Лук и стрелы

Батуга шёл по коридорам дворца в поисках Аккыз, спрашивая по пути стражу, не видели ли они Улу Эдже. Не найдя супругу ни в тронном зале, ни в обеденной, ни в покоях, он решил заглянуть во внутренний двор. - Яман, тебе не одолеть меня, сколько ни старайся! - Аккыз натянула в очередной раз тетиву и выпустила стрелу четко в цель, снова раздробив предшествую надвое. Сырма, стоявшая рядом с мужем, с грустью посмотрела на него. Горный воин начинал нервничать: он попадает ровно в центр мишени, но Аккыз раз за разом заставляет его стрелу разлетаться в щепки. Сердце Двуглавого волка, которое на днях стало Улу Эдже, искренне радовалось очередной победе, а реакция друга только забавляла: Яман действительно был искусным лучником, он никогда не промахивался в движущуюся цель, мог стрелять с любого расстояния и любого положения, но Аккыз нисколько не уступала ему в меткости. Услышав звонкий женский смех и наигранное мужское рычание, Батуга понял, что его цель найдена: супруга снова упражняется в стрельбе и снова победила Ямана. Он остановился понаблюдать. Изящно провернув лук в руке, горец приготовился к следующему выстрелу. Стрела вновь угодила точно в центр. - Готовься проиграть, - крикнула Аккыз и нацелилась, чтобы сделать выстрел. - Улу Эдже! В тот самый момент, когда горянка должна была выпустить стрелу, послышался насмешливый голос позади. От неожиданности рука дрогнула, и стрела оказалась совсем близко к стреле Ямана, оставив её целой. Сырма радостно захлопала в ладоши, а Яман присвистнул. - Это нечестно! Батуга, - начала было Аккыз, - наш Хан... он отвлёк меня! - Мой Хан, - Яман с Сырмой одновременно поприветствовали Батугу, приложив руки к сердцу и склонили головы. "Наконец-то удалось убедить их не вставать на колено", довольно отметил про себя новоявленный Каган. Только упрямая горянка вскинула голову и с вызовом посмотрела на мужа: - Я проиграла из-за тебя! - Мы никому не расскажем, - Батуга спустился со ступенек и направился прямо к жене, - И твой титул лучшей лучницы не пострадает, - с улыбкой закончил он, подойдя к ней. Положив руку ей на спину, он коснулся поцелуем её лба. Яман с Сырмой переглянулись и опустили глаза в землю, немного смутившись того, чему стали невольными свидетелями. Потом снова посмотрели друг на друга, улыбнувшись. Показался румянец и на щеках Аккыз. Даже перед друзьями ей было неловко, что Батуга так открыто проявляет свои чувства к ней. Чего нельзя было сказать о Душе Двуглавого волка, готовой заявить о своей любви хоть всему миру. - Батуга-Хан, если позволишь, мы пойдем. Если не будет никаких распоряжений, - нашелся Яман, который никак не мог привыкнуть к переглядываниям Аккыз с её супругом. - Конечно, - и Батуга отпустил обоих. - И все же я проиграла, - недовольно продолжила Аккыз, когда друзья скрылись за поворотом. - Ты не на поле битвы, чтобы это имело серьезные последствия. Твоя честь воина не пострадала. - Ты искал меня? - перевела тему Аккыз. - Когда мы начнем подготовку армии? Угроза, что Китай может напасть на нас, все же еще существует. - Мы с Темуром уже всё обсудили, он этим займется. - А как же я? - У тебя теперь другие обязанности, Улу Эдже, - с улыбкой ответил Батуга. - И, кстати, лучшая лучница не окажет мне честь, научив меня стрелять? Кажется, и это должен уметь Каган. Вспомнив, как Аккыз тренировала его биться на мечах, он решил, что не найдет лучшего наставника. Да и возможность провести время с любимой женой в череде государственных дел, постоянно занимавших его, была слишком соблазнительна. - Как пожелает наш Хан, - ответила она, загадочно улыбнувшись. Аккыз очень нравилось называть Батугу ханом, потому что ему, как никому другому, шёл этот титул. Она бесконечно восхищалась им и верила, что лучшего Кагана, чем он, не будет. Ведь Батуга в первую очередь думает о народе, о благе государства, ценит чужие жизни, предпочитая решать разногласия путем переговоров и только в крайнем случае обнажать меч. Множество раз он доказывал, что действовать следует умом и только потом - силой. Залюбовавшись им, она совсем забыла, зачем они находятся во дворе. Забыл о планах и Батуга, засмотревшись на свою луноликую. Самая прекрасная женщина на свете, о которой он когда-то мог лишь мечтать, теперь его законная супруга. - Кажется, ты просил научить тебя стрелять, - вернувшись к реальности, сказала Аккыз и протянула ему лук. На мгновение Батуга снова вспомнил, как мать умела вращать его и предлагала научить этому. Когда-нибудь он и этому научится в память о ней. Взяв лук, он вдруг подумал, что его шея знает тетиву намного лучше, нежели руки, но он тут же отбросил эту мысль. Он честно пытался сосредоточиться на объяснениях Аккыз, но в итоге смотрел на жену, как завороженный. Она была в своей стихии: воин, который знает об искусстве боя всё и даже больше; невозможно не восхищаться ею. Да и сопротивляться её обаянию было тщетно из-за её прикосновений к нему - она то и дело поправляла руки, совсем не знавших этого вида оружия: если в детстве на мечах, пусть и деревянных, его учил биться Темур, то освоение лука для него тогда было просто невозможным. - Батуга, ты слушаешь меня? - раздался звонкий голос, в котором читалось наигранное возмущение, - оттягивай тетиву, а не сжимай стрелу! Она обхватила его правую руку, и сделала то, о чем только что говорила. Маленькая ладошка, с трудом способная накрыть крупную мужскую кисть, была такой теплой и нежной, что Батуга мгновенно забылся. Ему так нравились её касания, способные подарить и покой, и разжечь огонь страсти. Сколько бы они не проводили времени вместе, ему казалось, он никогда не насытится: её присутствие, взгляды, прикосновения, беседы - всё это было необходимо Батуге, как воздух. Каждое мгновение, проведенное вместе с Аккыз, было величайшим даром для него. - Мой Хан, где блуждают твои мысли сегодня? Говорю, целься и выпускай стрелу, но ты только крепче её держишь. Усилием воли, он заставил себя отвлечься от мечтаний об объятьях любимой жены и сосредоточился на мишени. Выстрел: и стрела угодила немного правее стрел Ямана и Аккыз. - Неплохо. Ты быстро научишься этому, - похвалила его супруга, - Кажется, у тебя ко всему талант. - Кажется, что бы я не сделал, я заведомо проиграю самой прекрасной женщине на свете, попав под её очарование, и лучшему воину, вступив с ней в схватку. Слова Батуги заставили Аккыз снова смутиться. Он без устали готов восхищаться её красотой, умом, сердцем, умениям, будто она самый совершенный человек, не упуская возможности превозносить её как наедине, так и прилюдно. Последнее приводило ее в смятение больше всего. Это он - Хан, ему должны оказывать почести. Но любая попытка с её стороны указать ему на его блестящие способности, гениальные идеи, облекалась в одно простое слово "мы": мы придумали, мы сделали, мы решили... Если они шутили или спорили, Аккыз знала, что ответить, но когда он говорил ей такие приятные вещи, она терялась, будто в первый раз: такое обезоруживающее воздействие они имели. Может быть, ей не было равных на поле боя, но ему - в словесных играх. Немного помедлив, Аккыз предложила продолжить: - Давай я покажу, так будет понятнее. Он протянул ей лук, хитро улыбнувшись. Супруга заняла позицию и стала объяснять тонкости стрельбы, в то время как Батуга, казалось, внимательно слушал её . - Видишь, руку нужно отвести сильнее? - Так? - Внезапно он подошел к ней вплотную со спины и в точности повторил за ней все действия, накрыв ее руки своими. - Батуга... - начала она. - Кто увидит? Ты распустила стражу на входе во двор, - прошептал он ей на ухо, а затем коснулся губами шеи. Настроение мужа стало передаваться и ей. Аккыз поняла, что на сегодня упражнения в стрельбе окончены. - Слуги и так обсуждают твое пребывание на кухне. Сам Хан готовил еду, - она улыбнулась, вспомнив, как Батуга уже через пару дней после свадьбы исполнил свое обещание накормить ее пловом, который собственноручно приготовит. Аккыз повернула к нему лицо. - Верно, - он коснулся губ, так кстати оказавшихся в непосредственной близости, - Для любимой женщины я сделаю всё, что угодно... Выпускай, - он вдруг кивнул в сторону мишени. - Вместе, - поправила она. Стрела Двуглавого Волка попала точно в стрелу, которая ранее на глазах Батуги, тайком наблюдавшего за дружеским состязанием, раздробила стрелу Ямана. - А теперь я думаю дать ещё один повод для бесед. - Он забрал лук из рук супруги, бросил на землю, и тут же подхватил свою луноликую, направившись с ценной ношей во дворец. - Батуга, ты что делаешь? - Несу свою жену на руках. Ты ведь подвернула ногу, - легко солгал он на случай, если их действительно кто-то увидит и услышит в коридорах. Ведь кому, как не ему, знать о том, что у стен есть уши. Раз Аккыз так переживает за то, что подумают о них дворцовые жители, то пусть ей будет немного спокойнее. Крепко держась за шею мужа, горянка размышляла о том, что Небесный Тенгри даровал ей лучшего мужчину на свете, который способен бесконечно удивлять и радовать её: его внимание, забота и любовь окутывали Аккыз каждое мгновение. Батуга же был благодарен за возможности наконец-то открыто проявлять свои чувства. Долго сдерживаемые порывы наконец-то нашли выход, и он обрел душевное спокойствие после стольких сомнений и терзаний. Он сдержит обещание: они вместе будут очень счастливы, и он сделает всё возможное для этого.