Время покажет

Mitski-Washing Machine Heart

>> Холодные струи воздуха колышут ветки деревьев, с которых уже давным давно опали листья, оставляя за собою багряно-желтые дорожки на земле, тем самым давая понять, что за окном уже вовсю шалит осень. Люди поспешно возвращаются домой к своим семьям, а солнце садится за горизонт, предвещая собой вечер, а после ночь. Ночь — время для портовой мафии. Время для мафиози следить и защищать свой родной город Йокогаму. Время бороться с бесполезными шишками города, бизнесменами, которые приносят только мусор в страну своим существованием, а так же преступниками, возомнившее себя Богами. Рыжеволосый мафиози имеет ещё иные планы на этот вечер, помимо защиты города и борьбы с преступностью. Он неспешно потягивает глоток полу-сладкого «Chateau Mukhrani» с его коллекции, а после затягивается сигаретой. Часы пробивают пол восьмого, а значит- — Скоро должен уже прийти, — хмыкает Накахара, и откладывает бокал с вином на домашнюю барную стойку. Он потягивается, снимает с себя плащ, вешая его на вешалку в гардеробе, и закрывает его. Слышится звонок в дверь, а потом ровно три стука. Пришёл. Чуя медленно подходит к двери, и так же медленно отворяет её. Напротив стоит его напарник, который одет всё так же в черный строгий костюм, белую рубашку, и накрыт плащом сверху. Мафиози хмыкает, но впускает напарника внутрь. — Ты говорил, что придёшь раньше, — замечает старший, проходя на кухню. — С боссом были некоторые проблемы, — сухо отвечает Дазай. Накахара совсем немного, но замечает этот тембр в голосе. Равнодушный, холодный, но в тоже время наполненный ненавистью и злостью. Как бы хорошо Осаму этого не скрывал, Чуя знает его дольше, чем требуется. — Что-то случилось? — Нет. И всё. На этом диалог кончается, не успев начаться. Честно говоря, такое настроение шатена выбешивает синеглазого, но он не подаёт вид. В конце то концов, они не товарищи, и в милосердных приятелей здесь играть не собираются. — С таким настроем можешь спокойно идти в бордель Коё. — Что-то не нравится? — Не нравится, поэтому и сказал, что можешь идти к ней. Дазай ничего не ответил, только опустошил стакан с виски, и принялся снимать с себя плащ. Накахара внимательно наблюдал за его действиями, спокойно потягивая рубиновую жидкость с бокала. В комнате было достаточно душно, Чуя хотел бы встать и пойти открыть окно на проветривание, но его властно остановила знакомая ладонь в бинтах. Он удивлённо приподнял бровь, и уставился на собеседника. — Сегодня играем по моим правилам, — он взял за шиворот старшего, тем самым подняв того со стула, — ты будешь слушать меня, как послушная псина. — Ещё чего, — Чуя вырвался из хватки, и отошёл на приличное расстояние, — я тебе вроде сказал, куда именно идти с таким настроем. Я тут за удовольствием, а не унижением. — Хмм, — мерзко протягивает кареглазый, — а разве унижение для тебя не есть удовлетворением? — Представь себе, нет. Дазай снова подходит, и хватает рыжего за руку. — Признай то, что хочешь просто унизиться для меня. — Признаю то, что хочу просто дать тебе ногой по яйцам. Шатен зло усмехается, но не отпускает хватку на чужой кисти. Сам подтягивается ближе, и взыграется в шею, оставляя кровавый след. Накахара шипит, для него это было более чем ожидаемо. — Знаешь, — Чуя вырывает свою руку из крепкой хватки, — ты сейчас больше на псину похож, — он отходит от Дазая, — точнее, на ручного пёсика для Одасаку. Выражение Дазая в миг меняется. Чуя кажется только сейчас понял, что именно ляпнул. Сердце чаще забилась в грудной клетке, а голубые глаза неуверенно начали блуждать по комнате… …только бы не наткнутся на взгляд Осаму. Запретная тема. Запретная тема. Чуя конечно проебался. Тишина в этот момент была ну очень громкой. Понимайте, как хотите. Чуя неуверенно сделал шаг назад, но в тот же момент его резко схватили за волосы. Неожиданно. Больно. Справедливо. Накахара шипит, но терпит. Сам же вякнул, теперь терпи, чёртов придурок. — Ещё раз, — почти рыча проговаривает Осаму, — повтори, ещё раз. Рыжеволосый молчит, опираясь на спинку кровати, к которой, кстати, они пришли буквально за пару секунд с кухни. О да, Дазай чертовски зол. Просить прощения в такой ситуации не то что не выход, это даже не вариант. — Сказал тебе повторить. — снова рычит молодой исполнитель, опрокидывая рыжего на кровать, и нависает сверху. Чуя молчит. А что ему говорить? Что делать? Способность блокируют, тело прижали к кровати, порчу остановят. Безвыходная ситуация. — Помни, Чуя. Безвыходная ситуация может быть только тогда, когда ты находишься в закрытом гробу без кислорода. Всё остальное, это просто твои отмазки. — Отпусти меня, ублюдок, — шипит синеглазый, пытаясь выбраться из хватки. Из-за алкоголя разум помутнел, и тело неспособно уже точно и уверенно бороться. Но попытаться стоит. — Хах. Дазай резко впивается одной рукой в шею подростка, перекрывая ему кислород, а второй срывает брюки с худых ног. Чуя задыхается. От обиды. От безысходности. Осознавать то, что в такой ситуации что-либо бесполезно, бьет по гордости. Вроде сильный эспер, а справиться в такой ситуации с напарником не может. Точнее может, но это повторится снова и снова. Как никак, Осаму Дазай всегда получает того, что хочет. После брюк, с бёдер слетают и боксеры, а в следующий момент в его тело резко врываются, отчего Накахара хрипит не вправе сдержать слёзы боли. Дазай всё ещё стискивает горло рукой, одновременно вбиваясь в дрожащее тело. — Чтоб. ты. знал, — он говорит паузами, — этот. Одасаку, — он останавливается и переводит дух, продолжая вбиваться в тело подростка, который сейчас на моменте потери сознания, — умер. сегодня. от.. эй? Осаму останавливается, видя перед собой синее и бездыханное тело напарника, он быстро начинает приводить в чувства. Он вырубился недавно, судя по рассуждениям исполнителя. Темнота перед глазами резко пропадает, и в осознание всплывает размывшийся белый потолок. Чуя жадно хватает воздух, который раздирает его глотку на части, заставляя скорчиться от боли. Осаму застывши смотрит на эту картину, чувствуя как сердце противно ёкнуло. О каком сердце вообще может идти речь, если у этого неполноценного его нет? Просто черная дыра в груди, которая поглощает весь живой мир в себя. — Я просто хотел- — Уходи. — хрипло прошептал рыжий, хватая стакан с вином. Глотку от спирта ещё больше жжёт и раздирает, но ему плевать. Дазай не сдвинулся с места, наблюдая за всеми попытками напарника привести себя в чувства и серьезный вид, и честно говоря ему жаль что ли? — Я непонятно выразился? Уходи. На этот раз он выглядел вполне уверенным в своих словах. Дазай даже удивился. — Оставь свои замашки для другого идиота, я не хочу больше быть твоей личной потаскухой. Я найду себе другого партнёра, который принесёт мне только удовольствие, а не боль. Ты думаешь, что один такая неженка, которая не любит боль? — Я- — Уходи. Давно Дазай не чувствовал такое. Такое разочарование? Обиду? Или это жалость? — Хорошо. — кареглазый поспешно поднимается и натягивает на себя одежду, пока Чуя сидит у себя на кровати. Голый, в крови и униженный. У него всё-таки получилось. Получилось унизить и сломать его. Каждый день, каждую неделю, каждый месяц, каждый год Дазай всем своим видом показывал, что Чуя никто. Не так важно, что никто для самого Осаму, как просто для мира. Он вроде был тем человеком, которому мог довериться, выпить вместе, обсудить все касающиеся вопросы по поводу задания, или же обычные жизненные вопросы, но нет. Всё это было фальшиво. Всё это было лишь ради сексуальных утех, ведь он что-то в нём нашёл. Что именно? Рыжие волосы? Голубые глаза? Худое телосложения? Чем он мог его так зацепить? Членом между ног? Вроде не только у Чуи на весь мир есть член между ног. Будто у Дазай была какая-то зависимость. Или же он был обычным собственником. Половину его действий непонятны даже Накахаре, честно говоря. И оставит ли он его сейчас? Вот так просто. Уйдёт навсегда из его личной жизни, и будет только на заданиях пересекаться, или снова придёт вечером как ни в чем не бывало? Если и не придёт, Чуя не сильно расстроится. Зачем? Как никак, у него не было к нему никаких чувств. Они были только секс-партнёрами, напарниками, и «Двойным Черным». Не больше. Дверь с громким хлопком закрывается, оставляя хозяина одного. А на следующий день, босс портовой мафии сообщает о уходе Дазая Осаму. Чуя справляется. Напивается на первый день. На второй его машина взрывается, следовательно он напивается ещё раз. Мори выписал ему маленький отпуск на неделю, чтобы будущий исполнитель мог привести себя в порядок. Так всё и случается. Чуя становится новым исполнителем портовой мафии. Через четыре года они встречаются. В подвале мафии. Дазай изменился. Вытянулся в росте ещё больше, изменил стиль, а главное стал чаще улыбаться. Искренне ли это было? Чуе было плевать. Он только равнодушно смотрел на ошарашенного шатена, который явно ожидал другую реакцию от своего бывшего напарника, а потом просто ушёл, не проронив ни слова. Ему так-то и не было что сказать. А потом на задании с гильдией, когда Чуя снова доверился Дазаю, и использовал порчу, произошло это. Дазай всегда его бросал на поле боя после порчи, но в этот раз открывши глаза, он увидел белый потолок, а так же то, что все его раны обработаны. «Не больница» — думал Накахара, одновременно медленно поднимаясь, но его остановили. — Лежи, — прозвучал знакомый голос над головой. Он хотел бы что-то сказать, но голос охрип, чёрт, как не вовремя. — Я хотел с тобой поговорить, — снова подаёт голос Осаму, — но с фактом того, что на данный момент разговаривать ты физически не можешь, я просто буду задавать вопросы, а ты кивать головой, хорошо? Чуя не отвечает, только зло смотрит вглубь карих глаз. Осаму фыркнул. — Первый. Эти таблетки, — он протягивает знакомую баночку с надписью «Антидепрессанты» Накахаре, крутя её в пальцах, — это Мори тебе выписал? Чуя смотрит на баночку, потом на Дазая, но не кивает. — С какой стати, — рыжий кашлянул, прочищая горло, — я должен отвечать на твои тупые вопросы? — хрипло произносит он. — Потому что ты хочешь со мной поговорить, но дальше сопротивляешься, как девственница в её первый раз. Накахара зло скалится, сжимая кулаки. — Ничего я от тебя не хочу. — Я просто попросил ответить, так сложно? — Тц, — синеглазый развернулся, и попытался встать, но его снова грубо остановили, — блять, Дазай, может ещё изнасилуешь за непослушность меня, как в тот раз? Знаешь, это очень даже помогло, учитывая тот факт, что я заткнулся, правда от потери сознания, но это не так важно, не находишь? — Всё, помолчи, — вздыхает шатен. — Помолчать? С хера я должен молчать? — Чуя, мне правда очень жаль, ладно? — Ну прям жаль? Спасибо, теперь я однозначно счастлив. Дазай устало вздыхает, притягивая мафиози к себе. В следующий миг, он обнимает его за плечи, поглаживая по рыжим волосам. — Прости, правда. Я был очень зол из-за смерти Одасаку, это меня, конечно, не оправдывает, но правда извини. Мне правда очень жаль, чиби. — Отпусти, хватит, я простил тебя, отвянь, — парень попытался вылезти из объятий, но хватка была слишком сильный. Учитывая его состояние после использования порчи, физически он ничего не может сделать, что расстраивает. Он говорил, что смог это пережить? Нихрена подобного. Он до сих пор не смог заняться сексом с кем-либо, ведь в голове сразу всплывают моменты того дня. Сейчас так же, от ощущения безысходности его накатывает своеобразная паника. — Всё в порядке, я больше не обижу тебя. — Я не верю тебе. — Я никогда не хотел обижать тебя специально, я люб- Осаму резко затих, закусывая губу. Чуя устало повернулся и вопросительно глянул на него. — Я, — он прочищает горло, и уверенно продолжает, — хотел сказать, что ты можешь довериться мне. Я тебя не трону в плохом ключе, и не сделаю больно. — Мы ведь всё равно по разные стороны баррикад, какая разница? — Мори хочет сделать перемирие с агенством, из-за нового врага. — Мафия может и сама справится. — Нет, тут вы сами не справитесь. — Недооцениваешь нас? Дазай усмехается, и обнимает бывшего напарника крепче. Он сам не контролировал свой разум в ту ночь, не контролировал тело. Весь гнев, агрессия на босса, на Одасаку, и на мир захватили его разум. Когда он увидел синее лицо Чуи, и понял, что чуть не убил его, ему хотелось просто провалиться сквозь землю, и самому умереть. Тогда уже по настоящему. Он всегда дорожил и будет дорожить Накахарой, чтобы не случилось. Он потерял одного дорогого для себя человека. И он не позволит потерять другого. Он сделает всё, чтобы Чуя вернулся в своё обычное психологическое русло. Как никак, получать пинки от злого Накахары лучше, чем смотреть на его равнодушный и иногда напуганный взгляд. Намного лучше. Сколько бы времени не понадобилось, а он будет рядом. Как тогда, в их подростковые времена. И даже если Чуя не верит ему. Он докажет обратное. Время покажет.