Вы такой ребенок, юный господин.

Они оба сидели и молчали. Одни под искусственным светом, имитирующим Луну, спиной к одному из вишневых деревьев в этой комнате, а может даже к одному из последних в мире. Ведь никто не знал, что происходило снаружи академии. Конечно, они могли попробовать выглянуть из окна или выйти на крышу, но как ни крути никто не хотел так поступить, потому что боялись. Боялись того, что произошло с таким привычным им миром. Кузурую первое время волновался о семье и клане, но вскоре выкинул эти мысли, будто выкидывают сломанную игрушку в ведро. Просто он знал, что их клан, состоящий из мастеров разного оружия, людей, что как никто другой умели выживать, не мог так просто взять и исчезнуть. Но скорее всего, это была не уверенность, а надежда, зыбкая как морской песок. А вот Пекояму ничего не волновало. По крайней мере, гангстер не мог ничего прочитать на холодном лице девушки. Мало кто знает, но когда-то это холодная леди была веселой и бойкой девчушкой, пока однажды она не нагрубила ему, наследнику клана, тогда один из отцовских церберов наказал Пеко. Как не знает, девушка об этом не говорит, да и вообще, с тех пор она стала тихой и замкнутой. Сейчас он понимает, как виноват перед ней, но ни чем не может загладить вину. За что, да за все… За мозоли на пальцах после многочасовых тренировок, за слезы, которые она пролила в детстве, за кровь, которую заставляли проливать, за одиночество. Блондин встряхивает головой, пытаясь отогнать дурные мысли, и только сейчас замечает, как красиво переливаются в белом свете волосы мечницы, и немного краснеет. Да, он был влюблен в нее. Не знал, когда и как такое произошло, но он стал замечать, что ему нравятся слегка розовые, почти бледные, пухлые губы, начинал скучать, чуть только дева выйдет из виду и ловить, приятно щекочущий нос запах ванили, постоянно исходивший от нее. Пекояма смотрела куда-то в сторону, туда, где был выход, словно ждала, что директор в любой момент придет сюда и будет разбираться, почему они двое во время отбоя не в комнатах. Но у Кузурую было странное предчувствие, что не смотря на угнетающую обстановку, день просто отличный, словно удача решила понаблюдать сегодня именно за ним и придать сил для отчаянного шага. Гангстер уже долгое время хотел поцеловать мечницу, но были некоторые проблемы, которые мешали ему это сделать. Самое главное это рост, от него шли и остальные проблемы. Ну как вы прикажите поцеловать девушку, если у вас разница в целых тридцать сантиметров! Вторая заключалась в том, что мальчик предполагал, что Пеко вряд ли понравится молодой человек с синдромом Наполеона. Но аллилуйя, бог решил весь рост человека заключить в ногах, и сидя, когда разница не так велика, он мог прижаться губами к своему телохранителю. От собственных мыслей ему стало неловко, дышал он прерывисто, и чтобы хоть какой-то воздух проник в легкие, он припустил галстук. Девушка краем своего алого глаза заметила суету и хотела уже было спросить: все ли в порядке, как Кузурую, положив свою руку поверх ее, а другой притянул сероволосую за подбородок. Он осторожно прикоснулся своими сухими губами к таким нежным женским и спустя несколько секунд оторвался от них. Глаза Пекоямы расширились от удивления. Да, поцелуем это было назвать сложно, скорее легкое и мимолетное касание губ, но оно было для них настолько сильным и важным, что оба покраснели как спелые томаты. Конечно, юный наследник клана якудза ожидал совершенно другой реакции, но искреннее удивление той девочки из детства, а не холодной убийцы, согрело его душу. Алоглазая же отвернула голову и, ничего не сказав, встала и направилась по направлению из зала. Утром она вела себя как обычно, словно ничего не произошло, словно не было той ночи. Блондин даже начал подумывать о том, что это был просто красивый сон, но одна фраза его совершенно сбила столку. - Вы такой ребенок, юный господин, - сказала она холодно, затем добавила, более нежным и мягким голосом, очень тихо, чтобы никто не слышал. - Вы совершенно не умеете целоваться.