If I can dream

Убитый жизнью и сегодняшним днём барабанщик, по щекам которого стекают слёзы, находится в ванной комнате, стоя у раковины. В одной руке у него острый и ещё не окровавленный нож. Другая оголена до локтя. Виновником этого минорного происшествия является его самая любимая и дорогая рок-группа, точнее один из её участников — Дамиано Давид, который занимает в ней место сексуального фронтмена и ахуенного вокалиста, хотя в жизни он до жути эгоистичен, высокомерен и не толерантен. *** Сегодня вечером у группы состоится огромный концерт в Риме на всем известной площадке Circo Massimo. Конечно же, ребята очень сильно волнуются, и у всех проходится небольшой мандраж по телу, так как выступать они будут для семидесяти тысяч человек. Да, у них случались суммы и побольше, но это были фестивали в незнакомых им городах. Сегодня же они выступают на одной из самых больших сцен в своём родном городе, где несколько лет назад только начинали свой сложный путь музыкантов, распевая песни на улицах Рима и, тем самым зарабатывая первые деньги с музыки. Так как до концерта ещё около девяти часов ребята решают устроить репетицию в своей родной и любимой студии. Они записывали в ней ещё самые первые треки. Все уже в сборе, точнее, почти все. Просто Дамиано, как обычно, опаздывает минут так на двадцать, что очень сильно портит планы группы на сегодняшний день, так как на репетицию у них только три часа, если не меньше. После надо будет бежать на арену, чтобы успеть приготовиться к концерту. — Где его носит? — ворчит Торкио, которому надоели постоянные задержки вокалиста, — Мы же тридцать минут назад должны были начать, чтобы всё успеть, — негодует барабанщик. — Итан, он скоро придёт, — говорит Виктория, а после её слов в студию входит четвёртый участник группы. — Привет, — немного протянуто здоровается вокалист, подходя к микрофону. Дамиано уже стоит у своего инструмента и оценивающе смотрит на барабанщика, точнее, он рассматривает его одежду, которую по его взглядам одевать можно только на сцену, а вот в жизни так выглядит уж точно нельзя. Торкио замечает этот до жути знакомый взгляд и старается его игнорировать. Он понимает, что если сейчас хоть слово скажет этому высокомерному придурку, то тот, в какой уже раз, начнёт обливать грязью его внешний вид. По этой причине Итан решает молчать и выполнять свою роль в группе. Ребята уже сыграли несколько песен, а Давид всё продолжает испепелять взглядом одного человека, который его изрядно бесит с самого знакомства своим дебильным самовыражением. Если бы ни один небольшой косяк Итана в одной песни, которую они только что закончили исполнять, то Дамиано так и продолжал бы смотреть на бедного Торкио, но тут он решает перейти к действию, точнее, Давид думает, что Итан — это мусорка, в которую можно сбрасывать весь свой негатив на протяжении всей жизни. — Итан, барабанщик ты недоделанный, хватит ошибаться. Зачем мы тебя вообще в группу взяли? — ругается вокалист, грозно смотря на Торкио. Итан, услышав эти слова, просто опускает голову, не говоря ни единого слова. Этим действием он хочет показать Давиду, что он не желает продолжать разговор, который нацелен на оскорбление его личности. — И что мы молчим и голову опускаем? Ведёшь себя как девка, да и выглядишь также. И вообще, зачем ты красишься вне сцены, чтобы выглядеть как гей какой-нибудь? — Дамиано продолжает унижать Итана. — Хочу и крашусь. Отвали, — сквозь зубы отвечает Торкио, которому уже надоело изо дня в день выслушивать про себя подобное. — А одеваешься ты как? Как шлюха! Что это за шорты кожаные, которые еле твой зад прикрывают? И что это за сеточка на тебе вместо кофты нормальной? Отвратительно. Тебе в такой одежде только в стриптиз-клубе работать можно, — Давид данными словами очень сильно задевает барабанщика, но ему на это всё равно. Дамиано намного важнее свои принципы и взгляды на жизнь. Он считает, что люди из его окружения должны выглядеть так же, как и он сам. А Итан в эти нормы не вписывается, из-за чего частенько на него выплёскиваются все накопленные нервы вокалиста. На эти слова про одежду и про косметику Торкио ничего не отвечает. Он только лицо руками прикрывает, чтобы никто его слёз и настоящих эмоций не увидел. — Давай поплачь ещё, как баба. Это поведение как раз к твоим длиннющим волосам подходит, — Давид уже затронул всё, что его не устраивает в Торкио. Но осталось ещё кое-что, что Дамиано ещё не подчеркнул в своей речи, — И да, Итан, есть сценический образ и наша реальная жизнь. И это две разные вещи. На сцене мы артисты, которые всю эту дребедень поддерживают, размахивая этим радужным флагом во все стороны. А в жизни мы нормальные люди с мозгами, которые понимают, что такие выродки себе это всё просто взяли и напридумывали, — Давид ещё бы тысячу оскорблений наговорил, если бы не Вик, которая вовремя обратила внимание на состояние Торкио. — Дамиано, хватит гнобить уже всех подряд. Если тебе что-то в ком-то не нравится, то промолчи, а потом можешь об этом сказать только не в грубой форме и наедине, а никогда у нас есть хоть малейшая возможность повторить все песни. Алкоголик ты хренов! — Виктория пытается угомонить пыл своего друга. А после добавляет: Давайте мы все сейчас успокоимся, а после продолжим репетировать, — предлагает басистка, смотря на уходящего барабанщика. Прежде чем Виктория произнесла последние слова, Итан уже успел встать из барабанной установки и направиться к выходу. Барабанщик, как обычно, решает уйти от проблем. Также он спешит покинуть студию, потому что ему ужасно стыдно. Его охватывает данное чувство за то, что он опять не смог постоять за себя и ответить вокалисту тем же, ведь недостатков у того тоже немало. Парень так не поступает, потому что слишком хорошо воспитан. Нередко Торкио даже словами решить проблему не может, ведь он себя не простит после такого. Также Итан уходит, потому что больше не может терпеть этих оскорблений изо дня в день. Он просто хочет быть собой, а ему за это чуть ли не смерти каждый день желают. Торкио выходит из студии и направляется домой. Он плетётся по каким-то маленьким и прогнившим переулкам, чтобы его никто не донимал, так как в своём состоянии он сейчас по-доброму ни одному фанату не ответит, а обижать людей — это не в его стиле. Он бредёт по безлюдным переулкам с желанием побыстрее оказаться у себя дома, чтобы по-нормальному переварить всю ситуацию в голове и настроить себя на вечернее выступление. *** Когда Торкио приходит домой, то садится на кровать, тихо плача. Он пытается успокоиться и не впадать в сильную истерику, так как понимает, что если он сейчас не остановит свои слёзы, то на сцену сегодня вечером в принципе не выйдет. Барабанщик уже начинает потихоньку приходить в себя и обдумывать всю ситуацию, как вдруг на его глаза попадается нож, который лежит на письменном столе. Он резко вспоминает свою давнюю зависимость, но в этот же момент припоминает, насколько же долго от неё отходил, и как же это было сложно. Такие мысли по-началу не давали взять Итану в руки этот острый предмет. Но, судя по всему, его чувства и до боли истерзанное состояние взяли вверх и, так скажем, дали о себе знать. Торкио берёт нож и направляется в ванную комнату. Убитый сегодняшним днём барабанщик, по щекам которого стекают слёзы, находится в ванной комнате, стоя у раковины. В одной руке у него острый и ещё не окровавленный нож. Другая оголена до локтя. Первый порез Итан наносит себе, вспоминая те чувства, которые он испытывал в подростковом возрасте, когда резал свою кожу практически каждый день, а именно чувства спокойствия и в какой-то степени даже приятной боли, после Итана, так скажем, понесло. «Барабанщик ты недоделанный. Зачем мы тебя вообще в группу взяли?». А ведь Итан сделал совсем небольшую ошибку. Он просто не попал по малому барабану, из-за чего не было одного звука, который был вовсе незначителен. Гитаристы этого вообще не заметили и спокойно продолжили играть дальше. А вот вокалисту эта ошибка показалась ужасной, отвратительной и уж очень весомой, поэтому он решил воспользоваться моментом и загнобить игру Торкио, чтобы выместить на него свои нервы. Такие оскорбления для Итана не в новинку. Так как Дамиано мастер «раздуть из мухи слона». Только вот почему на ошибки Томаса и Виктории или даже свои он не обращает никакого внимания? А вот на какие-то малейшие недочёты в игре Итана, которые довольно-таки редкие, он взъедается так, будто он всю песню завалил. Думая об этом, Итан оставляет ещё одну красную полосу на своём теле, после вспоминает ещё кое-какие слова Давида. «Давай поплачь ещё, как баба. Это поведение как раз к твоим длиннющим волосам подходит». Волосы — это то, что для Торкио является самым дорогим, а для Давида — главным предметом насмешки. Хоть у самого довольно-таки долгое время была шевелюра до плеч. Но он оправдывает это тем, что длина, которая у него была, для мужчин допустима. А вот длина Итана — это уже самый настоящий перебор. Да, всё как обычно. У Торкио всё как всегда, хуже всех. Ничего нового. Барабанщик оставляет ещё несколько порезов на запястье, потом на ум приходят ещё фразы, которые как раз тронули Итана сильнее всего. «Отвратительно. Тебе в такой одежде только в стриптиз-клубе работать можно». «И вообще, зачем ты красишься вне сцены, чтобы выглядеть как гей какой-нибудь?». Барабанщик очень любит самовыражаться при помощи яркого макияжа и вызывающей одежды. Ему это просто нравится. И сам он ничего плохого в этом не видит. А вот Дамиано со своими устаревшими взглядами на жизнь считает, что одеваться так могут только девушки лёгкого поведения. А краситься, в принципе, можно только представительницам женского пола. А если так выглядит парень, то он является геем. Да, Итан и вправду нетрадиционной ориентации. Но на данный момент для Дамиано, да и в принципе для всей группы, это только догадки. И вот на теле Торкио появляется ещё тройка порезов. «На сцене мы артисты, которые всю эту дребедень поддерживают, размахивая этим радужным флагом во все стороны. А в жизни мы нормальные люди с мозгами, которые понимают, что такие выродки себе это всё просто взяли и напридумывали». На сцене Дамиано ведёт себя как самый толерантный человек в этом мире. Это фронтмен группы с мировой известностью, который на каждом концерте кричит о толерантности, о том, что такие люди должны жить и идти своей дорогой, несмотря ни на что, который одевается и красится на сцену довольно-таки вульгарно, только чтобы поддержать самовыражение, который он на каждом выступлении, интервью или концерте говорит всем, что нужно заниматься тем, что нравится тебе, а не тем, что по душе кому-то. А в жизни он кто? Невоспитанный человек, который презирает тебя за то, как ты одеваешься или как ты выглядишь. Алкоголик, который всей душой ненавидит свой образ жизни и профессию, и то, как ему надо выглядеть для того, чтобы у группы была репутация. Парень делает это только ради денег, популярности, ведь он просто насквозь прогнивший человек. Да, реальность бывает настолько ужасна, жестока и безжалостна. А Итан — его полная противоположность. Барабанщик, который и на сцене, и в жизни одинаковый, ведь Торкио не врёт своим фанатам, смотря им в глаза. Он, наоборот, готов говорить, что самовыражаться нормально и ничего плохого в том или ином нетрадиционном выборе нет. Воспитанный человек, который поддержит и поможет любому принять себя или найти свой потенциал в этом большом мире. А ещё это не разобравшийся человек, который сам пытается себя понять. Парнишка, которому только двадцать один год, а его выбор уже отрицает самый близкий ему человек. На руке Торкио появляется ещё один, но очень больной и глубокий порез. — А ведь я его люблю, — думает Торкио, нанося себе ещё несколько кровавых линий. Да, шесть лет назад его угораздило влюбиться в этого ужасного человека. Давид как-то привлёк его внимание. Но вот чем? Он же был точно таким же. Хотя, тогда являлся более счастливым что ли. Такой молодой и задорный. Ещё даже по клубам в поисках близости не ходил. Конечно же, нельзя говорить, что Торкио прям вообще не знает, что его привлекло в этом человеке. Тут всё просто. Наверное, красота Давида сыграла над Итаном эту злую шутку под названием любовь, которая до сих пор пройти не может, как бы он не пытался от неё избавиться. Итан думал, что эти чувства быстро пройдут, так как понимал, что ждать знаки внимания от этого человека — пустая трата времени, а делать их самому себе дороже, потому что мнение Дамиано насчёт однополых пар он отлично знает. Итан просто решил ждать, пока чувства сами пройдут. Но годы идут, а он с каждым днём будто влюбляется в него ещё сильнее и сильнее. Торкио наносит себе ещё несколько порезов и понимает, что он полностью успокоился, после предварительно обрабатывает, заклеивает раны и возвращается на кровать, смотря на время и видя, что ему пора выходить. *** Итан заходит в гримерку, и Виктория с Томасом сразу же на него оборачиваются и налетают с вопросами. — Итан, всё хорошо? — почти в один голос произносят гитаристы, беспокойно смотря на барабанщика. — Да, всё нормально, — врёт Торкио, после задаёт вопрос, — А где этого придурка носит? — Наверное, как обычно по клубам. Просто надеемся, что он не сорвёт нам один из самых важных концертов в этом году, — говорит Виктория. До выхода на сцену двадцать минут. Все готовы, даже фанаты, крики которых уже слышны в гримерке, а вокалиста до сих пор нет. Ребята уже мечутся по углам, пытаясь до него дозвониться. Сейчас все находятся на нервах, так как если Дамиано не придёт в течение десяти минут, то мероприятие придётся отменить. И фанаты, которые заплатили за это деньги и потратили своё время, уж точно рады не будут, да и ребятам тоже придётся несладко, так как им придётся переносить концерт, а это значит по новой договариваться с организаторами. Это дело небыстрое. Виктория была уже готова идти к руководителям и отменять концерт, как вдруг этот любитель погулять по клубам является в гримерку, слегка пошатываясь. — О, какие люди. Дамиано, быстро переодевайся, гримируйся и так далее. До выхода меньше двадцати минут, а ты только припёрся! — командует Де Анджелис, которая готова убить этого человека. — Господи, Вик, заткнись. У меня и так голова болит. А ты ещё со своими претензиями здесь! — заявляет Давид, беря и рассматривая свой наряд, — Пиздец. И вы это одеждой называете? Я же в этом на шлюху буду похож, в рот ебал мой сценический образ. — Пить и трахаться с кем попало меньше надо, чтобы голова не болела, — ругается Вик, злобно смотря на этого урода, который сейчас им чуть ли концерт не сорвал, а теперь ещё и возмущается. — Не твоё дело, сколько я пью и с кем сплю. Надоела, — говорит Дамиано, после идёт переодеваться в эту ужасно открытую, по его мнению, одежду. Одев свой наряд, Давид садится на стул, и его начинают красить под его недовольное жужжание, — Как же я это ненавижу. Зачем так ярко? Я мужчина или девка, в конце концов. Зачем меня так красить? Я задолбался уже, — ругается Дамиано, наблюдая за тем, что делают с его лицом визажисты. На все эти немного пьяные восклицания вокалиста внимание никто не обращает, так как все давно уже к этому привыкли. Только вот один Торкио сидит и чуть ли не плачет. У него от этих слов сердце внутри разрывается, а ещё от мыслей, что этот же человек сейчас выйдет на сцену и всем будет затирать про какую-то толерантность, когда сам не имеет к ней никакого отношения. Когда перевоплощение Давида было законченно, то группа взяла свои инструменты и под восторженные визги фанатов вышла на сцену. Весь концерт Дамиано заигрывал со всеми подряд, выделывая какие-нибудь сексуальные выкрутасы. А под конец он вообще поразил всю публику. Как только ребята закончили исполнение заключительной песни и вышли на бис. Дамиано в начале фактически в засос поцеловал гитариста, а после нехотя прикоснулся к губам барабанщика, потом он произнёс речь о том, какие же все гомофобы твари и то, что толерантность должна брать вверх. После сказанный слов, под восторженные крики фанатов, которые поднимали радужные флаги и орали во всё горло о том, какой же Дамиано крутой, сексуальный и толерантный, группа ушла со сцены. Придя в гримерку, Дамиано помчался к раковине, чтобы смыть с себя этот, по его мнению, вульгарный макияж. Убрав всю косметику со своего лица. Давид быстро переоделся. И даже не попрощавшись с ребятами, куда-то ушёл, хотя все отлично понимают, куда и зачем пошёл этот человек. Вот насколько же люди бывают двуличные. На камеру — весьма толерантный и счастливый человек. А на самом деле кто гомофоб и бабник?