Первый день

Ванцзи опускает свой меч. Её налобная лента грозит слететь, словно запертая в клетке птица тянется к ветру, надеясь получить хоть каплю свободы. Возможно она хочет чего-то большего, более важного — ощутить себя значимой, оказавшись в руках близкого Ванцзи человека, передать своё послание, рассказать о терзающих чувствах её носителя. Грудь сдавливает спазмом, боль заглушает все ощущения, заполняя собой до краев. Тяжело дыша, Ванцзи выставляет меч вперёд, вонзая его в землю. Она устало выдыхает и наклоняется вперёд, грозя потерять контроль. Глаза девушки блестят от скапливающихся слёз, а взгляд устремлён вперёд. Там — лежит в собственной луже крови — она. Разбитая, будто всеми забытая, потухшая и познавшая глубину горя. Для Ванцзи она всегда была светом, человеком, дарящим нескончаемое тепло и не просящим ничего взамен. Казалось, рядом с ней ходило вечное лето. Ханьфу Усянь безжалостно топчут, занося вперёд меч и выкрикивая ругательства. Утопая в собственной боли Ванцзи совсем позабыла, что опасность всё ещё рядом — она дышит в затылок. И ей почти всё равно — почти — пока она не замечает подрагивающие пальцы лежащей в крови девушки. Надежда вспыхивает с такой силой, что приходится сжать грудь. Почти не дыша, Ванцзи бежит — бежит без задней мысли — с горящим пламенем, распирающем изнутри. Она не чувствует боли в коленях, падая рядом с ней, не чувствует ничего, кроме отчаянного биения сердца. Подрагивающими пальцами Ванцзи берёт её руку в свою и плачет от облегчения, ощущая пульсацию. Напряжение внутри опускает так легко и Ванцзи только сейчас ощущает, насколько была раздавлена. Усянь могла умереть, но нет — она всё ещё дышит — и эта мысль затмевает всё остальное. Где-то совсем рядом взволнованный Сичэнь кричит её имя, привлекая к себе внимание. Ванцзи, оглядевшись, с осознанием хмурится. То, что они не ранили её — никак не везение, ведь именно брат прикрывает её спину, именно он спасает её — их обоих — от окончательной гибели. Он тяжело дышит, отбиваясь от постоянных атак и уклоняясь от мертвецов. Ванцзи больше не может позволить себе потерять контроль, она не может заставить страдать своих близких людей ещё больше. И она почти не чувствует веса Усянь, неся её бессознательное тело на своей спине. На пути с поля боя атаки неизбежно преследуют их — мечи приходится отбивать с большими силами, ведь основая их часть уходит на защиту раненой девушки, голова которой каждый раз опасно покачивается. Сичэнь следует чуть позади, не отставая и помогая сестре в задуманном. Если вспомнить, он никогда не бросал Ванцзи одну, выручая и подбадривая её во всём, и это вызывало в груди щемящее тепло. Толпе и конца края не видно — это заставляет с тревогой оглядываться и подавлять скопившуюся в груди панику. — Ванцзи, — кричит Сичэнь, приближаясь всё ближе и уворачиваясь от мертвеца. — Не время останавливаться, иди вперёд. Я буду рядом, что бы не случилось. Глаза застилают непрошенные слёзы, но Ванцзи лишь кивает, заставляя себя сосредоточиться. Остаётся совсем немного, когда плечо неожиданно задевает меч. Мертвец напротив яростно скалится, занося оружение вверх с намерением закончить, но секунду спустя мешком валится на землю, пронизанный Шуо Юэ. Сичэнь не отвлекается ни на минуту и только мимолётный взгляд выдаёт его беспокойство. Ноги Ванцзи несут вперёд с удвоенной скоростью, ни на что не прерываясь — не сейчас, ни за что. Дорога кажется всё такой же бесконечной, толпа — всё такой же большой, но Ванцзи не сдаётся, продираясь мимо тел с одной лишь мыслью — Усянь должна выжить. Ванцзи знает, что она серьёзно ранена. Чувствует как промокает её кровью задняя часть белоснежного ханьфу. Это приводит к вопросам, которые всплывают в голове Ванцзи всё чаще и чаще, пронизывая душу ледяным холодом. Задело ли важные органы? Сможет ли она хоть чем-то помочь? Есть ли надежда на хороший исход? Жизнь или смерть? Она плачет, когда встаёт на Бичэнь. Тот покачивается и дрожит под их весом, иногда опасно наклоняясь, но выравнивается, когда Ванцзи прилагает силы. Остаётся совсем немного, до ближайшего городка рукой подать, но помогут ли они? Окажется ли целитель способным помочь? Лететь высоко не получается — меч тут же опускается ниже, сталкиваясь с ветками деревьев. Усянь на спине всё так же бессознательна, но Ванцзи чувствует её дыхание на шее и успокаивается на столько, на сколько это возможно. Она чувствует себя паршиво, проклиная себя за то, что позволила этому случиться. Несколько месяцев назад их желание помочь на войне было пропитанным уверенностью и желанием идти до конца. Сичэнь и не думал запрещать, ничусь не удивляясь этому решению и заверяя остальных в том, что закончится всё должно благополучно. Ванцзи надеется, что брат не винит себя за это. Целитель соглашается помочь, как только заканчивает осмотр и это может значить только одно — всё не так серьёзно, как успела подумать Ванцзи. Она выдыхает, чувствуя как невидимый груз спадает с её плеч и благодарно улыбается доброжелательному дядюшке. Тот приступает сразу, несмотря на то, что снаружи глубокая ночь, выглядящая не такой устрашающей лишь благодаря ярко светящейся луне. Они сражались так долго, что стоит лишь Ванцзи расслабиться — она уверена — сразу же уснёт, даже не коснувшись подушки головой. Дядюшка, закончив с перевязкой раны, замечает состояние девушки мгновенно и просит не слишком нагружать себя переживаниями, и отдохнуть. Ванцзи благодарно мычит, обхватывая ладонь Усянь руками. Целитель на это никак не реагирует, лишь спросив не хочет ли девушка помыться. Получив отказ, он отвечает кивком и незаметно выходит из комнаты. Ванцзи кажется, что она не видит ничего кроме её лица — расслабленного и умиротворённого. Веки Усянь слегка подрагивают, когда девушка касается её мягких щёк. Пальцы водят по нежной коже так невыносимо легко, что это заставляет Ванцзи с тяжестью вздохнуть и уронить голову на постель. Приятные воспоминания накрывают её с головой, окуная в некогда прошедшие счастливые дни. Усянь громко смеялась, следя за сменяющимися эмоциями на лице Ванцзи и размахивала похабной книжкой. — Ванцзи, Ванцзи! — причитала она. — Оказывается, ты умеешь веселиться. Сколько правил ты нарушила, накинувшись на бедную меня! Не будешь же ты доносить на меня, если сама сотворила подобное? От злости Ванцзи напала лишь яростнее. Их мечи сталкивались снова и снова, с каждой секундой доказывая теорию о равности сил. — Ты уничтожила такие драгоценные книги! — кричала Усянь, когда вышедшая из себя Ванцзи обратила пеплом её эротические картинки. — Ты знаешь насколько они редкие? — Вздор. Это было так недавно, но почему-то так давно. Ванцзи невесело улыбается, понимая на сколько обе они повзрослели за такой короткий срок. Война оставила на них ощутимо заметный след. Проходит несколько долгих часов, когда уставшую Ванцзи наконец достигает сон. Она стояла напротив Усянь, выглядя ошарашенной и задетой. Чужая рука крепко сжимала белоснежную ленту, ни капельки не задумываюсь о её значении. Держать себя в узде... Для Усянь это было ещё одной причиной привлечь к себе внимание. — Ванцзи, — с улыбкой говорила она. — Что же всё таки такого в этой вашей ленте? Ванцзи отвечать не хотела. Она лишь мысленно спрашивала себя, возможно ли забыть правила, которые ты переписывала несколько десятков раз? Сквозь хрупкие нити сна доносится лёгкое копошение, но довольно быстро прекращается. Нежная рука касается волос Ванцзи, мягко поглаживая и перебирая длинные прядки. Это заставляет Ванцзи окончательно вырваться из сна — воспоминания — и встретиться с насмешливыми серыми глазами. — Усянь, — с нежностью шепчет она. Голос после сна отдаёт хрипотцой и Ванцзи приходится прерваться, чтобы откашляться. Усянь напротив нее от этого только ярче улыбается и наклоняется вперёд, переплетая свои пальцы с чужими. — Соскучилась? — Усянь говорит это знакомо, с очевидными дразнящими нотками, и знает, что это наверняка заставит девушку улыбнуться. Она ничуть не ошибается и смеётся так громко и заразительно, что Ванцзи смущается, прикрывая волосами уши, но не перестаёт радоваться чужому счастью. — Вижу, молодые госпожи проснулись, — приоткрыв дверь, но не смея входить, говорит целитель. — В таком случае, могу я осмотреть рану? Усянь бодро соглашается и держит Ванцзи за руку все время, пока дядюшка проводит нужные процедуры. Воспоминание сразу всплывает в голове Усянь и она продолжает смеяться, переплетая пальцы нежнее. — Ванцзи, — шептала Усянь, хватаясь за полураспахнутые одежды девушки. Она во все глаза глядела на оголенные ключицы и мягкую грудь. Усянь не выглядела удивлённой своей "случайностью", будто действительно сделала это специально. В отличие от неё Ванцзи выглядела, без преувеличения, шокированной и даже не пыталась возражать. Усянь, наконец встретившись взглядом с раскрытыми от удивления глазами, обиженно надула губы. — Я так и знала, что ты везде красивая. Она целовала её губы так нежно, что Ванцзи хотелось умереть. Она спускалась губами по шее и кусала ключицу так аккуратно, что Ванцзи хотелось исчезнуть. Она обхватывала губами сосок и облизывала его с такой страстью, что Ванцзи хотелось просто перестать перечить: отдаться, прижаться, целовать и вылизывать. Их губы встретились в страстном танце, а тела переплетались, отдаваясь друг другу полностью и безвозвратно. Осмотр даёт более положительные результаты, чем мог ожидать целитель и он искренне заявляет, как восхищается силой юной девушки. Усянь на это лишь неловко улыбается и когда дядюшка оставляет их, выдыхает с облегчением. — Принимать комплименты так трудно, — стонет она. — Не делай так никогда, Ванцзи. Ванцзи же, услышав это, придвигается ближе и шепчет: — Я люблю, когда ты смущаешься. Ты выглядишь такой невинной, что мне хочется связать твои руки и трахнуть прямо сейчас. Ванцзи обязательно отметит, что Усянь выглядит до ужаса прелестно, краснея и заикаясь. Но ухмылка довольно быстро покидает её лицо и сменяется щемящей нежностью. Усянь, заметив это, смущённо улыбается и, обвив руками чужую шею, говорит: — Я так влюблена в тебя, что позволила бы сделать с собой что угодно. Они проводят вместе ещё долгое время, целуясь и переговариваясь. Вдоволь насытившись, Ванцзи отправляет весточку брату и ждёт ответа довольно долго, переживая и содрогаясь. Усянь успокаивающе целует её костяшки, когда в комнату заходит дядюшка, радостно вещая о победе великих кланов над порочными Вэнями. Спустя некоторое время весточка приходит и от Сичэня, гласящая, что война таки закончилась окончательной победой и что, не смотря на ранения, он чувствует себя хорошо. Усянь целует Ванцзи за ухом и облегчённо смеётся, ощущая сбросившийся с плеч камень. Это их первый день после войны.