Три ошибки подряд

      В свое оправдание Нил мог сказать, что его знания о полах… весьма разобщены. Но, эй, ребят, учитывая его образ жизни, можно сказать спасибо, что они у него в принципе есть!       То, что оправдание это весьма хреновое, Джостен понял, когда Ваймак посмотрел на него, как на идиота, Дэн закатила глаза и с сарказмом сказала «спасибо», а Эбби утащила к себе, чтобы прочитать весьма запоздалую лекцию по половому воспитанию.       Но, наверное, стоит начать с начала, как бы глупо это не звучало.       Натаниэль Веснински родился омегой, и это было его первой ошибкой.       В мире, где царит оружие, грязные деньги и грубая сила — омеги лишь разменные монеты. Шлюхи, если угодно. Они никогда не займут высоких должностей, всегда будут на уровень ниже всех остальных, хотя в цивилизованном мире они давно имели точно такие же права, как и все. Так что да, Натан Веснински был весьма разочарован своим сыном, неудавшимся наследником. Попытки «исправить» его быстро наскучили, да и оказались бесполезными, так что юный Натаниэль весьма скоро узнал о своей будущей роли. Гарант заключения сделки, подарок, долг — раб, которого передадут тому, кто предложит лучшую цену. Среди всего этого кошмара играть в экси на большом стадионе вместе с двумя детьми его возраста было подобно сказке. А потом бежать вместе с матерью, перекрашивая волосы в каждом новом городе — логично. Причины? К чему о них спрашивать, если он сам мог сходу назвать как минимум три.       Бегать в течение семи лет удавалось неплохо. Ещё год уже в одиночестве — тоже, пусть и сложнее. Но именно тогда уже Нил совершил свою вторую главную ошибку. Он решил попробовать.       «Лисы» Пальметто. Худшая команда экси, сборище отбросов, среди которых он не так уж и выделялся со своими следами нелёгкой жизни. Там никого не смущал облезлый хвост, который Нил не контролировал из-за повреждения нервов (хорошо хоть вовсе не отвалился, когда ему пришлось выпрыгнуть из машины на полном ходу), полысевшие от низкосортной краски уши и почти отсутствующий нюх.       Очень иронично, что на своём первом медосмотре Нил переживал только за шрамы и весьма пугливый хвост. Он и на секунду почему-то не допускал мысли, что Эбби поймёт его настоящий второй пол, и потому даже не подготовил толковой легенды. Впрочем, объяснения в стиле «мой отец очень консервативен, а потому был весьма расстроен тем, что я омега, и пытался меня переделать хотя бы в бету с помощью химии» сработали, и только спустя месяц (какой-то он в этом деле весьма туповатый, к сожалению для себя) он понял, что, по факту, сказал чистую правду. Эбби его тогда оставила в покое, потому что в принципе его «омежесть» и правда можно было убить к черту всякой токсической дрянью, что было отвратительно для организма, конечно, но весьма действенно. Про блокаторы Джостен просто тактически промолчал.       Он играл, спорил с Рико на телевидении, готовился умереть, и…       Третья ошибка имела пушистый кошачий хвост и песочного цвета уши с кисточками. А, и ещё белые волчьи уши и хвост. Словом, третья проблема состояла из двух элементов — по имени Эндрю Миньярд и по имени Кевин Дэй.       Третья ошибка была в том, что он решил довериться. Довериться Кевину в том, чтобы играть, чтобы бороться и побеждать. Довериться Эндрю в том, чтобы он прикрывал спину, выслушивал правду и давал в ответ свою.       И если до Рождества это было просто спутанным клубком сделок, то после добавилось отчаянно-потрясенное «несбыточная мечта» от Эндрю и «я присмотрю за тобой» от Кевина.       Как это сначала превратилось в долгие вечера втроём на крыше, а затем и брошенное насмешливое в темноте клуба «я бы вам отсосал; вам обоим», от которого Дэй поперхнулся водкой, Нил уже не знал.       Но знал, что эти украденные мимолетом поцелуи заставляют его хотеть жить сильнее, чем когда-либо.       И пусть между ними троими — Кевином, Эндрю и Нилом — что-то происходило, это никак не касалось второго пола, потому тема так и оставалась закрытой.       Вопросы появились только после Балтимора, когда во время лечения Джостену провели комплексное обследование крови, предоставив Эбби полный отчёт о всех полузапрещенных (как минимум, точно не поощряемых в обществе) лекарствах, в разной концентрации циркулирующих по его сосудам. Примерно так и состоялся тот самый знаменательный разговор, когда Нила наконец-то во всех подробностях просветили, в чем и насколько он был неправ. Джостен понял, принял, осознал и согласился на очистку, чтобы вернуться к «естественному состоянию», насколько это вообще возможно в его случае, включающем в себя приём разных химикатов и блокаторов с самого раннего детства.       Правда, волевым и весьма болезнным решением Эбби и Ваймака, это дело отложили до конца чемпионата. Потому что, во-первых, сначала Нилу надо было полностью вылечиться после встречи с отцом, а во-вторых, заменить его на финальных играх было некому.       Третья ошибка Нила в полной мере проявила себя, когда во время финальной игры с Воронами Рико в ярости от поражения замахнулся. Потому что сам увернуться он даже не надеялся и уже ждал боли от удара, когда услышал крик. Перед ним щитом стояли Эндрю и Кевин, и именно Дэй, отбивая своей клюшкой клюшку Рико, отскоком древка выбил из сустава бывшему Королю рабочую руку.       Кевин в раздевалке позже признался, что едва ли об этом жалеет, потому что иначе удар просто разможил бы Нилу голову, а потерять его снова… Было бы слишком и для Дэя, и для Эндрю.       Наконец, после победы над Воронами и концом истории с Мориямами (всего-то большая часть заработка в обмен на жизнь!) Нила запихнули в больницу.       Как оказалось, исправить то, что травилось много лет не самыми безопасными препаратами, весьма сложно. Около месяца он провел под капельницами, ещё месяц — уже дома, но при ежедневном наблюдения врача и с целой кучей препаратов в обнимку. Постепенно количество таблеток сократилось до вполне приличного, а наблюдение оставили на Эбби — заняло это не меньше полугода. Момент, когда лечение было полностью завершено самым безопасным и безболезненным образом, официально наступил за неделю до окончания учёбы на втором курсе.       Эбби посмотрела на анализы, покивала понимающе, и обрадовала новостью, что теперь его организм полностью в норме и естественном своём состоянии, так что теперь его ожидают все прелести жизни омеги — то бишь наступление цикла и с ним первая течка, причём, судя по количеству гормонов, в самое ближайшее время.       На это уже покивал Ваймак и сбросил все заботы о Ниле на Эндрю и Кевина со словами «почему бы и нет», ибо после финала они вполне официально вышли для всей команды как… ну, как партнеры? Сложно, конечно, было не понять, что они втроём в отношениях, когда на следующий день после объявления о смерти Рико вся команда обнаружила их перед тренировкой в обнимку на корте, по очереди целующимися (да, Кевин предлагает иногда весьма интересные способы справиться со стрессом, и что?).       И вот примерно таким образом, спустя месяц после окончания второго года обучения, у Нила появились все признаки приближающейся первой течки и свой запах (до этого он был максимально нейтральным и безликим, теперь же походил на смесь мокрого асфальта и озона). Собственно, именно тогда парни ему и сообщили, что являются истинными, и что выяснили это только благодаря появлению индивидуального аромата. — Ты, конечно, никогда не позиционировался, как омега, — пояснил Кевин, флегматично пожимая плечами. — Но мы с Эндрю точно были истинными, как альфа и бета, для комплекта не хватало только такого вот придурка, как ты.       Как шутил Кевин, Эндрю — медийный идеал настоящего сурового альфы. Рост, правда, немного подкачал, как потом с насмешкой добавлял Дэй, но не всем же быть мачо, сошедшими со страниц низкосортных бульварных романов. Хотя стоит отметить, что шутил так Кевин, только предварительно раз пять убедившись, что Миньярд его не услышит. Спойлер — однажды всё же услышал.       В ту ночь Дэю пришлось временно переселиться к старшекурсникам.       Кевин, в свою очередь, на бету не походил совсем — по словам Эндрю. Тот этого утверждения никогда не пояснял, и Нил просто принял его как факт. Хотя неплохим подтверждением этих слов служило то, что среди бет Джостен ни разу в жизни не встречал волков.       Так что да, именно такого придурка — вроде как омеги, но всю жизнь бывшего бетой — им в компании недоставало. Хвост, во время бегов сломанный пару раз и весьма облысевший, от тщательного ухода (в основном инициированного Ники и Элисон) стал гораздо более пушистым и блестящим, хотя всё ещё не контролировался ни капли из-за травм, и вряд ли уже будет когда-нибудь. Зато уши восстановились полностью, и теперь по ним было легко понять лисью природу.       Примерно эти три ошибки и привели к тому, что Нил лежал в постели Эндрю (их общей постели) в доме в Колумбии. На этих мыслях он сдавленно хихикнул и тут же скрючился, чувствуя, как боль прошивает живот и грудь, подобно острому ножу, а уж опыт в этих ощущениях у него немаленький. Его хвост резко дернулся и начал бить по постели. Кевин сразу недовольно зашипел, притягивая Джостена к себе в крепком объятии, чтобы хотя бы дрожь озноба отступила. — Рано, — даже не дав высказать предложение, бросил Эндрю. Он опустил ладонь на лоб Нила, уже с опытом успокаивая влажный жар своей тёплой, сухой рукой. — Эбби сказала, что обезболивающее можно применять не больше раза в сутки. Надо терпеть ещё три часа.       Кевин расстроенно выдохнул и опустил свою огромную ладонь на грудь Нила, принимаясь растирать кожу. Джостен тут же чуть выпрямился, с благодарностью целуя вторую руку Дэя, прижатую к его щеке. Хвост тоже немного успокоился и устроился пушистым браслетом на запястье Эндрю. — От прошлого приступа прошло как-то слишком мало времени, — обеспокоенно бросил Кевин, на что Эндрю только закатил глаза. — Уймись, курица-наседка, прошёл час, а это норма. Ничего с наркоманом не сделается, через пару дней будет как новенький.       Вопреки безразличному тону и словам, Эндрю сам придвинулся ближе, укладываясь на постель с другой стороны от Нила. Тому, правда, пришлось выпрямить ноги, но Миньярд позволил их переплести со своими, как и хвосты. Джостен, окружённый с двух сторон успокаивающим теплом, вскоре затих и задремал, пока боль временно отступила. — После этого ещё и сама течка будет, — обречённо вздохнул Эндрю. — И нахрена я в это вляпался, а, несбыточная мечта?

***

      Омеги, на самом деле, не так уж и сильно отличались от других полов. Может, более тонким нюхом, чуть большей эмпатией и потому чуть большей потребностью в заботе, но не более того. А, точно, ещё почти жизненной необходимостью в стае, потому что альфы, пусть и с трудом, справлялись с одиночеством, беты переносили его легче лёгкого, а вот омеги медленно затухали. Они были лучшими связующими, дарящими мир и равенство, так что, когда мирить оказывалось некого… Словом, чудо, что Нил в принципе справлялся так долго, выживая только за счёт связи с матерью, а затем, пусть и в одностороннем порядке, с тренером Эрнандесом. Потом, к счастью, Лисы затащили его в свою стаю, позволяя, наконец, способностям омеги проявится во всей красе. Пусть даже никто об этом до последнего не подозревал.       Возможно, именно из-за того, что омеги, в принципе, в повседневной жизни внешне совершенно не отличались от других полов (это только в романах и дурацких фильмах они обязательно нежные-хрупкие-ранимые фиалки, которые сами и вилку поднять не могут), Нил и не заморачивался.       Пока не познал все прелести приближающейся течки на себе. Весь этот год, посвящённый интоксикации, прошёл весьма тяжело — регулярные приступы тошноты и головной боли, слабость и сонливость, мешающие тренировкам. Да, ему очень помогло присутствие рядом Кевина и Эндрю, да и всей стаи-команды тоже, потому что его старались окружить заботой и поддержкой (особенно Эндрю — он не признался до сих пор, но Нил знал, что именно Миньярд украл номер Стюарта и позвонил ему, требуя проверить каждого врача в больнице, где предстояло лечиться Джостену). Однако даже самые тяжёлые дни этого года меркли по сравнению с предтечным состоянием. Да, это объяснялось легко — первая течка в таком позднем возрасте, после кучи лет химии и затем достаточно сложного лечения. Однако легче от этого не становилось. Ещё и полная невосприимчивость к запахам также исчезла, вместо этого Нил едва мог дышать из-за обилия незнакомых ароматов. В том числе своих пар.       Впервые он заметил это буквально за день до течки. — Откуда так пахнет полиролью для клюшек? — утром Нил начал разговор именно с этого, без всяких так заморочек с «привет» или «как дела». Кевин вскочил в восторге, а Эндрю даже не стал скрывать усталого отчаяния. — А я говорил, я говорил, что пахну полиролью! — возбужденно прыгал Кевин. Нил смеялся.       Эндрю вздыхал, потому что Ваймак заказывал всегда полироль с запахом можжевельника, и потому вывод, какой аромат у Кевина на самом деле, вполне логичен. Но что взять с этих экси-наркоманов! — Дрю, можно? — успокоившись от необычной вспышки эмоций (дикие скачки гормонов никто не отменял, к сожалению), мягко прошептал Нил, остановившись возле Миньярда. Тот только устало закатил глаза, но послушно откинул голову на бок, позволяя себя понюхать.       Нил не стал тянуть, легко прижавшись кончиком носа к нежной коже. Эндрю немного вздрогнул от прикосновения, его уши встали торчком, и слабо выдохнул. — И как? — тихо спросил Кевин, прижимаясь к Нилу со спины. — Что-то сладкое… — задумчиво пробормотал Джостен, не отрывая лица от шеи и поэтому тревожа тонкую кожу дыханием. — Ванильное мороженое? — Крем-брюле, — поправил Кевин с тихим смехом. — Знаешь, прямо как Эндрю. Снаружи жёсткая корка, а внутри мягкий крем.       Дэй тонко взвизгнул и подскочил от неожиданного щипка за бедро, поэтому не заметил удовлетворения и тихой нежности во взгляде альфы. Нила же ничто на отвлекало от уютного блеска солнечного света в карих глазах.

***

      Сама течка приблизилась вплотную с дичайшей слабостью, очередным скачком гормонов, головной болью и тошнотой.       Нил едва мог оторвать голову от подушки, и от того особо сильно бесился. Даже его своевольный и неконтролируемый хвост пушистый тряпочкой развалился на кровати, совершенно не дергаясь. — Ну, эй, солнце, — ласково почесал ногтями затылок Джостену Кевин, присаживаясь на край кровати. — Потерпи, Эбби сказала, что это только в первый раз так, в следующие будет легче.       Нил в ответ ворчливо пробормотал что-то и зарылся носом в подушку. Возможно, первую течку было бы проще провести в компании всей стаи, но, во-первых, на это предложение Дэй и Миньярд начали слишком собственнически шипеть, во-вторых, и сам Джостен отказался — в конце концов, вдруг он всё время будет хотеть только безудержно трахаться? (на это предположение заржали все без исключения: почему-то вся команда Лисов была уверена в совершенно платоническом направлении течки, но спорить не стали на первый раз).       Эндрю молча стянул с себя футболку (за целый год вместе это уже никого не удивляло — Миньярд был горяч, как солнце, поэтому, когда они оставались наедине, предпочитал снимать верх, оставаясь только в штанах и повязках, хотя в последнее время он стал отказываться и от них) и отбросил её в сторону, а потом принялся растирать ладони, согревая их. Кевин же недоуменно посмотрел на это, а потом понятливо кивнул и бросился в ванную. Вернулся он уже с кокосовым увлажняющим кремом, которым размягчал шрамы на руке. — Нил, массаж. — Мгм? — Джостен с трудом повернул голову и слабо кивнул, начиная стягивать футболку. — Да, давай.       Кевин помог ему раздеться и вылил на бледную спину, покрытую пятнышками веснушек и бугристыми шрамами, крем. Нил только слабо вздохнул от неожиданной прохлады, но тут же выпрямился, почувствовав жёсткое прикосновение к мышцам. — Расслабься, — шепнул Кевин, снова начиная перебирать кудри Джостена, особенно мягко гладя основания ушей, и тот медленно выдохнул и растекся по постели, изредка постанывая от твердых пальцев на спине.       Эндрю только усмехнулся и принялся за дело, разминая спину парню от основания шеи и плеч до самой задницы, то и дело дразняще проходя кончиками пальцев по поясу низко сползших штанов, из-под которого выглядывали ямочки на пояснице. Нил от удовольствия из-за наконец-то прошедших судорог совсем расслабился, только слабо поворачивал голову, чтобы дать Кевину почесать ушки, и все ниже и отчаяннее вздыхал в попытках скрыть стоны уже далеко не боли. — Легче? — приподнял бровь Эндрю, одну руку впечатывая между лопаток, а второй скользя под пояс спальных штанов, оглаживая лёгким прикосновением ягодицы.       Нил в ответ только сдавленно простонал, выгибаясь дугой под горячей ладонью. Его уши дернулись, а хвост медленно изогнулся, опустившись на запястье Эндрю. — Определённо легче, — усмехнулся Кевин, перемещаясь вдоль тела Нила, не вставая с кровати, и присаживаясь на его бедра. — Можно? — Да, да, Кев, Дрю, да! — отчаянно выдохнул Нил, снова выгибаясь и кончиками пальцев скользя вдоль рук Дэя, но не прикасаясь.       Кевин промычал невнятное согласие, оставил на затылке Нила лёгкий поцелуй и принялся стаскивать с него штаны, не давая перевернуться на спину. Эндрю же приземлился на край кровати сбоку от своих истинных и принялся выцеловывать чуть выступающие дуги рёбер на боках Джостена, от чего тот тихо ворчал и посмеивался, чуть извиваясь (Миньярд обожал целовать и покусывать эти места — до смешного чувствительные, от ласковых прикосновений к ним Нил терял голову), когда Джостен вдруг занемел, сдавленно выдохнул и слабо прошептал: — С-стоп.       Эндрю замер в тот же миг и отпрянул, Кевин лишь на секунду позже. Они переглянулись и опустились с двух сторон от Нила, который так и лежал на животе, вытянувшись в струну и зажмурившись.       Между ними оставалось небольшое пространство — на всякий случай, вдруг Джостену даже малейшее прикосновение будет некомфортно — поэтому Дэй просто тихим голосом спросил, не допуская ни нотки паники, только спокойствие и заботу: — Солнце, что-то не так? Посмотри на нас и давай поговорим.       Нил перевернулся на бок, съежился и помотал головой, от чего с его ресниц сорвалось несколько слезинок. Эндрю тот же дернулся, чтобы встать с кровати, его лицо было пустым и безжизненным, а хвост безвольно обвис, но в последний момент Нил, не открывая глаз, поймал Миньярда за штанину. — Дрю, подожди, я объясню. Всё хорошо, я в порядке, это не нет - — Тогда что, наркоман? — Миньярд, кажется, не особо успокоился от торопливых оправданий, но послушно присел обратно на постель, тщательно контролируя каждое движение. — Ты не выглядишь так, словно всё в порядке. — Я… Я не знаю, это не нет, всё было хорошо, но. Я не знаю! — Тише, — утешающе шепнул Кевин. — Дыши, Нил.       Джостен судорожно вздохнул и закрылся лицом в одеяло, чтобы уже оттуда слабо и через силу выдавить: — Мне страшно. — От чего? Мы что-то сделали не так? Или есть… — Кевин поднял испуганный взгляд на Эндрю, но неуверенно продолжил, — Или мы не знаем что-то из твоего прошлого, что… — Нет, — отчаянно выдохнул Нил. Он сжался и задрожал, поэтому Кевин аккуратно закутал его в одеяло, а после прижал в себе, стараясь не касаться голой кожи.       Эндрю долго смотрел на них, сжимая и разжимая кулаки — на полуобнаженного обеспокоенного Кевина, у которого от волнения хвост мотался из стороны сторону и Нила, закутанного в одеяло и потому напоминающего рыжую пухлую гусеницу. Джостен весь сжался, похоже, вспышка непонятного страха подавила все «омежьи» позывы, но он всё равно тянулся к Дэю. Он прижал голову к его груди и скрючился в подобии позы эмбриона. Наконец, Эндрю выдохнул и старательно расслабил напряжённые плечи. Он присел совсем рядом с ними, на расстоянии вдоха, но не стал касаться.       С одной стороны, хорошо, что Нил попросил остановиться — это чертовский прогресс. С другой стороны, то, что ему это в принципе понадобилось — полное дерьмо, мягко говоря.       Собственно, вот в чем загвоздка этого противоречия: ещё на самой заре их отношений, когда все трое только начинали понимать друг друга и подстраиваться, Нил не знал собственных границ. И зачастую именно Эндрю первым останавливался и спрашивал, что не так. — В смысле, не так? Все в порядке. — Нил, тебя буквально трясёт.       Иронично, что для чужих людей границы Нила были весьма четки и понятны. Он без малейшего беспокойства мог послать далеко и надолго своего одногруппника, задающего дурацкие вопросы, но едва ли он мог отказать хоть в чем-то кому-то из близких. Би считала, что дело может быть в весьма контролирующей матери и годах бега, когда даже постель не была только своей, Нил считал, что всё в порядке (естественно).       Так что да, прекрасно, что Джостен заметил, что что-то не так и попросил остановиться. — Давай попробуем понять, когда именно появился страх, хорошо? — спокойно предложил Эндрю. Нил кивнул, не поднимая глаз. Его уши устало опустились. — Когда мы начали, ты был в порядке? — Да, мне нравится с вами целоваться. — Тогда тебя могло напугать, что нас двое?       Втроём они занимались сексом. Далеко не сразу, далеко не гладко в первые разы — но у них было время привыкнуть друг к другу и заставить это работать. Чаще, конечно, это все ещё были Кевин-и-Нил, Нил-и-Эндрю, Кевин-и-Эндрю, чем все вместе, пусть даже кто-то и просто в роли наблюдателя. В конце концов, «да» вчера — не факт, что «да» сегодня. Так что, естественно, и такой вариант тоже мог быть. Нил задумался над этим немного дольше, но в конце концов он неуверенно покачал головой. — Я волновался, но не боялся. — Тогда… — неуверенно пожевал губы Кевин, но в итоге все равно произнес, — Может, дело в том, что это течка?       Растерянное молчание стало достаточным ответом. — Я не… Я не знаю, — нахмурился Нил. — Но… — Что ты знаешь об омегах и их цикле? — тяжело спросил Эндрю, когда понял, что Нил не будет продолжать свою фразу. — То, что рассказала Эбби. Эмоциональная чувствительность, эмпатия, течка как шанс забеременеть благодаря скачку гормонов и формированию временных образований в организме, — как выученную наизусть лекцию рассказал Джостен. А потом он едва заметно сжался, напрягся и наклонил голову в сторону, пряча лицо. — И… — И?       Нил замолчал. Он то и дело открывал рот, но так и не мог выдавить и звука, лишь, казалось, пытался стать всё меньше и меньше. Эндрю в какой-то момент не выдержал и придвинулся ближе, опустив руку парню на шею поверх одеяла, а свой хвост устроив на коленях. Лишь спустя минут десять тяжёлых раздумий в тишине Нил ответил. — Я думаю, это из-за моей матери. Из-за того, что она говорила мне. — Что она тебе говорила? — с заметным напряжением спросил Кевин, пытаясь казаться спокойным. Но на его лице уже была заметна печать беспокойства и злости, а уши заметно дрожали, поэтому Эндрю опустил свою голову на плечо Дэю, помогая заземлиться, и оставил слабый поцелуй у основания шеи. — Это сложно объяснить? — слабо хохотнул Нил и отклонился немного в сторону Эндрю, безмолвно требуя такого же прикосновения-утешения. Миньярд не стал отказывать. Он придвинулся ещё ближе, практически зажав Джостена между собой и Кевином, а руку опустил между рыжих ушей. — Ну, знаете. Что это противно? Или что-то вроде того. Что омеги слабы и бесполезны, а их дурацкие течки. Это, ну, просто способ удержать хоть кого-то рядом? Но когда мозги проясняются, всё равно омега останется один, потому что… — Потому что что? — пытаясь подавить ярость, прошептал Кевин, прижимая к себе Нила крепче. Джостен лишь дёрнул плечом и криво улыбнулся, не поднимая глаз. Лицо же Эндрю было пустым, однако он едва не порвал простыню, сжимая её в кулаке до побелевших костяшек. — Ну, потому что кто захочет быть с кем-то настолько слабым и бесполезным? С кем-то таким… шлюховатым?       Эндрю дернулся. В голосе Нила звучала спокойная уверенность, как будто он произносил неоспоримые истины. «Абрам, смерть, рассвет, омеги отвратительны». Список вещей, не подлежащих сомнению. — Я не… Я не помнил этого, кажется. Просто сейчас вдруг всплыло в голове и все.       Джостен фыркнул, словно произнес что-то смешное. Ни Эндрю, ни Кевину смешно не было. — Ну, хэй, не то чтоб она была совсем неправа, — вдруг выдавил Нил, делано безразлично пожав плечами. — Ты… Что?       Эндрю оторвал голову от плеча Кевина и наткнулся на такой же ошеломленный взгляд зелёных глаз. — Ну, вам разве не будет неприятно? Типа, — Нил споткнулся, пытаясь сформулировать мысль, — Это сейчас я относительно адекватный. Чуть позже, когда течка войдёт в пик, у меня все мозги отшибет, пока я не трахнусь. Просто… — он не стал продолжать предложение, как будто слово, идущее следующим и явно вложенное в голову его матерью, жгло язык, — Да ещё и уродливый.       Нил снова пожал плечами и обвел рукой лицо, словно напоминая, где именно он уродлив.       Одеяло немного сползло с плеч Нила, открывая шрамы на его торсе. Красноватые борозды явно выделялись в ясном солнечном свете, неравномерной сетью покрывая кожу. Взгляд Нила на секунду опустился вниз, голубизна его глаз потемнела, когда он начал едва слышным шепотом каталогизировать, что ещё не так было с его телом, кроме отметин на лице. — Идиот! — яростно выдохнул Эндрю, обеими руками цепляя щеки Нила и заставляя его поднять голову. — Ты, чёртов идиот, не смей говорить такую чушь!       Миньярд обхватил своим хвостом Нила за талию, сплетаясь кончиком с хвостом Кевина. Дэй тоже возмущённо дёрнул ушами и положил ладонь поверх руки Эндрю на щеку Нила. — Нил, ты один из самых прекрасных людей, что я видел в своей жизни, — Кевин прислонился лбом ко лбу Джостена. — Эти шрамы не уродуют тебя. И ты не отвратительный. Ты омега, и это нормально.       Но Нил лишь прикрыл глаза и едва заметно опустил плечи, просто сдаваясь в этом споре. Он услышал, что ему сказали, но едва ли поверил — логично, конечно. Вбитое (иногда и буквально) в голову на достаточно долгий срок так просто не выкинешь. — Нил, ты нас знаешь, — Кевин, поняв это, только горько вздохнул и поцеловал Джостена сначала в лоб, потом в прикрытые веки, а затем и прямо в шрамы на обеих щеках. — Мы не врем. Эндрю особенно. И пообещай, что мы поговорим ещё об этом, хорошо? Просто знай, что мы всегда на твоей стороне. — Хорошо, — едва слышно ответил Нил, медленно выпутываясь из переплетения конечностей (их хвосты, руки и ноги и в самом деле сплелись так запутанно, что больше напоминали клубок пряжи) и одеяла и протягивая Эндрю ладонь в ожидании ответа. Миньярд лишь резко выдохнул, но переплел с омегой пальцы, и, не остановившись на этом, притянул руку к своей груди. — Вы же знаете, что не обязаны быть со мной только потому, что мы истинные? — Нил, ты был частью этого задолго до того, как мы узнали твой второй пол, — раздражённо ответил Эндрю. — И задолго до нынешних дней. Ты думаешь, мы были бы рядом, если бы не хотели?       Нил, выслушав, слабо улыбнулся и закрыл глаза, снова заворачиваясь в одеяло. В каждом его движении скользила сонливость и усталость, поэтому парни не стали сопротивляться — но не успели они встать и выйти из комнаты, как Нил слабо попросил остаться.       Они не стали спорить, и устроились в ногах кровати, наблюдая, как Джостен медленно проваливается в сон. Когда его дыхание окончательно успокоилось, Кевин судорожно всхлипнул, и теперь уже Эндрю притягивал его к себе, позволяя устроиться в объятиях.       У Дэя была своя сложная история с принятием второго пола — упрёки Рико, вечное «второе место» и многое другое. Конечно, спасибо великолепной Пчелке и примерно полутора годам терапии, теперь это не было особой проблемой, но… Бесследно не проходит ничего. — Как теперь быть с границами Нила на течку? — успокоившись и тяжело вздохнув, вдруг задумчиво пробормотал Кевин, запустив пальцы в длинную шерсть на хвосте Эндрю. — Что именно ты имеешь ввиду?       Примерно за неделю до отъезда в Колумбию они собрались втроём на крыше и принялись за тщательное обсуждение своих «да» и «нет» на время течки, потому что потом возможности для этого будет мало, с весьма условно соображающим Нилом. Тогда Джостен вполне уверенно сказал, что не возражает против секса даже с проникновением, хотя в основном предпочёл бы сбрасывать напряжение более простыми ласками на первый раз, или даже просто платонической заботой, если получится. — Насколько нормально для него будет сейчас тесное взаимодействие? — неуверенно начал Кевин. — Да, проблема не в сексе как таковом, а в его природе, но… — Да, я понимаю, — поняв, что Кевин не может подобрать слов для выражения мыслей, Эндрю согласно кивнул. — Но сейчас уже придётся действовать по обстоятельствам. Постараемся максимально следить за его состоянием, это всё, что мы можем.       Кевин слабо улыбнулся и после немого вопроса поцеловал Эндрю в подбородок, а потом выпутался из объятий и схватил с тумбочки телефон. — Позвоню тре… отцу, — пояснил он. — Или Бетси.       Эндрю кивнул и переполз к изголовью, опуская руку на голову Нила. Тому просто до безумия нравились ласковые прикосновения к ушам, чем пользовались все лисы без исключения.       Когда Кевин вернулся после звонка, уже полностью спокойный и уверенный в себе, Нил, не просыпаясь, почти полностью заполз на колени Эндрю, подставляя уши под легкие прикосновения пальцев. — Дрю, ты сам в порядке?       Эндрю слабо дёрнул губой и покачал головой. — Мы сейчас здесь для Нила. — Верно. Но это не значит, что ты должен забывать о себе. — Всё хорошо, — после недолгой паузы Миньярд добавил. — Правда. Спасибо.              Когда Нил снова открыл глаза спустя несколько часов, они уже были затуманены наконец-то наступившей течкой. Обычно предтечное состояние — те самые симптомы вроде головной боли и слабости — длится гораздо меньше, чем было у Джостена. Впрочем, после интенсивного лечения это было ожидаемо. Но теперь всё в порядке, осталось только пережить примерно три-четыре дня. — Нгх, — сонно пробормотал Нил, тыкаясь носом в подушку. — Дрю, Ке-ев. — Мы здесь, солнце.       Эндрю прижал лоб ко лбу Нила, зарылся пальцами в волосы между ушей и тихо зашептал — ласковые прозвища, нежную похвалу и уговоры, — скользя пальцами второй руки по красной от смущения щеке Джостена, жмурящегося и сдавленно урчащего от удовольствия. — Тебе стоило бы поесть, — вдруг сообразил Эндрю.       Кевин улыбнулся. Изначально Эндрю в сексе и вне него был весьма… отстранён. Следил, чтобы всем было комфортно, чтобы каждый получил удовольствие, но не более того. Однако с каждым днём он всё больше и больше делал для них с Нилом. Словно всё больше и больше хотел им угодить. С поцелуями вдоль позвоночника и на пальцах левой руки для Кевина, с жёсткими укусами и позволением умолять. С мягкими прозвищами для Нила, с нежной и крепкой хваткой на запястьях, с яркими засосами на шее. С заранее подготовленной миской ягод на завтрак и откровенно невкусным (по мнению Эндрю) сельдереевым смузи. С тихими напоминаниями про домашку или сон.       Эндрю с намёком кинул взгляд на дверь, и Кевин тут же встал — принести еды и правда стоило. И да, с запасом, чтобы можно было как можно больше времени не отходить от Нила.       Какое счастье, что они прикупили кучу закусок и воды в бутылках.       Когда Кевин вернулся в комнату, уже нагруженный, картина на кровати так и не изменилась — Нил и Эндрю тесно сплелись конечностями посреди сбитого в ком постельного белья, тихо перешептываясь.       У Нила как будто фильтр на языке вообще отпал: он говорил и говорил, шептал что-то беспрестанно. То тихие похвалы и восхищения, то несвязные просьбы — всё то, что раньше крепко держал за зубами. Но — чудеса самоконтроля Джостена даже через туман, окутывающий разум: ни разу он не произнес ни «пожалуйста», ни что-либо иное, что могло бы побеспокоить.       В первые сутки они просто привыкали друг к другу в таких новых, непривычных условиях. К счастью Эндрю и Кевина, Нил чувствовал себя достаточно комфортно и словно бы вообще не вспоминал про тот тяжёлый и сложный разговор. Он веселился, шутил и вёл себя, в общем, просто как самый обычный парень с повышенной тягой к физическому контакту, который Дэй только рад был обеспечить в любую секунду в любой форме.       Уснул он тоже гораздо раньше, предварительно осминожкой обвив Кевина и прижавшись спиной к груди Эндрю.       Конечно, они понимали, что дальше будет сложнее. Нил с каждой минутой все больше нуждался в ласке, требовал прикосновений и поцелуев. Но с этим предстояло столкнуться уже утром. Целая ночь на моральную подготовку — не так уж и плохо, верно?       Ночи у них не оказалось. Всего несколько часов спустя Эндрю растолкал Кевина и показал на Нила, сдавленно стонущего в подушку. Его блестящие влажные глаза были прикрыты, а хвост мягко скользил по простыням, оставляя рыжеватые шерстинки.       Вот только это было не желание. — Эй, Солнце, — тихо позвал Кевин, протягивая руку к волосам Джостена. — Посмотри на меня.       Первым Нила так назвал Мэтт — за огненный цвет шевелюры, а потом подхватили и остальные, слишком сильно нуждающиеся в том, чтобы хоть как-то проявлять заботу по отношению к одному из омег семьи. — Нил, кошмар? — добавил Эндрю, присаживаясь с другой стороны от парня.       Глаза Нила были мутными, уже привычное зрелище, но он все равно нахмурился, очевидно старательно думающий сквозь туман, окутывающий разум. — Я вас разбудил? — неуверенно шепнул он, приподнимая голову. Он выглядел почти испуганным, очевидно расстроенным и уставшим. — Извините, я… — Нил, — Кевин наклонился к самым губам Джостена, останавливаясь в дюйме от его лица. — Нил, прекрати. Это не твоя вина. Ты чего-то хочешь?       Нил слабо моргнул и протянул руку к Эндрю, которую тот сразу же перехватил, прижимая к своей груди. — Да. Да, я хочу. Останетесь со мной? — Конечно, Нил. Всегда.       Миньярд тихо фыркнул на отчаянное заверение от Дэя, но спорить не стал. Они снова обнялись, прижимаясь друг к другу достаточно близко, чтобы делить ощущение сердцебиения, и постепенно погрузились в сон.              На самом деле, течка прошла… даже слишком спокойно. Нил так и не захотел ничего даже близкого к сексуальному — он оказался настолько доволен постоянной тактильной близостью, нежными поцелуями и тихими вечерами у телевизора, что казались странными все их переживания. Единственное, что ему было слегка грустно без остальной стаи (что решилось парой видеозвонков и поддразниваниями от Лисов). Конечно, после этого было решено, что Эндрю и Кевину придётся запихнуть свою ревность куда подальше и допустить команду к их любимчику на следующий раз.       Гораздо страннее для Нила оказалось осознать, что этот следующий раз будет.       А всё это произошло из-за трех откровенно дурацких ошибок на его пути.       Прекрасных, великолепных, самых лучших ошибок в его жизни.