Животный инстинкт

В последнее время Стив много молчал. Знаете, такое бывает, когда на вашей планете наступает апокалипсис, и после него всё, что ты ни скажешь, в сравнении с произошедшим кажется несусветной ерундой. Не то чтобы он часто задумывался об этом — беспокоили пока только синяки и раны, которые, чёрт бы их побрал, болели и не проходили, — после Изнанки мало с кем можно было поговорить. Так, как раньше — открыто, спокойно, с улыбкой, — господи, как все нормальные люди. И не то чтобы Стиву хотелось чесать языком, когда вокруг творился пиздец, но иногда это становилось необходимым, иначе можно было сойти с ума. Он часто задумывался, чтó бы мог обсуждать с ребятами, если бы не было всего, и выбор представлял собой жалкую картину: девушки, которым он успел на первом свидании засунуть руку в трусики. Главное, что Стиву — дуракам — везло: Робин была не против это пообсуждать. Вот она, цель любой дружбы — обоим любить женскую грудь. Но в последнее время рядом с ним никого не было, потому что Робин проводила время с Викки, а ребята заботились о Макс — и Стив молчал. Медленно сходил с ума и молчал. Харрингтону жаловаться было нечего: на работе, куда он вскоре вернулся, отбоя от посетителей не было, и Family Video работало так, словно весь Хоукинс каждый день устраивал марафон перед телевизором. И Стив даже высматривал подругу в магазине заранее, чтобы пожаловаться на то, что скоро забудет, как разговаривать, только вот подруга его уходила со смены раньше, и никто парня слушать не хотел. Самое страшное — Харрингтон знал, куда она ходит — он сжимал кулаки и с силой бил по кассе, стараясь подавить шипение от боли и ревность. У него буквально украли подругу! Стив знал, что Робин носилась с Эдди, которому нехило так прилетело от демобатов в Изнанке. Бледный как полотно, Мэнсон днями шатался по магазину, и Стив, пытаясь подавить раздражение — блять, Мэнсон, иди лечись, — Стив в общем находил товарища ни живым ни мёртвым. Конечно, Харрингтону тоже попало — бок болел, как будто по нему проехала машина, — но в зеркало он ещё смотрелся и, чёрт побери, не выглядел так хреново. Стив знал, кому из них досталось сильнее, да и не то чтобы Эдди выглядел плохо, просто грёбаный Мэнсон украл у него подругу. Парень шлялся между стендов, распугивая покупателей, и всё болтал не пойми о чём, пока Стив не сбегал от него в другой зал. Эдди раздражал сильнее, чем раньше: вылез с того света, а теперь достаёт его в рабочее время. И Стив не мог понять: Мэнсон действует на его нервы или флиртует. Буквально. — Чувак, тебе правда нужен отдых, — Харрингтон потёр переносицу и устало уставился на парня. Тот бледный, но всё такой же ухмыляющийся — стоит, блять, дорвался до диалога, но Стиву говорить не хочется — с Эдди вряд ли обсудишь, кому ты успел залезть в трусы. — Я отдыхаю рядом с тобой, — промурлыкал Эдди под скрип чужих зубов и зашёлся в глухом смехе. — Ухожу-ухожу, но ты, сладкий, заслужил пока только одну звезду за обслуживание. Да, чёрт возьми, Стив заметил, что Эдди после Изнанки тронулся умом, «большой мальчик» вышел из моды и вокруг них с Мэнсоном происходит катастрофа. «Никто не возвращается из Изнанки прежним» — многозначительно сказала Робин под нервный смех Нэнси. Эдди стал невыносимым: если с «большим мальчиком» Стив мог справиться, то вот со «сладким», «дорогим» и другими прилагательными, которые обычно говорил Стив, а не адресовали ему, у парня сил и терпения ладить не хватало. Вдруг Мэнсон повернулся к стойке и прильнул к ней, наклонившись прямо к лицу Стива. — Но ещё сильнее мне хочется человеческого общения, поэтому, дорогой, — Эдди невинно взглянул на бейджик и даже не заметил, как парень затрясся от злобы, — Стивен Харрингтон, пожалуйста, будьте зайкой и поболтайте со мной. И пять звёзд твои! — Я не могу отвлекаться на тебя, чёрт тебя дери… Отстань! — Харрингтон! — в другом конце зала на него грозно уставился менеджер, и парень вынужден был сдаться под тихие аплодисменты Эдди. — Ну вот, какой хороший мальчик для покупателей, — Мэнсон облокотился на стойку и широко ухмыльнулся. — Что бы ты порекомендовал посмотреть мне? Ну, знаешь, как я люблю. Стив сразу же искоса посмотрел на чёрную бандану в кармане Эдди, подавился воздухом и виновато отвернулся — извини, дружище, кассеты с бдсм-порнухой мы не продаём. Да, однажды перед зеркалом Стив впервые обнаружил у себя на голове седой волос: парень проклял тот день, когда Робин вдруг решила при нём обсудить с Викки загадочную тряпку в штанах Эдди. Стив обернулся — на него всё так же заинтересованно смотрели — моргнул и заметил — Господи Иисусе Христе — подводку на глазах Мэнсона. Блядскую чёрную подводку. Круги под глазами у парня не давали увидеть её издалека, но вблизи глаза действительно были обрамлены чёрным цветом, что делало их больше, а взгляд — глубже. Он прожигал в парне дыру, и карие глаза насмешливо блестели — подводка выглядела слишком порнушно, но это было явно не то, о чём беспокоился Эддс и о чём стоило беспокоиться Стиву. Да, Харрингтон, чувак, забей, думай о женских прелестях. Сейчас бы схватить его за волосы и смотреть, как Мэнсон закатывает от удовольствия глаза… Блять. — Стиви, приём! Вас вызывает Земля, — прохрипел Эдди и улыбнулся так, что, кажется, лицо скоро должно было треснуть. Когда он вообще начал подводить глаза? Стив вышел из транса, безразлично махнул в Эдди — подавись ты одной звездой за обслуживание — и ушёл под чужой смех в служебную комнату. В мозге татуировкой вбивался развязный взгляд с подведёнными чёрным глазами, как у настоящей шлюхи. Сказал бы кто Стиву, что тот сравнит Мэнсона с женщиной лёгкого поведения, Харрингтон бы дал ему в бубен. Сейчас Стиву было не смешно — скорее стыдно и страшно — Эдди заметил его взгляд, заметил его смущение, понял, из-за чего тот ушёл. Но кто не обратит на его глаза внимание, если они подведены как у бляди? Самой настоящей, которая пару раз смотрела с экрана телевизора на Стива, когда он залезал под лямку джинсов. И вот сейчас в воспоминании полуголая блондинка вдруг сменилась на проклятого Мэнсона, который повернулся к камере лицом и гипнотизировал одним томным взглядом. Он медленно дышал и чуть приподнял волосы, чтобы показать голую спину. Стив небрежно поправил джинсы в паху, сдержал глухой выдох, и промолчал. Он мог себя контролировать. Но когда в комнате посреди ночи следующего дня он увидел два жёлтых огонька, устремлённых прямо на него, Стив молчать не смог — заорал, как резанный, да так, что, думал, разбудит весь Хоукинс. Голос прорезался, и Харрингтон вдруг вспомнил, что умеет всё-таки говорить. — Блять!.. Ну, давай, иди сюда, да я тебя!.. В темноте Стив услышал глухой смех, осел на кровати и устремил взгляд в темноту. Вспыхнул свет — Эдди. Эдди, мать его, Мэнсон, сидел на его комоде и нахально улыбался, словно пришёл погостить к своему дружку из клуба. Стив рефлекторно прикрылся одеялом, чем заслужил вскинутые брови и широкую ухмылку. — Это всего лишь ты, — не выдохнул — проскрипел Стив. — Скучал, малыш? — Эдди без всякого стеснения слез с комода и подошёл к кровати, окидывая Харрингтона таким взглядом, словно выбирал овощи в продуктовом: с большим вниманием и плотоядно. Знаете, в последнее время с фантазией у Стива было ещё хуже, чем в личной жизни. — Мэнсон, я не буду даже слушать… — Чувак, что-то происходит, — улыбка слезла с лица Мэнсона. Даже в темноте была видна его бледная кожа. — Чувак, три часа ночи. — Стиви, — Эдди подобрался ближе к кровати, — что-то, блять, действительно происходит. — Да, Мэнсон, ты залез ко мне в дом ночью — вот, что происходит. — Что-то происходит со мной, — прошептал глухо Эдди. Он был напуган? — И это мне блядски не нравится, чувак. Я заснуть не могу, и если ты меня сейчас не послушаешь, я тебя придушу. — Ты знаешь, сейчас не самое подходящее время… — Успеется, Стиви, мои руки всегда к твоим услугам, — хмыкнул Эдди и взглянул на Стива так, что тот чуть не поперхнулся воздухом. — Что случилось? — Тебе хотелось когда-нибудь есть посреди ночи? Пиздецки сильно. Я бы сейчас съел слона, чувак. Нэнси не страдала этим, но, эм, я думаю, ты понимаешь: я очень хочу есть, и это тяжело. И у меня чешутся зубы, видишь, — парень протянул Стиву пальцы, на которых потёрся чёрный лак. Длинные пальцы в кольцах, чуть загрубевшие от игры на гитаре — боже, как паршиво было у Стива на личном фронте, раз он уставился на облупленный чёрный лак так, словно это последнее, что он увидит в своей жизни. Блядский маникюр у блядского Эдди Мэнсона. У Эдди всё выглядело по-блядски? — Я чесал их час, и всё равно зудят. — Мне тебе почесать? Мэнсон, мне нужен сон, пожалуйста. — Стив, ты — единственный из взрослых, к кому я мог пойти ночью. Не будь дерьмом, или я тебя съем, понял? Ты не замечал ничего странного со мной? Не то чтобы Стив наблюдал за Эдди. Ну, вы понимаете — иногда только разглядывал подводку, прожигал взглядом чёрную бандану и уж тогда, само собой, разглядывал его задницу. Но Стив не думал, что Мэнсон спросил про это, поэтому многозначительно прочистил горло и промолчал. Эддс чуть разошёлся в плечах — с кем не бывает? Драки с летучими мышами из другого измерения творят чудеса, и кто знает, какие мышцы после восстановления появятся у Стива. Парень замолк, оглядел Эдди и вдруг понял: Господи, чёртова подводка, походы в магазин... Он стал бывать всюду и везде. В жизни Стива стало слишком много Эдди. Сейчас он тёмными глазами в полумраке глядел на Харрингтона, не моргая. Грудь тяжело вздымалась под футболкой — раньше она была ему как раз, а сейчас сдавливала грудь, облегая мышцы. Блять, Стив, не отвлекайся. — Ничего не обычного, Эддс. Ты — это ты. — Думаешь? Спина болит. — Изнанка? — Тебе вообще не кажется странным, что я не сдох? Стив думал об этом, когда в первый раз увидел Эдди и решил, что тот уже отбросил коньки. И знаете, это было совсем не прикольно — глядеть, как под пропитанной кровью одеждой еле бьётся сердце. Он сам тащил его, помогал перевязывать парня Робин и Нэнси и молчал. Он всё смотрел на Эдди и думал — боже, Стив, ты не король Хоукинса, ты — король драмы, — думал, что не сможет бороться дальше без этого идиота. Не стоит говорить о том, что обо всех розовых соплях, которым подвергся Стив во время отключки Эддса, он сто раз пожалел, потому что после выздоровления «большой мальчик» превратился в «сладкого, милого, дорогого» и Бог знает какого. — От тебя так просто не избавиться, чувак. Иди проспись. — Как скажешь, Стиви, — Эдди странно посмотрел на него, но не стал возражать. Легко отстал и вышел за дверь, словно жил не в другом квартале, а в соседней комнате. * Робин заподозрила что-то не то, когда Мэнсон пришёл в магазин и стал раскладывать за неё диски по полкам. Потом он сгонял всем за едой, поиграл с ребятнёй и провёл собрание клуба. Он загонял Дастина так, что тот пришёл в магазин и чуть не рухнул прямо на стенд с новинками, чем заслужил удивлённый взгляд девушки и пару вопросов. И если раньше она могла сказать, что друг был активный, в смысле, реально активный чувак, то сейчас он стал просто бешеным. И здесь Стив, проведя параллель, серьёзно напрягся. — Мне надо куда-то девать энергию, Харрингтон. Я бы сейчас пробежал километров десять, а потом поел, понимаешь? Блять, Стив, что-то происходит. — Ты решил заняться спортом — вот, что происходит. Не мешай. — Заставь, Стиви. Я весь в нетерпении, — Эдди улыбнулся и ткнул рукой в плечо Стива. Не заметив никакой реакции, он пожал плечами и вытащил бандану из заднего кармана и, пока Харрингтон вновь вспоминал разговор с Робин и мысленно ударялся головой о стойку, Мэнсон повязал ей волосы. Вышло что-то около хвоста, и парень довольно хмыкнул: красавец, красавец, мы поняли. Стив отчаянно огляделся по сторонам в поисках подруги и проклял всё, на чём стоит свет: сущий ад — глядеть на Мэнсона с подводкой и хвостом. В штанах заныло так, что Стив уже по-настоящему чуть не ударился о стойку. — У меня дома полно еды, я могу принести её, чувак. Поешь нормально, эта тема уже не первый раз… Ты настолько голоден? — Я ем, Стиви. Но есть хочется постоянно. И спать ночью расхотелось. Знаешь, я всё чаще думаю, чтобы прийти к тебе и чем-то заняться… Ну, знаешь, оживить обстановку в спальне… — Заткнись, идиот! Меня нахрен уволят из-за общения с извращенцами. — Такой смешной, когда смущаешься, дай посмотреть, — он развернул лицо Стива к себе и ухмыльнулся. Стиву показалось… Блять, ему не могло такое показаться. — Мэнсон, пошли, — он схватил его за руку и потянул за собой в подсобку. — Боже, что же будет… Я всё-таки предлагаю дождаться вечера… — Какой же ты придурок, — Стив придвинулся к парню и дотронулся пальцем до его губ, приподнимая их сбоку. Да, не показалось — со зрением у парня никогда не было проблем. — Ты… — Харрингтон сглотнул, всё ещё удерживая чужие губы. — Ты давно смотрелся в зеркало? И ничего не замечал? Эдди игриво ухмыльнулся и вдруг прошёлся языком по пальцу Стива. На парня уставились два желтых огонька — прямо как несколькими днями ранее. Он не смог даже пошевелиться, наблюдая, как чужой язык оставляет влажную дорожку на коже и… пропадает. Член дёрнулся в штанах — активный парень, ничего не скажешь. Господи, дай Стиву сил. — Стиви, я ебу тебя этим третий день, и только сейчас ты увидел? — Мэнсон, что-то реально с тобой происходит. — Неужели, сладкий? Просвети меня. Проигнорировав чужой комментарий, Стив ответил: — Ты просто… Я не могу понять… Ты хочешь есть, носишься везде, ночью не спишь, и у тебя выросли клыки. Блять, не смотри ты так! Если бы я их увидел, я сразу всё понял. Эдди ухмыльнулся и дёрнул головой, чтобы рука Стива наконец слезла с его рта. Тот подавился воздухом от возмущения — сам, блять, полез, а теперь отстраняешься — и уставился на Мэнсона. — Ты говорил кому-то? Эдди отрицательно мотнул головой. — Это хреново, чувак, тебе может стать хуже, — Стив лихорадочно забегал глазами по полу. — Погоди, чтобы убедиться… Ты типа вампир? Я просто… просто скажи, блять, без своих шуток. В сумраке из-за прикрытой двери одобрительно улыбнулись, обнажая ровные и острые клыки. * — Но я не нянька!.. — в тишине комнаты шёпот Стива звучал как шипение змеи. Он был не в ярости, скорее крайне раздражён: вечер за телевизором накрылся, потому что Эддс заболел. И не то чтобы Харрингтон не хотел провести с ним время — он очень этого хотел, потому что считал Эдди своим другом, с которым прошёл и огонь, и воду, и битву с демобатами — просто всё всегда происходит так невовремя!.. И Эдди был не девчонкой — справился бы с болезнью, как с ней справлялся Стив. Но Робин грозно, — боже, она действительно так поступала с другом — поглядела на Харрингтона и сказала, что Мэнсону пиздец как плохо. Значит, произошла катастрофа. Она узнала о Эдди почти сразу: за своими наблюдениями не заметила, как Мэнсон подошёл к ней и за один присест всё рассказал. Поглядел, помолчал, а потом стал тараторить о боли, голосе Векны, исходящем прямо из головы, словно тот забрался к нему в разум, и силе, которую он тогда ещё не обрёл — почувствовал, как она просыпается в нём посреди поля с мёртвой нечистью. Девушка выронила диск, но парень успел подхватить его, улыбаясь на чужое удивление. Да, бывает же такое! «Никто не возвращается из Изнанки прежним», — внутренний голос вернул Робин к собственным словам, сказанным скорее в шутку, нежели для того, чтобы навести друзей на неверные мысли. Девушка внимательно поглядела на друга, заметила, как он напряжён, но тут же стиснула в объятиях и пообещала, что с ним всё будет в порядке. — Мы с тобой всегда, Эдди, ты знаешь. — Я знаю, дорогая, я всегда знал. Стив мельком поглядел на них и улыбнулся краешком губ: он чувствовал ответственность за Эдди, так как первый узнал о нём, и реакция Робин — боже, Харрингтон, нельзя было ожидать ничего другого от лучшей девушки в городе — успокоила его нервоз, с которым он мерил в шагах подсобку. Ребята же устроили скандал. — Боже, ты был вампиром две недели, и мы ничего не знали! Эдди, это удар ниже пояса!.. — Дастин возмущался наигранно, но было заметно, как он расстроен: другу, быть может, нужна была помощь, а он предпочёл промолчать. — Наггетс, спокойствие! Ничего не изменилось, я всё такой же обаяшка! Да, клыки, да, я ем много мяса, но это делает меня ещё более сексуальным, не так ли, мой юный друг? Эдди поиграл бровями и расхохотался — боже, о нём беспокоились все. Все, о ком он сам беспокоился. Дастин нырнул Мэнсону под жилетку, прижимаясь к груди. Кудрявая макушка защекотала нос, но Мэнсон лишь сильнее прижался к парню. «Он как мой сын, чёрт меня дери» — промелькнула мысль, и Эдди улыбнулся — не ухмыльнулся, а спокойно растянул губы в улыбке, означающей одно — он абсолютно счастлив. — Главное, что живой. — Главное, что живой, — куда медленнее повторил за Хендерсоном Эдди. Он вскинул голову и поглядел на Стива, который наблюдал за ними. Тот стоял и спокойно улыбался — видать, поплыл — и Эдди ухмыльнулся, показывая клыки. Харрингтон не обращал внимание на Эдди — он глядел на всю картину в целом и вдруг понял — боже правый, они семья. И ни черта он не брат Дастину — отец, который заботится о нём. И Эдди был отцом, таким же отцом, как Стив: заботился, переживал, но главное — любил. В тёмных глазах Мэнсона Стив заметил блеск — слёзы. Боже, они правда чёртовы папы Дастина Хендерсона. — У тебя ещё уши не растут? Крылья? — Мелкий, много вопросов. Эддс в порядке, если что и вырастет, то рога. Пойдём, — он кивнул Эдди и пошёл к машине. Стив скрыл счастливую улыбку в вороте куртки — Дастин был счастлив, а Эдди был жив. — Ты знаешь, я бы провела с ним этот вечер, но Викки… — Робин всё так же стояла перед другом и виновато глядела на него. Никто не мог предположить, что состояние Мэнсона резко ухудшится. — Да, семейный ужин, я помню, я тебя не виню. Боже, с ним точно будет всё в порядке? Типа… Я сумею ему помочь? — Я не знаю, Стив, но раз он перенёс превращение, то и сейчас всё будет хорошо. Я не думаю, что какие-то изменения… Организм просто привыкает… — На твоей совести, Бакли, — хмыкнул Стив и подтолкнул её к двери. — Стив Харрингтон нянчил слишком много детей, чтобы потом не справиться с одним большим. Иди, отдыхай с Викки. И расслабься. Я всё сделаю. Девушка сжала чужое плечо, благодарно кивнула и скрылась за дверью. Харрингтон взял с себя слово напомнить подруге об оказанной услуге, когда ему что-нибудь понадобится. Да, возможно, это было и к лучшему. Стив аккуратно заглянул в комнату Эдди — он был здесь много раз, но сейчас боялся, что увидит не Мэнсона, а рогатого демона, которого сам себе напридумывал. Они время от времени зависали здесь вдвоём, когда хотели покурить или что-то в этом духе — забить на проблемы и побыть вместе — няньки не только для детей, но и друг для друга. Трейлер Эдди казался Харрингтону уютным — непривычным в сравнении с собственным домом, — скромным, но особенным: Мэнсон сам обустроил свою комнату, и благодаря этому она была лучше, чем комната Стива — ей всегда занимались родители. В комнате было слышно хриплое дыхание: на кровати лежал Эдди. Его грудь тяжело вздымалась, волосы прилипли ко лбу, но он явно не температурил — Робин бы сказала про таблетки. Эдди застонал и повернулся к Харрингтону — он выглядел раздражённым и измученным, но главное — Стива заставил понять это внутренний голос — он был не совсем человеком в этот момент. — Ты здесь, — прохрипел он и проматерился. — Так рад меня видеть? — в ответ Стив хмыкнул и опёрся на косяк двери, но внутри его росло беспокойство. Возможно, у Эдди реально пробивались крылья, и это был болезненный процесс. Может, даже рога — Стив никогда не разбирался в фишках нечисти. Но крыльям, знаете ли, он бы обрадовался больше. — Сказать правду, Стиви? Я бы хотел увидеть тебя здесь в последнюю очередь, — тёмные глаза странно блеснули, пока Мэнсон оглядывал парня. И не то чтобы Стив был из пугливых — победил демобатов, чёрт их подери, — но этот взгляд заставил его поёжиться: так хищник следит за своей жертвой — вот, что почувствовал Харрингтон. — Сделаю вид, что не услышал этого. Так… Принести воды? Стив хотел было подойти ближе, чтобы убедиться, что друг не горит, как печка, но Эдди ошалело вскинулся и зарычал: — Харрингтон, блять, не подходи! Лучше не подходи… Такой чувствительный? Стив начал понимать, что происходит что-то не то: Эдди вряд ли был болен, раз ещё способен красноречиво возмущаться. Парень взволнованно поглядел на друга. Он вдруг заметил, что кровать была вся взмокшая — пот. Парень елозил на матрасе, как уж на сковородке, но Стива беспокоило не это — он знал этот взгляд. Так однажды с журнала на него глядела полуголая красотка — Стив внезапно покраснел и мысленно влепил себе пощёчину — вряд ли он был прав насчёт этого. Мэнсон внезапно выгнул спину и завалился на бок, вовсе не обращая внимание на Стива — было явно не до него. — Ты пугаешь меня, чувак. Я хочу помочь, но если ты не объяснишь, что происходит… — Ты думаешь, я знаю?! — взревел Эдди, но как только он попытался повернуться к парню, что не скрылось от внимания Стива, и чуть было не лёг на живот, он вновь дико зашипел и вернулся в прежнее положение. — Чуть не сдох от укусов демобатов, а теперь стал вампиром. Стив, блять, я знаю не больше твоего… О, господи… Стив подошёл чуть ближе, резко распахнул глаза и уставился на Эдди, которого сильно потряхивало. Словно кто-то не давал ему долгожданного освобождения. Тёмные глаза бегали по Стиву и животно блестели, футболка прилипла к телу, он шумно выдыхал, но звук был больше похож на рычание, и смотрел на Харрингтона, ожидая, чтó он предпримет. Стив мельком заметил, как Мэнсон сжал пальцами простынь, прижимаясь к кровати, чтобы держать с ним дистанцию. — Что тебя беспокоит? — Я думаю, это естественно… — Эдди убрал взмокшую прядь со лба и дико уставился на Стива. — … для животных. Для меня теперь. Ты понимаешь? Лучше бы Стив не понимал. Ушёл бы, знаете, домой смотреть фильм и потом сказал Робин, что Эдди вздумал кусаться, а Харрингтону пока хотелось пожить — хорошее оправдание. Подруга бы поняла — она всегда его понимала — да, возможно, позлилась, что он оставил Эдди, но вскоре бы отошла. Стив прекрасно знал, что то, что происходит с Эдди, не смертельно — он проходит процесс превращения, — что ещё это может быть? По взгляду Эдди Стив понял, что ни черта он не понимает. — Чувак, я просто сяду, мы поговорим, нам надо много говорить, чтобы ты не стал ещё агрессивнее… — Стив стал осторожно опускаться — Эдди смотрел страшно: отчаянно, внимательно и нетерпеливо. Стив рыл себе могилу — Стив продолжал. — Уходи! — парень отшатнулся, как ошпаренный, и загнанно поглядел на Стива — Эдди был зол. Зрачок заполнил всю радужку, и несмотря на то, что раньше глаза были карие, теперь они стали ещё темнее. — Мне тяжело контролировать себя сейчас... — Я не обижу тебя, Эдди, чувак, нет! Мы просто… не знаю, посидим, пока не придёт Робин, хорошо? Тебе тяжело, но я хочу помочь, так что… — Пошёл вон! — Эдди зарычал и сверкнул глазами на Стива. Да, ему было очень тяжело. Настолько тяжело, что он всё ещё стискивал руками простынь. Смотрел на Харрингтона — пожирал глазами, чтобы быть точнее. — Я никуда не уйду, я обещал Робин, что присмотрю за тобой, и я беспокоюсь о тебе, чувак! Нет и ещё раз нет! Что тебе надо? Просто скажи, и я постараюсь… — Я хочу… — Эдди перебил парня и заговорил так хрипло, что Стив уставился на друга — тот рычал, как зверь. Карие глаза стали красными, кожа побледнела ещё сильнее — вампир. Блять, Стив, беги — Стив, как статуя, сидел и хлопал глазами — битвы с демобатами не стали ему уроком, а Эдди был горяч. Горячее, чем с подводкой и банданой. Стив разрешил себе считать, что Мэнсон выглядел возбуждающе. — Это инстинкт, Стиви. Мне очень надо... Стив сглотнул вязкую слюну. Во что он ввязался… — Что тебе надо?.. Мутными глазами — боже, Стив знал, отчего эти глаза были такими, — Эдди посмотрел на Харрингтона и облизал пересохшие губы. — Мне надо трахаться. Вот, чего надо, усёк, Стиви? Он откинулся на кровать и заложил руку за голову, тяжело дыша. Футболка поднялась, оголяя торс, мокрый от пота. Взмокшая дорожка волос уходила прямо под лямку штанов, и Стив поймал себя на мысли, что слишком долго таращится на это. Сердце билось как бешеное. — Если бы кто-то раньше сказал мне, что животным так сильно хочется трахаться, я бы посмеялся… Блядский цирк, Стиви, блядский цирк… — Что… прям сильно? Эдди дёрнулся, полностью разворачиваясь к Стиву. И Стив увидел — этого, блять, нельзя было не увидеть — в трениках Эдди был заметен каменный стояк. Стив поперхнулся воздухом и — эврика! — всё понял. У Эдди, как у любого человека, которого покусали демобаты, — логика железная, Харрингтон, — проснулся репродуктивный инстинкт — Мэнсон думает о потомстве. Иисус Христос… — Очень хочется, сладкий. Ты даже представить себе не можешь, как я себя сейчас сдерживаю. Прямо поэтому я предлагаю тебе поднять свой зад и свалить к чёртовой матери! — Эдди… — Просто, блять, уйди! Мне не нужна нянька, я смогу себя контролировать… — Я просто хочу помочь, — слова вылетели изо рта Стива сами по себе, и тот распахнул глаза, понимая, что сморозил. Да, Стиви, ты влип и влип настолько… Харрингтон шумно сглотнул и понял ещё кое-что что: смотреть в глаза Эдди оказалось сложнее, когда прямо перед носом ты видишь очертания возбуждённого члена. И тут Стив забыл и про бандану, и про подводку, и про обещание Робин приглядеть за Мэнсоном — он чувствовал только голодный взгляд на себе и смотрел на спортивки. Чёрные от возбуждения зрачки. Сухие губы. Стив облизывает свои — пересохли. — Чем же ты мне поможешь, Стиви? — Решу твою проблему, — прохрипел Стив и заметил, — Господи Иисусе Христе — как член Эдди охотно дёрнулся под тканью. — Отсосёшь, чтобы мой член перестал, блять, ныть и чтобы я, боже, — Мэнсон неосознанно раздвинул ноги, — чертовски хорошо кончил? Последнее слово он произнёс так нетерпеливо и возбуждённо, что Харрингтон понял — только этого он и ждал весь день. Ждал чёртовой возможности кончить. — Отсосу. И Стив упал на колени. Свалился, как подстреленный, и только сейчас почувствовал, каким горячим был Эдди — от него чуть ли не шёл пар. Тот бешено дышал и пожирал глазами Харрингтона под ним. Он ещё шире раздвинул ноги, и Стив внимательно оглядел его: да, это происходит на самом деле. Стив, мать его, Харрингтон сидит на полу перед Эдди Мэнсоном и собирается ему отсосать. Парень неуверенно ткнулся в чужую ногу и огладил внутреннюю сторону бедра — Эдди издал низкий рык и откинулся на подушки. — Блять, Стиви, ты знаешь, ты так вкусно пахнешь… Я не могу дышать, чтобы не почувствовать, как блядски ты пахнешь. Я хочу тебя съесть, ты такой… Господи, ты такой горячий, малыш. Стив дрожащими руками дотронулся до штанов Эдди и стянул их — под ними ничего не было. О, Господи. Возбужденный член призывно стоял, сочась естественной смазкой. Стиву даже показалось, что он пульсирует — так зачарованно он глядел на него. — Боксеры трут кожу, Стиви, если ты об этом задумался, — низко прохрипел Эдди и ухмыльнулся. — И прямо сейчас мне так нужен твой рот, так что, пожалуйста?.. Просить Стива дважды было не надо. В каком-то смысле он действительно приглядывал за Эдди и помогал ему справиться с болью, не так ли? Харрингтон размашистым движением языка прошёлся по головке, чуть всасывая ее. Он никогда не делал этого раньше — только смотрел и получал удовольствие. Выглядело всё проще, чем оказалось на самом деле — возбуждённый член толкался о стенки горла, и это заставляло Стива непроизвольно стонать и пытаться отстраниться. — Хороший мальчик, — Эдди распластался на кровати и громко стонал. — Боже, Стив, я и не знал, что ты такая профессиональная шлюха… — З-заткнись, идиот. Стив прошёлся языком по щели — Эдди громко застонал и толкнулся в рот парню. Боже, да Стив бы никогда не подумал, что чужое возбуждение способно передаться и ему — он ощущал, как затвердел собственный член, но ничего не предпринял — сейчас он решал проблему Эдди. — Двигайся, мне уже легче… — Просишь оттрахать твой рот, принцесса? — даже, блять, в больном состоянии Мэнсон оставался собой — придурком с длинным языком. И Харрингтон застонал — «принцесса» — господи, когда ещё он мог застонать от того, что его так назвали… Эдди на пробу толкнулся в чужой рот — он сдерживал себя, как мог, так как боялся причинить парню боль, — и Стив стойко принял вторжение, продолжая двигать языком по стволу. Он взял почти полную длину, как почувствовал сильную хватку на волосах — его оттянули от члена, как от леденца — и Стив заметил чёрный от похоти взгляд Эдди. — За волосы можно? — бархатистый голос отзывался в ушах и вызвал мурашки. Стив задрожал от возбуждения, а после — от страха, что он возбуждён. Он действительно хотел всё это делать. Хотел стоять на коленях перед Эдди Мэнсоном и отсасывать член так, словно это было главное дело его жизни. — Я не девчонка, Эдди. Не сильно, — уточнил парень и вновь заглотнул член. Эдди вцепился в волосы и стал толкаться в рот ещё глубже — Стив благодарно принимал всё. Он поднял взгляд — Эдди полулежал на локте и приоткрыл рот от возбуждения. В свете лампы блестели его клыки. Скоро он сможет впиться ими в тонкую кожу шеи… — Иди сюда, — прорычал он и притянул Харрингтона к себе, впиваясь в губы с бешеной силой. Они дико целовались, сталкиваясь зубами и языком, и Эдди кусался — не больно, но ощутимо, и тут же слизывал кровь. Хватка на волосах чуть ослабла, и рука возникла на загривке, что заставило прижаться к Мэнсону ближе. Стив глотал воздух и старался меньше отстраняться от парня — вкус собственной крови заставлял трепетать. Грязные комплименты Эдди сами подгибали его колени. — Хоро-о-о-о-ший мальчик, Стиви. Ты такой вкусный, — Эдди оторвался от парня и ухмыльнулся. На его губах была едва заметна кровь после жадных поцелуев-укусов. Стив продолжал нетерпеливо ласкать головку, помогая рукой — он так хотел слушать Эдди, знать, что он получает долгожданную разрядку, — водил вверх-вниз, вырывая из Мэнсона громкие стоны. — Я скоро, Стиви… Харрингтон вновь взял всю длину и застонал, когда его грубо схватили за волосы — ему нравилась лёгкая боль, нравился контроль над собой, нравилось, когда с ним грубо обращаются. Языком он вновь прошёлся по щели, а после подул — Эдди заскулил и уже не мог ни шутить, ни бормотать — он бессвязно ругался. Капельки пота стекали по его лицу. — Как же хорошо, господи, сладкий… Я сейчас… Блядский рот, Харрингтон, блядский рот… — Не двигайся сейчас, — Стив пустил вибрацию по члену, когда сжал горло вокруг него, и Эдди откинулся на кровать. Стив не оторвался от члена, только сильнее ухватился за бедра и сжал кожу — Эдди невольно мог отстраниться. И проглотил. Весь красный, Стив сгорал от стыда и возбуждения — он не мог поверить, что действительно делал это. Мог поверить лишь в то, — сердце не обманывало — что ему это понравилось. Чертовски понравилось. По крайней мере, Эдди был вкусным. — Стиви, господи, блядский рот, — Эдди блаженно потянулся, откидываясь на кровать. Он не видел, как Стив сглатывает, но прекрасно услышал сладкий стон удовольствия — сердце пропустило удар, и член снова охотно дернулся. Мэнсон выглядел куда более расслабленным, чем несколько минут назад — Стив решил его проблему. Однако парень был всё ещё рядом с ним и заинтригованно глядел сверху-вниз. — Ты же только кончил!.. — Я хочу трахаться целый день, милый. Секс-марафон. Когда-то мне это казалось бредом… Но это определено имеет некоторый смысл. — Хочешь ещё? Эдди поднялся на локтях. В нём вновь проснулась другая сторона: глаза потемнели, ухмылка стала шире, что позволило увидеть клыки. Очевидно, Стив сошёл с ума. — В некотором плане, Стиви. — Ты сверху, — знаете, теперь в сумасшествии Стивена Харрингтона не было никаких сомнений. — Стиви, я не думаю… — Давай, господи! Если ты, блять, думаешь, что мне стыдно, вспомни, что я отсасывал тебе три минуты назад. Эдди с боевой готовностью внял чужим словам и накинулся на Стива с новой порцией поцелуев. Он метил беспорядочно: кусал шею, ключицы, плечо, кадык — знал, что понравится Стиву, от чего он откинет голову и позволит парню продолжать. — Где у тебя?.. — между выдохами Стив схватил Эдди за плечо и чуть сжал — тот слишком увлёкся пожиранием Харрингтона. Мэнсон, довольный, как кот, вылизывал шею и царапал грудь — дорвался и теперь не отцепится. — Смазка? Сейчас будет, малыш, — Эдди слетел с кровати и выхватил откуда-то с пола тюбик. — Баловался с утра, ну, ты понимаешь, — Мэнсон хмыкнул, открутил крышку и вылил жидкость на пальцы. В темноте они казались ещё длиннее, особенно без объёмных колец — парень предусмотрительно снял их с одной руки. — Приподнимись, — Эдди кивнул и аккуратно пропихнул палец внутрь. Свободную ладонь он опустил на грудь Стива, словно прижимал его к кровати. — А теперь посмотри на меня. И Стив посмотрел. Эдди тут же добавил второй палец, развёл их ножницами и стал вновь пожирать Харрингтона взглядом — считывал каждую эмоцию на его лице, наблюдал за реакцией, пытался доставить максимум удовольствия. И знаете, когда тебе вставляет вампир, когда ты, быть может, обдолбанный до усрачки, раз тебя ведёт с этого, когда ты пережил конец света и едва не похоронил близкого человека, тебе некогда думать о любви. Иначе ты сойдёшь с ума окончательно и бесповоротно — тебе бы разобраться в себе, а потом брать ответственность за кого-то. Но Стив смотрел на Эдди и думал — он не мог не думать, когда на тебя смотрел тот самый взгляд карих глаз — он был в дерьме. В полном дерьме, потому что думал не о боли, с которой его трахал пальцами Мэнсон, а о том, как же он влюблён. Стив почувствовал, как Эдди прикусил мочку его уха. Он двигался медленно, растягивая Стива внутри. — Давай быстрее, чувак!.. — Харрингтон отвернулся, когда на него с ухмылкой глянул Мэнсон. — Я же не виноват, что ты такой узкий. Сейчас будет больно, малыш, потерпи, и я обещаю сделать тебе приятно. Эдди добавил третий палец, и Стив прикусил чужое плечо, когда парень чуть опустился, чтобы заглушить громкий стон. Он стонал как подзаборная шлюха от одних пальцев Эдди. Боже, Стив, ты бьёшь все рекорды сегодня. — Эдди, блядские пальцы… Откуда ты?.. Это невозможно… — Нет, малыш, не сдерживайся, я хочу тебя слышать, — Эдди ласково убрал плечо и посмотрел на парня. Он двигался быстрее, ощущая, как внутри становится чуть свободнее. — Просто вставь уже, Мэнсон! Просто трахни меня! Почему ты заставляешь меня это говорить?! Боже… — Всё для тебя, Стиви, ты сегодня очень хороший мальчик, — пальцы выскользнули из Харрингтона, и парень прижался ещё ближе, смотря на Стива под собой: тот вилял задом, как золотистый ретривер, и с мольбой смотрел на Эдди — как он мог ему отказать? Член мазком прошёлся по входу, и Эдди аккуратно вошёл и зарычал, хватая Стива за волосы и оттягивая голову назад. — Такой послушный для меня, Стиви… Боже, сладкий, ты даже не можешь себе представить, как хорошо внутри тебя… Но Эдди не мог представить, как хорошо быть заполненными. Стив мог — в этом вся разница. Бешеный темп, заданный Эдди, заставил Стива лечь на кровать, так как локти при трении о матрас стали зудеть. Он не успевал нормально дышать между сильными толчками, поэтому приоткрыл рот в попытке наполнить лёгкие, из которых, словно специально, Эдди выбивал весь кислород. — Принцессе так нравится мой член? Так нравится быть заполненным моим членом, Стиви? — Да… — член Мэнсона проехался по простате, и Стив высунул язык. Его втрахивали в кровать, отчего та пронзительно скрипела, и Стив был похож на собаку, которая учащённо дышит после бега: мокрый, возбуждённый, он тёрся о простынь и закатывал глаза. Эдди трахал его так, как Харрингтон не трахал ни одну девушку — дико. И Стив понял — в Эдди проснулся животный инстинкт. Всё смешалось в кучу: грязные разговоры Эдди, мат Стива и громкие стоны, которые не хотелось заглушать подушкой, рука на шее, которая сдавливала кожу и заставляла скулить — Стиву на миг показалось, что он заснул — вот, сейчас проснётся, мокрый и растерянный, дома, и Эдди не будет — будет только сон и стоящий колом член. Но Эдди прикусил кожу между шеей и плечом, и Харрингтон вернулся в реальность: он кончил и почувствовал, как Эдди выходит из него, чтобы избавиться от беспорядка. Он кончил вскоре сам, когда услышал безобразную речь Стива о том, как потрясающе он трахается. * Стив лежал на спине — грудь ныла из-за царапин и укусов. Он лениво осматривал комнату, чувствуя тепло рядом с собой. — Ты просто монстр, чувак. — Я знаю, сладкий, но это всё демобаты, — Эдди хмыкнул и поднялся на локте, поглядывая на Стива. — Прости, я не заметил… Парень виновато кивнул на растерзанную во время секса грудь. Харрингтон покраснел. — Мне понравилось, если тебя это успокоит. Мне очень понравилось… И ещё я чертовски устал, поэтому если сюда вернётся Робин… Он ощутил, как Эдди рядом напрягся. — … Мне всё равно, если сюда придёт Робин. Она поймёт, что личная жизнь у меня наконец перестала быть дерьмом. Эдди хрипло рассмеялся и прижался к Харрингтону, поглядывая на него широко распахнутыми глазами. — Ты невероятный, Харрингтон, ты знаешь? И я могу наконец быть в чём-то уверенным: ты очень мне нравишься. Моя вампирская сторона уже захотела наделать с тобой маленьких наггетсов и уехать в закат под эпичную музыку. Стив молчал. Он смотрел на Эдди, на его расслабленную улыбку, на укус, который сам оставил, но уже бы никогда не вспомнил, когда, на блики от лампы на щеках, на волнистые волосы, в беспорядке лежащие на подушке. Он тоже был наконец кое в чём уверен: эти слова сказал не вампир, а человек — грёбаный Эдди Мэнсон, который подводил глаза, носил чёрную бандану и постоянно жаловался на вкусы людей в музыке. Но Стив знал больше: по вечерам парень рисовал в блокноте, но редко что показывал Харрингтону — боялся, что не понравится, накручивал кудрявые пряди на палец, когда разговаривал по телефону и был погружён в задумчивость, много читал — он всё ещё был непобедимым в d&d, а пришло это благодаря увлечению книгами. Но сказал Стив немного другое: — Ты тоже мне нравишься, Эддс, чертовски сильно. И против наггестов я ничего не имею, ну, штук шесть пойдёт. Когда Мэнсон довольно заурчал и потянулся к парню, Стив Харрингтон забыл об услуге, которую хотел попросить у Робин по её возвращении: теперь, как ему показалось, он должен был подруге всю оставшуюся жизнь.