Глаза цвета янтаря

Столь пленяющие глаза цвета янтаря смотрели прямо на Чунь Юня. Они осматривали юношу, пока обладатель глаз анализировал стоящего перед ним парня. Все это было необходимо, чтобы оценить талант Чунь Юня и решить нужны ли ему тренировки и дальше и, если да, то какие именно. Вот только пусть даже это единственная причина по которой златоглазый парень смотрел на него, все равно это было приятно. Кто не был бы рад, зная, что их возлюбленный так внимательно следит за каждым твоим малейшим движением? Чунь Юнь определенно не из таких. Он столько времени потратил, чтобы привлечь внимания парня на себя, что не позволит себе не насладиться этим моментом. Вот только насколько это приятно, настолько же и смущающее, а это значит, что Чунь Юнь покраснел, а энергия Ян немного давала о себе знать. Благо учитывая, что экзорцист сейчас активно выполнял различные техники и приемы, то его румянец на щеках легко можно было спутать с красным лицом от чрезмерных физических нагрузок. Пускай и часть Чунь Юня надеялась, что тот сможет понять истинные чувства парня, все же намеков было хоть и не сказать, что много, но все еще достаточно, чтобы можно было догадаться. Но вероятно экзорцист и сам бы не смог заметить такие намеки в свою сторону, а значит и винить или как-либо расстраиваться, что другой юноша их не видит, не имело большого смысла. Сам же точно такой. Закончив с тренировкой, Чунь Юнь стал ожидать, что ему скажут. Молчание напрягало экзорциста, поэтому он неосознанно стал тянуть левую руку к поясу, где всегда весела бело-синяя фенечка, которая своим присутствием успокаивала юношу. Вот только пальцы ничего не нащупали, короткий взгляд вниз лишь доказал, что никакой кисточки там нет. Можно подумать, что он забыл ее дома, но на самом деле это было не так. Чунь Юнь нарочно оставил ее дома, обещая, что больше никуда не возьмет ее. Почему? Ну… Он просто не хочет потерять ее, это была одна, но очень убедительная причина. В любом случае от привычки придется избавляться и искать другой способ успокаивать себя. — Очень плохо, — вынес вердикт Адепт Якса, — если ты устал от самых простых техник, ты не сможешь изучить более сложные. Чунь Юнь поник, услышав от своего предмета обожания, такие слова. Так все же он решил, что его лицо красное, потому что экзорцист выдохся? Ожидаемо, но обидно. Чунь Юнь не какой-то слабенький мальчишка, что вчера решился посвятить свою жизнь изгнанию демонов, он обучался и тренировался этому с самого детства. Он точно способен выдержать такую маленькую нагрузку, что дал ему Сяо, а ради самого парня, готов и в несколько раз тяжелее. Все ради того, чтобы эти золотые глаза смотрели на него. Изучать более сложные Чунь Юню и не требовалось. Тайны Адептов больше не интересовали его, это все в прошлом. Парень давно забил на путь экзорциста, смирившись, что это не его. Он не может обуздать энергию Ян. Это просто невозможно. Слова, которые никогда не говорил Чунь Юнь, но в один момент стало проще просто сдаться. Все его тренировки, попытки избавить себя от горячего и подобного, совершенно не приносили результата. Конечно, юноша продолжает себя всячески контролировать, но это больше не ради какой-либо цели, это просто привычка, он следовал придуманным собой же правилам всю жизнь, зачем что-то менять сейчас? Он бы бросил это гиблое дело еще раньше, да вот только его целеустремленность вместе с Син Цю, который всегда поддерживал Чунь Юнь, не давали это сделать. И уходить от своих идеалов не хочется и друга подставлять, но сейчас… Сейчас все по-другому. Он готов вновь вернуться к экзорцизму, только, если благодаря этому Якса обратит, хоть каплю своего внимания на него. — Я не устал, я могу продолжать тренироваться! — Чунь Юнь редко мог позволить себе выражать свои эмоции так открыто. Сяо был единственным, кто мог увидеть настоящего Чунь Юня, исключая Син Цю, но сейчас речь совсем не о нем. — Ты не можешь обмануть Адепта, и я вижу, что ты весь красный, — ровный тон и ни капли сожаления, Сяо просто выгонят Чунь Юня, считая его за маленького капризного ребенка. Так глупо. Но ведь экзорцист и правда вел себя, как какой-то влюбленный паренек, что пытается заявить о себе перед его возлюбленной, хотя так оно и было на деле. Только возлюбленная это вовсе не замечала, а просто решила, что юноша ударился головой, как и адепт решил, что Чунь Юнь слишком слаб и вероятно глуп. А тот ведь просто пленился янтарными глазами, что были похожи на тот кор ляпис, что Чунь Юнь нашел для фенечки, чтобы подарить Син Цю. — Но я ведь не лгу! — Однажды Син Цю сказал экзорцисту, что будет пробовать разными способами показывать свою привязанность к человеку, которого он выберет, как свой любовный интерес, надеясь, что тот поймет и ответить ему взаимностью. Возможно тогда Чунь Юнь не понимал ценность этих слов и посчитал то глупостью, ведь зачем так стараться ради какого-то человека. Пусть так, но сейчас он прекрасно понял чувства Син Цю, потому и решил чуть позаимствовать эту тактику у своего друга. Экзорцист будет стараться из-за всех сил ради того, чтобы Якса начал уважать и принял его, а потом постепенно он найдет момент для признания в своей любви. Сяо должен знать, как он дорог Чунь Юню. — Завтра придешь в это же время, — без малейшей запинки произнес Сяо. Его совсем не волновали слова экзорциста, свое решение он уже принял. Закрыв глаза и сложив руки на груди, Адепт продолжил свою фразу. — Я не собираюсь тратить тренировки на обучение бесполезного и уставшего экзорциста, если хочешь обучаться техникам Адептов, то ты обязан соответствовать им. Сказав последнее слово, Сяо моментально исчез из поля зрения Чунь Юня. На его месте осталась лишь пустота, будто никто здесь не стоял всего пару мгновений назад. Юноша остался наедине со своими мыслями. Почему Якса даже не прислушался к словам Чунь Юня? Он ведь правда совершенно не устал, наоборот был бы не против сделать еще несколько упражнений. Или может он просто хотел подольше находиться со предметом своего обожания? Чунь Юнь этого не знал, а может не желал признавать, что Адепт согласился заниматься с мальчиком только, потому что его тетя Шэнь Хэ удивительным способом смогла уговорить Сяо. В любом случае обо всем этом можно будет порассуждать позже, когда парень придет домой, оставаться здесь не было никакого смысла Сяо не вернется, по крайней мере до завтрашнего дня точно. Да и идти против слов Адепта не хотелось. И если Якса сказал, чтобы Чунь Юнь шел отдыхать, то он так и поступит. Лучше сделать, как тот сказал, и может его даже похвалят за послушание? Чунь Юнь ощущал себя песиком, что выполняет все задания хозяина, ради лакомства. Кто есть, кто не нужно было даже задумываться, слишком просто понять. Подумать только, Чунь Юнь всю жизнь мучил себя разными запретами, тренировками от раннего утра до глубокой ночи, полностью игнорировал чужие замечание о его неправильном стиле жизни, о том, как он себе вредит этим, чтобы послушать какого-то Адепта с чудесными золотыми глазами. Все-таки экзорцист действительно любит Сяо, раз даже настолько прислушивается к его мнению и прекращает наносить себе вред. Он любит Адепта не зря же это второй человек с такими привилегиями, а про первого лучше больше не вспоминать, все равно все это осталось в прошлом. Только жаль, что Сяо напрочь игнорирует действия Чунь Юня. Потратив минут десять для того, чтобы дойти до города, Чунь Юнь размышлял каким еще способом он может показать свое особое отношение к Яксе, чтобы тот хоть как-то понял это. В Ли Юэ часто можно встретить много людей, а сейчас в преддверии праздника Морских фонарей их стало еще больше. Люди приезжают из разных регионов, чтобы насладиться праздником, ну а местные во всю готовятся. И как бы ты не старался маневрировать между людьми, вероятность врезаться в кого-то весьма вероятна, и она не обделила юношу. Отходя в сторону, чтобы обойти толпу, Чунь Юнь плечом задел человека, а потом услышал короткий грохот. Быстро обернувшись он заметил парня, что начал самостоятельно подниматься, не ожидая руку помощи от экзорциста. — Ой, простите пожалуйста, — соединив ладони в умоляющем жесте и зажмурив глаза, экзорцист принялся извиняться, не хватало еще влезть в конфликт, которые он не особо любил. Поднявшись парень, начал стряхивать с себя пыль, грустно взглянув на раскиданные листы бумаги, которые были наверняка важными документами, а далее принимаясь их поднимать. От них вполне возможно могло зависеть будет ли в этом году проводиться праздник морских фонарей или все решат отменить. Хотя такие вопросы должны решаться Нин Гуан в нефритовом дворце, а не на одной из улиц Ли Юэ неизвестным парнем. — Я уже подумал, что ты так по мне соскучился, что решил сбить с ног от радости видеть меня, — произнес до боли знакомый голос, когда парень закончил собирать разбросанные листы бумаги. Голос, что принадлежал самому дорогому человеку для Чунь Юня, который всегда поддерживал, помогал, заботился, переживал. Но это все в прошлом, сейчас этот человек ничем не отличается от любого прохожего на этой улице. От полностью незнакомого человека его отличает только то, что экзорцист знает его имя, а также разные привычки, любимые романы, тайные желания, предпочитаемую еду. Так же, как и он знает Чунь Юня. Все же стоило давно забыть про это. — Цю? — Чунь Юнь наконец посмотрел на парня, внимательно рассматривая его. Это действительно был он. Так непривычно было вновь видеть Син Цю спустя столько времени. Экзорцист помнил, как прошла их последняя встреча, было невыносимо больно и одиноко, но он лишь успокаивал себя, что поступил правильно. А может стоило послушать совет Сян Лин? Тогда бы все могло быть иначе, лучше. Син Цю выглядел хуже с их последней встречи: синяки под глазами, спутанные волосы, уставший вид. Видеть парня таким немного… Странно… Син Цю всегда следил за внешним видом, что произошло? Может слишком много хлопот из-за праздника? Наверное так. — Цю? — Шепотом повторил парень, будто пробуя слово на вкус. Немного задумавшись он, взглянул в глаза Чунь Юня. Золотые глаза встретились с кошачьими лазурными. — Тогда я могу продолжить звать тебя Юнь-Юнь? Юноша вопрошающе глядел на экзорциста, словно действительно ожидал от него ответ. Но они же не могут просто взять и вернуться к своему обычному общению, разве нет Между ними произошло слишком много и ничего одновременно и легче будет просто сбежать от этого, чем пытаться что-то делать. Весьма необычная позиция для Чунь Юня, побег никогда не являлся выходом, он всегда пытался бороться и справляться с проблемами, но в этот раз что-то пошло не так. Чунь Юнь тоже решил посмотреть прямо в чужие глаза. Глаза, от которых не хотелось отводить взгляд. Чистый кор ляпис помутнел, сейчас они обычного светло-оранжевого цвета. Они стали самыми обычными глазами. Так почему Чунь Юнь все равно не хотел терять зрительный контакт с его уже бывшим другом? Почему они все еще казались такими особенными, отличающимися от остальных людей? Несравнимые даже с глазами Адепта? Об этом не стоит думать, даже, если им повезло встретиться сейчас, не значит, что их общение вернется, они вновь не будут больше видеться. Разве Чунь Юню больше не все равно на Син Цю? Он нашел свою любовь, и обязательно добьется взаимности, ну или хотя бы какой-либо ответ. У него есть цель. Так зачем пытаться вспоминать прошлое, которое приносит лишь боль в груди и осадок на душе? Верно, не стоит. Только почему видеть мальчика рядом с собой так приятно? Почему он желает вновь вернуть их общение? Хочется услышать приглушенный рукой смех, который появлялся каждый раз, когда Чунь Юнь приводился в замешательство от слов Син Цю. Хочется увидеть искреннюю улыбку, что появлялась, когда Чунь Юнь радовался своим достижениям и рассказывал их с большим энтузиазмом. Почему экзорцист сейчас в тайне радуется вспоминая те дни и почему он так рад встречи с человеком, которого сам же и избегал? — Ой, прости, Син Цю, — Извинения были необходимы, хотя бы за то, что он назвал того не так, как стоит чужим друг другу людям. Они же больше не близкие друзья? Наверное, спустя три года перестали ими быть. — Обещают, что через дней восемь будет ясно. Тогда можно будет понаблюдать за звездами с крыши, — ни к чему произнес Син Цю. С чего вдруг разговор о погоде? Крыша? Прошло столько времени, а Чунь Юнь до сих пор не понимает, о чем говорит юноша. Продолжение не заставило себя ждать, не давая экзорцисту еще больше погрузиться в непонимание ситуации. — Ну, это только, если хочешь. У тебя есть время подумать. Не давая экзорцисту задать целую череду вопросов, которые за пару мгновений появилось у него, Син Цю помахал свободной рукой от разных документов и продолжил путь, с которого его сбил Чунь Юнь, не забывая кинуть на прощание короткое: «Пока, Юнь-Юнь». Они прекрасно игнорировали существование друг друга три года, а тут он внезапно появляется и говорит о каких-то звездах и времени, чтобы парень подумал. Через восемь дней начнется праздник фонарей. В этот день будет ровно три года как они перестали общаться. Хотя возможно, что в этот день их дружба возобновится. Глупое желание, в которое по какой-то причине хотелось верить. Неужели Син Цю правда решил пригласить экзорциста отметить праздник фонарей вместе? Но зачем и почему? Вопросы, которые определенно нужно будет спросить, когда они встретятся, но, конечно, если Чунь Юнь все-таки захочет туда пойти. Интересно почему он позвал Чунь Юня? Не может быть, чтобы наследник торговой гильдии не смог найти себе вторую половинку. Он был красив, умен, добр, справедлив, богат, одним словом идеал. Сомнительно, что кто-то бы смог отказать ему. Чунь Юнь бы вряд ли смог… Но в любом случае сейчас он нашел, кого будет любить и кому будет верен, а значит и сможет отказать. Пусть и его любовь к Сяо обречена на провал. Может Чунь Юнь просто боится услышать отказ от Син Цю больше, чем от Адепта? Да нет, бред. Такого определенно не может быть. Возможно, Юноша действительно сильно вымотался после тренировок с Яксой, раз в его голову лезут такие глупые мысли. И все же не лучше пойти рассказать все Сян Лин? Она всегда помогала Чунь Юню, может пора наконец начать слушать ее советы? Архонты подарили экзорцисту второй шанс, чтобы все исправить, а шансами принято пользоваться, не так ли? Перед парнем встал выбор: послушать совет Адепта, чье благословение он пытается завоевать уже больше года и только сейчас у него начало получаться, и лечь спать или пойти к поварихе из «Народного выбора» и попытаться сделать хоть что-то, чтобы вернуть давнюю дружбу.