Тьма

Ночь. В Петербурге все спят, окна задёрнуты шторами, свет и не горит. Олег затягивается сигаретой. Серега спит, отодвинувшись в сторону окна, Волков слышит, как тот сопит во сне. Наконец-то удалось вытащить его из компьютерного рабства и пытаться выстроить адекватный режим сна. Олег улыбается, осторожно поправляя одеяло. Он тоже ложится спать, оставляя ночник включённым. В коридоре также горит свет. Сон наступает медленно. И также быстро пропадает. На часах 4:27. Время, что осталось навечно на циферблате, и в памяти Олега Волкова. Он поднимается на ноги, хмурится. Надо попить воды. Но стоит ему выйти в коридор, как он начинает понимать: Серега тоже просыпался, и не оставил свет. Он пытается сориентироваться, вспомнить, где выключатель, чтобы свет озарил коридор. Но попытки тщетны. Чем дольше Олег стоит в коридоре, тем сильнее чувствует, как по загривку и вниз, начинает течь пот, а перед глазами мелькают события десятилетней давности. Ему словно снова двадцать четыре. Он в ледяной пустыне. Посреди разрушенных домов, вжимаясь спиной в бетонные руины, не спит. На часах 4:20. Сегодня в карауле только он сам… Джош должен поспать, Джесс зализывает раны, ей уже не до шуток. Ночь непривычно тихая и спокойная. Только ветер шебаршит барханы. Словно девчонка, что облизывает рожок с ванильным мороженым. Вдруг мелькает тень. Олег сильнее сжимает автомат. Тень худая, невысокая. Она бежит, Волков следует за ней. Ему кажется, что он и вовсе дремлет сейчас, и все это во сне. Она — шагнула в пропасть, он — следом. Выстрел — тень летит вниз. Целый город под его ногами. На часах 4:27. Он оглядывается по сторонам, нет никого. Вниз — она в белом платье, губы её раскрылись от удивления, в чёрных глазах под светом Луны, застыл страх. Она — совсем ребёнок. Он же — наёмный убийца. Уходит прочь. Наступает утро, когда Джош открывает сух паёк, Олег невольно чувствует, как к горлу подкатывает кислая, отвратительная тошнота. Он едва может дышать. Легкие горят, дышать нечем, воздух словно закончился. — Олег, — Джесс выглядит встревоженной, она оторвалась от перевязки своей ноги, — Ночь была спокойной? Я при обходе видела труп. Девчонки. Я видела её близ Идлиба, когда мы проходили там… Волков нахмурился. Заброшенная деревня. Там не было никого уже много месяцев, а тут… девчонка. Он сразу подумал, что здесь что-то не так. Он сглотнул. Но промолчал. Как и всегда. Джош и Джесс привыкли, что «сумасшедший русский» не разговорчив. Но, то, что произошло следующей ночью запомнилось Волкову навсегда. Он спал, его схватили, бросили в яму, без еды и воды, абсолютно голого. Били по жизненно-важным органам, все это делали исключительно ночью, чтобы Олег не видел их лиц. Кровь застилала глаза, боль была уже такой, что было проще сказать себе «умру, так легче», чем продолжать бороться. Но своих он не выдавал. Ему резали руки, душили, топили в грязи, вниз головой. В одну из ночей, он услышал резкий звук, было похоже на вертолёт. Его должны были спасти. Он поднял взгляд. И точно, вертолёт. Свои. Но встать он не мог, перед глазами была грязь, в которую его со всей силы вжимала сильная рука. Он не мог сопротивляться. Только бился в тщетных попытках вырваться. Так страшно и так больно. Он лежал на полу вертолета, не в силах сидеть. Всё его тело — сплошная рана. И стоя в коридоре посреди ночи, он почувствовал, как легкие начали гореть, а в носу словно появился этот гнилостный запах грязи, в которой его окунали. Он пытался идти по коридору, ища выключатель, но не ощущал ни своих ног, ни куда идёт. Не слышал он и голос Сергея, который стоял перед ним, и пытался что-то сказать, а затем кричал. Олег был словно в вакууме. — Олег! Волк! Волче! Олег! Нечитаемый взгляд, он задыхается, но на лице не дрогнул ни один мускул. Не показывать слабость. Лучше так… Теряя сознание, помнить о главном — что тебя кто-то ждёт.