваться, и просто кивает. От мыслей внутри образуется неприятный склизкий комок. Олег надеется, что на его лице, как всегда, не проступает ничего. Остаток дня он пытается работать. Но выходит плохо. Очень хочется выйти покурить, но как-то неловко. Нет, не потому что это плохо. А просто... неприлично как-то? Сосед его, оказывается, не такой уж и плохой человек. Олег как всегда сделал неправильные выводы. Вадик приходит часов в восемь. На плече полотенце, в руках звякает стеклом пакет. - Я пива принес. Будешь? Олег сдержано кивает. - Там вещи... подвинь, короче. - Как скажешь, командир, - он хлопает Олега по плечу и, прежде чем отдать пакет, достает оттуда невинно-розовую мочалку. На приподнятую в удивлении бровь не реагирует, насвистывая, идет в ванную. Пока там шумит вода, Олег ставит и так холодное пиво в холодильник, и все-таки идет курить. У него странно сухо во рту. Он уговаривает себя, что все эти улыбки от людей ничего не значат. Просто вежливость. Нельзя влюбляться в каждого встречного. Особенно с дрелью. Попадал ведь уже пару раз. Компас на привязанности у Олега сломан окончательно и бесповоротно. Любое проявление участия к себе он воспринимает как особое расположение. И в данном случае оно кажется ему слишком особым. Проветриться после курева не успевает. Вадик морщит нос, ероша мокрые волосы, но не комментирует. Садится на табуретку, по-хозяйски. Олег напоминает себе, что он эту квартиру знает лучше него. И шашни с соседской девочкой явно говорят в пользу его нормальности. Пиво Олег не очень любит. Ни светлое, ни темное. Это горчит, на вкус отдает каким-то бензином. Олег старается не морщиться. - И ты сюда надолго?- спрашивает Вадик - Ну на полгода пока. Потом посмотрим. - Тебе Танька ключи отдавала? - Да. - Вот ведь, - Вадик качает головой. - Даже не зашла. И чо, как она? Замуж вышла? Олег смотрит на него удивленным взглядом. - Я не спрашивал. - А кольцо на пальце? Ну ты вообще не наблюдательный, я посмотрю. А еще геолог называется. - Порода не вертится. Она лежит спокойно тысячи лет и ее можно нормально рассмотреть, - Олег имеет ввиду, что девушка, которая сдавала ему квартиру, кажется, ни секунду не стояла спокойно, а все куда-то торопилась. - А ты, значит, любишь, когда спокойно лежат. Ага, ясно. - Вадик улыбается и облизывает губы. Олег медленно отводит взгляд на холодильник. Становится жарко. - Ты сам-то откуда? - Вадик продолжает как ни в чем не бывало. - А то ты вот с одноклассником моим знаком, в квартире моей бывшей живешь, все про меня знаешь, считай, а сам молчишь. Может, ты из этих... - Из кого из этих? - Олег пальцем трет отклеивающуюся этикетку на бутылке. - ФСБ, КГБ или другие три веселые буквы. И непонятно, он шутит или серьезно. - Да я из Питера... - О, знаем, прекрасно, ты, Петра творенье. И чего, как там в Питере? Вадик начинает расспрашивать и не сдается, даже когда Олег продолжает отвечать односложно. О себе тоже рассказывает вскользь. Учился, не поступил, служил, поступил, родителей не стало, запой, работа, депрессия, диссертация, ремонт. Спустя два часа Олегу кажется, что он знает Вадика всю жизнь. Закрывая за ним дверь, Олег старается не вилять пьяным воображаемым хвостом. Запрещает себе думать о чем-то и обещает завтра отработать упущенное. Музыка ночью не играет. Вадик приходит мыться и на следующий день. И через. И потом тоже. Говорит, что Жора, собака такая, снова запил, поэтому трубу ему починят только на следующей неделе. Приносит с собой еще пива. Водит на экскурсию к себе. У него, как и ожидалось, полный развал. Большая комната - стена к стене с Олеговой - полностью разбита, вместо пола голый бетон. Стены все пощерблены. Вадик показывает места для розеток, а Олег, разморенный пивом, вдруг смеется. - Да кто так розетки делает, электрик. Ты хоть бы в интернете посмотрел. - Да я смотрел вообще-то, - обиженно сопит Вадик. Он стоит как-то слишком близко, Олег не замечает, как кладет ему руку на плечо, чуть скользит пальцами по футболке в приступе смеха. А потом встречается глазами и замолкает в ту же секунду. Руку убирает медленно, но тоже будто не нарочно. Молнией прошивает от макушки до самого копчика. Бахает где-то внизу. Олег облизывает губы и отворачивается. Тыкает в розетку. - Тут надо диаметр меньше было делать, и разводку ты не так положил. - А ты типа еще и в электрике шаришь? Знаешь как делать, чтобы не искрило? Заземление это блядское. Голос Вадика как будто в самое ухо. Олег весь покрывается мурашками. - Тут бы мастера, конечно, - оправдывается Олег. - Да ладно, сами сделаем! Пошли в спальню, чо покажу. Олег идет за ним, не веря в то, что это происходит. У него как будто компас сработал правильно впервые за всю жизнь. Кровать у Вадика большая. Наверное, единственное новое и не вписывающееся в советскую обстановку комнаты. Вадик вытаскивает из-под кровати коробку. - Это, короче, в Астрахани когда были, раскопали могильник. Двенадцатый век, красота, все как новенькое, ты посмотри вообще. Только осторожно! Культурное наследие. Сам спиздил. Он сует Олегу в руки какой-то кривой черепок. На вид он, как разочарование. Южный полюс Олегова компаса злорадно хихикает. - Да ты здесь смотри, - Вадик перехватывает его руки и переворачивает черепок другой стороной. - Видишь, рисунок? Прям четкий. Он водит пальцами по осколку, а Олегу кажется, что прямо по его рукам. Мозг не справляется с ощущениями. Олег заторможено кивает. - А вот еще. Кусок кинжала. Княжеский видимо, смотри, тут изгиб такой. Вадик продолжает совать ему в руки какие-то куски исторических памятников, говорит воодушевленно, но Олег понимает, что не слушает. И надеется, что после не будет викторины с вопросами о пройденном материале. Вадик ни на что не отвлекается. И хочется его избегать. Нет, не надо Олегу такого счастья еще полгода. Но Вадик заходит все равно, а у Олега ни одного приличного оправдания, почему он не может открыть дверь. Вадик приходит к нему ужинать, через день. Включает музыку в приличное время, когда Олег УЖЕ не работает, но ЕЩЕ не спит. И такое совпадение не кажется ему странным. Сам он курит на балконе через раз, боясь лишний раз высунуться. Но радуется, что курить, кажется, стал меньше. Хотя руки зудят, и порой Олег просто сидит на кровати с сигаретой в зубах, словно это теперь его перекур. А потом Вадик зовет его делать розетки. Звонит в дверь и говорит как будто смущенное: - Зайдешь? Олег опять давится вопросом, как он будет расплачиваться. Июнь заливает дождями. Поэтому даже целый день с перфоратором в руках не дает ему взмокнуть по-настоящему. Но, убирая со лба прилипшую челку, очень хочет сходить помыться. - Там Жора трубу сделал, - правильно понимает его вздох Вадик. Сам он избавился от футболки уже как пару часов. Свет от лампочки приятно бликует на коже. Олег сглатывает. - Да не, я к себе, чего тут идти-то, - он делает вид, что это смешно. Вадик кивает в ответ. В ванне на краю раковины дурацкая розовая мочалка. Олег понимает вдруг, что она тут уже не первую неделю. Словно помеченная территория. Он смотрит на нее недолго, а потом резко берет в руки. Ему кажется, что она обжигает даже через мыльную пену. Вадик продолжает заходить, как ни в чем не бывало. Показывает обои, которые купил. Спрашивает, поможет ли Олег поклеить. - Там на стремянке надо. А ты полегче, тебе сверху удобнее будет. Олег уговаривает себя не видеть намеков. Даже в тот момент, когда Вадик держит не качающуюся стремянку, а его ноги. Работать не получается. Все свободное время Олег проводит в соседской квартире, разбираясь с плинтусами и ползая то по полу, то по ступенькам стремянки. Очень хочется, чтобы его по этому полу валяли не с рулеткой, а как-нибудь по-другому. А сверху быть или снизу, ему совершенно не принципиально. Когда заканчивают с комнатой, Вадик вваливается к нему с двумя полными пакетами. Олег уже готовился сходить в душ и сделать с этой чертовой мочалкой что-нибудь неприличное, но внезапный звонок в дверь останавливает его. - Отметить надо, - Вадик поднимает пакеты. - Я проставляюсь. Олег, по обыкновению, кивает. Моется быстро. Мочалку прячет в шкаф. Вадик выкладывает селедку на тарелке красивой розочкой. Олег морщится. Рыбу он особо не любит. - Так, ну готовить, как ты, я не умею, поэтому тут так, по мелочи. Чисто закусь. Водку Олег тоже не любит, но, в отличии от пива, она не оставляет привкуса во рту. Олег закусывает свежим огурцом, на селедку поглядывает недобро. Вадик тоже не притрагивается. - Не, ну вот скажи, что бы я без тебя делал? Еще бы месяца два спину гнул. И точно бы ебнулся со стремянки. Олег пытается рассмеяться. - Да ладно! - Нет, серьезно, Олег. Это, считай, как выход на новый уровень отношений. Не все женатики с таким справляются. Олег на это молча пьет. Вторую даже не закусывает. Вадик рассказывает о планах на кухню и спальню. Перебирает цвет плитки. Разливает. Говорит, что половину мебели надо выкинуть, а то не повернуться, не развернуться и строй материалы поставить некуда. - А кровать куда денешь? - уточняет Олег, думая параллельно, что не закусывать была плохая идея. - Да хоть сюда поставлю. А чо, тут места много, готовить здесь у тебя буду. И храпеть. Я кстати, храплю, знаешь? "Не знаю", - хочет ответить Олег. Поворачивается на Вадика, и тот оказывается слишком близко. Смотрит в упор. Взгляд темный, серьезный. Компас Олега встает ровно на север. Тянет поцеловать. Вадик не отталкивает его. Не бьет. Не сплевывает в угол. Не выдает позорное оскорбление. Олег не лезет языком к нему в рот, лишь слегка прихватывает губами. Его всего трясет. Вадик сидит ровно. Смотрит все также серьезно. - И чо? - спрашивает он. - Перекур, - хрипит ему в ответ Олег и, спотыкаясь о табуретку, выскакивает на балкон. Сигарета не поджигается с первого раза. Олег чертыхается, наконец делает первую затяжку. Пиздец. Ему нужно объясниться. Так, по-мужски. Сказать, что Вадик сам. Что это вообще не то. Что... В голове крутятся все варианты, что он когда-либо говорил. Чертов компас. Вадик подходит громко. Олег его слышит, но не оборачивается. Тень закрывает собой свет из двери. - И сколько ты собирался? - спрашивает он. - Слушай, я... давай потом поговорим. Что-то спать охота. - Не, ты мне все таки ответь. - Вадик уже выходит на балкон, забирает сигарету из рук и кидает ее вниз. - Сколько ты собирался морозиться? - Что? Олег оборачивается, но Вадик не дает ему вывернуться, не делает и шага назад, ставя их нос к носу. Целует сам. С языком. Придерживая голову на затылок, чтобы Олег не дай бог не прыгнул с балкона. За это ему отдельное спасибо. Олег стонет, цепляется пальцами за чужую футболку, жмется всем телом. Вадик отстраняется, прижимая палец к его губам. - Тихо ты, соседи услышат, - и смеется. Олег втягивает его палец в рот, захватывая почти до костяшек. И смотрит в глаза. - А вот это уже не на балконе. Олег толкает его внутрь комнаты. Вадик не сопротивляется. - Шторы хотя бы закрой, - пытается прервать его, только когда Олег уже опускается на колени. - Да к черту! - К черту, не к черту, а алкашам местным ни к чему видеть. Может, я тебя к ним ревную. Ходишь постоянно на балкон. Руками своими загорелыми светишь. Мордой красивой. Я правда подумал, что впервые ошибся. И так и эдак, а ты только киваешь, будто уже член во рту держишь. - Ты отвратительный, знаешь? Олег все-таки дергает шторы и вместе с ними дергается сам, когда Вадик обнимает его сзади, сгребая в кулак яйца. - Отвратительный, не отвратительный, а у тебя на меня стоит. Так что сам решай, чьи это проблемы, - он проводит языком по шее, и Олега выгибает. - А ведь говорил, что любишь, когда лежат смирно. Олег оборачивается и жадно целует его в губы. Вадик отвечает. Утром Олега будит громкий крик. Голова не хмельная, но тяжелая. Простыни все мокрые, сбитые в кучу. На Олеге из одежды только трусы и два засоса на шее. На Вадике, черт возьми, не осталось ни одного. - Олег! - слышится сквозь шум воды. - Олег, блять! Где моя мочалка? Я ведь специально оставил! Хочется позлорадствовать и проигнорировать эти крики, но Олег стаскивает себя с кровати и идет показывать. Душ они принимают вместе.