Hidden in the asphodel forest

— Директор Диппет, при всем моем уважении, но почему вы отправляете именно меня- — Вы, профессор Эванс, достаточно компетентны для этой работы, — устало поправляя съехавшие с переносицы очки, выдохнул директор. В последнее время проблемы сыпятся со всех сторон: недавно закончившаяся война давала о себе знать не только в маглловском мире; и последнее, что хотел делать старик, так это выслушивать претензии его совсем ещё юной коллеги. — Обычно сбором трав занимаются профессор Спраут и Слизнорт, но они слишком заняты подготовкой седьмых курсов и делами их собственных факультетов. У вас таких забот, как я понимаю, нет. Взгляд, которым Диппет окинул Гарриет, был пропитан усталостью и каким-то смирением. Не то чтобы девушка не понимала его — за последние два года она, кажется, уже успела пожалеть о своем становлении профессором. В основном, в этом был виноват один определенный субъект. — Нет необходимости сильно утруждаться, профессор, я уверен, мистер Реддл сделает всю работу сам. В ваших обязанностях лишь его сопровождение, — отмахнувшись от пытавшейся что-то возразить Гарриет, он невозмутимо продолжил: — Мистер Реддл — один из лучших учеников, он не доставит вам много хлопот, обещаю. На мгновение в кабинете воцарилась тишина: девушка не привыкла отступать, а угрожающие взгляды она с мастерством научилась переносить и обращать против соперника. Она была уверена, вся эта затея была тщательно продумана и донесена до директора через уста всегда готового принять помощь любимого ученика Слизнорта. Когда-нибудь она обязательно убьет этого идеального-старосту-главную-надежду-на-светлое-будущее-мистера-Реддла. Пускай, что пыталась она это сделать уже раз восемь. — Вы можете отправиться в запретный лес уже сегодня, — проигнорировав не располагающую к разговору атмосферу, обронил директор, — майские ночи прекрасно подходят для сбора асфоделя и руты. Хагрид проводит вас до окраины — просто подойдите к его хижине ближе к вечеру. Видимо тем самым закончив их непродолжительный диалог, директор Диппет уткнулся носом в бумаги, приняв ту же позу, в которой и встретил Гарриет десяток минут назад. — Всего хорошего, директор, — девушка вышла из кабинета, выплюнув эти слова на грани как слышимости, так и вежливости. Она прекрасно понимала, что вела себя по-детски, но ярость, тихо вскипавшая где-то в глубине живота, лишь подначивала на необдуманные поступки. После того, как Гарри очнулась в этом времени, прошло всего три года. Три года, которых было слишком мало для того, чтобы хоть что-то забыть. Сначала она не знала, куда идти, кем ей быть — у нее больше не было известного имени, а пойти к семье, к Поттерам, значило бы опять доставить кому-нибудь проблемы, которых Гарриет не желала. И тогда она нашла пристанище в Хогвартсе — замок снова стал ее домом. Устроиться на работу было достаточно просто. Девушке как всегда улыбнулась удача: профессор Вилкост уходила на пенсию, а обучать волшебников во время военных действий кому-то было нужно. И тут пришла на помощь Гарри, благо, опыта у нее было достаточно. Не то чтобы в коллектив ее приняли легко — молодые преподаватели, а тем более магллорожденные, часто показывали себя не с самой лучшей стороны; но у профессора Эванс получилось найти отклик в сердцах студентов и коллег. И такая жизнь для бывшей героини была бы идеальной, если бы только не один элемент, выбивающийся из так заботливо выстроенной ей мозаики. Том Реддл, собственной неповторимой персоной, обладал уникальной способностью вызывать не самые приятные воспоминания одним только взглядом. И если поначалу она пыталась убедить себя, что во всем была виновата разыгравшаяся паранойя, то по истечению времени игнорировать стойкое ощущение неправильности становилось все сложнее. Нет, Реддл не говорил и не делал каких-либо подозрительных вещей, даже, на удивление, не освобождал василисков и не убивал плачущих в туалете девочек. На этом моменте Гарриет конечно стоило насторожиться, но спокойной жизни ей хотелось все же больше, поэтому, пережив пятый курс, девушка благополучно забыла о данном упущении. А зря. Все же одержимости просто так не проходят. — Профессор Эванс, как вы думаете, на что пойдут эти растения? — вопрос, заданный самым невинным тоном, так, будто его автор обронил его играючи, не особо понимая суть. И Поттер поверила бы этому голосу, будь это кто-то другой, а не Том Реддл. — Об этом вам стоит поинтересоваться непосредственно у профессора Слизнорта, — Гарриет ни на секунду не задумывалась о том, куда пойдут эти мордредовы растения, но зато она уже прикидывала возможности тихо и аккуратно выпроводить этого мальчонку как можно дальше в лес. — Не моя компетенция. Она резко повернула голову вправо, будто бы заметила что-то в уже опускающейся темноте, обрывая так и не начавшийся диалог. Гарриет ненавидела оставаться с ним наедине. Каждый раз когда это происходило, все, что она могла делать — крепко стискивать палочку за спиной. Ей нельзя было помнить, иначе она не удержится и авада сама собой сорвётся с губ. А убить Тома здесь означало бы упустить возможность жить снова. Жить так, как Гарри всегда хотела. И если для этого нужно парочку лет потерпеть ненавистное лицо, то она без раздумий сделает это. — Вы воспринимаете все слишком резко, профессор, — снова ничего не значащий смешок и шорох травы. Сумерки уже давно сгустились, но зажигать люмос не было необходимости — на полянке росли светящиеся грибы — серебрянки, насколько помнила Гарриет — да и ночь обещала быть безоблачной и светлой. Единственной проблемой был промозглый ветер, но и от него спастись было нетрудно — мантия была прошита рунами. Поэтому, укутавшись в теплый кусок ткани, девушка принялась рассматривать собственную палочку, краем глаза следя за Реддлом. Проводя пальцами по зубристому древку, оглаживая пальцами неровности и впадинки, Гарри пыталась привести чувства в порядок. Что-то на границе сознания кричало ей: «Опасно, опасно, опасно! О чем ты думаешь, дура, оборачиваясь спиной к нему?». Однако что он мог ей сделать? Хоть Реддл и был хорош в дуэлях, но на практике с Гарриет он не сравнится. На то, чтобы кинуть щит не потребуется и секунды, а авада — черт возьми, ты серьезно обдумываешь кинуть в ребенка аваду — полетит за ним. — И напряжены вы тоже слишком сильно, — рядом, голос был совсем рядом, — я приношу профессору какие-то неудобства? — и смотрит такими невинными глазами, будто сам уже года как два не пытается припереть к стенке и убить. Потому что как-то иначе интерпретировать постоянные совпадения Гарри не может. Однажды они случайно застряли в какой-то подсобке на ночном дежурстве и этот эпизод девушка предпочла бы никогда не вспоминать. А начиналось все довольно мирно: очередная бессонная ночь в компании храпящих портретов и завывающего Пивза, что может быть лучше. Но это же Хогвартс — школа чародейства и волшебства, с такими же волшебными детьми, которые считают крайне весёлым бродить по замку ночью, оставляя за собой мини-бомбы со слизью, смыть которую до конца не могут даже прославленные этим делом домовики. И, конечно, у преподавателей нет других дел, кроме обчесывания замка в поисках нарушителей. Нет, будь она студентом, Гарри бы обязательно нашла это занимательным, однако теперь, после парочки таких ночей и уроков после них, она прекрасно понимала раздражение Снейпа. Поэтому услышав от директора, что теперь они будут работать в паре со старостами, она немного расслабилась. Напрасно, все же ей не составило бы труда догадаться о том, кем будет ее партнёр. Сначала они попытались действовать по проверенной временем, но не особо эффективной схеме — просто бродить по замку, анализируя территорию. Однако, как и предсказывал мистер-я-всегда-готов-помочь-вам-профессор-эванс, плодов это не принесло. Тогда Реддл предложил другую тактику: поставить парочку немного запрещенных сигналок и затаиться в каком-нибудь укромном уголке. Такой и вправду нашелся — не особо просторный, к сожалению. Гарриет даже не заметила ничего подозрительного, за что долго-долго себя корила, при этом раскидываясь проклятиями в крайне реалистичные манекены. Тогда она была поглощена поставленной задачей, а методы… Что ж, по части планирования Поттер гением никогда не была. Зато где она и была специалистом, так это по части попадания в неприятности разной степени паршивости. Или затягивания в эти неприятности окружающих. В конце концов, после пары часов бесполезного ожидания в крайне неловком молчании и положении было неудивительно, что девушке захотелось выйти наружу. И тут вырисовалась проблема — у двери пропала ручка и замок, а толкаться несносная уже стена никак не хотела. Закономерно, они оказались заперты. Палочка у горла Тома Реддла тоже оказалась закономерно. Бомбарда максима, развалившая полкоридора и разбудившая добрую часть замка, в отчёте тоже была описана как закономерность. — Никаких неудобств, мистер Реддл, — она повернулась к нему, из-за небольшой разницы в росте почти заезжая ему по подбородку чуть отросшими волосами. Хоть Гарриет и была ниже, угрожающе смотреть исподлобья умела. — Однако я была бы благодарна, если бы вы побыстрее закончили вашу работу, — она сделала небольшую запинку перед последним словом, произнося его таким же тоном, каким Снейп в лучшие его времена оценивал зелья Невилла. — Боюсь, у меня ещё много дел в замке. Работы за семь курсов сами себя, к сожалению, не проверят. — Вы всегда можете обратиться ко мне за помощью, — ещё одно сожаление — на Тома Реддла упрекающие взгляды не действовали в принципе. В такие моменты он, казалось, наслаждался этим: прикрывал глаза, растягивал губы в приятной полуулыбке и продолжал неумолимо гнуть свою линию. Так, по крайней мере, его всегда видела Гарриет. — Слизнорт вряд ли отдаст мне своего драгоценного ученика и помощника, поэтому воздержусь от вашего предложения, — Поттер подалась немного вперёд, передразнивая улыбку Реддла и одновременно с этим пытаясь выйти из почему-то неумолимо сужающегося пространства. Однако ее вдруг резко одернули, прижав к коре непонятно откуда взявшегося дерева. Ее остервенело горящий взгляд упёрся в невозмутимое лицо напротив, конец палочки начал светиться ярко-алым светом, а из горла уже почти вышла парочка нелицеприятных ругательств, как ее прервал вопрос: — Почему вы убегаете, профессор Эванс? Иногда мне кажется, что для вас я гораздо страшнее Гриндевальда, — он усмехнулся, — я уверен, даже его вы бы не прожигали настолько страшными взглядами. О Мордред, если бы он знал, что был целиком и полностью прав. Гарриет боялась. Но это был не тот страх, который люди испытывают перед монстрами в темноте, который она могла бы испытывать перед Гриндевальдом. Она боялась будущего. Того, которого она не могла бы изменить, того самого, в котором погибла она и все, кто в нее верил. Гарри решила жить именно для того, чтобы предотвратить все то, что совершит Том Марволо Реддл. — Вы слишком высокого о себе мнения. Я бы никогда не стала бояться такого человека, как вы, мистер Реддл, — она выпрямилась и посмотрела на него со всей строгостью, на какую была способна. Они играли в гляделки пару десятков секунд, прежде чем тишину между ними разрушила неожиданно добрая усмешка. А потом, мгновение спустя, их губы сомкнулись в совсем детском, легком поцелуе. Прикосновение, не больше, однако то, какие последствия оно вызвало, перечислить будет сложно. Хотя разливающееся красным пятно на до этого ровной и белоснежной скуле упомянуть, все же, стоит. В конце концов, удар у Поттер поставлен был хорошо и рефлексом работал отменным. — У вас определенно уникальные методы запугивания, — Гарриет вытерла губы тыльной стороной ладони, смотря куда-то в сторону, но только не на траву и тело перед собой. Внутри одновременно ревел загнанной сиреной голос здравомыслия и стояла такая тишина, что даже думать было страшно. — И все же ваши гораздо эффективнее, профессор, — краем глаза она заметила движение, но не дав ему и шанса сказать что-то ещё, быстрым шагом дошла до другого конца поляны. Если бы только Рон узнал о том, что Поттер настолько очевидно сбегает, долго бы смеялся. Но сейчас его здесь не было, а темнота так удачно помогла скрыть бушующий румянец. — Я даю вам минуту на то, чтобы собрать оставшиеся травы, — выровняв дыхание и восстановив бесстрастное лицо, Гарриет обернулась и только для того, чтобы увидеть на этих чертовых губах эту чертову усмешку. — И советую поторопиться, иначе разбираться с кентаврами и оборотнями будете сами. — Я сделаю все, что вы скажете, профессор Эванс. Смотря на это, Гарриет поклялась, что обязательно узнает, что скрывают за собой чертята в кроваво-красных глазах.