Волны

      Рохан ещё несколько раз просмотрел получившиеся скетчи. Так происходило часто, когда дело казалось не его собственного проекта: всё должно быть в самом лучшем виде. Даже осознание, что он никогда не ошибается, не особенно помогало в этот раз, ведь проект оказался не самым простым. У него не было достаточно опыта в изображении объектов живой природы, поэтому Кишибе уже несколько раз стирал законченные изображения и начинал заново.       Решив взять перерыв, он поднялся с места и немного размялся. Спина ныла от непрерывного согнутого положения, однако, Рохан не торопился завершать сегодняшние планы, намереваясь ещё поработать со скетчами. Отправившись на кухню, он прошёл мимо соседней комнаты. Загораживая монитор компьютера, спиной к нему сидел Джотаро, продолжая печатать материал для их энциклопедии. «Так старается… Я не могу подвести», — подумал про себя Кишибе.       Этот проект предложил ему сам Куджо буквально пару месяцев назад, когда Рохан вернулся из своей деловой поездки в другой штат. Он назвал это попыткой отвлечься от академических работ, но Кишибе и так понял, что Джотаро всего лишь хотелось вновь погрузиться в любимую среду океанологии, но с позиции обычного человека. Сам Куджо взял на себя роль эксперта, поэтому писал статьи публицистическим стилем, надеясь достучаться до читателя любого возраста. Рохану же оставалось лишь заниматься иллюстрированием издания.       Он помнил, как они вместе с Джотаро ездили в различные океанариумы и даже пару раз ныряли с аквалангом, чтобы Кишибе стало проще погружаться в нужную атмосферу. Рохан помнил, как сильные руки обнимали его, давая представить, что сейчас они далеки от целого мира. В эти моменты Куджо буквально впускал его в своё сердце, заполняя лёгкие одним собой и всем тем, чем он жил.       С тех самых пор оба они пропадали в своих кабинетах, практически не пересекаясь. Только во время обеда и ужина им удавалось обговорить какие-то детали. Рохан знал, что рано или поздно чувства могут остыть, но не ожидал, что между двумя самыми холодными людьми это тоже ощущается так явно. Он думал, что ему стоило бы принять это, ведь Джотаро далеко не из тех, кто долго станет тянуть с расставанием, но какой-то неприятный осадок терзал душу. Кишибе не был уверен, что ему не был нужен Куджо. Скорее наоборот, показав истинную тишину и красоту этого мира, Джотаро лишь сильнее привязал Рохана к себе, крепко затянув ошейник. Правда, вряд ли осознавал, какую ношу тем самым вновь принял на свои плечи.       Решив не отвлекать его от работы, Кишибе молча отправился дальше в сторону кухни, чтобы приготовить себе кофе. Всё-таки покупка кофемашины — оказалась дорогостоящим удовольствием, но крайне необходимым. Рохан постоянно мучился из-за низкого давления, и лишь этот напиток помогал ему весь день стойко держаться на ногах. Он предлагал Куджо поделить стоимость прибора, но тот даже слушать не стал, оплатив покупку самостоятельно. «Что-то же заставило его это сделать», — повторял порой про себя Кишибе, стараясь докопаться до истинной мотивации Джотаро.       На холодильнике на старом магните, привезённом из Морио, висела фотография. На ней Джотаро и Рохан вместе ездили в Париж к одному из давних друзей Куджо. Кишибе не особенно любил это фото, но его возлюбленный почему-то решительно не желал снимать её с видного места.       «Возлюбленный», «любимый», «любовник»… Все эти слова почему-то никак не поворачивались на языке Кишибе, казались совсем неуместными для определения их отношений. Нечто хрупкое, что можно разрушить всего одним касанием или жестоким словом. За всё это время они называли друг друга исключительно по именам, не более того. Рохан не требовал большего, но чего-то постоянно не хватало, как будто он стал каким-то… обычным?..       Кишибе рассматривал фотографию всё то время, пока готовился кофе. Тогда они ещё не начали встречаться. Рохан на ней чем-то недоволен. Видимо, тем, что улыбающиеся Джотаро и его друг насильно притащили с собой Кишибе для совместного фото после завершения работы. Тогда в городе буйствовал новый обладатель станда, который никак не мог осознать себя. Это оказалось серьёзным делом, но втроём им удалось довольно быстро разобраться с ним. Кишибе был необходим, чтобы сделать пару записей в человеке, чтобы тот наконец принял себя и смог контролировать полученные силы. А в конце этого задания Рохан всё-таки признался в своих чувствах, не желая больше делить всё в одиночку. Куджо тогда сказал, что принимает его признание, однако, ответного слова так и не дал. Они просто начали встречаться. У большинства людей ведь так бывает. Хоть Кишибе иногда и ощущал какую-то необъяснимую тревогу, волнуясь, что им пользуются, но уже готовился принять это. Ведь он и сам эгоистично старается урвать каждую минуту рядом с Куджо.       Забрав чашку с готовым кофе, Рохан сразу отправился к себе. Ему хотелось сегодня ещё попробовать в нескольких техниках сделать покраску скетчей. Он не нуждался в фотографиях рыб и животных из глубин, потому что прекрасно помнил каждую их деталь, поэтому работа пошла легко. Словно морское дно, она приняла его в свои тёмные объятия, давая полностью раствориться и покинуть этот мир, где всё напоминало ему лишь об одном человеке.       Однако даже кофе не смог спасти его от усталости. Уже через несколько часов он почувствовал, как веки сами собой смыкаются. «Нельзя!.. Надо ещё сделать. Хотя бы немного…» — уговаривал себя Рохан, выискивая в палитре нужный оттенок. И тут Кишибе понял, что все цвета для него начали сливаться однообразную тоскливую лазурь. Он сдался. Закрыв работы, Рохан поудобнее устроился на столе, как в былые времена, когда ему нужно было на следующий день отдать редактору готовую главу манги. Это помогало даже в совершенно истощённом состоянии подняться и прийти на встречу вовремя, пусть и спина потом жутко болела.       Кишибе закрыл глаза и буквально сразу провалился в глубокий сон. Он готов был поклясться, что в его ушах играло плескание волн, а чайки кричали о своём постоянном голоде. Рохан чувствовал под ногами горячий песок, который едва не оставлял на стопах ожоги от палящего летнего солнца. Он чувствовал, как за руку его держит кто-то, от чего хочется улыбаться, словно ты последний дурак в этом мире, но искренне и полно надежды…

***

      Джотаро закончил писать последний абзац одной из статей и взглянул на часы. Уже перевалило за полночь, пора бы и честь знать. Отдых в такой работе важен наравне с написанием. Творчество требовало вдохновения, а откуда ему взяться, если ты сам себя загоняешь до состояния сушёной воблы?       Выключив компьютер, Куджо отправился в спальню, надеясь, что Рохан уже успел уснуть. В последнее время ему было стыдно, что он слишком мало внимания уделял Кишибе. Он был настоящим человеком созидания, не мог не создавать что-то новое. Джотаро надеялся, что у Рохана получится понять его и простить. Однако в комнате его не оказалось. Куджо пришлось вернуться в сторону кабинетов, где он и застал спящего Кишибе прямо за столом.       «Когда он спит, то выглядит ещё более уязвимым», — подумал про себя Джотаро, подойдя ближе. Куджо не хотел признаваться, что ему всегда было страшно за Рохана. Пусть тот и был самодостаточным, мог отстоять себя, но казался удивительно хрупким. Его тело, его дух, его руки — всё это представлялось настолько тонким, что Джотаро был готов отдать все деньги мира, лишь бы знаменитая поговорка «где тонко, там и рвётся» никогда не оказалась истиной. Больше всего на свете он боялся потерять свою музу, свою родственную душу.       Сняв с себя пальто, Куджо решил не будить Кишибе, а просто накрыть, чтобы он не замёрз этой ночью. Проведя ладонью по спутавшимся волосам Рохана, Джотаро в очередной раз поразился тому, насколько мягким был каждый локон. Постоянно насупившееся лицо приобрело самое мирное выражение. Должно быть, сейчас ему снилось что-то хорошее, что-то по-настоящему светлое, как и он сам.       Чем дольше Джотаро любовался им, тем сильнее влюблялся в каждую деталь такого сложного, но важного для него человека. Рохан, казалось, один единственный среди толпы глухих людей мог услышать его, понять, что Куджо передавал ему без слов. Кишибе за это короткое время стал тем, с кем Джотаро мог хотя бы ненадолго и сам побыть уязвимым, зная, что Рохан будет сражаться за него до последнего.       — Ты мой океан, Рохан, — едва слышно прошептал Куджо, поцеловав дорогого человека в извинение за всё несказанное когда-либо.       «Почему же мне так хорошо? Так и должно быть?.. Видимо, да», — сквозь сон думал про себя Кишибе.