Посвящение

      Его жизнь действительно сделала крутой виток, стоило в тот злополучный день поезду остановиться и по всему миру раздаться звукам оповещения об их первом сценарии. То, о чём он и помыслить не мог. Или же то, о чём в тайне мечтал и надеялся. Всё понемногу обреталось в реальности.       Смена жанра реализм с нотками драмы на трагическое фентези. Вот что позволяло почувствовать силу "волшебства" в исполнении всех его планов. Вот только...       — Постойте, – голос не дрожит, но мужчина явственно чувствует предстоящую панику в этих сорванных гласных.       Хотелось зажмуриться, чтобы не видеть и не чувствовать, как на него с двух сторон надвигаются сильнейшие существа в этом разрушенном мире. Или больше подходит в сумасшедшем, если они пришли к этой ситуации? От собственных мыслей Ким Докча почти активировал Трансформацию Короля Демонов, чтобы на полной скорости улететь отсюда куда подальше. Или будет ли более действенным поскорее обнажить Нерушимую Веру? Впрочем, раздавшийся голос за спиной был намного быстрее его нервных попыток успокоиться.       — Зачем? – простой вопрос, заданный спокойным тоном, не должен был вызывать удивление, но мужчина всё равно резко обернулся назад. Расширенные глаза встретились с образцовой серьёзной миной на знакомом до каждой чёрточки лице. И лишь полоски мелких да глубоких шрамов, которые были олицетворением тысяч прожитых жизней, во всю кричали: "Не он". Потому что, стоит уже признать, на любимом лице эмоции были намного ярче, живее. Даже, если прятались за привычной надменностью протагониста.       Пока Докча всем своим возмущённым видом пытался вызнать у Внешнего бога, чем тот вообще думает, когда задаёт подобные вопросы, к ним ближе подошёл и второй виновник. Широкие ладони легко опустились на его талию, будто, не давая возможности двинуться и на миллиметр. Невероятно сильно захотелось задать множество вопросов чёртовому солнечнику, внезапно делающему что-то совершенно ему не свойственное. Но они никогда не умели разговаривать словами через рот. Даже глаза у этих двоих горели одинаковым огнём намного более красноречиво.       "Спелись, чёрт возьми!"       [Четвёртая Стена работает во всю мощь]       Следом пришло спасительное спокойствие – навык, что никогда не подводил своего хозяина. Ким Докча глубоко вздохнул полной грудью, прежде чем ухмыльнуться прямо в лицо своему компаньону – огромное удовольствие доставляло видеть, как сведённые к переносице густые брови на этом прекрасном лице добавляли ему ещё большей хмурости.       — Рановато ты решил разнообразить нашу сексуальную жизнь, – вторя насмешливым словам, чужие руки медленно двинулись вверх, оглаживая чувствительные рёбра через ткань рубашки. Действенный способ отвлечь его от раздражающей попытки продумать план самопожертвования или того, как побольнее растрепать протагонисту нервы. – Я-я, знаешь ли, никогда втайне не мечтал о групповухе…       — Он должен был стать со мной одним целым, – как само собой разумеющееся, пожав плечами, Скрытый Интриган легко преодолел разделяющее их расстояние, чтобы, смотря прямо в его глаза и нарочно игнорируя своего "двойника", склониться к прикрытой белым воротником шее. Докча от неожиданности позволил себе тихий вздох сквозь сжатые зубы. В то время как от своего компаньона даже без слов почувствовал волны недовольства. – Не сильно ли это тогда отличается?       — Вы вздумали красоваться перед друг другом за мой счёт? – мужчина с должным усилием смог отодвинуть от себя Внешнего бога, поджимая губы. Вот только вместо хоть капли вины от него или смеха за неудачную шутку, на которые он втайне надеялся, прямо у уха раздался тихий голос Джунхёка.       — Нет, – вкрадчивый шёпот заставил незащищённую кожу покраснеть и покрыться мелкими предателями-мурашками. Обернувшись, Докча успел только взглянуть на своего "свихнувшегося" компаньона, прежде чем его увлекли в настойчивый поцелуй.       Ю Джунхёк жадно сминал его губы, с характерными мокрыми звуками сплетал языки. Всех их нечастые поцелуи всегда заканчиваются одинаково – сбитым дыханием и саднящей кожей от взаимных укусов. Будто никто из них не хочет уступать другому эфемерной "победы". Сейчас они повторяются снова и снова, пока две пары сильных рук поддерживают разомлевшее тело.       [Экслюзивный навык, «Точка Зрения Всеведущего Читателя», от второго лица принудительно активирована!]       "Хотя бы один раз..."       Белое пальто свободно отправляется на пол, открывая доступ к белой коже шеи. Два одновременных поцелуя щекотят чужим отрывистым дыханием и заставляют крепче вцепиться в чёрную плотную ткань в поисках поддержки. Ким Докча как мог пытался сосредоточиться на этих мелькающих мыслях, пока собственные ускользали так же быстро, как приходили волны удовольствия. В то время, как оба мужчины обмениваются говорящими больше слов взглядами. Кто как не они могут понять друг друга?       "Пока они достигнут конца сценариев и... не придётся уйти"       [Ваше понимание персонажа увеличилось!]       Докча на мгновение испытующе смотрит на это спокойное лицо перед собой, прежде чем уже более решительно провести руками вверх, очерчивая литые грудные мышцы, шею, чувствуя, как ходит ходуном чужой кадык, и наконец касается кончиками пальцев побледневших со временем шрамов. С молчаливого разрешения любимого, человека, что перестал быть для него просто персонажем, он придвигается вперёд, навстречу, новому поцелую. К тому, кем без десяти лет восхищался. За кого переживал и... непризнано любил в самых дальних, запретных мыслях.       — Ха.., – придвинувшись от напора его губ и языка назад, мужчина коснулся лопатками чужой груди. Знакомые руки ловко и быстро расправлялись с мешающей им почувствовать большее тканью. Его рубашка, их одинаковые верхняя одежда, звякающие об пол пряжки ремня – неровной кучей лежали в ногах. А оголённая кожа не чувствовала продуваемого холодного воздуха лишь из-за обжигающего тепла прижатых ближе тел. Заставляя же Внешнего бога остановиться, он прикрыл его покрасневшие губы ладонью. – Вы...оба, собираетесь продолжать это здесь?       Пустой дом, в который привёл его Джунхёк, был почти не тронут изнутри происходящим в мире апокалипсисом. Только пыль и абсолютная тишина вокруг говорили, что здесь уже как пять лет не было хозяев. Только редкие путники, вроде них. Стоя же посреди гостиной с распахнутыми окнами, Докча передёрнул плечами и с некоторой заминкой схватил их за руки. Вот только потянуть в сторону закрытой двери спальни, так и не преодолев неловкость, пришлось уже его.       Стоило за их спинами дверям закрыться с тихим щелчком, как он явственно ощутил, что назад пути нет. Ведь его молчаливое одобрение развязало мужчинам руки, которые теперь буквально не вышло бы отцепить от желанного ими тела. Спиной ощущая тяжело вздымающуюся грудь одного, Докча так же не мог оторвать взгляд от другого, который с сосредоточенностью избавлялся от остатка ткани на его длинных ногах, что как само собой разумеющееся остались по обе стороны от чужих боков. Каждый шрам на ладони находил отпечаток на коже, а дрожь от ярких ощущений даже не собиралась проходить. И всё в сопровождении жарких, оставляющих эфемерные следы, касаний. Бёдра горели пока Ю Джунхёк вёл вверх от колена до изнывающего от истомы низа живота, а твёрдая рука Скрытого Интригана легко притянула его для нового поцелуя, в котором от тихой нежности остался только давнишний голод.       Джунхёк приблизился ещё ближе, вынуждая почти полностью лечь назад, на чужие колени, и явственно ощутить силу их желания. Три сердца бились почти в унисон, оглушая своих хозяев. Они прижались к друг другу до изнеможения тесно: возбуждённый компаньон между разведённых ног и такой же Внешний бог, у покрывшегося румянцем лица.       В первый раз он костерил на чём свет стоит ауру истинного главного героя. В Путях выживания автор не стал бы описывать силу его достоинства, но могло ли оно не соответствовать поистине великолепному лицу? В первый раз лишь только этим себя утешал Докча, пока с силой жевал собственные губы, сдерживая стоны боли и приглушенные проклятья. Только наблюдая за удовольствием на сосредоточенном на нём лице, сумел понять, зачем вообще на это согласился. И сейчас, не разрывая взгляда с горящими будто Око Мудреца глазами, действительно согласился на очередную авантюру.       "Никакого сострадания, чёртовы регрессоры", – Джунхёк, будто читая его мысли, ухмыльнулся и резче притянул его к себе за бёдра, которые методично оглаживал ладонями. Пока Докча мысленно послал его в пешее эротическое, но всё же с глубоким вздохом принял в себя первый палец.       — Расслабься, – глухой голос раздался сверху от внимательно наблюдающего за ними бога, в сопровождении порывистых мелких вздохов от Джунхёка. Будто тому было сложно сдерживаться на этой грани и не приступить к большему, пока его компаньон был настолько открыт для них: размеренно дышал полной грудью, подстраиваясь под их руки и смотрел-смотрел-смотрел. До чего редко позволял увидеть эту свою более слабую сторону. Желающую и так же стыдящейся этого самого желания получить что-то большее. Джунхёк сцепил крепче зубы, ритмично двигая рукой, и сдерживал готовый вырваться рык. В то время как Внешний бог поддерживающе обхватил содрогающуюся мелкой дрожью руку их любовника, переплетая тонкие пальцы со своими.       — А я расслаблен, – стараясь звучать как можно непринуждённее, Докча наткнулся лишь на выразительно вздёрнутую бровь и неприкрытое сомнение в глазах. Стараясь ли для него что-то доказать, жилистые пальцы двинулись резче и глубже, заставляя мужчину подавиться собственным вздохом, а колени предательски свестись к чужим рёбрам. От этого, находясь так близко к нему, он теснее чувствовал чужой стоящий член.       [Четвёртая Стена содрогается]       Сквозь брешь в стене, что смогла бы хотя бы немного остудить его взбудораженную голову, пробилась крупная дрожь, стоило только Джунхёку обхватить его вторую ладонь крепкой хваткой. Выступая в роли поддержи, тот одним медленным, направленным движением вошел в него поглубже. Синхронный вскрик и глухой стон раздались в комнате, заполненной характерными звуками секса. Докча хотел прикрыть занятыми руками свои покрасневшие уши, чтобы скрипы старой кровати, громкие вздохи и хлюпы не отпечатывались столь ярко в сознании. Но всё, на что хватало концентрации, это затуманенным взглядом смотреть в поплывшее лицо напротив, чьи глаза наполнились прямо лихорадочным блеском, когда бегали от одного зрелища к другому: от его покрасневшего лица, покрытого испариной и ниточками взмокших волос, до двигающегося в своём сорванном темпе мужчины.       Внешний бог чувствовал, как его собственное возбуждение отдавало в голову по здравомыслию, болезненной истомой впиваясь в мышцы. Он успокаивающе огладил большим пальцем кожу на тыльной стороне сжатой ладони, а второй рукой удобнее направил тёмную макушку ближе к себе. Истерзанные попытками сдержать стоны губы приоткрылись, чтобы сказать хоть что-то, но наткнулись лишь на подставленную к ним головку. Даже не желай он того, Скрытый Интриган не смог сдержать своё желание подразнить, как тогда с белым пальто или же тремя вопросами. Столь умело скользящее по множествам спрятанных хитростей сценариев Созвездие, был до безобразия очарователен в некоторых моментах. Когда терялся от привязанностей или, когда что-то выходило за пределы его планов. Что он, что ккомы, наблюдая из экранов за этим зрелищем, могли только затаить дыхание. Вот и сейчас, от смущения этот мужчина не знал куда деть глаза, ведь даже за закрытыми веками ясно отпечатался вид сочащейся от предэякулята эрекции. Но всё равно продолжил привычно геройствовать, приоткрывая шире губы.       Рукой перебирая смолянистые пряди, Внешний бог почти не моргая наблюдал, как влажный рот вбирал его собственный член. В такт глубоких толчков Докча подбрасывало вместе с гортанными, тихими стонами, а его плоть обпаляло то жарким дыханием, то приятной вибрацией. Но лучше всего был именно вид того, как тонкие губы обхватывают чувственную головку, заставляя сипло дышать через рот. Слюна вперемешку с каплями спермы горчит на языке и стекает небольшими каплями по подбородку, но пока покрытая шрамами рука направляет его движения, ничего не остаётся как крепче зажмуриться и почувствовать чужую разрядку. Скрытый Интриган, как и каждый Ю Джунхёк, просто хотел бы запечатлеть происходящее на подкорке сознания. До бесконечности продолжать наблюдать за сменой эмоций на тонком лице, пока сам переводит сбитое дыхание.       [Ю Джунхёк 41 регрессии смотрит на Вас]       [Ю Джунхёк 666 регрессии смотрит на Вас]...       Ким Докча не знал насколько ли ещё хватит его голоса, что уже охрип от сдерживаемых стонов. Ноги начали болеть от того, насколько звонкий звук раздавался от соприкосновения их бёдер. А в глаза будто насыпали соли.       [Ю Джунхёк 777 регрессии смотрит на Вас]       Перед затуманенным взором стояли множество горящий всплывающих сообщений, но они просто не могли перекрыть ни образ Скрытого Интригана иступлённо целующего его внутреннюю сторону ладони, где остервенело бьётся жилка пульса в такт сердцебиению. Ни того, как меняется взгляд его компаньона, стоит им только, наконец-то, встретиться глазами. Тогда всё остальное пропадает. Докча крепче переплетает их пальцы, впитывая эти последние моменты: как хмурятся густые брови, как поджимается чувственная линия губ, а в один миг яркою радужку полностью заполонила чернильная пропасть.       [Ю Джунхёк 999 регрессии смотрит на Вас]…       — Д-жонхёк-а… – он обхватывает руками его шею, легко приближая к себе ближе, чтобы чувствовать одно на двоих горячее дыхание. Нерушимый, как гора и столь же непоколебимый, кого не сдвинет с места никакая звезда на небе, сейчас легко поддаётся простому движению именно его рук, только одной звезды. Они ловят чужую кульминацию губами, простым прикосновением забираясь в этот миг единения и разделяя между собой крупную дрожь.       — Докча... – слова на грани шёпота, но названный прекрасно различает каждый тихий звук этого голоса. Саднят губы и покрытые засосами плечи, уставшие руки лежат на чужих плечах, а ноги, он уверен, не смогли бы подняться в ближайшее время точно. Впрочем, нужно ли куда-то идти, если все трое лежат рядом без какой-либо попытки подняться.       «А это сложнее, чем победить Мифическое Созвездие, – мужчина весело хмыкнул себе под нос, натыкаясь на синхронно поднятые в вопросе брови. Но проигнорировав их, лишь удобнее устроился на чужом плече. – Значит, мне полагается отдых".       Устало прикрывая глаза, Докча чувствовал, как с обеих сторон к нему приблизились мужчины, в две пары рук обнимая его со всех сторон. Будто стараясь заграбастать себе как можно больше "территории", которую не могут поделить.       "Ну точно красуются, ублюдки", – подумал он, раздражённо смотря в потолок.