Солнце, море и шум волн

      – Это обязательно?       Леоне лёгким движением расстегнул верхние пуговицы чёрной с витьеватыми пурпурными узорами рубашки, скривив тёмные губы от недовольства. Не то что бы он не любил официальную одежду, просто последний раз запаковывался с горлом на полицейской службе, даже на школьный выпускной Наранчи пришёл далеко не в рубашке с галстуком, чем был вполне себе доволен.       – Я, конечно, очень люблю смотреть на твой вырез, но сегодняшний вечер придётся потерпеть, – всего за пару шагов Джорно пересёк расстояние, отделяющее его от ворчащего мужчины, чтобы застегнуть пуговицы обратно и аккуратным красивым узлом затянуть галстук на его шее.       – Только ради тебя, Джованна.       Они оба обернулись на скрип двери, когда из ванной вышел Бруно в тёмно-синем костюме с белыми вставками. Ткань даже при холодном жёлтом свете давала невероятные отливы и прекрасно подходила к оттенку глаз Буччелатти, сложно было так просто оторвать взгляд от его фигуры в обрамлении более яркого освещения, падающего из дверного проёма.       – Я хорошо выгляжу? – он остановился перед спутниками и провёл ладонями от края пиджака по бёдрам вниз, а когда заметил, что они оба следят за его руками, мягко улыбнулся.       – Невероятно, – это прозвучало с восхищением практически одновременно на выдохе.       Джорно закончил поправлять чужой галстук и подошёл к Бруно, позволяя одарить себя лёгким касанием губ в щёку. Время у них ещё оставалось, но, как организаторам, стоило прийти несколько заранее, чтобы убедиться, что подготовка прошла гладко. По крайней мере, полчаса назад телефон перестал разрываться от звонков Мисты с очередными проблемами: оставалось надеяться, что всё решилось, а не случилось что-то, из-за чего он уже и позвонить не может.       – Нам уже нужно выходить, пока никто никого не убил, – Аббаккио застегнул манжеты рубашки и закинул фиалковый пиджак на плечо, отмахнувшись от неодобрительного взгляда Джорно, давая понять, что наденет его потом. – Сегодня я за рулём.       Складка между его нахмуренных бровей немного разгладилась, когда чужая ладонь легла ему на шею, чтобы Буччеллати мог притянуть ближе и оставить уже на его щеке невесомый поцелуй. Они оба всегда брали на себя ответственность, когда дело касалось проведения мероприятий или осуществления планов, всё должно быть расписано чуть ли не поминутно, только если Бруно умел иногда расслабляться и плыть по течению, то Леоне с этим нужна была помощь.              Уличная темень повеяла прохладой, когда босс мафии и его приближенные вышли из высокого здания. В такое время люди в основном возвращались домой после насыщенного туристического или рабочего дня, поэтому прохожие могли построить множество догадок, куда направлялись молодые люди в красивых костюмах. Если ещё быть осведомлённым о их роде деятельности, предположения могли стать довольно пугающими, но всё было гораздо интереснее. В этот вечер организация Passione устраивала благотворительный вечер с аукционом, чтобы распродать часть вещей, собранных Дьяволо и Польпо, а также собрать некоторую сумму для поддержки больниц, школ и иных организаций, которым требовалась их помощь. Конечно, у них за последнее время получилось выровнять дела после резкого снижения прибыли засчёт отказа от нелегальных сделок, связанных с наркотиками, но всё ещё всё было не настолько хорошо, чтобы можно было делать щедрые пожертвования. Сейчас же, если все пройдет гладко, подобные мероприятия можно было бы организовывать каждый год.              Бруно открыл заднюю дверь машины и слегка поклонился: они соблюдали формальности либо для вида, либо просто чтобы подразнить друг друга, этот случай был как раз вторым вариантом. В ответ Джорно приосанился и со всей возможной статью устроился на заднем сидении, закинув ногу на ногу. Аббаккио весело хмыкнул и кивнул Буччеллати на переднее сидение, раз уж они строили из себя обслуживающий персонал, то сегодня их уважаемый босс едет сзади в одиночестве.       Проигрыватель проглотил кассету, и в машине негромко заиграла музыка. Обычно она играла в наушниках Леоне, но все находящиеся здесь любили его музыкальный вкус или просто очень сильно не хотели, чтобы водитель не слышал происходящего вокруг. Дорога прошла без разговоров, совсем не потому, что им не о чем было говорить, как раз наоборот, они могли обсудить между собой такое невероятное количество вещей, а вместо этого выбирали комфортную тишину. В том, чтобы находиться рядом друг с другом, тоже было своего рода наслаждение.              – Джорно, там осы! – Наранча кинулся на шею Джорно, как только тот вышел из машины, остановившейся перед чёрным входом в здание.       Для благотворительного вечера они арендовали второй этаж отеля, как раз предназначенный для подобного рода мероприятий. Это позволяло гостям при необходимости остановиться в номерах, если они вдруг приезжали ради этого с другого конца Италии, да и было удобно, что не нужно было нести все вещи наверх. Тем более, что у Бруно и Триш ещё были некоторые неудобства с лифтами, с точки зрения безопасности там было проще всего на кого-либо напасть, поэтому обойтись без лишней головной боли было лучшим решением.       Губы Джованны растянулись в мягкую улыбку, он прошёлся ладонью по растрепавшимся волосам Наранчи. Судя по его виду, он уже какое-то время здесь носится, ребята вложили все свои усилия в то, чтобы оправдать возложенные на них ожидания, и он не мог это не оценить.       – Я хотел уничтожить их своим Aerosmiths, но Фуго... – Гирга оторвал лицо от плеча Джорно и в этот же момент получил от Фуго подзатыльник.       – Ты разнесёшь зарядами весь зал, а осы так и останутся нетронутыми. Если это вообще осы, и ты их ни с кем не перепутал.       – Конечно, я не перепутал! Они летают и жужжат!       Джорно не сдержал смешок и первым пошёл вперёд в здание, чтобы разобраться со всеми, кто доставляет неудобство его семье.       – На самом деле это шмели. И это моя вина, просто хотел убедиться, что нам доставят те же цветы, что и обещали, – он пересёк яркий холл отеля, поднимаясь по главной лестнице.       – Вот видишь, Наранча! Чтобы я ещё хоть раз верил тебе на слово, – Фуго ткнул пальцем в чужую щёку, за что получил тычок под рёбра, но Бруно встал между ними прежде, чем они передрались.       – Все могли ошибиться в такой ситуации, вы всё равно много сделали. Мы не зря на вас положились, – казалось, его успокаивающий тон мог даже самый сильный шторм превратить в штиль, не то что предотвратить драку двух сорванцов.       По всему просторному залу и вправду летали маленькие полосатые толстячки, от их вида Наранчу всё равно передёрнуло, за что Аббаккио хлопнул его по спине.       – Не ссы, не сделают они тебе ничего, – не то что бы он разбирался в насекомых, просто был уверен, что их босс не сделал бы что-либо, что могло причинить вред окружающим.       Паренёк неуверенно кивнул, наблюдая, как благодаря Golden Experience шмели возвращаются к цветам и превращаются обратно в лепестки, опадающие рядом с вазами. Джорно понимал, что это его вина за беспорядок, поэтому ему же сейчас здесь и убираться. В целом зал уже выглядел замечательно: каждый стол был украшен белой скатертью с кружевными краями, в их центре стояли низкие жёлтые вазы с цветущими алыми розами; сцена для музыкантов уже была подготовлена и, вероятнее всего, они уже ждали момента подняться на неё и настроить инструменты; из зала был выход на широкий балкон, по которому так же вились различные цветы. Ещё не хватало некоторых деталей, но Бруно мог убедиться, что не зря всех хвалил. В этот момент в зал едва ли не ввалился Миста, соизволивший снять свою шапку хотя бы ради подобного мероприятия и даже одетый в классический костюм тройку с голубыми элементами.       – О, вы уже здесь! – он помахал прибывшим планшетом с прикрепленным к нему списком дел, всё же именно его оставили за старшего, несмотря на возражения Фуго. – У нас уже почти всё готово, можете не волноваться. Только у Триш, кажется, были некоторые проблемы на кухне...       – Давай поможем с оставшимся, – Бруно мягко перенял планшет у Гвидо, чтобы пройтись взглядом по списку дел, и тут же во всей его позе начала прослеживаться уверенность, благодаря которой люди и были готовы идти за ним. – Я пойду помогу Триш. Леоне, возьмёшь с собой Фуго и Наранчу на проверку лотов для аукциона? Миста, с тебя проверить список гостей и разместить таблички с именами на столах. Хорошенько проверь рассадку. Джорно...       На этом моменте Буччеллати запнулся и поднял взгляд провинившегося щенка на Джованну. Всё же изначально это было его задачей раздавать приказы, и консильери даже не испытывал никаких проблем с подчинением, но не мог говорить боссу, что и как ему делать.       – Я останусь с Мистой, проверю звуковую аппаратуру. Затем мы с вами будем встречать гостей, – Джованна ободряюще кивнул, если Бруно создавал из шторма штиль, то Джорно рассеивал тучи и освещал водную гладь солнцем, лучи которого согревали сердце и исцеляли душу. – У вас есть около сорока минут.       – Как прикажете! – отозвались все радостно и практически в один голос.              Бруно услышал голос Триш ещё до того, как попал на кухню. Каждый раз, стоило ей за что-то взяться, она была готова спорить с другими и стоять насмерть, лишь бы добиться того, что было нужно. И, судя по звукам, что-то шло вразрез с ее представлениями о идеальном благотворительном вечере, а звук резкого удара крышкой от подноса означал необходимость скорейшего вмешательства.       – И это вы называете capitone fritto?! – одним ударом она воткнула вилку в деревянную отполированную поверхность стола – весьма угрожающе. – То, что я это попробовала, оскорбляет мои рецепторы! После этого вы имеете смелость называть себя поварами? Мастерами итальянской кухни?!       – Триш, что произошло? – Буччеллати встал рядом с ней, а прижавшиеся к стене сгорбленные фигуры поваров и официантов вздрогнули.       – Бруно… – плечи девушки слегка опустились, когда она взглянула на консильери, но затем она взметнулась, вновь повернувшись к персоналу, и согнула вилку пополам, раз уже не могла воткнуть ее глубже. – Эти недоумки… Угорь безвозвратно испорчен! Его нельзя подавать гостям, а это одно из тех блюд, что должно было впечатлить всех!       Мягкий взгляд синих глаз прошёлся по порциям блюд, предназначенных для дегустации. Они всегда внимательно относились к подбору персонала, чтобы быть уверенными в безопасности босса и гостей, поэтому не стоило сомневаться, что ничего не могло быть испорчено специально. Видимо, это и вправду была ошибка, которую теперь необходимо исправить.       – Господа, – нежный голос обратился к персоналу, – остались ли ещё ингредиенты для capitone fritto?       – Д-да, – подал голос, судя по бейджу на груди, шеф-повар. – Мы могли бы переделать, но у нас не хватит времени на подготовку рыбы. Чтобы убрать кости и внутренности из столь капризного ингредиента...       – Я этим займусь, – Бруно снял с себя пиджак и отложил его в сторону, расстегнул рукава рубашки и закатал их. – Триш, дойди, пожалуйста, до Джорно, попроси начать встречать гостей без меня. Я вернусь к вам, как только закончу здесь.       Может, кулинарные навыки Буччеллати не дотягивали до великих поваров, но в том, что касалось рыбы и морепродуктов, он был спецом. Ещё с детства для него не было проблемой даже с закрытыми глазами парой точных разрезов отделить голову и хвост, провести по брюшине и разделать рыбу любого вида и размера.       Не стоило спорить с Бруно, когда он принимался за дело. Взгляд Триш лишь мельком прошёлся по чуть заострившимся чертам его лица и слегка поджатым губам, чтобы понять, что он знает, что делает. Казалось, он всегда знал.       – Хорошо, постарайся не сильно задерживаться. Босс расстроится, – улыбка тронула губы девушки, прежде чем ее обладательница развернулась и ушла.       Персонал пришел в себя лишь после того, как ее фигура скрылась за дверью. Они тут же выпрямились и дальше принялись работать несколько более слаженно, чтобы приложить все усилия к исправлению своих ошибок и переводу вечера в разряд идеальных.              Лоты для аукциона находились в основном в подвальных помещениях, там было проще всего поддерживать необходимую температуру и влажность, чтобы они оставались в целости и сохранности. Аббаккио сжимал в руках планшет с распечаткой списка лотов с описаниями, он уже пару дней внимательно изучал этот список, потому что именно ему предстояло быть ведущим. Если бы у него спросили, как это вышло, он бы не смог ответить. К нему просто подошел Джорно, посмотрел снизу вверх и сказал: «Ты единственный, кому я могу это доверить». Стоило сразу понять, что этот маленький дьявол со своим иронично светлым обликом просто издевался, просто хотел сплавить неприятную работу хоть на кого-нибудь – по крайней мере, об этом потом подумал Аббаккио – но в тот момент Леоне смотрел в его глаза и просто не мог сказать «нет».       – …дальше по списку. Статуя фигуристой Мадлен, – мужчина оглянулся в поисках нужного произведения искусства, однако Наранча заметил его первый и прыснул от смеха.       – Дай угадаю, она известна своей огромной задницей? – он подбежал к статуе и внимательно оглядел ее ягодицы действительно внушительных размеров       – Наранча, веди себя прилично! Не все смотрят туда же, куда и ты, – Фуго нахмурился и подошел немного ближе.       – Да ты просто завидуешь, потому что у тебя жопа мелкая! – откровенно расхохотавшись, Гирга едва увернулся от кулака, что должен был прилететь ему в лицо.       – Ах ты мелкий!..       – Вообще-то эта статуя известна тем, что скульптор, соорудивший её, пропал без вести через несколько дней при загадочных обстоятельствах. Говорят, что Мадлен была его девушкой и убила его после того, как он решил запечатлеть её в таком виде, – произнёс Аббаккио лекторским тоном едва ли не наизусть заученный текст, абсолютно игнорируя хаос вокруг. – И, да, ещё она известна своей огромной задницей.       – Вот видишь, Фуууго! Я был прав! – младшему товарищу Наранча показал язык, а затем с размаху шлепнул статую по ягодицам.       От этого жеста белёсая фигура неожиданно сорвалась с постамента и начала падать вперёд, прямо туда, где стоял замерший Паннакотта. Никто из них этого не ожидал и не успел бы среагировать, если бы не Леоне, в этот момент оторвавший взгляд от планшета и вмиг оказавшийся перед статуей.       – Блять! – он грубо оттолкнул Фуго и принял удар на своё плечо, слегка поморщившись: тяжело и весьма неприятно, но им повезло, что ничего не сломалось ни в теле Аббаккио, ни в теле Мадлен. – Давайте жопами шевелите, пока меня эта не придавила!       Оба парня будто очнулись и тут же кинулись помогать вернуть произведение искусства на место. Затем Наранча рассыпался в извинениях с абсолютно виноватым видом и ожидал, что его по меньшей мере покроют матом, но широкая ладонь с длинными пальцами лишь неловко накрыла его макушку.       – Будь осторожнее, – Леоне отвёл взгляд и тут же убрал руку, чтобы поднять откинутый в сторону планшет и вернуться дальше к проверке лотов.       – Леонеее! – кажется, Гирга собирался разныться от умиления, однако прежде чем это произошло, получил очередной за вечер подзатыльник, а затем на него тихо шикнули.       – Не смущай его.              Поставив на стол очередную карточку с мужским именем, Миста готов был взвыть. До этого он смотрел в список гостей лишь краем глаза и с тем раскладом, который он видел сейчас, его изумительный план мог с треском провалиться.       – Джорно, почему мы не могли пригласить побольше красивых и богатых девушек? – он фальшиво всхлипнул и сравнил следующую карточку с планом рассадки. – Пока что я видел знаешь, сколько женских имён? ЧЕТЫРЕ! Понимаешь, Джорно? Это просто несправедливо!       – Их точно всего не четыре, не переживай. Как минимум за одним из ближних столиков будет сидеть синьорина Клара Фроллино, – тон Джованны был достаточно терпеливым, сам он открывал высокие стеклянные двери, ведущие на балкон, чтобы зал немного проветрился и не был таким душным.       – Синьорина?! Она красивая?       – Ей шестьдесят лет, Миста. Из красивых девушек у нас всегда есть Триш.       – Триш моя подруга, а уж никак не любовный интерес! – Гвидо театрально вздохнул и оперся поясом на один из столиков, мечтательно взглянув куда-то в потолок. – Я просто хочу, чтобы нашлась девушка, которая меня любила, целовала. Нежно гладила по голове после тяжелого рабочего дня…       – Такого уж тяжелого?       – …может быть даже целовала не только в губы. И обязательно прижимала бы к своей большой мягкой груди.       – Синьорина Клара Фроллино, к сожалению, вряд ли даст тебе всё это. Но можешь попробовать, – Джорно посмеялся в кулак, а Миста поднял на него многострадальческий взгляд.       – Джорно, не сыпь соль на рану! У тебя есть те, кто тебя любит и целует, даже двое! И чем я хуже тебя?! – окончательно сплыв на пол, Гвидо вознёс руки к потолку, словно спрашивая у высших сил, за что ему такое наказание.       – Не хуже ничем, просто не всё удаётся получить так быстро. Ты обязательно найдешь ту, кто будет тебя целовать сколько твоей душе будет угодно. Я и сам не планировал никого искать, просто… Как-то так получилось.              Да, как-то так получилось. В свои на тот момент семнадцать лет Джорно ни разу серьёзно не влюблялся, разве что перебивался небольшими интрижками, которые его не то что бы так уж сильно интересовали, ведь у него была Мечта. Когда же Бруно Буччеллати протянул ему руку и предложил помощь в её исполнении, он несколько завис. Чувствовал себя мальчишкой, которым, в целом, и являлся, перед этим уверенным и заботливым мужчиной со столь большим грузом ответственности на плечах. Затем появился Леоне Аббаккио, изо всех сил старавшийся его унизить, потому что просто не был готов подпускать близко к себе кого попало, и Джованна понял, что пропал. Влюбился в тех, кто не пойдёт ему навстречу так просто, по разным причинам, да и сам хотел для начала достигнуть своей Мечты. Потом он едва не потерял обоих, каждый день носил цветы для них в больницу и всматривался в черты безмятежных лиц в надежде, что ничьё дыхание не прервётся очередным днем. И именно тогда решил приложить все свои целеустремленность и терпение к этим двум мужчинам, не осознавая, что уже успел сделать первые шаги. Ему оставалось добиться того, чтобы на него взглянули как на взрослого человека, на равного партнёра, а не как на «хитрожопого пиздюка», которым его вечно называл Аббаккио. Долгое время он дарил им букеты, водил на пикники, сидел ночами и долго разговаривал за бокалами вина, пытаясь показать, насколько он взрослый и устойчивый к алкоголю, но в итоге вызывал лишь насмешки. И не замечал, когда Бруно начал чаще к нему подходить и заводить даже незначительные диалоги или просто работать в одном пространстве, а Леоне задерживал случайные прикосновения дольше необходимого, превращал свои насмешки из холодных и язвительных в обычные подтрунивания. Когда Джорно подумал, что его попытки до сих пор не увенчались успехом, другие уже видели за его напускным видом «Я точно знаю, что делаю» прослеживающуюся неуверенность. День через пару недель после восемнадцатого дня рождения Джованны, в который Бруно подошёл и признался в чувствах к нему и Аббаккио, а последний сказал нечто вроде: «Ты меня всё ещё бесишь, Джованна. И ещё больше меня бесит то, насколько я хочу тебя поцеловать», стал в последующем днем их годовщины.              – Джорно? Эй, Джорно? – Миста помахал рукой перед его лицом, чтобы босс наконец-то развис и взглянул на него. – Ну вот! Я тебе тут душу изливаю, а ты даже не слушаешь! Всегда так.       – Извини-извини, я что-то задумался, – чуть виноватая улыбка, всё равно Гвидо не будет сильно переживать из-за этого, он никогда не был обидчивым.       Дверь в зал открылась и к ним зашла Триш в своём потрясающем жёлтом с розовым брючном костюме с одной укороченной штаниной. Как и обещала, она передала, что Бруно несколько задержится из-за проблем на кухне, но теперь всё в порядке и за это можно не волноваться.       – Вам нужно ещё с чем-нибудь помочь? Кроме как Мисте с его бальзамом, – девушка взглянула на друга с осуждением, от чего Гвидо тут же перестал кусать губы.       – Да бля… Постоянно забываю, – без каких-либо вопросов он позволил подойти и нанести на свои губы тонким слоем бальзам с легким запахом манго.       Стало понятно, благодаря кому за последний год Миста начал лучше одеваться и в целом выглядеть приличнее. Конечно, и до этого не было стыдно выйти с ним куда-то, в основном потому, что Джорно не так уж сильно циклился на внешнем виде других людей – не считая того, как потрясающе каждый раз выглядели Бруно и Аббаккио.       – Нет, мы уже со всем уже закончили. Сейчас придут музыканты, потом подойдут ребята и можем открывать двери, – Джорно посмотрел на время и кивнул сам себе, ведь в график, не считая задержки Бруно, они укладывались идеально.              Через некоторое время вернулся Аббаккио с парочкой чуть успокоившихся парней. Прошло около получаса, но сложно было не соскучиться по его лицу с тёмной помадой и тенями под цвет – уж что, а наносить красивый макияж он умел. Ничуть не хуже, чем Джорно умел его портить.       – С возвращением. У вас всё прошло гладко? – он не сдержал улыбку и подошел к Леоне, в отличие от Бруно он предпочитал поменьше целовать мужчину по крайней мере на людях, иначе он будет много ворчать.       – Не-, – Наранчу слишком быстро заткнули, чтобы не рассказывал ничего лишнего.       – Да, – кинув неодобрительный взгляд на Гиргу, Аббаккио утвердительно кивнул боссу, а затем поморщился от того, что тот решил отряхнуть его рубашку на плече от белой пыли.       Джорно не стал спрашивать ни про то, откуда это пятно взялось, ни про то, болит ли плечо, как минимум последнее было очевидно. Он знал, что этот человек терпеть не может заботу, хотя бы на словах, а действиями он сможет ему помочь лишь когда всё закончится и они вернутся в снятую на троих квартиру.       – А где твой пиджак? – задал он вместо этого другой вопрос.       – Сука, – выругался Леоне, вспоминая, что забыл этот предмет одежды в машине.       – Очень рады вас видеть, пожалуйста, проходите. Зал постепенно наполнился людьми. Вопреки опасениям, царила максимально дружелюбная атмосфера, всё же не зря Джованна несколько ночей сидел и думал над тем, кого за какой стол посадить. Бруно тогда приносил ему горячий чай – обычный, не тот, который ему любезно предоставили в первый день знакомства с командой, а Леоне накрывал пледом, если случалось уснуть за столом. Их отношения далеко не всегда были простыми, но в такие моменты его переполняла любовь, жизнь. Джорно мог даровать жизнь любому неодушевленному предмету, тогда как сам чувствовал себя живым большую часть времени с этими двумя.       – Я ничего не пропустил? – появление Буччеллати было достаточно тихим, чтобы не привлечь лишнего внимания, от него пахло дорогим одеколоном с морской солью, пришлось брызнуть чуть больше, иначе бы не вышло убрать запахи кухни. Естественно, он ничего не пропустил. Без него просто не могло произойти ничего особого.       Вечер официально открылся после короткой речи Джорно на сцене, напоминающей, зачем они здесь собрались. После этого в зал прошли официанты, раздающие меню: некоторое время назад Миста спрашивал, зачем столько усилий, можно было просто организовать фуршет на всех и не париться. Ответ лежал в том, что люди более щедрые, когда сытые и имеют возможность посидеть и отдохнуть, особенно под приятную ненавязчивую музыку.       Организаторы тоже наконец-то могли сесть за свой стол и немного отдохнуть от забот и дел, чуть позже предстояло начать аукцион, а пока можно было просто поесть и поговорить. Обсудить проделанную работу, вполголоса обменяться информацией о ком-то из гостей, похвалить внешний вид друг друга. В отличие от босса, консильери и Леоне, которые хоть сколько-то умели одеваться, в обычное время от нарядов остальных парней хотелось пробить лицо ладонью, поэтому Триш пришлось помогать им с подбором одежды. От комплимента от Бруно она воссияла, как новенькая монета.       – Сложнее всего было с Фуго! Подобрать ему что-то не проблема, но сначала он вообще отказывался одеваться иначе, чем в свой обычный костюм, который выглядит, к слову, так, словно его моль изгрызла, а затем ещё собакам кинули добить…       – Эй! – Фуго был несколько оскорблен, пусть уже это всё выслушивал, однако руку не поднял – делал большие успехи в контроле гнева.       – …а потом ещё ему ничего не нравилось, – Триш проигнорировала чужие возмущения, продолжая расписывать процесс подбора одежды, и повернулась, чтобы поправить чуть покосившийся галстук-бабочку Паннакотты.              С началом аукциона Аббаккио вышел на сцену и отказался от предложенного персоналом микрофона: зал не такой уж и большой, чтобы его голос не было слышно даже с другого конца. Это было одной из причин, по которой Джорно выбрал именно его, он умел говорить достаточно громко и уверенно. Другая состояла в том, что ему просто было приятно лишний раз послушать, как Леоне что-то говорит, на этот раз даже без мата и проклятий, без обращения к нему как к «маленькому прохвосту» или «ебучему дьяволу».       – Первый лот, – начал Аббаккио так, что гости вздрогнули, а Джованна влюбленно улыбнулся, думая, как же у того получилось поесть и оставить помаду в таком хорошем виде, – картина неизвестного художника, изображающая горную местность с чистым воздухом и необъятным голубым небом. Написана предположительно в 20-ом веке в Италии, стартовая цена…       Всё пошло гладко, собравшиеся делали ставки, Триш и Наранча приносили новые лоты, чтобы продемонстрировать их на сцене. Бруно внимательно записывал тех, кто приобрел тот или иной лот, и сумму, за которую после окончания вечера им его отдадут, он за первые несколько минут смог вспомнить и выучить, кто есть кто, поэтому был уверен в своих записях.       – Следующий лот… – Леоне неожиданно запнулся, а его брови поползли вверх, но затем его губы растянулись в хитрой улыбке, тогда как Миста едва не пробил лицом стол.       Этого точно не было в изначальном списке лотов, для презентации был отдельный список и несложно было догадаться, кто же внёс в него изменения. Что же, Аббаккио принимает правила этой игры. Его же не надеялись хоть сколько-то смутить подобным розыгрышем?       – Двадцать четыре часа в компании невероятного Гвидо Мисты. В течение дня этот парень исполнит любую вашу прихоть, он физически силён и неплохо сложен. Может, не сможет решить задачи, требующие больших умственных нагрузок, но защитит вас от опасностей, сделает массаж – что захотите, – во взгляде фиалковых с желтым глаз читалась откровенная насмешка над товарищем. – Начальная цена…       Под сопровождением Наранчи и Триш Мисте всё-таки пришлось выйти на сцену, чтобы продемонстрировать лот в полной мере.       «Этого не было в сценарии! Я надеялся, что здесь будет побольше красивых богатых женщин и не успел вычеркнуть строчку про себя! И что ещё за «исполнит любую прихоть»? И почему начальная цена такая маленькая?!» – думал Гвидо, находясь в абсолютном отчаянии, за него даже не шли особо активные торги: только Наранча поставил начальную ставку с криком про то, что Миста обещал ему показать фильм про каких-то чикс.       Леоне начал считать до трех, чтобы объявить этот лот проданным Гирге за его накопленные карманные деньги. Он явно вошел во вкус и откровенно веселился, он был тем, кто добавлял в картину из солнца и спокойного моря волны. Не такие, как при шторме, только мягкие колебания, создающие приятный шум и не дающие заскучать.       Прежде чем он успел сказать «три» и превратить этот вечер для Мисты в окончательный позор, от которого он никогда в жизни не отмоется и за который над ним обязательно будут насмехаться до конца его дней, поднялась ещё одна рука со ставкой. Мужчина в дорогом костюме с чертами лица как у древнегреческой статуи и с аккуратно уложенными рыжими волосами поднял ставку и даже немного поторговался с Наранчей и синьориной Кларой Фроллино. Гирга сдался, когда цену подняли достаточно, чтобы у него не хватило денег – или просто было жалко отдать круглую сумму за дружеские посиделки. Мисте даже было не стыдно быть проданным за такое количество денег, он всё ещё был расстроен, что его купила не прекрасная женщина, но это перекрывала благодарность этому парню за то, что спас его от несмываемого клейма позора.              Вместе с окончанием вечера гости отправились вместе с Бруно, Фуго и Триш оформлять бумаги на покупку различных лотов и выписывать чеки, тех, кто ничего не купил, не оказалось: было бы просто стыдно уйти с благотворительного вечера так и не внеся свой вклад. Гвидо же подлетел к Аббаккио и потряс его за ворот пиджака.       – Это что было? Что ещё за двадцать четыре часа в моей компании? Что за любое желание? Я писал про одно свидание и описывал себя явно лучше! – он был готов провалиться на месте, а Леоне наконец-то позволил себе откровенно расхохотаться. – Смешно тебе? А мне вот нет!       – Да не страдай ты! Тебя вон, какой-то хмырь купил. Ну походишь с ним день как телохранитель, не умрешь же! Деньги, думаю, Джорно согласится напрямую тебе отдать, за такие-то муки! – он успокаивающе похлопал Мисту по плечу. – А пока давайте, собирайтесь и пиздуйте домой. Уже поздно и деткам пора спать, а мне нужно дождаться наших босса и консильери.       – Геюги, – Гвидо театрально вздохнул и прошел мимо персонала, занимающегося уборкой, ему нужно было забрать хотя бы Наранчу и Триш, а Фуго уж сам доберется до их съемной квартиры.       Леоне хмыкнул и вышел на балкон, ухватив с собой бокал шампанского; он его несильно жаловал, но лучших вариантов всё же не имелось. Подышать свежим воздухом оказалось приятно, ночь была тихой, стрекотали сверчки и постепенно отъезжали от отеля дорогие машины гостей с их вечера, которые уже успели разобраться со своими покупками. Осушив бокал, мужчина выудил из кармана штанов помятую пачку сигарет и зажигалку, благотворительный вечер оказался несколько забавнее, чем он изначально думал, но вся эта подготовка и суета всё равно неплохо так его вымотали. Он снял пиджак и наконец закурил, ослабил галстук и расстегнул верхние пуговицы рубашки, глядя на город с его ночной жизнью.       Никогда в его мыслях не было, что он окажется в отношениях с Джорно Джованной. И не только потому, что на протяжении года или даже больше, время тогда потеряло свой смысл, единственным, на кого хотелось смотреть, был Буччелатти. Но и из-за того, что Джорно казался чересчур самоуверенным малолеткой, весь такой правильный и идеальный, главный герой, уверенный в своих целях, тогда как цели самого Аббаккио рассыпались на мелкие кусочки. Ему пришлось приложить усилия и перешагнуть через себя, чтобы от уверенности в том, что однажды Джованна и его «мечта» окажутся стерты и смыты в унитаз, отброшены как мусор этим жестоким миром, перейти к желанию протянуть руку подростку и помочь выполнить его желания. Леоне наблюдал за Джорно, за тем, как он не сдавался, несмотря на трудности, стоял на своём и думал, что, возможно, этот мир не так плох, как ему всегда казалось. В том, что он отвратительный человек, сомнений никогда не было, но рядом с Бруно, поверившим в него своё время, и рядом с Джорно, готовым разделить свои идеалы с близкими, он ощущал себя не таким уж конченным. И, оказавшись на грани смерти в их гонке за стрелой, думал, что даже хотел бы пожить ещё немного, вдохнуть полной грудью и увидеть тот светлый мир, за которым решили пойти Джорно и Бруно.       От мыслей Леоне отвлекли теплые руки, обвивающие его пояс, и чья-то наглая рожа, пальцы обладателя которой решили перехватить сигарету.       – Соскучился? – Буччеллати провел носом по чужой шее, вызывая приятную дрожь по всему телу. – Извини, долго думали, как нам оформить аренду Мисты на сутки.       – Всё в порядке, время быстро пролетело. Теперь мы можем ехать домой? – Аббаккио забрал сигарету обратно из рук Джорно и притянул его к себе поближе. – Если не взял свои, мог бы просто попросить, мальчишка.       – Но разделить с тобой гораздо приятнее, – сияющая улыбка Джованны скрылась в поцелуе, медленном и тягучем, без сжигающей страсти, но с горячей любовью. – Неужели теперь я веду машину?       Отстранившись, Джорно кивнул на пустой бокал, его нисколько не смущало, что теперь он был измазан тёмной помадой, и, по всей видимости, делать что-то с этим он не собирался. И вряд ли бы кто-то мог его осудить, по крайней мере он считал, что поцелуй с Аббаккио то, что сложно не желать кому угодно.       – Ты и так целый день трудился, дай нам этим вечером позаботиться о тебе, – Бруно обжег дыханием костяшки пальцев Джованны, а затем запечатлел на них короткий покорный поцелуй.       Может, босс бы этого никогда не признал, но именно он сделал больше всего для проведения вечера. И сейчас, как бы он не храбрился и не скрывался за своей великолепной улыбкой, он смертельно устал, и кто, как не его близкие, знал, как помочь ему расслабиться.              За всю дорогу они перекинулись лишь парой стандартных фраз вроде напоминания о повороте или о необходимости в следующий раз заправиться. Уже в квартире, когда Аббаккио уверенным шагом прошел внутрь прямиком в спальню, Джорно первым ухватил Бруно за запястье, чтобы притянуть к себе поближе, и поцеловал, оперевшись спиной о входную дверь. Буччеллати сначала немного отстранился и провел языком по губам с отпечатком темной фиолетовой помады, а затем сам увлек босса в поцелуй. Исследовал его рот и каждый раз, когда у него пытались перенять инициативу, ненадолго отдалялся, давая понять, что, может, Джованна и главный по работе, но сегодня всё, что от него требуется, это расслабиться и получать удовольствие.       – Ну блять, может вы бы хотели сначала, не знаю, руки помыть? – Леоне, конечно, получал свою долю удовольствия наблюдая за тем, как его любимые люди прижимались друг к другу, однако всё ещё, несмотря на выпитые бокалы шампанского, имел самый трезвый рассудок.       Буччеллати с тихим смешком отошел от Джорно, едва удержавшегося на ногах после подобного: у них не было близости недели три, поэтому сейчас даже от обычных, а точнее неимоверно горячих, поцелуев он уже чувствовал, что вот-вот расплавится в чужих руках. Пришлось собрать себя в кучу и для начала помыть руки, если бы они буквально перед вечером поочередно не принимали душ, ему бы пришлось ждать ещё дольше, и этого он бы точно не выдержал.       В спальне уже был слабо включен торшер с мягким и теплым светом. Они бы и без освещения прекрасно разобрались, если бы не хотели настолько сильно увидеть каждую знакомую деталь на чужом теле. Аббаккио потянул Джорно на себя за галстук и насмешливо взглянул сверху вниз, вторая его рука прошлась вдоль полосатого жилета, чтобы начать расстегивать пуговицы с самого края.       – Мне понравилось слушать твой голос сегодня. Но будет жаль, если говорить – это единственное, на что способен твой рот, – с прекрасным знанием, на что именно способен Леоне, Джованна не мог удержаться от того, чтобы его не подразнить, а затем, не дав времени на ответ, с силой укусил за открытое основание шеи.       – Еб твою мать… – Аббаккио шумно выдохнул и дернул одну из пуговиц жилета слишком сильно, отрывая ее с корнем.       – Леоне, – губы Бруно начали покрывать его шею поцелуями со свободной стороны – они все слишком хорошо знали чувствительные места друг друга, – если ты не освободишь Джорно от одежды в ближайшие минуты, мне придется ее испортить.       – Да я сам ее сейчас испорчу… – движения стали чуть более дрожащими и нетерпеливыми, Аббаккио поджал губы и довольно скоро освободил босса от жилета и штанов, приняв решение, что рубашка не так уж сильно будет мешаться.       Буччеллати первым перешел на кровать и расстегнул верхние пуговицы своей рубашки, чтобы было не так жарко, от пиджака он успел избавиться за какое-то время до этого. В молнии на его руке хранилась смазка и презервативы, было бы слишком проблематично носить это всё в обычном багаже и потом искать каждый раз среди вещей. Джорно сел на кровать на колени, требовательное давление ладони Леоне заставило его откинуться назад на Бруно, который тут же осторожно стянул с его волос резинку, а затем мягко приобнял за плечи.       – И распусти уже наконец свои блядские пончики, видеть их не могу, – Аббаккио склонился и принялся осторожно покрывать поцелуями шею и плечи Джованны, медленно расстегивая рубашку, когда она становилась препятствием на его пути.       – Как только ты займешь свой рот чем-то более полезным, чем разговоры, – с легкой усмешкой Джорно распустил высокий хвост, в который были собраны серебристые волосы, чтобы накрутить локоны на свой кулак.       Он негромко застонал, когда вместо очередного поцелуя последовал слабый укус, руки Бруно уже гладили его плечи и бедра нежными, но уверенными движениями. Если честно, у Джованны не было бы проблем с тем, чтобы кончить просто от того, что эти мужчины ласкают его, не из-за высокой чувствительности, просто потому что это были именно они, и они прекрасно знали, что делали. Вся его светлая кожа уже была покрыта следами от помады, в некоторых местах оставались пятна от укусов и засосов: Леоне часто кусался и оставлял метки, остальные были не против.       – Не медли… – получив несколько укусов во внутреннюю сторону бедра, Джорно поджал губы, понимая, что его члена специально не касаются и оставляют без внимания, когда он уже настолько возбуждён.       Аббаккио хотел было ответить что-то или даже огрызнуться, но его волосы крепко сжали и требовательно уткнули его носом в член, и на это он уже не собирался играть и дальше. Он обхватил основание одной рукой, прошёлся языком вдоль ствола снизу-вверх, согрел головку дыханием, осторожно отодвинув крайнюю плоть. Поднял взгляд на Джорно из-под полуприкрытых век и услышал, как тот тихо скулит. Приятные ощущения спереди смешивались с несколько неприятными ощущениями сзади, Бруно решил, что самое время ввести внутрь палец, обильно покрытый смазкой. Он медленно ввел его лишь на одну фалангу, звуков для Леоне было достаточно, чтобы понять намёк и помочь Джованне отвлечься.       – Давай, Джорно… Будь хорошим мальчиком и расслабься, – прошептал Буччеллати и провёл языком по краю уха, после чего слегка сжал мочку губами и принялся осторожно подготавливать Джорно. – Вот так, молодец.       Стоило выполнить своё обещание, поэтому дрожащей свободной рукой Джованна вытащил шпильки из уложенной челки. В следующий раз он хорошенько заткнёт Аббаккио и доведёт его до такого состояния, чтобы из его рта не доносилось ничего, кроме стонов, однако сейчас он позволял о себе позаботиться и, пусть и крепко держал чужие волосы, больше не дергал и не задавал свой темп. Леоне это вполне устраивало, иногда он мог быть нежным, – впрочем, если бы ему об этом сказали, он бы с большой долей вероятности разозлился – поэтому сейчас не дразнил и не тянул. Подушечки пальцев оглаживали вены, вдоволь смоченные слюной, а горячий язык ощущался очень уж хорошо на головке и уздечке. От давления второго пальца Буччелатти, Джорно пришлось расслабиться, чтобы не было столь неприятно, он рефлекторно поджимал губы и заскулил в голос, стоило Бруно попасть по чувствительной точке внутри. После этого стало несколько легче и Джованна не знал, навстречу кому хочет толкнуться больше, ощущения с обеих сторон теперь были весьма приятные. Выбор пал на Аббаккио, который без особых проблем взял чужой член полностью в рот так, чтобы головка достала до самого горла, именно тогда Джованна одной рукой прижал его голову ближе к себе, а другой вцепился в больное плечо, вызывая этим приглушенный стон, отозвавшийся приятными вибрациями. Возможно, похожие ситуации отчасти являлись причиной, почему Леоне называл Джорно дьяволом, ведь этот маленький засранец прекрасно понял ещё днём, что у него болит плечо, а теперь надавил на него, как на чувствительное место. С прекрасным осознанием, насколько Леоне нравится боль.       – Я скоро кончу… – голос Джованны прозвучал непривычно для него самого, слишком слабый и дрожащий, в отличие от обычного уверенного тона.       – Давай, ты можешь кончить в рот Леоне. Он будет не против, верно? – томно проговорил Бруно и специально вновь задел пальцами комок нервов внутри Джорно.        Второй рукой он потянулся к Аббаккио и бережно погладил его по щеке, только в таких ситуациях этот язвительный мужчина мог ласкаться, быть таким послушным. Джорно опустил на него взгляд и едва не застонал от того, насколько же сексуально он выглядел с размазанными следами от помады, красными щеками, что так ярко выделялись на фоне обычно бледной кожи, и с его, Джорно, членом у губ.       Всего пара движений и Джованна кончил, не позволяя Леоне отстраниться хотя бы на сантиметр от него, хотя это было не так уж необходимо. Он пытался восстановить сбитое дыхание и даже издал разочарованный вздох, когда чужие пальцы покинули его тело; он откинул голову назад и посмотрел на Бруно, улыбающегося так мягко и нежно, словно они не занимались чем-то настолько развратным. Аббаккио облизнул губы и поднялся немного выше, так, чтобы Джорно оказался зажат между телами двух мужчин, пока те разделяли долгий пленительный поцелуй.       На некоторое время Джорно пришлось остаться в стороне, потому что не только его тело требовало подготовки. Ему всё вполне нравилось, в том, чтобы просто наблюдать, было своё удовольствие: смотреть за тем, как светлые волосы Леоне спадают с его плеч вниз, на чужое лицо, а Бруно осторожным жестом, таким, на который был способен только он, заправляет особо непослушную прядь ему обратно за ухо. Даже в такой интимной ситуации они целовались не страстно, а лишь с неизмеримым количеством любви, Аббаккио одной рукой аккуратно закинул ногу Буччеллати на своё плечо и расстегнул его рубашку, чтобы полюбоваться на кружевное нижнее бельё. Даже без слов было понятно, что он уже не был готов возиться с оставшейся одеждой, поэтому штаны Бруно распались на части благодаря множеству расстегнувшихся молний.       В этот момент Джорно думал, что он успешный человек. Да, стать боссом мафии, развернувшей своё влияние на всю Италию, уже очень хорошо, но в какое-то время это было и у Дьяволо. А чего уж у Дьяволо точно не было, так это двух красивых любящих мужчин, одного взгляда на которых было достаточно, чтобы осознать, что такое счастье. А его делало счастливым присутствие в его жизни шумного и ворчливого, но такого заботливого Леоне Аббаккио и благородного и решительного Бруно Буччеллати с его временами лукавым взглядом, заставляющим оробеть даже самого самоуверенного человека.       – Нравится, что видишь, Джованна? – Аббаккио усмехнулся, в то время как Бруно маняще выдохнул прямо в губы Джорно, чтобы затем заставить его лечь на спину на кровать.       – А разве такое может не нравится? – отвечать вопросом на вопрос не принято, но словно кому-то в этой комнате не было на это абсолютно плевать.       Бруно достал из блестящей обертки презерватив, он им нужен был не столько из соображений безопасности, сколько ради гигиены, если они хотели отдохнуть, то идти в душ после завершения было бы несколько проблематично. Как завороженный, Джованна провел рукой по кружеву на его груди, огладил мышцы и припал губами к смуглым плечам. С Буччеллати он был нежнее, совсем слабо прикусывал кожу и тут же зализывал едва заметные следы, а большую часть времени просто распалял ощущением своего дыхания в опасной близости.       – А сейчас расслабься… – шепот Бруно был прямо у уха Джорно, последний, несмотря на недавнюю разрядку, был невероятно возбуждён, а мягкий голос заставлял лишь сильнее прочувствовать тугой комок жара, сгустившийся внизу живота. – Ты молодец и хорошо поработал, сейчас получишь свою награду.       Джованна обвил ногами пояс Буччелатти, пока его член медленно проникал внутрь, чтобы затем войти до конца одним толчком, заставляя Джорно застонать в основание шеи Бруно. Нужно было немного времени, чтобы привыкнуть к размеру и этому невероятному чувству заполненности, это давало возможность подключиться Аббаккио.       – Ты же выдержишь? – вполголоса спросил он, пальцы с местами отколовшимся чёрным лаком прошлись вдоль позвоночника Бруно, от чего тот прогнулся в спине.       – Да…       – Когда ты стал таким пугливым, Леоне? – Джованна прозвучал гораздо ехиднее, чем следовало бы в данной ситуации.       – Я не пугливый, – прорычал Аббаккио и резко вошёл в тело Буччеллати одним движением; Бруно изогнулся до хруста в спине и застонал в голос, его короткие ногти впились в предплечье Джорно.       – Джорно! – он прозвучал несколько сердито, хотя вряд ли бы стал злиться из-за такого.       – Извини, – это прозвучало одновременно от парня и мужчины в сочетании с успокаивающими поглаживаниями, оба в этой ситуации были виноваты в равной степени, хотя вряд ли так уж сильно жалели.       Буччеллати шумно выдохнул, ему повезло, что его тело после такого осталось в целости, иначе бы по шее получили абсолютно все. Конечно, несколько позже, пусть, в отличие от Аббаккио, он не так наслаждался болью, но терпеть умел и обязательно продержался бы ради этих двоих. Когда стало несколько легче, Бруно сплелся пальцами с Джорно, поверх с одной стороны их накрыла ладонь Леоне, вторая ему ещё была нужна, чтобы нежно придерживать Бруно за бедро. Нужный темп получилось подобрать не сразу, сначала они постепенно дошли до практически синхронного ритма, чтобы чуть позже сбиться в хаотичные быстрые движения. В какой-то момент они перестали отличать свой голос от чужого, лишь звуки Аббаккио тонули в плечах Буччелатти, которые постепенно становились полностью покрыты тёмными следами засосов. Кусаться он себе не позволял, это в Джорно он мог вцепиться зубами как дикий зверь, а Бруно, хоть и не развалится, всё равно не будет чувствовать себя так приятно.       Вместе со второй за ночь разрядкой Джованна почувствовал, как на него наваливается скопившаяся усталость. Всё это время он держался со всей своей уверенностью, а сейчас не был уверен, его зелёные глаза блестели от влаги из-за наслаждения или чего-то ещё. Его губ осторожно коснулись один за другим два поцелуя, Джорно вытер лицо и медленно приподнялся на локтях. Ему не нужно было говорить о любви, об этом и так все знали, одного его долгого взгляда было достаточно, чтобы передать всё тепло и благодарность, что были у него внутри.              Бруно сидел на краю кровати и смотрел самых дорогих ему людей. Леоне, когда-то так рьяно отрицавший возможность спать с кем-то в одной кровати, сгреб Джорно в охапку и прижимал к своей груди.       Когда-то давно, Бруно влюбился в Аббаккио. Смотрел на него с расплывшимся макияжем, едва держащегося на ногах, сжимающего бутылку в руках. На него, державшегося поодаль ото всех, но всё равно готового глотки грызть за любого, кого начал считать своей семьёй. На него, что не решался посмотреть Бруно в глаза, когда начал осознавать свои чувства, потому что считал себя недостойным этого, считал, что всё испортит. На его блеск в глазах, появившийся с приходом Джорно, отличный от того, который у него был, когда он смотрел на Бруно, но всё такой же притягательный.       А затем…       Затем Буччеллати взял Джорно за руку и согласился отвести к его мечте. Повёл всех за собой и был готов отдать жизнь ради того, чтобы Джованна сделал этот мир лучше, а когда проснулся через несколько недель в больнице и почувствовал запах цветов, который обычно исходил от Джорно, почувствовал на своей руке ладонь Леоне, понял, что на самом деле никогда не хотел умирать. На самом деле, это всё была вина Джованны, который взял двух людей, столь смело идущих прямиком к смерти, и подарил им желание жить дальше, показал мир с той стороны, с которой они его раньше не видели. И сколько бы он не думал, что благодарен им за то, что они рядом с ним, он был именно тем, кого они должны были благодарить.       Ведь теперь они продолжали жить. Не ради кого-то, но рядом с теми, кого любили больше всего мира.