Эльфийский сборник

      С тех пор, как молодая и миролюбивая Тас’тали стала вождём, жизнь всего племени стала много проще и тяжелее одновременно. В прошлое постепенно уходили бои насмерть, свобода мужчин в выборе партнёрши… как бы не дошло до нападков на древнее учение лоа! Сама мысль об этом заставила седого тролля с мелкими татуированными клыками поморщиться. Нет, до этого вождь, пожалуй не дойдёт. А и дойдёт — вождя сменят. Ну а пока что оставалось, чтя те самые традиции, признавать Тас’тали вождём да повиноваться, как было принято в клане Тёмной Луны. Даже если платой за это стало изгнание с родных земель. В конце концов, им принадлежит вся земля под Луной и любая душа в её тени. Если бы их действия не нашли одобрения лоа, жрец вроде Вскири уже знал бы об этом. И тем не менее, великие молчали, явно одобряя правление Тас’тали. А потому тролли шли за вождём — глубже в неизведанные земли. Однако стоило бы знать, куда именно направляться.       Это, разумеется, было задачей жреца лоа. Не выяснять, почему их изгнали, хотя об этом старый Вскири догадывался, а именно посильно помогать клану, который сейчас, став бродячим, всё никак не мог нигде закрепиться.       Вот и теперь старый Вскири гадал по характеру падения листьев, птичьим перепевкам, голосам ветра и трепету последних солнечных лучей, что будущее им готовит. Но природа молчала. Духи молчали.       Это было странно. Мир полон духов. Мир полон жизни, особенно здесь, в этом чудесном лесу, становящимся тем пышнее, чем глубже они заходили. Возможно они молчали от того, что находились в присутствии более великого духа.       Так понял мир Вскири, и о том он вскоре пришёл сказать вождю.       — Вскири не знает, что хотят великие лоа, но он точно знает, что воздух здесь богат ими. Мы идём в верном направлении.       Дым в шалаше расползался по низу белыми змеями, проясняя сознание. Сквозь верхние ветки узорами проникали осколки лунного света. Фигура напротив выражала уверенность в своей силе.       — Да направят лоа пути твои. И нас всех. Мы будем двигаться за оленями, вглубь, пока ты не скажешь, что нашёл подходящее место. Пока не услышишь шёпот лоа.       — Да будет так, вождь.       Так они решили тогда. И разошлись.       Луна несколько десятков раз сменила солнце на небосклоне. Трава стала выше и гуще. Деревья вокруг начали плодоносить. А звёздная тьма молчала.       Зато следы, что нашли охотники Тёмной Луны, говорили о присутствии здесь огромного оленя, который просто не мог существовать. Если бы не был тем лоа, которого избегали младшие духи. Разумеется, теперь и это было заботой старого Вскири.       И он размышлял о следах, глядя на краски заходящего солнца и деревья вокруг. Размышлял и шёл вперёд, простригая себе путь через высокотравье, пока клан спал. Копьё на его плече. Набедренная повязка с костями врага — такой молодым уже не носить! Седая коса с пером додо — символ жреческого статуса. Ему нечего было бояться. Он был готов.       Найдя достаточно крепкий дуб, Вскири сел у самого ствола на корни, и опёрся на дерево. Шло время. И вот, тело отяжелело, веки закрылись и на жреца наконец напал сон.       Краски сменяли друг друга, как голоса в песнях у костра, а сезоны смешались в сплошное ничто. Разрушалась связь форм и содержаний. Он был потерян в нигде — зелёном, абсолютном, оглушающем. Это зелёное разговаривало, но на языке, которого он не знал. Умное, древнее. Не злое. Не доброе. Вечное? Или бессмертное? Голос могучий и строгий задавал вопросы выше его понимания. Ещё бы помнить, что такое вопросы, ещё бы помнить, что такое он. Может ведь и вовсе не вопросы, в том смысле что от него не ждут ответов изнутри, а толкают к ним, чтобы искать снаружи. Но где искать? Что искать? Зачем он здесь оказался? Мысли путались, смеркались, сжимались и танцевали огнями в золотых глазах существа, столь похожего и непохожего на него одновременно. Он был как олень, но слишком большой и с разумным туловом. Тулово же было как троллье, но сглаженное и бледное. Но это лишь мелькнуло — и исчезло. Может, ему показалось, и его не было, никогда не было? Но нет, он указывал куда-то. Он есть или был или будет, но он не ответ. Он указывает на ответ. На озеро, в котором купается луна. Озеро-море, море крови. Синяя кровь. Блестящая кровь — для блестящего будущего. Кровь, что принесёт нам много славы. Свободу. Бессмертие. И прекрасный женский голос из её глубин и над её глубинами, и со всех сторон сразу.       Дом. Следы ведут к дому.       Следы и правда приведут троллей к новому дому. Вскоре у Великого Моря образуется первое поселение ночных троллей. Затем история потечёт своим чередом — первая жрица лоа, дочь Тас’тали, объявит, что услышала и узнала имя голоса из Великого Моря, где купается Луна. Уже внуки Тас’тали будут строить храм Элуне, богине жизни и смерти, что каждую ночь обнимает живых своим светом. Правнуки, первые философы и маги, начнут называть Великое Море Источником Вечности, утверждая, что эти воды — не воды моря, но нечто иное, достойное изучения. Правнуки этих философов будут рассказывать сказки о лесном шан’до и воевать со своими дикими братьями. Расцвет их культуры положит конец существованию многих других видов и парадоксальным образом поставит самих ночных эльфов, потомков Тас'тали, на грань вымирания. Но а пока что они просто надеются выжить.