Моя княгине

Чувство любви прекрасное. Вот только не невзаимной. Хорошо, когда люди люблят один одного, и в счастливом браке живут долгую жизнь, пока смерть не разлучит их. Но нет, любить её всей душой, быть готовым отдать жизнь за свою любовь. И видеть, знать, что она любит другого. Любит другого, а тебя не воспринимает всерьез. Такой и УГА. Сколько он не убеждал себя, что ЗУНР просто его страна, да и она суждена другому, но всё равно сердце ноет по ней, хочет её любви. Он готов биться с Польшей до последнего вздоха, до последнего солдата, только вот людей жаль. Только бы она восприняла его всерьез. Но этого никогда не случится — Я кохаю тебе, моя княгине — ЗУНР смеётся, не понимая всю суть слов армии. Кто его знает, почему он начал называть республику княгиней, но сама девушка с этого постоянно смеялась. — Та яка я тобі княгиня? Краще дай обійму, сам Бог знає, коли ще зустрінемося — УГА берет её на руки, кладет себе на грудь, пусть хоть послушает, что сердце говорит, если его слушать не хочет. Обнимает, прижимает к сердцу, закрывает от внешнего мира, крыльями, такими пышными, которые так любила ЗУНР. Белоснежные крылья, которые в скором времени окрасятся алым, цветом крови. Крови врагов, и не только. — А мені ти княгиня. І завжди нею будеш. — галичанин тянется чтобы поцеловать свою любовь, но нельзя. Она не даст. Она будет до смерти любить этого УНР, не откроет свое сердце для кого-то другого, прикрываясь детьми. Но разве дети это проблема? УГА бы с радостью стал им вторым отцом, но только ЗУНР не даёт. Не даёт ему любить её. Всегда улыбается ему, принимает с лаской и заботой, но не любит его. Он прекрасно знает что не любит, но почему то сердце тянется к ней. Нет, она не суждена кому то другому. Она только его, она суждена ему! Только ему! — Слухай, не треба мені ніяких княгинь. Просто повернись живим, чуєш? — белое личико выглядывает из-под крыла и улыбается парню. Армия покрепче обнимает такую дорогую его сердцу страну. Его страну. — Повернусь, повернусь. А зараз йди спати, княгинько. * * * Вернулся. Только вот город пустовал, никого почти не было. Некоторые дома были развалены. Что случилось со Львовом? Не уже ли, вновь монголо-татары вновь напали? Нет, не они. В этот раз ляхи. УГА сразу же побежал к родному уже дому. Дому его ЗУНР. Дом тоже пустовал. Вроде бы всё указывало на то, что он больше её не увидит и найдет. Но армия не прекращал поисков. Проходясь по одной из улиц Львова, он увидел её, свою ЗУНР, только уже мертвой. Она лежала на дороге, с простреленной головой. Рана была еще свежей. — Я не встиг! Не встиг тільки пару нещасних хвилин! — парень упал на колени возле тела любимой, в горле стал ком. Он едва сдерживал себя, чтобы не заплакать. Взяв в руки пистолет, в котором ещё оставались патроны, он приставил его к своей голове и нажал на курок.– Хах, навіть після смерті нас розлучать. Тебе в рай, мене в пекло, як самогубцю. Ой, чи є Бог на світі, якщо таке робиться? УГА упал. Безжизненно упал на землю возле своей любимой, своей страны. Своей ЗУНР.