Do you want to be oddinary? Или приветственный вечер в месте, где нет жизни и смерти

Все они что-то знают. Будто при входе в это «обычное» место меня просветили рентгеном. Мужчина в очках за стойкой очень странно на меня посмотрел сразу после того, как кинул взгляд на экран планшета. Неужто есть интересная информация обо мне? Я же совсем обычный и ничем непримечательный… Заинтересованно кивнув мне, он вновь устремил взгляд на планшет. Комната, в которую я зашел, была сплошь заполнена разнообразными часами. И на всех разное время. Пришлось остановиться из-за закружившейся головы. Да и в голову начали просачиваться обрывки воспоминаний. Такой же приглушенный свет, потеря времени и красный, много красного, он возвышается надо мной, контролируя, заставляя задыхаться… Встряхнув головой, пытаясь прогнать странные мысли, затолкав их подальше, я обратил внимание на парня, что возился с часами. Тот, увидев сообщение на apple watch, принялся закапывать что-то в глаза, только после этого соизволив обратить свой взгляд на меня. Не увидев больше ничего интересного, я продолжил путь, ощущая спиной прожигающий внутренности взгляд, но не осмеливаясь обернуться. Это место начинает пугать еще больше. Лестница и стена, увешанная фотографиями, на всех изображены неизвестные мне люди. Но увидев красный всполох волос на одной, меня вновь окатили воспоминания. Не успев в них не то что прогрузиться, а даже понять, я отвлекся на щелчок затвора. Парень в очках передал мне черный торт с напечатанной на нем детской фотографией. Происходящее все больше начинает меня смущать, а неясное чувство тревоги лишь усиливается. Заметив мою растерянность, парень отложил торт в сторону, передав сделанную им несколькими секундами ранее фотографию. Пока я разглядывал сделанный снимок, парень не смог удержать его в руках. Только я потянулся за падающей фотографией, увидел следующего парня, спящего под газетой. Любопытство заставило поднять ее, что вмиг обернулось страхом из-за резкого скачка на ноги как оказалось не спящего парня. В панике я старался отползти как можно дальше, но почувствовав за спиной стол, понял, что выхода нет. Липкий страх расползался по телу, пока парень, как мне казалось, источавший угрозу, подходил все ближе. Опершись одной рукой о стол, он приблизился к моему лицу, внимательно разглядывая. Вновь воспоминания нахлестнули с головой, и теперь я не мог остановить их поток. Он медленно приближался ко мне, в конце опершись обеими руками о стену, прижав к ней еще сильнее, отрезая пути для побега. Вжав меня в холодную безразличную стену, наверняка стерпевшую и не такое на своем веку, начал медленно выцеловывать шею, грубо прикусывая. Я же в этот момент пытался отвлечься, прочувствовать каждый позвонок, соприкасающийся со стеной, от которой мое тело ничего не отделяло, даже ткань рубашки. Думал о холодном море, о волнах, что вот так же бьют в спину, когда он, подхватив меня за бедра, вошел на всю длину, начав жестко вбиваться в мое тело, будто хотел искалечить изнутри. Противно думать, что он использует мое одеревеневшее тело, заботясь только о своем оргазме, не обращая внимания на тот факт, что мыслями я далеко отсюда. На пляже, где каждая песчинка вонзается в спину, а мое тело омывают приливающие к берегу волны холодной воды. Смотря безжизненными глазам на солнце, кровавое, ровно как и цвет волос парня, только что излившегося в меня. Он мог еще долго вглядываться в мои напуганные глаза, но, по-видимому, решив, что с меня достаточно, выцепил газету с царящего на столе хаоса и удалился, оставив меня переживать кошмарные воспоминания в одиночестве. Вновь накрывшись газетой, странный парень продолжил свое валяние на полу. Хотя почему я продолжаю называть странным только это место и людей вокруг? Думаю, моя реакция на окружающее тоже довольно странная. Все-таки дурное место, надо бы поскорее из него выбраться… Пока не стало поздно. Сворачиваю за угол и вижу еще одну лестницу. Может, они все ведут глубже, туда вниз, к неприятным воспоминаниям? Хотелось бы забыть произошедшее тогда. Жаль, вырезано на коже и под ней, оставлено кровавыми метками на теле, так, что и время не в силах избавить. Притрагиваюсь к синякам — а те будто снова кровоточат, будто он снова вонзается клыками, разгрызая, как спелое яблоко, такое же целое, чистое, невинное. Хруст. Клыки вонзаются в мякоть до боли знакомо. Пришлось остановиться, ведь мозг сразу напомнил, как эти клыки вонзались в шею, грудь, руки, ноги — всюду, куда он мог дотянуться. Это действие дается с большим трудом, но, пересилив себя, все же оборачиваюсь на звук. К своему сожалению, моя догадка подтвердилась, но мозг все еще отказывается воспринимать это за реальность. Ведь там сидит главный герой моих ночных кошмаров — кровавые волосы, безэмоциальное лицо, в руках, будто насмехаясь, держит яблоко, такого же кричащего цвета, как и волосы. Первая и, возможно, самая верная мысль — побег. Находиться вдали от этого монстра — значит находиться в безопасности. Быстро сбегаю вниз по лестнице, подгоняемый тревогой и несоразмерной паникой. Но путь неожиданно прерывает смятая банка, врезавшаяся в стену с огромной скоростью в нескольких сантиметрах от моего лица. Затаив дыхание от страха, медленно обернувшись, становлюсь свидетелем пугающей, но при этом завораживающей картины. Фиолетововолосый парень, смяв очередную банку, коих под его ногами собралось уже прилично, направил на меня некое подобие клюшки, выглядящей в его руках такой же опасной, как и цилиндрические банки, бесчисленно стоящие на прилавках позади. Закинув за плечо свое оружие, он направился ко мне настолько быстрым шагом, что паника, и без того стоящая комом в горле и мешающая дышать, превратилась в настоящий ад. Меня начало потряхивать, руки тряслись, а в мозгу мигала красным единственная мысль: срочно нужно убираться из этого места, пока я не пожалел вконец, что вообще зашел сюда через те раздвижные стеклянные двери. Наконец приблизившись ко мне, парень озадаченно повернулся в мою сторону, ведь, как оказалось, его целью был не я, а банка, которую он запульнул в стену. Я же в этот момент был уже на грани нервного срыва. Парень, вытащив предмет из стены, понимающе ухмыльнулся мне и скрылся из виду. Выдохнув с облегчением, я прикрыл глаза, выравнивая дыхание и пытаясь выкинуть из головы тот эмоциональный кошмар, который я вновь успел пережить за эти пару минут. Не успел я отойти от случившегося, как мигающий свет ударил в лицо. Я вновь находился в другом помещении, теперь это был длинный коридор, походящий на подвальный, куда я и держал путь изначально, спускаясь ниже по ступеням. В конце коридора стоял парень крепкого телосложения, пристально смотрящий в мою сторону. Вновь липкий страх накатил волнами, единственным отступлением был другой конец, куда я и двигался, не осмеливаясь повернуться спиной к этому очередному странноватому парню. Позади себя я услышал скрежет раздвигающихся дверей, наскоро забегая в комнату, куда открылся проход. Едва я забежал, взгляд парня изменился — теперь он не выглядел пугающим, а скорее… печальным? На его груди из ниоткуда появилась табличка «бесплатные объятия». Приглашал или просил? Мне некогда было задумываться об этом, ведь железные двери уже закрылись. По внезапному движению вверх я понял, что это комната на самом деле лифт. Сейчас у меня было время немного перевести дыхание и осмотреться. Но все попытки прервал замигавший и в конечном итоге выключившийся свет. В темноте я почувствовал до жути знакомое дыхание у шеи, от которого глаза в ужасе распахнулись, а сердце на миг остановилось. В темноте был слышен лишь вкрадчивый шепот на ухо: «Хочешь быть странным?» Раздумывая лишь пару секунд над неожиданным в форме своей подачи, но вполне логичным вопросом, которым я задавался краем сознания, лишь войдя в это место, я быстро прикинул вытекающие из всего этого спектакля риски и поняв, что дороги назад нет, а чтобы выжить, придется дать отпор, решительно ответил: «Да». Это и стало той самой точкой отсчета. Именно этот момент, а вовсе не тот, когда я вошел в привлекающее внимание помещение. После короткого ответа, эхом отдавшегося от стен, мой персональный кошмар, преследующий в каждом сне, толкнул меня прямо на панорамное окно. Совсем не ожидая таких действий, я растерялся и, не справившись с координацией, начал падать вниз. Звук разбитого стекла оглушил, а страх сковал горло так, что я даже пикнуть не мог, при этом прекрасно осознавая, что лечу в неизвестность с высоты многоэтажки. Немногим позже я заметил и его, присоединившегося к полету. В момент, когда все оковы, сдерживающие мое сознание рухнули, я услышал его голос, звучащий будто бы в моем сознании. — Такой беспомощный и открытый сейчас… Как же долго я ждал этого момента… После снятых оков, опутывающих сознание, страх я перестал чувствовать, ведь будто бы из ниоткуда в мозгу всплыл факт: все, происходящее здесь, за гранью жизни, а значит, уже не может навредить. Тем не менее, я молчал, с интересом слушая его голос, не на мгновение не выпуская воспоминания того вечера, когда он нахально воспользовался моим телом. — Бедняжка, все еще думаешь о той ночи… Как же тебе помочь с этим справиться? Хм-м-м… А ты знаешь, у меня есть к тебе еще одно заманчивое предложение. Здесь мой слух навострился сильнее. — Ох, как ты внимательно слушаешь. Приятно, что я мог тебя завлечь. Ну что ж. В этом мире мы вольны делать все, что заблагорассудится, поэтому… Представь, что того вечера не было. Представь, что я повел себя иначе. Хах, тебе сложно представить сейчас, верно? Крупицы света вмиг потухли, все звуки на фоне сошли на нет. Был только его голос и темнота, опутывающая все тело. Мы все еще падали, но уже в эфемерном пространстве, и закралась мысль, что все это лишь сон. С трудом разомкнув губы, я хрипло произнес: — Что ты собираешься сделать? Я почувствовал эту хитрую ухмылку, передающуюся в его следующих словах. — А что, если бы после той ночи парни начали бы тебя не отвращать… — приблизившись в полете почти вплотную, он закончил предложение жарким шепотом на ухо, — а привлекать? — Что ты пытаешься… Не успел я задать вопрос, как почувствовал под собой мягкий матрас огромной кровати, а напротив, в мягком лунном свечении, льющемся из панорамного полузашторенного окна, увидел двух парней. В мозгу тут же из ниоткуда появились их имена: тот, что стоял ближе к окну, — Хёнджин, парень, с которым меня связывали не самые лучшие воспоминания. Рядом, приобняв рукой за шею и опустив другую на талию, Хенджина мягко целовал Минхо, парень с фиолетовыми волосами. В голове тотчас вспыхнул голос последнего: «Возбуждает?» — парень хихикнул, всё так же мысленно, а по моей спине пробежались мурашки. «Советую тебе запомнить наши имена, ты ведь видел мои навыки использования обычных банок от газировки». Голос Минхо звучал одновременно игриво и предупреждающе, ему хотелось отдаться, но при этом иметь складной нож под подушкой. Я сразу принял правила этой замысловатой игры, Минхо же в это время ухмыльнулся в поцелуй, который он не только не прерывал, но и углубил после нашего с ним беззвучного диалога. Их с Хенджином языки сплетались все с большей страстью, я будто бы наблюдал за тем, что не должен был видеть. Этот поцелуй становился все грязнее, затягивая у меня тугой узел внизу живота. С каждой секундой я чувствовал себя лишним на этом ночном мероприятии. Оторвавшись от губ Минхо, Хенджин хриплым после долгого молчания голосом обратился к парню напротив: — Малыш чувствует себя некомфортно, Лино-я. Не желаешь втянуть его в этот процесс, м-м-м? Хищно оскалившись, фиолетововолосый приблизился к кровати, сев на мои бедра, расставив согнутые в коленях ноги по обе стороны. — У малыша наверняка есть имя? — с интересом посмотрев на меня, Минхо пару раз поерзал по моей промежности, отчего я еле сдержал стон. — Ф-Феликс, — промолвил я. — Ты всегда заикаешься или… — придвинувшись ближе и устроившись аккурат над полувставшим членом, Минхо взял мой подборок в руку и прошептал, глядя в глаза, — это реакция на мои действия? Не получив вразумительного ответа, а лишь приглушенный, немного удивленный стон, издавшийся из приоткрытого рта, Минхо продолжал ерзать, запрокинув голову и дав свободный доступ к шее, как бы приглашая. При каждом движении его узкие кожаные штаны все больше натягивались, свое выпирающее возбуждение он даже не пытался скрыть. Благодаря узким штанам я буквально чувствовал как член проезжается по его дырочке. Решаясь все-таки ответить на приглашающий жест, я осторожно целую подставленную шею, уловив заметное вздрагивание со стороны парня, но скорее от удивления и возвращения к реальности, чем от неодобрения действия. Это придало уверенности, и, широко лизнув кадык, я прикусил нежную кожу ниже подбородка, услышав стон наслаждения. Выцеловывая шею и оставляя засосы, я медленно спускался ниже, к ключицам, когда Минхо быстрым движением расстегнул свою рубашку и отбросил ее, призывая не стесняться и делать с ним все, что душе угодно. Заметив на себе пристальный взгляд, я оглянулся на Хенджина, который буквально съедал глазами нас с Минхо. Это лишило меня былого пыла, ведь я все еще не мог поверить, что он сидит здесь и сейчас, ничего не предпринимая в мою сторону, не навязывая свое общество, отдав бразды правления мне в руки, сам же расположившись в удобном кресле в одной расстегнутой рубашке, неспеша надрачивая. Минхо, почувствовав непривычный холод сразу после распаляющих действий, аккуратно взял мой подбородок, обращая фокус внимания только на него одного. — Феликс, солнце, он присоединится, только если ты сам этого захочешь и не будет делать ничего, что было бы тебе неприятно, — мягко сказал парень, выглядя немного расстроенным, но в то же время даря мне заботу и нежность своими словами, — я знаю, что тебе некомфортно ощущать его присутствие, но, чтобы исправить произошедшее, нужно наложить на старые воспоминания яркие и новые. Хочу, чтобы с нами у тебя были воспоминания о доверии, хорошем сексе и ярком оргазме, — на последних словах я сглотнул вязкую слюну находящего волнами прежнего возбуждения. — Ты ведь сам выбрал стать частью нашей семьи, и наш лидер просто не позволит, чтобы хоть один из нас страдал и мучился. Хенджи, — Минхо обернулся на парня, сидящего в кресле, прекратившего движения рукой пару минут назад, — может, ты хочешь что-то сказать? Я же чувствую, тебе есть, что добавить к нашему приветственному вечеру. Голова была занята понятиями, которые упомянул Минхо: семья, лидер, приветственный вечер. Но сейчас все мое внимание было приковано к Хенджину. Поэтому сделав себе мысленную пометку разузнать обо всем позже, я обернулся на человека, которого многократно видел в ночных кошмарах. — Я, — начал красноволосый, стараясь подобрать нужные слова, — я… Прости, Феликс. Всего два слова, а я почувствовал скользившее в его голосе раскаяние, уже принимая все, что он скажет дальше. — В тот вечер, — было слышно, как тяжело ему давалась эта речь, — я здорово накидался и мое признание в чувствах к тебе пошло немного… Не по плану, — Хенджин свесил голову, а голос так и сочился горестью, пока я пытался переварить услышанное. Он хотел признаться? В чувствах? Мне? — Но почему тогда ты… — Я был не в состоянии довести мысли до логического конца, в них царился тотальный беспорядок. Но вспомнив, что в этом мире люди могут слышать мысли, оставалось лишь надеяться, что Хенджин сам поймёт, о чем я. — Прости, — вновь повторил Хенджин, — я знал, что поступил неправильно, к тому же меня терзали друзья, — он поднял беспомощный взгляд на Минхо, безотрывно наблюдающего за раскаянием, но выражение лица которого было нечитаемо, — заставляя не только переосмыслить поступки, которые я бездумно совершил, будучи под наркотиками и алкоголем, но и ища любую возможность извиниться перед тобой, — теперь он устремил взгляд на меня, читая мою реакцию, но я все еще был в шоке от услышанного. — Я так обрадовался, когда ты нашел вход в это место, что плохо контролировал себя, поэтому извини и за то, что так часто пребывал в твоих мыслях. Я не мог дождаться случая поговорить с тобой, но увидев напуганного тебя, я не знал, что и предпринять, — руки его безвольно повисли на коленях, он был готов разрыдаться. — Я не прошу тебя простить меня, знаю, что изнасилование — одно из самых ужасных преступлений против личности, да еще и с любимым человеком… Я просто не знаю, что тогда на меня нашло. Просто… — он пытался сформулировать мысль отчаянным жестикулированием, — попробуй забыть все хоть ненадолго и расслабиться. Если что-то пойдет не так, сразу говори, мы не оставим тебя в одиночестве с болью, — в мыслях, которые оглушающе раздались на всю комнату, он закончил монолог: «как сделал я в тот вечер». Минхо обратил свой взор на меня, изучая лицо и мысли на предмет негативных эмоций. Не найдя таковых, он аккуратно повалил меня на спину, нависая и осторожно целуя эрогенную зону за ушком, унося ворох мыслей и переживаний, заставляя отвлечься, не забыть, но и не простить, а просто быть в процессе принятия сбивчивых извинений. Спускаясь нежными поцелуями по шее и ниже, Минхо поднял глаза, проверяя, здесь ли я, нахожусь ли я в моменте, не погружен ли в свои мысли. Медленно прикрыв веки, я полностью отдался ощущениям и крепким рукам парня, нависшего надо мной. Поцелуи спускались все ниже, Минхо осторожно расстегнул мою рубашку, выцеловывая ключицы, размашисто мажа языком по груди, царапая зубками и недлинными ногтями бусинки сосков, прикусывая, что подбрасывало меня на кровати, и закручивая их пальцами, что вызывало болезненные, но полные возбуждения стоны. Еще большей перчинки прибавлял и тот факт, что Хенджин, отошедший от драматичного расставления всех точек над i, вернулся в исходное положение и неторопливо надрачивал себе, лицезрея представшую перед ним картину. Минхо же, не теряя времени, стянул с меня мешавшие дальнейшим действиям штаны, принявшись целовать внутреннюю сторону бедра, неспешно приближаясь к уже стоявшему и сочившемуся предэякулятом члену. Метнув кошачий взгляд в мою сторону, парень провел языком по всей длине, надавливая на выступавшие венки, отчего я судорожно вздохнул, предвкушая предстоящее наслаждение. Не разрывая зрительного контакта, Минхо вобрал в себя головку, создав вакуум, и начал посасывать, будто самый сладкий леденец, который он пробовал. По мне словно пробежался заряд электрического тока, отключая мозги и концентрируясь лишь в одном месте. Когда Минхо заглотнул глубже, насаживаясь головой на мой член, я, не сдерживаясь, издал свой первый громкий стон, услышав ответное тихое постанывание со стороны, где сидел Хенджин. Наскоро набрав быстрый темп, Минхо уже буквально трахал меня своим жарким влажным ртом. Я запустил руку в его растрепавшиеся волосы, направляя, не встретив препятствия своему доминантному действию. Парень, наоборот, одобряюще простонал, посылая вибрацию по всей длине органа и табун мурашек по позвоночнику, заглотнув так глубоко, что я почувствовал узкие, надавливающие на член стенки горла. Почувствовав приближение оргазма, я хотел оттащить парня, но тот не дался, сопротивляясь движению моей руки. И спустя пару быстрых движений, я излился ему глубоко в глотку. Уже хотев извиниться, я открыл глаза, но, увидев с каким довольным выражением лица облизывался Минхо, все извинения отпали. Взяв парня за плечи, я опрокинул его на спину, поменяв нас местами. — Позволь и мне доставить тебе удовольствие, — из-за возбуждения мой голос стал низким, почти рычащим. Краем глаза я уловил мурашки, прошедшие по рукам Минхо, когда тот согласно кивнул мне. Оседлав бедра подо мной, я взял оба члена в руку, сразу задав быстрый темп. Минхо запрокинул голову, упиваясь наслаждением от долгожданных прикосновений и ощущением того, как и его, и мой член терлись друг об друга, создавая дополнительную стимуляцию. Скользнув глазами по комнате, парень отыскал Хенджина, жестом подозвав к себе. Красноволосый сразу очутился на кровати, под боком у Минхо. Я старался игнорировать его присутствие, ведь чувства обиды и несправедливости все еще бушевали во мне. Было заметно, что они молча обмениваются мыслями, как вдруг Хенджин притягивает к себе парня и нежно целует. Минхо стонет в поцелуй, это все больше заводит меня, толкая на неожиданный для самого себе шаг. Слабо протянув «Поцелуй меня» в адрес Хенджина, я забываюсь в ощущениях. Чувствуя, как Минхо начал помогать мне одной рукой, поддерживая быстрый темп, как мокрые обкусанные губы Хенджина встречаются с моими, и когда тот через пару мгновений осторожно углубляет поцелуй, обращаясь со мной, как с дорогой фарфоровой статуэткой, — все это приводит к яркому оргазму. Сначала я даже не понимаю, что кончил, а когда сильные руки красноволосого с нежностью прижимают меня к себе, все, что я ощущаю, это теплоту, разливающуюся по телу и в сердце, и мягкий шепот на ухо от человека, который раньше был мне врагом: — Добро пожаловать домой, Феликс.