***
Широ
За все двадцать пять лет своей жизни я ни разу не думал, что все может обернуться именно так. Никогда не верил в эту всю сверхъестественную чушь с амулетами и всякими там Кицунэ. Нет. Абсолютно точно никогда. Я больше доверял науке и статистическим данным, чем каким-то видениям или чему-то в этом роде. Но как-то так вышло, что именно наука привела меня… сюда. Это произошло дня три назад. С одной стороны это довольно быстро, а с другой… Это целых семьдесят два часа непрерывной информации, которая накладывается на старую и вытесняет ее. Но даже несмотря на этот факт я все равно помню тот день так, будто бы прошла всего секунда. Или даже всего мгновение. Я до сих пор помню то чувство воодушевления, которое испытывал тогда. Еще бы. Мне удалось тогда наконец расшевелить свои мысли и почти закончить проект, над которым к тому моменту я работал вот уже как три месяца. О я почти напевал себе под нос под мерный стук моих пальцев по клавиатуре. Даже не заметил ничего странного, хотя, это я уже сейчас понимаю, от соседей через вентиляционную решетку отчетливо несло газом. А потом перед глазами словно включили светодиодную лампу и, как бы странно это не звучало, все померкло. А очнулся я уже здесь. Хотя, до сих пор я не до конца понимаю, что можно подразумевать под этим здесь. Первое, что я увидел, как только удалось продрать глаза — песок. Нет не так. Много песка. Очень много. В общем это был пляж. Потом я услышал шум волн, а еще чуть позже, когда удалось отыскать очки в горе песка, расплывчатая синева, что я видел до этого, превратилась во вполне себе реальное море. Или океан. Хрен его знает, что это на самом деле. Когда первый шок от увиденного прошёл и темные точки перестали скакать перед глазами, я осмотрелся более внимательно. Но, в общем итоге, картина не сильно поменялась. Вода, песок, крабики на песке, пальмы и полоска леса чуть дальше пляжа. После осмотра территории до меня медленно дошел смысл происходящего. Сначала было отрицание. Минут пятнадцать я в позе эмбриона катался по песку и шептал как мантру, что мне пора бы уже проснуться. Уговоры на мое сознание не подействовали, и я все также оставался здесь. Позже начал думать, что надышался всё-таки испарениями, которые возникли в результате моего не очень удачного эксперимента, и все сейчас происходящее — не более чем проекция моего больного воображения. Решив в своих догадках убедиться, я даже подошел потрогать «воображаемое» море-океан. И зря. Только намочил рукава рубашки и джинсы испачкал в мокром песке. Потом подумал, что море не очень надежный источник моих убеждений и прикопался к крабикам на песке. После того, как один из них цапнул меня за палец, я, матерясь и причитая, отошёл от жителей пляжа на более безопасное расстояние. А потом до меня, наконец, дошло, что боль была более чем реальной, и мокрые рукава рубашки ещё больше подстегнули меня к правильным выводам. Ну как правильным. Скорее, наиболее вероятным в данной ситуации. На место отрицания пришёл гнев. Причём такой… Основательный. Я просто орал. Орал и материл. Сначала песок. Потом море-океан. Потом бедных крабиков. Потом неведомую хрень, которая проползла по моей ноге, пока я орал на пальмы. С последней у нас отношения вообще не заладились. Сначала я на нее просто орал. Потом, логично предположив, что дерево дать сдачи мне не сможет, саданул по пальме кулаком. Получилось слабенько, поэтому я ударил ещё раз. А потом и ещё. Видимо, после третьего раза у дерева закончилось мнимое терпение, потому что мне на голову чуть не приземлился… кокос. Здоровенный такой, килограмма два, не меньше. Посчитав это своеобразным знаком «белого флага» (со стороны пальмы, естественно), я, захватив с собой добычу, убрался подальше от агрессивного дерева. В общем пошёл дальше орать на крабиков. Потом были подсознательные торги. Я в буквальном смысле ползал на коленях по горячему песку и взывал к небу и облачкам (потому что в Бога я не верю ни в каких его проявлениях) в молитвах, чтобы меня вернули. Не знаю, чего я ожидал, но, слава крабикам на песке, мне никто не ответил. Иначе я бы начал сомневаться в собственной адекватности. Хотя, стоит ли вообще говорить об адекватности в данной ситуации? Вопрос, конечно, до мозга костей риторический. Следующей стадией принятия неизбежного, как утверждают научные журналы, была депрессия. Не знаю то ли я не человек, то ли журналы были отнюдь не научные, но стадия меня эта как-то обошла стороной. Вместо нее мне пришло осознание всей задницы, что здесь творилась. Не знаю как. Не знаю при помощи чего. Не знаю вообще какими силами, но я переместился на гребаный остров (обитаемый он или нет я даже знать не хочу). Как только сия абсурдная мысль пробралась в голову, я истерически захохотал во все горло. Даже распугал моих уже друзей-крабиков. Я гребаный попаданец… Минут сорок, наверное, я ещё просидел, вперившись невидящим взглядом в песок. Пытался осознать своё нынешнее положение и подсознательно искал объяснение всему происходящему. Более или менее научного объяснения найти никак не получалось. Вместо этого в голову настойчиво лезла вся эта хрень с порталами и перенесением во времени. И в какой-то определенный момент я понял, что искать нормальное объяснение этой ситуации — сродни поискам смысла в курсовых работах первокурсников универа, где я подрабатываю лаборантом — то есть ну абсолютно невозможно. И, как любой нормальный (ну почти) человек, я решил просто забить, по крайней мере сегодня, и временно приспособиться к местной жизни. Ведь, как там поступают все типичные попаданцы в этих второсортных романчиках? Выживают? Вот и я попробую выжить и обследовать сие место. Может, мне повезет, и я вернусь обратно (да, меня все ещё не покидала надежда того, что я просто нанюхался своих же реактивов, и все сейчас происходящее — ну очень уж реалистичная галлюцинация). А потом как-то незаметно для меня солнышко начало медленно крениться к полоске воды, и мне пришлось озадачиться насущными и почти бытовыми вопросами. Первое — чего бы мне съесть, чтобы желудок перестал пугать меня звуками перфоратора (один в один как у моего соседа сверху), и второе — где мне спать. Ну, предположим с первым я разобрался достаточно быстро — расколоть кокосовый орех о камень не составило труда даже такому неспортивному человеку как я. Да и бананов на деревьях росло предостаточно. Правда, я умудрился порвать и так уже пострадавшие джинсы, но это перестало казаться для меня проблемой уже после того, как я попробовал добытые потом и кровью (в буквальном почти смысле) бананы. Они оказались просто невероятно сладкими и вкусными. От прилива оптимизма я даже нарвал себе еще штук двадцать и сделал небольшой склад у камушка. Такое себе, конечно, получилось убежище для еды, но ничего лучше, чем укрыть бананы листом от пальмы, я не придумал. Так что вопрос с едой я временно отложил в дальний ящик. С ночлегом дела обстояли немного хуже. Глубже чем парочка метров в джунгли я идти не рискнул. Очень уж красноречивые шевеления под ближайшим кустиком отговорили меня от этой затеи. Взвесив все за и против я решил остаться на более или менее безопасном пляже (та фигня, что пыталась меня цапнуть не в счет). Открытое пространство как-то больше внушало доверие, чем непроходимые дебри, из которых изредка, но доносились не очень мелодичные звуки. Соображать пришлось быстро, ибо ночь грозила наступить ну очень уж скоро. Сначала обшарил собственные карманы (и почему, спрашивается, не сделал этого раньше) на наличие хоть чего-нибудь полезного. Увы, нашарил только две монетки, залежавшуюся и отсыревшую сигарету и, о святые крабики, старенькую зажигалку. Это просто превосходно, она даже практически полная! Быстро выложил все свое «богатство» на ещё теплый камушек и уселся прямо на песок, отчаянно шевеля извилинами. Вот, какого хрена, я никогда не носил с собой в карманах ну, скажем, ножик? Маленький томагавк? Да хотя бы хоть что-то более полезное, чем две маленькие монетки? Спасибо, что хоть зажигалка есть — не помру от холода (никто же мне не скажет о том, насколько холодные здесь ночи пока я сам об этом не узнаю). Да и, если вдруг приспичит, могу что-нибудь на костре пожарить. Хотя бы даже рыбки. Вон как она почти у самого берега плещется счастливо. А еще говорят, что курение убивает. Потом до меня дошло, что простым сидением на песочке я проблему не решу, и мне бы по-хорошему обследовать немного пляж — мое временное пристанище. Спрятав свое сокровище в виде зажигалки в карман, я методом считалочки решил продвигаться направо. Удача, кажется, была не совсем на моей стороне (мне стоило убедиться в этом ещё в ту самую секунду, когда я очнулся хрен знает где). Я таскался по пляжу минут двадцать, и все, что мне удалось обнаружить — новые крабики и сорванные ветром листья пальм. Тьфу ты, надо было налево идти (если бы сейчас слышал меня мой почивший вот уже как пятнадцать лет папаня — похвалил бы за «правильные» мысли). А когда ещё через полчаса я не нашёл ничего более полезного, чем поваленная пальма, пришлось взять себя в руки и начать шевелить извилинами. Ну и импровизировать, куда же без этого. В общем пришлось вернуться на место «спавна», прихватив с собой те самые опавшие листья (еле дотащил эти громадины) и пару не очень тяжёлых веток. Уже там, взвесив все «за» и «против», я рискнул пройти немного вглубь джунглей. И да, эти пару метров я искренне считаю своим достижением. И даже их мне хватило, чтобы найти приключений. Ну и какую-то лиану, которая более или менее похожа на веревку. Окрыленный такой неожиданной, но, несомненно, приятной находкой, я усомнился в опасности этих дебрей и уже хотел продолжить свое путешествие… Паук размером, наверное, с мою ладонь, которого я заметил аккурат перед тем, как впечататься лицом в липкую паутину, посчитал иначе. Нет, если честно, я никогда не боялся никого из членистоногих какими бы противными они не были. Но эта тварь так убедительно шевелила своими жвалами (или как там это у них называется? Я химик, а не биолог), что я издал что-то отдаленно напоминающее ультразвук и отскочил, наверное, метра на два. — Все, я все понял. Уже ухожу, — не знаю, кому я все это сказал, но, надеюсь, меня поняли. Ну в общем я поспешил ретироваться с опасного участка, а после того, как чуть не наступил на змею, вообще поспешил убраться на, ставший мне уже родным, пляж. Стряхнув с рук прилипшие лоскутки паутины, я оглядел ещё раз «свою» территорию, уперев руки в бока. М-да. Не густо. И наступившие сумерки никак унылую картину не украшали. Все тот же голый песок с валунами чуть ближе к лесу и подступившей ближе полоской воды. Даже крабики меня бросили. Раньше, читая все эти второсортные романчики про попаданцев, я постоянно бесился с главных героев, которые первый же день проводили как бомжи. Нельзя ли подключить банальную логику и все имеющиеся в распоряжении ресурсы, чтобы организовать себе ночлег? В общем сейчас я понимаю, что спать на теплом песке, укрывшись листом от пальмы — не такая уж и плохая идея. Если быть совсем уж кратким — отбросив свою сущность заядлого атеиста куда подальше, я помолился всем Богам, которых смог вспомнить о том, чтобы никакая зверушка не вздумала мною перекусить, и лег спать. Уснул, на удивление, почти сразу даже несмотря на жесткий и колючий песок. При своем пробуждении первое время, минут пятнадцать точно, я боялся открывать глаза. Точнее нет. Я боялся, что, когда открою их — опять увижу только песок да камни с морем, поэтому пытался как можно дольше оттянуть этот момент. Однако, когда до руки дотронулось что-то шершавое и противное, я с дикими матами подскочил, забыв о своих страхах, и яростно принялся стряхивать с себя неведомую хрень. Неведомой хренью оказалась дикая помесь многоножки и паука. Упав с моей руки на песок, она с громким шипением зашевелила всеми жвалами и конечностями и со скоростью звука закопалась в песок. Потрясенный неожиданной (и не самой приятной) встречей, я минут пятнадцать приходил в себя и только потом окончательно проснулся. Ну что же. Мои надежды на чудесное возвращение осыпались пеплом. Соответственно, что мы будем делать в такой ситуации? Правильно, пойдем добудем еще кокосы и бананы. Жрать охота… Второй день в принципе можно посчитать достаточно удачным (опустим момент, когда я случайно наступил змее на хвост и она чуть не цапнула меня в отместку, благо, бегал я хорошо): я добыл еще немного еды и кокосов, соорудил при помощи листьев и нескольких лиан небольшой гамак для сбора дождевой воды (ну не все же мне кокосами баловаться), также немного прошелся по пляжу и наломал куски коры с пальмы, благодаря которым смог соорудить возле особенно крепких валунов небольшой навес из листьев. Это, конечно, такая себе гарантия безопасности, но хотя бы от дождя сможет если что защитить (не в случае, если дождь окажется кислотным, но, я надеюсь, это место больше не будет подсовывать мне сюрпризы). А потом во мне вообще проснулась хозяюшка: я умудрился кое как постирать свои грязные шмотки (вот честно, никогда в жизни такой херней не занимался) и, пока они весело сохли на песке, искупался сам. Попытался во время купания поймать рыбу, но получил только царапины от чешуи на лице и на руках. Пообещал рыбе очень суровую месть и выполз на берег, где один здоровенный краб попытался утащить в клешнях мои штаны. Поединок с крабом я выиграл, но вот штаны переквалифицировались в шорты. Но я не стал над этим сильно горевать — при таком палящем солнце это происшествие произошло очень даже кстати. В общем и целом — денек выдался очень веселеньким и ненапряжным. Ну да, по сравнению с тем, что произошло на третий день, я бы сказал, что мне очень везло… А на третий день я встретил (а точнее будет сказать, нашёл) её…***
Люси
— Господи, твою мать, ну почему этим должна заниматься я? — чрез каждую гребаную ступеньку я цедила сквозь сцепленные зубы ругательства в сторону моей «любимой» сменщицы Кэт. Эта скотина опять укатила на свидание посреди рабочего дня, оставив бедную меня мало того, что за кассой, так ещё и с одной доставкой на дом. И как это называется? Радовало одно — как только я доставлю этот чертов топор к адресату, то могу со спокойной душой свалить домой к очередному сезону аниме или к новому томику с мангой. А завтра Кэт просто обязана привезти мне свои коронные печенюшки, иначе больше вот так вот прикрывать ее я ну точно не стану. Я горестно вздохнула и поудобнее перехватила коробку с топором, преодолевая второй пролет в лестнице десятиэтажного дома, попутно ворча о том, что неплохо было бы предусмотреть в такой громадине лифт. «Интересно, кому могло понадобиться заказывать топор на дом?» — подумала я на третьем этаже. «Может просто человек слишком стеснительный, чтобы самому все купить?» — это был пятый этаж. «Хм, может мне стоит на вечер заказать пиццу? Дома шаром покати. И чем здесь так несёт? В этом доме хотя бы открывают окна на площадке?» — седьмой. «Или лучше суши?» — восьмой. «А заказчика не смутило, что к нему домой придет человек с топором? Блять, запах знакомый…» — девятый. «Нет, я все-таки хочу пиццу» — это была последняя мысль, которая пронеслась в моей голове… Потом до меня дошло, что на лестничной клетке, начиная с седьмого этажа несло бытовым газом, но было уже поздно. Кто-то чиркнул зажигалкой этажом выше и мир накрылся белым полотном.***
Широ
«Что за херня здесь вообще творится?» — мысленно проорал я, осматривая свою находку. На песке, почти у самой воды, раскинув руки, аля морская звезда, лежала девушка. Самая обычная девушка, каких миллионы. Хотя нет. В первую секунду я подумал, что она парень из-за огромной балахонистой толстовки с капюшоном, скрывающей фигуру, но, когда я перевернул ее, и из-под капюшона показались длинные черные волосы, я понял, что передо мной сейчас находится представительница слабого пола. В голове проносились тысячи формулировок с вопросами, но все они сводились примерно к одному: Кто она? И как она вообще сюда попала? Серьезно, не волнами же ее сюда выкинуло? На поверхности воды, так-то только трупы могут держаться, а девушка вполне себе живая. Она даже пыталась пихнуть меня локтем, пока я переворачивал ее на спину и осматривал. С ней, на вид, было все в полном порядке. Ни переломов, ни ушибов. Но, по какой-то причине, она все же оставалась без сознания. Секунд сорок я раздумывал, как мне поступить в такой ситуации, но ничего умнее, как притащить ее в свое «убежище», я не придумал. Ну а что? Что, скажите пожалуйста, мне может сделать безобидная девушка? В общем, безобидная девушка чуть не откусила мне руку, когда проснулась от того, что я хотел осмотреть ее голову на наличие ушибов и травм. — Ты что творишь, придурошная?! — выкрикнул я, зажимая пострадавшую конечность. Сильно цапнула, зараза такая. — А ты вообще кто? — на меня уставились ошалелые и почти «оленьи» глаза. Она операцию что ли сделала, что они такие большие? Так, нужно успокоиться. Вспомни себя в первые секунды. Естественно, она ни черта не понимает. Просто нужно попытаться все ей разъяснить. Когда в меня прилетел увесистый ботинок, я начал жалеть, что не придушил ее еще на пляже. Спокойствие… Только трупа мне тут не хватало. — Тише ты, — проговорил я, подняв руки ладонями вперед, как бы показывая, что опасаться нечего. Но, когда девушка сняла второй ботинок, явно намереваясь в меня им запустить, глубоко выдохнул и продолжил: — Меня Широ зовут, а тебя? — Люси, — кажется, заводить со мной разговор она вообще не планировала, а ответила скорее на автомате. — Что это за место? Любопытный взгляд пробежался по моей «берлоге». Не понял? Ей совсем не страшно что ли? И как мне ей все разъяснить, чтобы она истерику тут не устроила? Знаю я девушек. Сначала спокойные, а потом как разразится буря… Ну, в любом случае, нужно попробовать… Только ботинки ей вернуть надо для начала. Реакция Люси была… как минимум странной. — Ну, могло бы быть и хуже, — глубокомысленно изрекла она после получаса моих распинаний и потянулась, разминая позвоночник. Не понял. И всё? А как же пять стадий принятия неизбежного? А как же крики о том, что я слетел с катушек? Я, значит, тут с деревьями дрался и по песку ползал в первые минуты, а она «могло бы быть и хуже» … Я, видимо, в своей жизни что-то упустил… — А покушать у тебя не найдётся? Ну точно упустил… Пришлось доставать из-под камушка свою заначку и кормить «соседку». Ну и самому заодно поесть. Во время того, как Люси попыталась расколоть кокосовый орех, она почему-то резко замерла. Вот как и была — с занесенным над головой камнем. Нужно будет как-нибудь показать ей, как раскалывать орехи. — Слушай, а ты, когда меня нашёл, случайно не видел поблизости коробки? — Что, прости? — она все-таки ударилась головой? Не рискну проверять — руки мне дороже. — Ну, коробку, — как для тупого она руками очертила квадрат в воздухе и невинно уставилась на меня своими оленьими глазками. — Скотчем перемотанная. — Ты думаешь, когда я нашел тебя у меня было время осмотреться вокруг? — признаю, ступил. Действительно, мне нужно было осмотреться внимательнее. — В ней что-то важное? — О, ты даже не представляешь, насколько… Пятнадцать минут мы топали до того места, где я нашел Люси. И все это время она болтала. Говорила и говорила обо всем на свете. Когда, ещё в самом начале, разговор зашел об обезьяне, которая укусила ее, когда Люси была маленькая, я отгородил свой мозг от этого и просто шёл, изредка кивая. Когда мы подошли к небольшой «вмятине» на песке, где я нашел ее, Люси сразу принялась оглядываться в поисках «несравненно очень важной коробки». Клянусь, если вдруг там окажется какое-то барахло по типу мягкой игрушки или старого портфеля, то я утоплю эту вещь вместе с хозяйкой. — Да вот же она, — радостно взвизгнуло рядом это недоразумение и помчалось к куску картона, наполовину закопанному в песок. А когда она наконец откопала коробку и раскрыла, из ее рта вообще вырвалось что-то больше напоминающее ультразвук. Я даже испугаться успел. А потом подошёл ближе, сгорая от любопытства. Что могло вызвать такую бурную радость? Топор… Это, блять, был гребаный топор… Она совсем больная? — Ещё раз скажи это, и он окажется у тебя в черепе. Твою мать, я это вслух сказал? — Да, милый, ты сказал это вслух. Блять… Слава Всевышнему (твою мать, и куда мой атеизм подевался?), Люси не стала воплощать все свои замыслы в жизнь, и я отделался только синяком на плече. — Нафига ты вообще таскала с собой топор? Еще и в коробке, — решился все-таки спросить я, когда Люси все же перестала любовно поглаживать свое оружие. — Это была доставка на дом, — резко огрызнулась Люси и пихнула ногой пустую коробку. — Блять, я еще и без печенек осталась. Она вообще с нашей планеты? — хотел спросить я, но воздержался во избежание лишних травм. К концу дня я понял, что тот факт, что Люська таскалась с топором — очень даже помогло нам. С неожиданным приобретением помощника и банального орудия труда дела пошли намного быстрее. Ну, в умеренных темпах. Хотя, с другой стороны, знал бы я, какая головная боль меня ожидает — послал бы и помощницу, и ее топор. Сначала ей не понравилось мое укрытие. — Ты же в курсе, что один порыв ветра — и твое укрытие перестанет быть таковым? — невинно поинтересовалась Люси и выдернула один из листов с импровизированной крыши. Я на замечание надменно хмыкнул и сложил руки на груди в защитном жесте. — Ну попробуй сделать что-то получше. Когда меня схватили за ворот рубашки и потащили в сторону леса я пожалел, что не откусил себе язык. Эта сумасшедшая тащила меня на буксире и пробиралась через заросли как берсерк, размахивая топором направо и налево. А на мои слабые трепыхания и попытки образумить она, казалось, вообще плевала с высокой колокольни. Однако через минуты три все-таки нашлось что-то, что смогло ее остановить, и я наконец смог стряхнуть с себя ее ладонь. — Бешеная, — прошипел я сквозь зубы и заглянул Люси через плечо. Ну и какого хрена остановились? Дерево как дерево. Только что не пальма. — Это подойдет, — кивнула сама себе Люси и в следующую секунду впихнула мне в руки этот чертов топор. — Подержи пока. Потом подашь. Я даже возмутиться не успел, как эта обезьяна уже повисла на самой нижней (ну как нижней, метра два от земли) ветке. Пока я пытался подобрать челюсть с земли, она уже протянула ко мне руку и отобрала топор. Потом мне на голову приземлилась первая ветка. Потом вторая попала в плечо. Когда я, от греха подальше, отошел на шаг назад, мне на ногу попала третья ветка. Ты специально что ли, зараза такая? Четвертая ветка опять попала в голову. Потом этот изверг в джинсах заставила меня (топор в ее руке очень убедительно покачивался) тащить всю охапку обратно на пляж, по пути ещё и догружая сверху всякой мелочевкой в виде новых более крепких лиан и свежей коры. Сгрузил я все это добро возле нашего (когда он успел стать нашим, простите?) камушка как раз в ту секунду, когда руки уже готовы были оторваться, а коэффициент ругани в моей голове приблизился к отметке сотня. — Ну вот, — удовлетворенно заключила изверг и оглядела все с видом главнокомандующего. — Теперь бери самые толстые ветки и наточи их, чтобы глубже в песок загнать. А я пока разберусь с крышей. Напоследок мне торжественно вручили топор и отпихнули подальше. Пятнадцать… Двадцать… Сорок… И нет, считал я вовсе не удары топора. Считал все матерные слова, которые мне хотелось направить в сторону одной очень наглой обезьяны. Я называл даже те, которые никогда не знал. Вот такой вот парадокс. Но, каким бы сильным не было пламя моего праведного гнева, признаю, после «модификаций» убежище стало больше соответствовать своему названию. Оно было укреплено при помощи заостренных мною четырех балок. Крыша теперь состояла из крест на крест переплетенных веток и листьев с лианами. И, в общем и целом, здесь стало попросторнее. На секунду мне даже захотелось признать поражение и от чистого сердца поблагодарить девчонку. — Ну вот и все. Тебе осталось только признать, что ты криворукий. Забудьте, что я только что сказал. Я ненавижу эту обезьяну. Но улыбка у нее очень даже милая… — Ты где все эти навыки выживания приобрела? — А я всегда говорила, что аниме — залог к выживанию целых государств, — с видом мудреца изрекла Люси и провела двумя пальцами по импровизированной бородке. Она же сейчас не серьёзно? Видимо, выражение моего лица оставляло желать лучшего, потому что через секунду это недоразумение рассмеялось и, смахнув слезинку в уголке глаза, поспешило меня успокоить. — Да успокойся ты. Я в детстве часто с семьёй в походы ходила. А папа очень уж не любил палатки. Ну спасибо, что объяснила, а то я уже хотел поверить. Ну, если коротко, то день прошёл достаточно быстро для меня. Не знаю то ли это из-за компании, то ли из-за того, что я часто отключал мозг из-за болтовни этой самой компании… Но не суть важно. Когда на песок опустились тень ночного неба, я уже хотел порадоваться, что проведу хотя бы некоторое время в тишине, но слова Люси выбили меня из колеи настолько, что я даже последующей тишине рад не был. — Кстати, чуть не забыла. Завтра нужно будет проснуться пораньше, потому что мы идет покорять джунгли, — и улыбнулась так сладенько, покачивая топор в руке. Блять… Может, я смогу задушить ее ночью? Задушить не получилось — этот монстр спал так чутко, что при малейшей моей попытке хотя бы пошевелиться, на меня тут же направляли лезвие топора. Или еще вот. В вас когда-нибудь бросали камнем из-за того, что вы просто зевнули? Ну, в общем, не самое приятное ощущение. С самого раннего утра (и под ранним здесь подразумевается восход) меня, как нашкодившего котенка, схватили за воротник и с топором наперевес потащили в джунгли. Правда, после пяти минут моих причитаний и матов, Люси все-таки отпустила меня, но в качестве подстраховки отправила меня первым, вручив торжественно какую-то гнилую палку, и пробормотав что-то про «мужчины вперед». — А, то есть идея твоя, а страдать мне? — зло прошипел я, но, повинуясь внутреннему голосу, все-таки взял на себя роль первопроходца. Я не знаю, что именно мы искали. Не знаю, с какой целью. Не знаю какого хрена мы вообще сюда поперлись, но после тринадцатого по счету паука, которого мы нашли, я начал думать, что идея ну в самый край хреновая (нет, я думал так с самого начала, но, когда Люси из чистого любопытства чуть не скинула на нас змею с дерева, я в этом убедился на все сто процентов). А еще через хрен-знает-сколько-времени, когда мы вместе удирали от роя кузнечиков, озлобившихся на нас за то, что Люси решила потревожить их гнездышко своим топором, у нас на пути выросло это. Сначала я, что ожидаемо, испугался. Потом, когда из леса донеслось злобное стрекотание, испугался во второй раз. В момент, когда мне на плечо что-то опустилось, я уже был готов схватить инфаркт. Классная перспектива на двадцать пятый год жизни. Благо, это оказалась всего лишь ветка с дерева. Я перевел дух и прислушался: больше никаких подозрительных звуков слышно не было, и, кажется, от злобных кузнечиков мы оторвались. А потом я поднял глаза и посмотрел на это. — Вау, — восхищённо выдохнула позади меня Люси, а мне ничего не оставалось, как мысленно с ней согласиться. Посмотреть действительно было на что… Это была огромная, многоблочная структура метров пятнадцать в высоту. Желтые кирпичи, все испещрённые глубокими трещинами и обвитые лианами, словно бликовали в редких лучах солнца. Это было похоже на старинный храм. Одна его половина полностью была укрыта кронами деревьев, а вторая почти на четверть разрушилась. Мои размышления о том, какого хрена здесь забыла эта постройка, прервал все ещё восхищённый голос Люси. — Какая красота! Пойдем посмотрим скорее, — а потом эта сумасшедшая схватила меня за руку и потащила по едва заметной, покрытой мхом, тропинке ко входу. Ну, или к дыре, которая когда-то была входом. — Ты со всем что ли? — руку удалось вырвать только со второго раза поэтому я постарался все компенсировать твердостью голоса. — Ты чего? — Боже, я сейчас вырву ей ее оленьи глаза, если она еще раз сморозит что-то глупое. — Это я чего? — я схватил Люси за руку и, пользуясь элементом неожиданности, оттащил ее подальше с дорожки. — А если там кто-то есть? Ты собираешься стать обедом для местных аборигенов? Ответ Люси выбил меня из колеи на пару секунд. — Ты больной? — невинно поинтересовалась эта обезьяна и наклонила голову, как будто и правда собираясь найти что-то на моем лице. — Если ты не заметил, то этому храму, как минимум сотня лет, и если в нем кто-то и есть, то это только скелеты «аборигенов», как ты изволил выразиться. — С чего ты это взяла? — Господи, ты очки для красоты носишь? — меня нагло схватили за предплечье и выпихнули на тропинку. — Смотри. Судя по всему, эта дыра — единственный вход в это место. С другой стороны слишком густые деревья, да и фасад направлен в эту сторону. Видишь? — рука Люси указала на отверстия в стенах, которые, возможно, когда-то были окнами. — С этой стороны слишком много окон и вход здесь был, судя по орнаменту, главным. Соответственно попасть сюда можно только через эту дыру. — И что ты хочешь этим сказать? — на самом деле, я и сам начал догонять, но почему-то мне захотелось, чтобы мне все разложили по полочкам. — Боже, ну ты и тупой, — данное заявление я предпочел пропустить мимо ушей. — Этой тропинкой, на которой ты, между прочим, умостил свой зад, пользовались, но настолько давно, что здесь выросли сорняки. А там, кажется, даже проросло дерево. Соответственно, если в храме кто-то и есть, то только пауки и змеи. «И скелеты, как ты изволила выразиться» — хотел передразнить я, но не стал. Выбора, я так понимаю, у меня нет да? Мы все равно пойдет туда? — Ты же понимаешь, что все твои выводы притянуты за уши, и там все равно может находиться кто-то опасный? — обреченно уточнил я. — Ну ты и трусишка. В любом случае, все оставшееся время я не хочу провести на пляже в неведении. А здесь… Ну хоть какое-то разнообразие. Тоже мне, нашла карусельку. Но, как бы мне не хотелось обратного, мы действительно зашли внутрь. Люси, несмотря на свои же слова, с топором наперевес, а я… Ну наверное под Божьей защитой (о да, слова настоящего атеиста). Внутри оказалось сыро и до невозможности пыльно и грязно. Около стен валялись куски этих же самых стен, а через трещины в бетонном полу проросли деревья. В воздухе застыл запах прелой зелени и пыли. Люси, стоящая за мной, даже чихнула, и звук эхом отскочил от голых каменных стен. Это помещение, судя по вешнему виду, было самым большим из всех, но окон или каких-либо ещё дыр, кроме входа, не было, и свет сюда почти не просачивался. Люси подошла к огромной трещине посреди пола и присела на корточки. И что, интересно, она там хочет найти? — Как думаешь, для какого Божества был построен этот храм? — вопрос Люси так и застыл в воздухе, отскочив эхом от стен. — Вообще без понятия. Возможно, тут поклонялись какому-то местному мелкому божку, — проворчал я и подошел к дальней из стен. Камень под рукой оказался холодный и шершавый. А еще очень пыльный и весь покрытый мелкой паутиной, почти как ширмочкой. Я провел рукой по нескольким камням и на ладони осталась противная грязь… А еще краска… Что? Какого хрена? Я с недоверием уставился на собственную руку, как будто по моему зову на ней тут же должны были появиться ответы на все мои вопросы. Но ответы не появились. Более того, я ещё больше убедился в собственных догадках. Это действительно была краска. Растерев грязные разводы между пальцами, я остро ощутил ее противный и, к моей радости, легко узнаваемый запах. Это шутка? Или краска здесь уже давно? На секунду я почувствовал, что что-то упускаю из виду. В следующую секунду, когда Люси спросила, не чувствую ли я запах краски я понял. Краска была свежая… Сначала я замер на месте. Появилось стойкое ощущение огромной такой подлянки. Потом как остервенелый я принялся сдирать со стены паутину, а вместе с ней и мелких жуков на пару с хлопьями пыли. — Эй ты что творишь, бешеный? — когда Люси схватила меня за руку и отвела на пару шагов назад, я уже успел очистить часть стены и теперь мы оба видели, что с ней не так. Это был круг. Точнее, нам открылась только его часть, но, вне сомнений, это была именно эта фигура. Идеальный, будто нарисованные под циркуль, круг, с отходящими во все стороны языками пламени. Или щупальцами. Краска была черная, поэтому хрен знает, что это на самом деле такое. На секунду мне даже показалось, что это чем-то похоже на солнце. Но ключевое слово — всего на секунду. А ещё были странные символы. Сначала мне показалось, что это обычные кляксы, но присмотревшись я смог разобрать несколько рваных ломаных линий, которые были или скрещены или просто накладывались друг на друга. Один из символов напомнил мне дымок от костра. Еще один — скрещенные копья. Третий вообще сложился в силуэт собачки на задних лапах. Все символы располагались абсолютно хаотично по всему периметру круга, никак не выходя за его грани, но располагались достаточно близко друг к другу. Сантиметров десять, не более. Всего на мгновение мне показалось, что символы складываются в узор. Чтобы проверить свою теорию, я сделал пять шагов назад и снял очки. Мир тут же размазался до состояния пелены, как при плохой фокусировке на камере, но, тем не менее, я четко увидел, во что складываются символы внутри круга. Вы, блять, издеваетесь!? А в центре круга натурально был изображен… Не самый приличный жест, именуемый в простонародье «факом» или «средним пальцем». Серьёзно, мать вашу? Это юмор такой своеобразный? Шутка чья-то? Что? Вот кто до такого додумался? — Эй, ты чего позеленел весь? — Люси, которая до этого с любопытством наблюдала за всеми моими телодвижениями, подошла и уставилась на стену. — И что ты здесь увидел? Все еще кипящий от злости и несправедливости мира, я грубо развернул Люси всем корпусом к стене и пальцами потянул за уголки ее глаз, чтобы «испортить ей зрение» и чтобы она увидела то, что видел я. Секунду эта неугомонная ещё всматривалась в стену (при этом она умудрялась ощутимо так пинать меня ногой в коленку), а потом… натурально заржала. Звонко так, что аж эхо по всему залу прокатилось. Все? Наконец, истерика? Я тактично подождал еще пять минут, пока эта сумасшедшая более или менее успокоится, а потом с как можно более суровым видом поправил очки на переносице и серьёзно спросил: — И что ты об этом думаешь? — Я? — искренне удивилась Люси, как будто я действительно мог обращаться к кому-то другому. — Я думаю, что у живших здесь аборигенов было неплохое чувство юмора. Я сдержал порыв побиться головой о стенку. — Почему живших? — поинтересовался я, когда удалось успокоиться. — Краска свежая, поэтому здесь кто-то недавно был. И этот кто-то, скорее всего, обитатель храма, раз уж мы выяснили, что снаружи никто не входил. — Эх, все-таки очки тебе действительно для красоты прописали, — меня нагло (впрочем, все что делает эта девчонка является наглым настолько, что я устал даже об этом говорить) развернули лицом к противоположной стене. Эм, это скелет? И, действительно, у противоположной стеночки сидел самый настоящий скелет. С оторванной рукой, которая валялась рядышком, сколотым кусочком черепа и пустыми глазницами. И ещё с каким-то деревянным амулетом на позвонках (которые когда-то были шеей) и набедренной повязочкой. Впрочем, не знаю, ткань настолько истрепалась, что понять, чем именно она была, не представлялось возможным. Пять минут я заторможенно осматривал нежданную находку, и только потом осознал, что передо мной гребаный. Скелет. Самого. Настоящего. Человека. Можно мне не удивляться? А то я уже подустал это постоянно делать. — Видишь? — на всякий случай уточнила Люси и подошла к скелету ближе. — Судя по всему, этот красавчик — последний, кто вообще когда-то жил здесь. Иначе другие уже давно бы его убрали отсюда. — Эта сумасшедшая даже за амулет подергала зачем-то. — Так что, думаю, бояться нечего. Мы здесь одни. — А краску свежую ты как объяснишь? На секунду Люси сделала страшную гримасу, подергала руками и при этом зловещим голосом протянула: — Ма-а-агия. Кто-нибудь, изолируйте эту больную от меня. Но, несмотря на мой же скептицизм, я решил не спорить. Если уж мы каким-то образом переместились сюда, то почему бы и краске не оставаться свежей сотни лет? В общем, по обоюдному согласию, мы решили забить на все странности и обследовать другую комнату. Тем более, что, если бы кто-то, кто живет здесь, хотел остановить нас или убить, он бы уже давно сделал это, так что… Доверимся судьбе и просто осмотримся здесь ещё. Вторая комната на вид была точной копией первой. Такая же полуразрушенная, темная, затхлая. Только одно отличие… — Это ещё что за сундук на ножках? Ну, собственно, да. Посередине комнаты, окруженное многочисленными трещинами и камнями, стояло… Ну да, что-то очень отдалённо напоминающее «сундук на ножках». Ну или что-то похожее на паука, переломавшего все лапы и потерявшего часть брюшка. В общем вообще-хрен-знает-как-стоявшая постройка из камня. Хотя, оно напоминает мне… — Алтарь, — неожиданно для самого себя произнес я вслух. Это действительно напоминало алтарь. И странные символы (что-то мне подсказывает, что я снова увижу собачку на двух лапах), расположенные на «лапках» только подтверждали мою абсурдную догадку. Люси рядом со мной наклонила голову на бок, будто другой ракурс действительно поможет ей распознать в этой неведомой хрени алтарь. Видимо, попытка оказалась провальной, потому что в следующую секунду она злобно фыркнула и наклонила голову уже на другой бок. Ну а я подошел ближе, чтобы окончательно убедиться в своих догадках. Вблизи постройка оказалась ещё более несуразной, чем казалось до этого. Большой каменный короб, у которого отвалился один уголок, несоразмерно тонкие каменные палки-лапки, на которых сие держалось. Парочка точно таких же лапок были направлены вверх и удерживали на небольшом расстоянии от «крышки» короба каменный диск. И много-много символов на всем этом безобразии. — Если это все-таки алтарь, — я даже подпрыгнул от неожиданности, когда голос Люси раздался непозволительно близко, — то его сделали какие-то извращенцы. — Ага, те же, что краской фак на стенке нарисовали. — Возможно, — смех Люси колокольчиками зазвенел по помещению. — Ой, он что, еще и открывается? Я даже понять ничего не успел, а она уже подняла каменную крышку куба и, видимо не рассчитав сил, уронила ее на пол. Теперь и так потрепанные кирпичи украшали еще и каменные обломки. Класс. Обезьяна она и в храме обезьяна. Мой взгляд, я уверен, был красноречивее любых слов, но меня (в который уже раз) нагло проигнорировали. Да. Эта сумасшедшая просто сунула свой любопытный нос внутрь каменного куба. А когда она достала оттуда какие-то невероятно старые листы, я даже почти не удивился. Ну, может, совсем немного. — Нифига себе, — присвистнула Люси и тряхнула листочками, вызвав этим облако залежавшейся пыли. Ну и мое чихание заодно. — Смотри сюда. Я протер очки краем рубашки от пыли, и заглянул в листы. На одном из них схематично было изображено… То безобразие, которое мы окрестили алтарем, а на всех остальных я разглядел припорошенный пылью текст и ещё какие-то рисунки. Когда Люси принялась перебирать листы, явно намереваясь разложить их по порядку, я не удержался. — Ты действительно собралась прочитать рукописи, найденные в алтаре в заброшенном храме, которым, по меньшей мере, сотня лет? — Ну да. И зачем я спрашивал? — И ничего тебя не смущает? — нет, ну, может, инстинкт самосохранения сейчас проснется? — Ой, тихо ты. Если это здесь лежало, значит кто-то хотел, чтобы это было прочитано. Железобетонная логика… Последующие пять минут, пока Люси старательно пыталась понять все написанное, я пытался испепелить эту неугомонную взглядом. У меня не получилось. А жаль. Кучка пепла очень бы вписалась в общий интерьер. Пока я скоропостижно ушел в свои радужные мысли о пепле и косточках, Люсины глаза опасно заблестели. Спустя секунду она уже всучила мне эти дурацкие бумажки и ураганом унеслась к алтарю. А я, чисто из интереса, решил посмотреть, что она нашла в этих бумажках.«Призыв Хилличурла»
Чего, блять? Точнее кого? Я погасил зарождающееся в моей душе желание истерически захохотать от повышения коэффициента бреда во всем происходящем и пробежал глазами по остальному тексту. «Для призыва такого могучего существа, как Хилличурл, необходимо поместить внутрь алтаря кусок ритуального камня, кости умершего существа и корень небесного дерева. Обязательно накрыть все ингредиенты крышкой и поджечь пучок благовоний на ритуальном диске. Ждать пять минут, а после отдать себя во власть Хилличурла.» Что, простите? Какие школьники этот бред написали? Что за Хилли-кто-то-там? А самое главное: какие дегенераты будут это де… — Эй, что ты там стал? Помоги мне. …лать. … Ясно. Я промолчу. Эта придурошная тащила к алтарю уже знакомый мне скелет за ребра. Она, кстати, потеряла по дороге вторую его руку… Блять, какого вообще хрена? — Ты совсем больная? — я устало проследил взглядом за тем, как Люси отламывает скелету бедренную косточку и бросает ее в каменный куб. — А у нас есть другой выбор? Ну да. Хуже уже быть все равно не может. Боже, дай мне сил стерпеть все это. — Что мне нужно делать? В конечном итоге, путем коллективного умственного напряжения, мы решили все же попробовать призвать этого Хилл-кого-то-там. Со слов Люси: «ну, может, эта хрень отправит нас домой». Я посчитал этот аргумент логичным и просто решил помочь. В итоге мы уже минут пятнадцать сидим и думаем, что такое небесное дерево и от какого камня нам нужно отколоть кусок. — Так ну небесное дерево — это амулет нашего с тобой брата, — Люси похлопала оставшийся на ее коленях череп по челюсти и кинула названную деревяшку в куб. на мой немой вопрос она просто кинула в меня одним из листиков, и я наконец увидел рисунок амулета на самом его кончике. Там даже пометка была, как для идиотов — «небесное дерево». А ну да, мы же и есть идиоты. — Окей, — протянул я и подбросил в руке кусок камушка. — Что с ритуальным камнем делаем? — Ну… Может просто камень с символом возьмем? Все равно мы полностью всю эту ересь не повторим — крышку мы уничтожили. — Ты уничтожила, — уточнил я, но тут же пожалел об этом, ибо чуть не получил в глаз. Боже, мне жалко парня этой ненормальной. В конечном итоге мы полностью ударились в импровизацию — намалевали кусочком угля символ в виде собачки на двух лапках на одном из обломков кирпича и получившийся «ритуальный» камень кинули в куб к остальному барахлу. Потом нарвали какого-то папоротника со стен и перевязали стебельком одуванчика — и вот у нас уже благовония. Мда, дилетанты как они есть во всей красе. И, кстати, пригодилась моя зажигалка. Ей мы подожгли наш пучок «благовоний» и кинули все это дела на пыльный диск (при этом мы умудрились поджечь еще паутину и мирно сидящего на ней паука… Помянем.) Сначала ничего не происходило. Только запашок от нашей «импровизации» шел отнюдь не ромашковый. Но через три минуты над каменным кубом начал подниматься подозрительный фиолетовый дымок…***
Сначала я почувствовал указательный палец левой руки. Потом безымянный. Еще через три секунды вернулась чувствительность на всю левую ладонь. А когда я наконец открыл глаза, покалывало добрую половину всего тела. Не понял прикола. Я был готов абсолютно ко всему — к кронам деревьев, к огромным кованным воротам, к лику ангела в конце концов. Но я абсолютно не был готов к бледному потрескавшемуся потолку. Пытался понять, что здесь происходит, еще как минимум час. И пытался бы еще столько же, если бы ко мне не подошла женщина в белом халате. Красивая такая. С кудряшками, выглядывающими из-под белой шапочки. В маске. В общем среднестатистическая медсестра в такой же среднестатистической больнице номер шесть — это мне объяснила она же… А еще она рассказала мне про взрыв… Про целую пачку пострадавших… И про мою недельную кому… … Твою мать. Честно, если бы не миллиграммы успокоительного, я бы матерился долго и красочно. Но не судьба. И все-таки я был прав с самого начала… Мое сознание решило пошутить над бедным мной… И что, это все действительно было просто сном? … Потом потянулась вереница серых будней, разбавленная яркими пятнами процедур и посещений врача. Я медленно и мучительно восстанавливался после травм и, если честно, пытался не думать о всем произошедшем… Ну, непроизошедшем. Пытался не думать ровно до момента, когда решил поинтересоваться у Неры — медсестры — о других пострадавших. И до того, как она не рассказала мне о девушке, которая до сих пор находится в коме. Я даже не понял, как оказался в этой чертовой палате. Не понял почему решил, что это именно она. Но в этот раз предчувствие меня не подвело… Это и правда она. Эта глупая обезьяна лежала под капельницами мертвенно-бледная, а рядом раздражающе пищал аппарат. С тех самых пор я стал частым гостем в этой палате и, как оказалось, единственным. Больше к Люси не приходил никто. Ни родственники, ни друзья. Даже грустно немного стало. Мысленно я сравнивал образ улыбчивой прилипалы на пляже и образ одинокой девушки в больничной палате. Параллели провести не получалось никак. Перед взором постоянно возникали огромные оленьи глаза. Спустя еще неделю я уже перестал надеяться на то, что увижу их опять. Но в один прекрасный день она все-таки очнулась… И увидела меня. — Кто ты? Ровно секунда ушла на раздумья. — Меня Широ зовут, а тебя? — и улыбнулся искренне, чего не бывало со мной уже очень долго. — Люси…КОНЕЦ