Карточный долг

Они болтали до глубокой ночи. Перемыли косточки старым знакомым, обговорили расширение бизнеса, потом снова вернулись к прошлому. Сейчас, спустя столько лет, многие вещи виделись в ином свете. — Я ведь жутко приревновал Ричарда к тебя тогда, — признался Рокэ. Внутри у него плескалось прилично Крови, чтобы говорить такое было не стыдно. — Кажется, мы тогда уже давно общались как насквозь свои братишки, — рассмеялся в ответ Марсель. — Я перестал отражаться у Ричарда в глазах, как только стал рулить отцовским наследством. — Мне казалось, вы так хорошо друг друга понимаете. И ты был такой красивый. Щеки у Марселя слегка порозовели. — Был? Ну и ну, Рокэ! — Ну что ты смеешься? Одетый, накрашенный. Я потом пытался повторить. — Он оценил? — Еще бы… — Всю дорогу был неравнодушен к подведенным глазкам… Рокэ перестал краситься с возвращения в Алвасете. Сначала назло Ричарду, потом — потому что Гвен не оценила бы. Та и сама с трудом могла нарисовать аккуратные стрелки, всегда звала визажистку перед серьезными мероприятиями, Ингеборг и вовсе не красилась — легкое пренебрежение к своей внешности было у них, видно, семейное. Марсель же и сейчас был с легким макияжем. Ему безумно шло, конечно же. — Не то чтобы я его не понимал… Они выпили не столько, чтобы напиться, но Рокэ вдруг ощутил странную легкость. Заразился от Марселя? Слишком задолбался тянуть не свою лямку? Он сам не понял, как так вышло, что его рука легла Марселю на затылок. Пальцы увязли в мягких локонах. — Что это ты делаешь, дружочек? — позвал тот с легкой улыбкой. Не отстранился и не испугался. Выжидающе замер. Рокэ притянул его к себе и поцеловал. Губы оказались мягкими, со вкусом вина и гигиенической помады. Чужие руки легли ему на плечи, ласково обняли. Поцелуй вышел нежным и томным, они расцепились, когда перестало хватать дыхания. — Ты ведь не разведешься из-за этого, м? — лукаво сощурился Марсель. — Твоя жена… — К черту Гвен, — перебил его Рокэ. Не хватало еще ее здесь и сейчас! — К черту — так к черту, — не стал сопротивляться тот. — Иди сюда, дружочек. У Марселя были сильные руки — никто бы не сказал по такому тщедушному тельцу — обнимал он сильно и властно. Рокэ хотел бы вести, но быстро понял, что нет — ведомым быть намного приятнее. Марсель целовал его и раздевал, а он будто снова вернулся на свое место. Все было хорошо. Все было так, как надо. Нахлынуло острое и сильное возбуждение. Близость мужчины будоражила. Он снова зарылся пальцами в чужие волосы, снова потянул на себя, с восторгом услышал протяжный стон. Рокэ опрокинулся на узкий диван. Марсель тут же оседлал его бедра, наклонился, выцеловывая дорожку от ключиц к соскам и обратно. От каждого прикосновения к коже, Рокэ выгибало, будто ток по нему пробегал. Он закрыл глаза, всем собой ощущая, как чужие руки гуляют по телу, как мягкие губы целуют его, а прядки волос щекочут, когда задевают кожу. Было хорошо, как никогда с Гвен, да что там — просто, как никогда. Плавиться и стонать в чужих руках… — Ричард… — сорвалось с губ. — Блядь! Все кончилось. Рокэ полежал еще пару минут, отдыхиваясь. Потом открыл глаза, уставился в белый потолок. Марсель допивал свой бокал у панорамного окна. Прическа у него чуть растрепалась, губы порозовели, но чего только ни бывает, когда распиваешь пару бутылок Крови в дружеской компании. — Неловко вышло, — протянул он, поднимаясь. Марсель повел плечиком. — Не переживай, — сказал вполне дружелюбно. — И не расстраивайся. Может, тебе было нужно узнать это о себе. — Что я до сих пор сохну по этому ублюдку? — Ну, может, не по нему самому, но по его члену — точно. Рокэ дотянулся до своего бокала и выхлебал вино, словно воду. Жуткое плебейство. — Как ты?.. «Это пережил» так и застыло непроизнесенным. — Нашел кого получше, разумеется. Дикон классный, но не эталон. Для меня, во всяком случае. — Повезло, — фыркнул Рокэ. — Он лечил меня однажды, — вдруг проговорил Марсель. — Вряд ли ты не заметил, он ведь хренова нёх на самом-то деле. Я загибался от ломки, выл и лез на стены, а он пришел, положил руку на лоб — и все прошло. Совсем. На этом закончилась моя зависимость. Подсвеченный отблесками неоновых огней, он показался Рокэ безумно усталым. — Почему ты сейчас это мне говоришь? — спросил он. — В нёх невозможно влюбиться, Рокэ, — очень серьезно ответил Марсель. — Это все равно, что любить ветер или гору. Можно привязаться, испытывать нежность, как к важной части своей жизни, но любить… Он замолчал. — Думаешь, со мной что-то не так? Марсель только пожал плечами и ласково, немного грустно улыбнулся. Рокэ задумчиво наблюдал, как собирается и уходит непривычно тихий Марсель. Так раздражающий обычно своей яркостью, сейчас тот казался неестественно тихим и словно выцветшим. Как ни странно, таким Рокэ он нравился еще меньше. — Ты ведь не станешь делать глупостей? Вот уж никогда бы Рокэ не подумал, что Марсель станет за него волноваться Единственный во всем этом сраном мире. — Это не твоя забота, — сказал он резче, чем хотел. — Но нет. Все будет хорошо. Тот виновато улыбнулся. Поправил прическу, окинул себя придирчивым взглядом и поднял воротник пальто повыше. Рокэ со своего места не видел, есть ли там на шее засосы. Может, и есть — он не особо церемонился, когда целовал. — Позвони, как прилетишь домой. Хочу еще одну партию Розовой мечты к Рождеству, может, завалялась у вас где-то неприкаянная. — Это к Хуану или Гвен, — Розовая мечта так и осталась ее детищем, Рокэ понятия не имел, кому и как она ее продает. — Лучше к Хуану. Маленькая приятная месть. — Привет домашним, — кивнул Марсель.