Do u love me?

      Гудки постоянных звонков не прекращались, вдали виднелись фонари ночного города. Перемещая ногу за ногой и ничего не видя из-за слёз, Ёнро медленно двигалась вперёд по дороге. Ни дедушка, ни Джерен с Сонхвой, ни Кэтти с Чонгуком не отвечали уже по счёту на двадцатый звонок. Общежитие закрыто, так что вряд ли её пустят туда, как бы сильно она не умоляла суровую охрану на сегодняшней смене. В контактах осталось два номера, на один из них, Ёнро точно никогда не позвонит в своей жизни, на второй закрадывались сомнения, вряд ли этот человек возьмёт трубку, и даже если возьмёт — не поможет. Хороших отношений между ними не было, но она точно чувствовала неприязнь с его стороны. — Алло, — послышался сонный и немного хрипловатый голос на том конце телефонного звонка. — Говорите… — Хосок… Это Ли Ёнро… — Какого чёрта Ты звонишь мне посреди ночи? Разве вы не на мероприятии? Откуда у тебя мой номер? Что-то произошло там? — парень чётко выделил своё небрежное обращение к девушке и тут же завалил её вопросами. Она долго молчала, взвешивая свои решения насчёт звонка, но он был единственным, кто ответил ей этой ночью. Ему хотелось быстро отвязаться от неё и поэтому палец был уже готов нажать на сброс, но последующие слова, остановили его сделать это. — П-пожалуйста, помоги мне… Я знаю, я тебе не нравлюсь, но сейчас ты единственный, кто ответил мне… Пожалуйста, помоги мне, пока я не совершила ещё одну ошибку и не… —Так, стоп, — Хосок остановил её, привычное молчание продлилось недолго, но в такую тишину, казалось, что на том конце телефона никого не было. Да, ночной звонок поставил его в тупик, особенно, когда услышал, кто ему набрал. Он во многом подозревает и настороженно относится ко всем её действиям, но не думал, что дрожащий голос и всхлипывания могут как-то заставить его посочувствовать ей. Он и не должен был, потому что в мире, в котором они живут нет места сочувствию, сопереживанию и любви. — Скажи где ты и никуда не уходи оттуда!       Хлопнув дверью, мужчина бегом спускался вниз. Припаркованная машина просигнализировала в ответ на кнопку. Он бросил на пассажирское сиденье ключи и сел за руль. Автомобиль с рёвом проносился по дороге, огни города сменялись друг за другом вплоть до того, пока не настала загородная тьма, изредка освещаемая высокими фонарными столбами. Сбросив скорость, парень внимательно осматривал местность, но никого не видел. Ответа на его звонки не поступало, что сильнее заставляло волноваться? Кто знает, что могло произойти? Куда она могла пойти и не позвонила ли ещё куда-нибудь?       Ёнро сидела на прохладном дорожном полотне, несколько машин пролетало мимо, но никто не обращал на неё никакого внимания. Телефон окончательно сел. Она сильнее прижала к себе оголённые ноги, пальцы на ногах, как и на руках, онемели от ночного холода. Опустив голову на колени, девушка прикрыла глаза, сердце бешено стучало в надежде, что вот сейчас приедет Хосок и поможет ей, но, к сожалению, время длилось так медленно, отчего каждая проходящая секунда казалась минутой. От ярких красных губ остались лишь мазки, стучащие зубы давили на голову и провоцировали постепенно нарастающую боль. Ещё бы несколько минут и усталость взяла верх над измотанным состоянием, если бы не резкое торможение автомобиля на противоположной стороне. Пропустив несколько машин перед собой, парень перебежал дорогу и тут же стал снимать с себя, надетую впопыхах, зимнюю куртку. — Вставай, — голос не звучал грубо или отстранено, чего девушка ожидала от него, наоборот, мягкий и успокаивающий полушёпот.       Хосок совсем не ожидал увидеть её такой: сильно растрёпанные волосы, опухшие глаза, дрожащие губы, размазанный по лицу макияж, руки обнимающие и прижимающие к себе колени. В голове крутился только один вопрос — что же произошло? Где сейчас его друг? Обнимая девушку, он помог ей перейти дорогу и сесть на заднее сиденье. Лишь благодаря свету в салоне автомобиля, он заметил покрасневшую шею, где появились синяки. Его примерная картина произошедшего разделилась на два варианта, первый из которых был более верным.       Включённый обогрев салона разморил, горло саднило то ли от крика, то ли от боли. Хосок не спрашивал о случившемся, да и Ёнро не хотелось что-либо говорить в автомобиле. Эмоциональный всплеск дал о себе знать. Бездушно рассматривая свои руки, она казалась убитой как внутри, так и снаружи. Завтрашний день не давал никаких гарантий, кончено, она обязательно поблагодарит парня, не сейчас, может и не завтра, но как только появится возможность, она отплатит ему за его сострадание. — Чай, — из поставленной на стол чашки поднимался пар и полусладкий аромат фруктов. В ответ послышалось хриплое «Спасибо», ладони лежавшие на стенах кружки согревались после морозной ночи. Полуяркий свет освещал просторную и чистую квартиру одинокого парня. Он сидел напротив неё, хотел бы завалить вопросами, но перед глазами было то состояние, которое он увидел, когда забирал её. Девушка открыто смотрела по сторонам и остановилась на его лице, точно пребывавшего в неком замешательстве. — Хосок, а у вас есть возможность вернуться к спокойной жизни? — внезапный вопрос, которого он точно не ожидал. Любой другой, но не этот, поставивший его в тупик. Ещё в начале своей работы с Юнги он думал об этом, ещё тогда мог дать ясный ответ и использовать данную возможность, но сейчас — никто из них не знает ответа на данный вопрос. Понятие спокойной или нормальной жизни обычных парней размылось за последствиями, которые эти трое пережили. У каждого из них своя история, заканчивающаяся логичным и печальным концом. В мире, в котором они живут слишком опасно начинать и заканчивать. — Ты не доверяешь мне, — заключила девушка, — но почему помог? Не ври мне, утешая предлогом «Ты все ещё нужна ему»… Не хочу это слышать… Наверное в тебе ещё остались чувства присущие человеку… В отличие от него. Перед мероприятием я хотела прояснить кое-что, но его ответ на мои вопросы разозлил меня. Тогда я сравнила его и всех вас с крысами, прячущимися в норах от полиции. Я многого не знаю, но умирать, чувствуя себя игрушкой, не хочу… — Да… Ты зря это сказала, — подтвердил Хосок слова своей собеседницы. — Я ничего не могу обещать, как и любой другой из нас, знающий его… но я попробую поговорить с ним. — Кажется, смерть уже не так страшна… Не хочу мучиться, лучше просто заснуть. — Сходи в душ и ложись спать, утро будет не из приятных, — напряжённый голос передавал всю серьезность наступающего дня. — Подожди… Хо Сонхва, ты ведь знаком с ней, да? — вопрос совсем не был вопросом и звучал больше утверждением, что не дало парню покинуть комнату. — Я не в праве влезать в твою личную жизнь и в её тоже, но она волнуется, после взрыва… Хосок, посмотри в каком положении я сейчас и подумай нужно ли втягивать в это еще больше невинных людей? — Я тебя понял, — предостерегающие слова Ёнро звучали предупреждением для него, но это похоже на то, как приказывает его начальник и по совместительству друг.       Для всех наступающее утро было невероятно тяжёлым: Хосок долгое время сидел в кресле и смотрел через чёрный экран на своё отражение. Слишком многое произошло за прошедший день и многое ещё предстояло сделать. С чего ему начать? Стоит ли написать ей? Да, он видел разных девушек и правильным было бы решение написать той, с которой он давно знаком, и которая знает в каком мире он живёт, но из головы не вылетал тот простой образ студентки, её смущённый взгляд и немного неловкое поведение. Что-то цепляло его, а голос внутри разделился на две стороны, один твердил и не хотел втягивать в его мир совершенно молодую, ещё ничего не знающую, девчушку. Второй желал вновь увидеться с ней, и несомненно, именно сейчас, проигрывал первому.       Однако, не один он не мог погрузиться даже в сладкую дремоту. Мрачный кабинет без капли света в злополучном и ненавистном ему здании насыщался прохладой из открытого окна. Вечер закончился приятными и новыми союзами, которые в будущем обязательно будут полезны. Вот только сбежавшая спутница, поставила его в очень затруднительное положение. Юнги стал сомневаться в словах Чонгука, он всё ещё не верит в то, что она может чем-то ему помочь, кроме как занять роль бездушной куколки и даже с ней, она уже не справилась.       Прохладное утро радостно приветствовало студентов. Кто-то уже опаздывал на пары и нёсся, что есть силы в аудиторию, а кто-то спокойно прогуливался, зная, что в запасе ещё есть время. Сонхва всё никак не могла оторваться от телефона, радостно улыбалась, смотря в экран, и пищала в своих же мыслях. Ответ на сообщения, пришедшие рано утром, она так долго ждала их и как можно скорее хотела рассказать о своей радости подругам, вот только не видела их около, ставшего недавно, «своим» местом. Даже на время посмотрела, не пришла ли она слишком рано. Перед парами, в девять часов, Джерен и Ёнро часто засиживались около переднего входа университета со стаканами кофе в руках, теперь же на их месте сидела другая компания. Обойдя аудитории, Сонхва так и не нашла свою одногруппницу, а вот вторую подругу заметила рядом с каким-то милым первокурсником, внимательно выслушивающим её недовольство по поводу преподавателей. — Да, профессор Чхве очень требователен к своему предмету, экзамен у него один из самых сложных, так что лучше не пропускать, — причитала девушка, недовольно вздыхая и вспоминая, как сама в первый раз завалила предмет. — Мой совет тебе, Кристоф, лучше учить его предмет. — Я Кристофер, — смеясь со слов девушки, парень поправил её в произношении его имени. — Я помню, — резво отозвалась Джерен. — Но называть тебя Кристоф будет ещё одной моей не самой лучшей привычкой. — Хорошо-хорошо, — ответил Кристофер на вздохи девушки, смирившейся со всеми своими недостатками. — Может пообедаем в перерыве? — Привет, — поздоровалась Сонхва, подходя ближе к парочке и рассматривая перед собой первокурсника. — Сонхва, я так скучала! Пусть мы и виделись на прошлой неделе, я уже успела соскучиться и устать учиться, — повиснув на плече подруги, протянула Джерен. — Ёнро вчера написала, что сегодня не сможет прийти, так что мы с тобой будем вместе страдать на парах. — Не вы одни, — втянулся в разговор Кристофер, вспоминая о групповом проекте, который ему предстоит защищать сегодня перед профессором Чхве. — Ну так что? Может пообедаем сегодня втроём?       Коридоры наполнены слухами, каждый третий изредка и с насмешками поглядывал на девушку, шедшую следом за Хосоком. Они не говорили тихо, не шептались с уха на ухо, нет, скорее специально усиливали тон, дабы поиздеваться над ней. Рассматривали дрожащие губы и исподлобья бегающие по ним заслезившиеся глаза. А ей и без того тошно. Слабость и страх подкатывали к горлу тошноту, а окружавшие её люди только тешились этим. Если бы она только могла перешагнуть это в себе, смогла бы ответить им хоть что-то? Возразить, упрекнуть, заставить, по её мнению, глупый сброд включить мозг и перестать бездумно ликовать над далеко не смешной ситуацией. Почему сейчас она молчит? Почему так просто сдаётся? Неужто её действительно сломали? Страх перед смертью от чужих рук, почему он так пугает её?       Хосок тоже не оставил её без внимания, короткие броски взглядов на терзающие друг друга пальцы, искусанные до крови губы, темные круги под глазами и чересчур бледная кожа. Жизнь, на которую его друг обрёк изрядно потрепала её. Всего несколько недель превратили юную девушку в хмурого, закрытого и тревожного человека. Да, полностью доверять ей, после ночи откровенного разговора он не может, но сочувствие, неужели оно ещё осталось? «Чёрт… — подумал парень, отвернувшись от Ёнро, — да что я, блядь, делаю? Подставлюсь, как Чонгук ради неё? Ребята правы, она ни на что не способна, так почему спустя столько лет, я всё ещё могу кому-то здесь сочувствовать?» — Посиди в кабинете Кэтти, я поговорю и вернусь, — холодок от слов его пробежался по её коже, она ждала, что он скажет ещё что-нибудь, но парень больше ничего не произнёс, лишь скрылся за массивной дверью кабинета, оставляя после себя горький осадок, будто ни с чем хорошим не вернётся, и это действительно будет её последний день.       Как бы ей хотелось продлить время ещё на секунды или минуты. Ожидание самое ужасное, что может быть в жизни, и хуже только ожидание вероятной смерти. Дабы занять себя хоть чем-то, отвлечься от и так плохих мыслей, она ходила по кабинету Кэтти, рассматривала настенные картины, бумажки с заметками и документы, в которых мало что понимала. Её внимание привлек выдвинутый ящик шкафчика под столом, перед глазами точно не пневматическое оружие. Взяв его в руки, она внимательно рассмотрела вещь, и открыв магазин, убедилась в том, что держит в руках самозарядное огнестрельное оружие.       Охрана, поставленная около дверей господина, незамедлительно пропустила внутрь Хосока. Войдя в кабинет, перед ним открылась весьма откровенная сцена между двумя знакомыми ему людьми: руки мужчины лежали на оголённых бёдрах Кэтти, отчего та всё время ёрзала и что-то шептала на ухо Юнги. Тихий женский смех, поцелуи в шею возбуждали её и заставляли больше прикрывать глаза от удовольствия, нежели скрывать от смущения своё голое тело перед вошедшим в кабинет человеком. Она всё больше прижималась к мужчине и в ответ получала от него больше ласки. Это утро было для неё лучшим из всех других, она наконец получила то, чего больше всего желала. Заметив около дверей Хосока, она увидела в его глазах презрение? Может ей просто показалось? — Юнги, надо поговорить, — громко начал Хосок, но уверенный и немного стервозный голос Кэтти прервал его. — Мы заняты, зайди позже!       Время меняет людей, а власть и влияние делают ещё хуже. Кэтти и раньше была слишком уверенной в себе, но хитрости и жестокости ей не занимать. Ещё четыре года назад она показывала всё своё обаяние… И что-то же зацепило его в ней. Дни шли и нельзя не заметить, как эти двое сблизились. Сегодняшний день дал всем понять, что они больше, чем просто партнёры. — Юнги, ты сам знаешь, нельзя откладывать на потом, — проигнорировав наглый тон Кэтти, Хосок продолжил разговор. — Все знают, что случилось вчера между тобой и Ёнро. Я смело могу поручиться за то, что она никому ничего не рассказала… Она… — Хосок, — грозный рык вырвался наружу, перебивая друга. — Хорошо подумай о том, что ты сейчас говоришь. Чонгук уже несёт ответственность за свои слова, хочешь присоединиться к нему? — Ты принял решение? — спросил парень, но уже сейчас, по его тону, понимал, что этот вопрос не требует ответа. — Отведи её в четвертый дом. Чон знает, что надо сделать.       Неужели это действительно конец? За дверью послышался голос Хосока, спрятав оружие за спиной, девушка отошла от стола ближе к двери. Она знала, разговор не мог быть долгим, такому как он, хватит ночи для принятия решения. Хосок сжал ручку двери, но не отворял её, внутренний голос корил его, но за что? Неужели опять сочувствие? Сожаление из-за своей беспомощности? Решение озвучено и скоро будет исполнено. Он только сейчас осознал, что всё хорошо кончается только в сказках или дешёвых массовых романах о плохом мальчике и хорошей девочке. В действительности всё совсем по-другому. Романтика остаётся в романах, сказки в детских книжках. У них нет добра или зла, нет правильного выбора, все ходят по краю. На грани между жизнью и смертью.       Только вот она с этим решением не согласна. Пальцы нервно набирают сообщение на телефоне, время отправки через тридцать минут. Выбора нет, ничего не осталось, кроме последнего варианта. Страшно, больно и грустно. Она слишком молода для этого всего, ещё ничего не сделано, не прожиты те дни молодости, о которых ей поведывал дедушка в детстве. Двери открылись. По направленному на неё сочувствующему и сожалеющему взгляду Хосока, она поняла итог разговора. Ладони вспотели, внутри всё опустилось. Ёнро надеялась на хоть какое-то понимание её состояния со стороны мужчины, но, видимо, надежды и вера в человеческое — последнее на что она больше не будет полагаться. Взгляд напротив словно просил прощение, а в ответ получил лишь слезу и нервно-дрожащую последнюю для них улыбку. — Я сейчас приду, — неосознанно облизнув сухие и покусанные губы, произнесла девушка.       Ёнро оттолкнула Хосока, ураганом пронеслась перед насмехающимся сбродом, её ожесточенный взгляд парализовал их, заставил остаться на своем месте и переглядываться друг с другом. Что ж время смеха прошло. Быстро проскользнув перед охраной, она ворвалась в злополучный кабинет и заперла его на внутренний замок. Охрана мигом стала стучаться к своему начальнику и дёргать ручку в надежде открыть недавно поставленную дверь. Замок в этот раз крепкий и сломать его даже для них почти невозможно. Стрельба в его заведении запрещена, охране только и оставалось выламывать ручку двери. Девушка увидела его, облокотившегося на стол и что-то внимательно читающего в документе подписанным печатью Намджуна, она мимолётно видела её на вчерашнем вечере. Позади него за столом сидела Кэтти, глаза бегали по экрану телефона, а довольная улыбка не сползала с губ. Ёнро крепче сжала огнестрельное оружие и направила дуло пистолета на мужчину. Девушка тут же вскрикнула, откинув телефон на стол, она поднялась с места и скрылась за спиной своего господина. Он оторвался от документа, но не поднял на нее взгляда, его брови в удивлении поднялись и тут же опустились. Небрежно бросив бумаги на стол, господин Мин сложил руки на груди, и пересекаясь взглядом с девушкой напротив, как будто не видел направленное на него оружие. Её сердце бешено стучало внутри. Ладони в очередной раз вспотели от волнения, но не опустили украденное оружие. Лишь грудная клетка сбито вздымалась от тяжёлого дыхания. — Ты что совсем чокн… — подала голос Кэтти, выглядывая из-за плеча Мин Юнги, но не договорила, так как её резко перебили на полуслове. — Закрой рот! — властный и приказной тон громом прошёлся по стенам кабинета и тут же сменился на привычный, чуть дрожащий и тихий. — Ты не убьёшь меня, ясно?! Ублюдок, я не позволю тебе остаться в живых и быть безнаказанным за это!       В двери ломилась не только охрана, но и Хосок, пытавшийся достучаться до сознания девушки. Люди молча наблюдали за творившимся утренним безумием. Теперь всем точно не до смеха. Посетителей кинотеатра становилось больше, а работники ресторана только заступали на смену. Все понимали, если она выстрелит, начнется паника, а за ней лишние уши и взгляды, которые могут привлечь для полного комплекта ещё и полицию. — Если сегодня мой последний день, разве это не подтверждает мои вчерашние слова? Маленький испугавшийся мышонок, возомнивший себя тигром… Нравится вершить чужие судьбы? Ломать и лишать человека жизни? — Ёнро… Не надо, — испуганно обратилась к ней Кэтти, бегая взглядом то по силуэту, за которым спряталась, то по фигуре, стоящей в нескольких сантиметрах от них. Она видит какая напряжённая складывается ситуация, чувствует, как Юнги злится, как холодный разум накрывают недоброжелательные эмоции. Воздух в кабинете совсем тяжёлый, а крики и почти сломанная ручка двери, лишь усиливают эту нарастающую с каждой секундой тяжесть. — Ох, господин Мин, если я умру, — продолжила она свой монолог. — Вы ляжете рядом со мной в могилу.       Ёнро не сводила взгляда с агрессивных и точно раздраженный глаз мужчины. Она опустила пистолет, с интересом наблюдая за его дальнейшими действиями. Юнги никогда не пачкает свои руки, но сегодня особый случай, никто не посмеет остановить его. Всё началось с той встречи, с её слёз и дальнейшего нахождения рядом с ним. И почему тогда ему казалось, что она хоть и правильная, но покладистая? Впервые он видит, как ситуация принимает совершенно другие обороты. Первоначальный образ девушки рушится на глазах. Направленное недавно на него дуло пистолета теперь приставлено к её виску. Нервный женский смех мелодично разрезает напряжённую атмосферу. В мыслях проскакивает фраза «не сошла ли она с ума?» Кэтти тревожно оглядывает дверь, в надежде, что вот сейчас всё закончится и её уберут отсюда. — От твоей руки я не умру, ни за что и никогда, я не позволю этому случиться, — крепче сжимая рукоять, произнесла Ёнро. Страшно и больно, слёзы в который раз вновь катились по щекам. За последнее врем она так устала от всего, что творилось в её жизни и последнее, что оставалось — это верить в своё внезапно нахлынувшее безумие. — Только, если я всё-таки выстрелю в себя, информация о тебе поступит в полицию. Просто так лишиться жизни будет глупо, а вот потянуть за собой тебя и других… Вполне удовлетворяет…       На кону стоит всё, и самое главное судьбы многих. За такое не сыскать пощады с теми, кто ведёт дела с господином Мином. Она видела многих людей на вчерашнем мероприятии, владеет хоть и малой, но достаточно влиятельной информацией. Однако только сейчас Юнги понимает, к чему было это неплохо поставленное представление. Взгляд меняется, а вместе с ним на лице появляется ухмылка. Он раскусил её. Так умно манипулировать им, его эмоциями, не удавалось никому. Она почти заставила его поверить во все те слова, которые сказала ему. — Опусти пистолет, Кэтти выйди и скажи всем перестать ломать дверь, — спокойно попросил он, не сводя взгляда с нахмуренных бровей своей бывшей куклы. — Но! — Я сказал тебе выйти! — властный тон испугал её, противиться ему она не может, поэтому покорно выполняет просьбу, оглядывая девушку, опускающую руку с оружием. — Перестаньте ломать дверь. Вы слышали господина Мина, отойдите, я выйду, — девушка повернула замок на двери и спешно покинула кабинет, чуть ли не падая в руки охране. Это утро определённо запомнят все.       Юнги подошёл креслу и вальяжно расселся в нём, взглядом указывая на точно такое же кресло напротив него, он ожидал повиновение со стороны и получил его. — А теперь поговорим. Ты действительно непредсказуема… И невероятно проблемная, — Юнги прищурился, вглядываясь в смирившуюся с положением Ёнро. Глаза неустанно бегали по лицу, отмечая для себя последствия бессонной и тревожной ночи: красные от слез глаза, опухшие мешки под ними, искусанные до крови сухие и обветренные губы. Даже не верится, что такой боязливый птенчик совсем недавно мог угрожать и манипулировать им, а после смело лишить себя жизни. Он читал её, как открытую книгу, но с каждым разом встречал всё более неожиданный таинственный сюжет, скрытый где-то далеко за простыми словами, действиями и мыслями. Его внутренний голос, как и у Хосока, разрывался на два фронта: один твердил ему избавиться от неё. Другой, наоборот, хотел послушать, что она скажет в своё оправдание и что может ему предложить. В одном Юнги точно убеждён — она может молчать, даже если придётся ломаться себя изнутри.       Ёнро молчала, она понятия не имела, что ответить мужчине. Пристальный взгляд и звук ударяющейся о стол ручки, как секундная стрелка часов, отсчитывала время. Тишина в кабинете напрягала их обоих, кинув ручку неподалеку от бумаг, Юнги поднялся с кресла и обогнув стол, опёрся руками о перила другого кресла. Девушка вжалась спиной в мягкую спинку, как бы пытаясь отдалиться, но он его прямо направленный взгляд на неё не давал этого сделать. Воздух ворвался в приоткрытый рот, наполняя лёгкие кислородом, слова застыли внутри мыслей и не рвались наружу, как могло показаться на первый взгляд. Темные зрачки вглядывались в парализованные глаза напротив. Он искал в них что-то, может то самое объяснение и оправдание или нечто другое? Ту самую сторону, которая была показана недавно на сцене. Её настоящую, так хорошо скрытую и заключённую в границах внутреннего я. — На самом деле, мне нечего сказать, я не могу дать объяснение произошедшему. Я просто хочу жить, как и другие наслаждаться студенческими днями, подрабатывать в каком-нибудь магазине, а на выходных выбираться с друзьями гулять. Простите, я… Нет, за вчерашние слова и за сегодняшние. Я не понимаю, кто вы такой… На самом деле. Но то, во что меня ввязали — скорее всего очень опасно и любая осечка в последствии поставит на чашу весов жизнь или смерть.       Улыбка вместо привычной ухмылки на его лице выглядела не совсем добродушной и понимающей, больше заинтересованной в сказанных словах. Он скорее рад, что ему не приходится говорить этих слов, умный птенчик сама осознает своё положение сейчас и понимает вес своей ошибки. Одно из правил Мин Юнги — не держать около себя проблемный сброд и предателей, но если в первом случае он может сделать исключение, то во втором исход всегда один. — Эта ситуация будет тебе уроком, — приблизившись к её уху, прошептал он, — который ты обязательно должна усвоить. Сегодняшнюю выходку так уж и быть спущу тебе с рук, но второго шанса не дам. — Свободна, — он отстранился от Ёнро, позволяя той, нормально дышать и в конце концов расслабиться.       Переступив порог, девушка закрыла за собой дверь и оглядела тускло подсвеченный коридор. Двое людей молча стояли около стены, не смея произнести и слова в адрес, как сейчас все будут считать, выжившей. За дверью кабинета Кэтти был слышен довольно громкий разговор, прерванный тихо вошедшей в кабинет девушкой. — Я с ним быстрее поседею, чем… — пробурчала Ёнро, нарушая внезапно наставшую тишину. — Поседеешь? Ты вообще понимаешь, что сделала? Конченная блядь! — Кэтти не стеснялась в собственных выражениях в адрес своей уже бывшей «ученицы». — Возиться с тобой я больше не буду. Мне, в отличие от тебя, дорога моя жизнь! — Пойдем, — тёплая рука Хосока, дотронулась до плеча Ёнро и развернула девушку к выходу, под неумолкающие ругательства Кэтти.       Хосок вёл её за собой на третий этаж, единственное тихое место, где с утра до вечера не было ни одной живой души. Не только персонал, но и прислужники господина обращали внимание на вполне спокойную, и удивительно, живую девушку. Пару провожали стеклянными взглядами, как будто увидели нечто то, что называлось за гранью реальности. Кто-то коротко перебрасывался словами в непонимании, почему она ещё здесь? Кто-то удосуживался сочувствовать, додумывая в голове концовку встречи с господином. «Так и рождаются слухи» — подумала Ёнро, обращая внимание на суетившихся людей, недавно смеявшихся над её положением. — Это было очень опасно, — достигнув третьего этажа, начал разговор Хосок. — Не понимаю, как тебе вообще в голову пришла такая сумасшедшая идея, и как ты смогла выжить после такого… Честно сказать, я и не думал, что он может поменять решение, но, если Чонгук едет сюда, значит ты действительно его как-то переубедила. — Возможно, ему что-то надо от меня, только не могу понять чего? Другой причины быть не может, — ответила Ёнро, опуская взгляд на свои руки. Её слова, прозвучавшие в голове, случайно вырвались с губ в вопросе, на который никто не мог бы дать ответа. — Я правда была готова умереть? — Подожди-подожди, — вдруг прервал её Хосок, вспомнив, что происходило за дверью кабинета. — Ты не врала насчёт информации?       Ёнро кивнула. Экран телефона с открытым отправленным сообщением на её же почту тут же высветилось перед глазами Хосока. Он пробежался по содержимому письма и, что странно, улыбнулся. Секретной и важной информации в нём не было, это уже радовало и облегчало его ношу. Вряд ли бы после её смерти, Юнги спустил с рук Хосоку его просьбу, да и Чонгуку досталось с утра. Ворвавшись в ресторан, он тут же стал искать своего друга на втором этаже и в кабинете Кэтти, которая нервно швырнула в него папки с бумажками, не забыв при этом опустить в его сторону несколько грубых слов. Ошарашенный персонал тоже как будто набрал в рот воды и кроме нечленораздельных звуков и слов пытался коротко объяснить, что произошло. Чонгук только махнул на них рукой, сам сейчас не в настроении, так ещё и сонные шокированные чем-то идиоты не могут ответить на слишком простой вопрос. Мало того, что Юнги вызвал его в четыре часа утра в четвёртый дом, так ещё и Хосок не отвечал на звонки, Ёнро тоже с утра была не в сети, что уже напрягало, ведь десять пропущенных от неё закладывали в мысли неприятные вариации вчерашнего мероприятия, и подтверждение этому говорило состояние Кэтти и прислужников. — Я не понимаю, вы все в рот воды набрали? Что, мать вашу, здесь происходит? Хосок, Ёнро, — раздражённо заваливал вопросами Чонгук, как только поднялся на третий этаж и обнаружил двух потерянных им людей. — Чон, нужно поговорить, — Хосок осмотрел девушку, он не хотел оповещать её в свои догадки, не сейчас. — Ёнро, возвращайся в университет, отдохни, поспи. Выглядишь не очень.       Девушка не спорила, да и не хотела влезать в разговор, который точно не принесёт ничего хорошо. Она быстро покинула третий этаж, не забыв поблагодарить Хосока за всё, что он сделал для неё в эту ночь и утро. Оставшись наедине, Хосок присел за столик и зарылся пальцами в растрёпанные волосы, а Чонгук лишь недовольно вздохнул, вновь оставшись без ответов. — Кажется, Кэтти и Юнги перешли на другой уровень партнёрства… Но после нашего с ней разговора, не думаю, что ей можно доверять… — информация данная Чону совсем не для размышления и новых вопросов, он был уверен в настороженных словах Хосока и правдивость данных, сказанных им.       По правде, странное утро, не несущее в себе ничего хорошего…       Огромное помещение, сдававшееся под склад, неприятно отдавало запахом крови и сырости. Выйдя из машины, взрослый мужчина поправил свой костюм-тройку и следовал за чужой охраной к помещению, где его уже ждали. Капли воды гулко разбивались и растворялись в небольшой грязной луже у входа. Темно, холодно и сыро. Большая площадь внутри склада заполнена ящиками, сверху накрытыми полиэтиленовыми пакетами. Пройдя через узкие проходы, мужчину вывели к закрытому кабинету, дверь которого открылась после трёх ударов кулаком. Три маленьких лампы освещали и сужали без того узкое пространство. На пришедшего человека моментально обратили внимание все присутствующие. Кто-то кивнул ему, а кто-то холодно окрестил взглядом. — Сынвон, сколько ещё ты будешь скрываться от Агуста? Он ведь всё равно найдёт тебя. Ты ведь и сам это понимаешь. — напомнил молодой парень, обращая внимание на незажившие раны на лице, шее и руках. — Предателю — исход один. — Знаю, я верен господину Шону, я нужен ему и он точно защитит меня, не сомневайся, — сквозь зубы проговорил Сынвон и, заметив в проходе своего господина, встрепенулся, лестно обращаясь к нему и чуть ли не падая в ноги. — Мой господин, Ким Тэджон только и делает, что путается у вас под ногами, пожалуйста, доверьтесь мне. Я расскажу вам всё, что хотел сделать, я помогу вам избавиться от него, а после и от Агуста. Вы будете самым высокоуважаемым и высокопоставленным апостолом всего криминального мира. Другим только и останется, что примкнуть к войне, к вам, искать снисхождения и одобрения! — Чан Сынвон, красиво стелешь, давно не виделись, я уж было подумал, что Агуст убил тебя, но вижу подпортили тебе только внешний вид, — заметил Шон Доу, брезгливо оглядывая человека рядом с собой. — Какую информацию на этот раз ты мне принёс? — Господин, вы знаете, что у Тэджона есть внучка, чтобы помочь вам, я хотел внедрить её к Агусту, заставить работать на нас, а после убить её деда и её саму, но не собственноручно, вы же понимаете о чём я, так? Сделать это методо… — Начнем с того, что она тебе не поверила, Сынвон, — вмешался в торопливый монолог Ко Чонмён — правая рука Шон Доу, его верный прислужник и друг, именно так считал его господин. Его работа восхищала, а тонкий ум и креативность могли прославить его в их мире, как одного из самых жестоких и безжалостных палачей. — Ты облажался, признай это и сиди тихо. — Чонмён прав, либо переходи к делу, Сынвон, либо проваливай, — бездушно произнёс Шон, сжимая кулаки. Злился на него, ведь столько времени прошло, а информации о следующем шаге Агуста ещё неизвестна. — Если бы она умерла в тот день, мы бы и от Тэджона избавились засчитанные дни… — Что? — данная информация заинтересовала Шон Доу. Человек, занявший место отца совсем молодым, не просто не повиновался вышестоящим апостолам, а противостоял им. Он уничтожал каждого, кто покушался на него, и не просто убивал, а спускал их в ад, заставляя либо самоубиваться, либо работать пешками, выполняя разную и в большинстве своём грязную работу. Жаль, что к нему примкнули, признали и шли за ним, будучи уверенными в его силе. Слишком молод он для такого, не познал, какого это, повиноваться другим, слушать их и быть верным псом, как когда это место занимал его отец. Все знали, всё нажитое состояние достанется старшему сыну, жаль, что тот оказался слабаком, ещё пытающимся отобрать своё у младшего. Шон ненавидел его, который год он засыпал и просыпался с мыслями о том, как скоро спустит на дно и обречёт на муки самого апостола. — Я могу заставить её работать на нас! А потом мы избавимся от докучавшего вам деда и… — выкрикнул Сынвон. — Заткнись! — гортанный рык заставил пробежать мурашки по телам присутствующих, замолчать в ожидании и покорно слушать тишину. — Он не убил её? Почему он не убил её? Хочет использовать, чтобы подмять под себя Тэджона, а вскоре и всю полицию? Нет… Он не может контролировать мой мир! Моё место! Место апостола только моё! Убью, убью этого… — Господин Шон, он мало того, что не убил, он обещал ей защиту от какой-то мелкой занозы в виде Чан Сынвона, — игриво пропел Ко Чонмён, подливая масло в огонь разгорающийся из пепла оставшихся эмоций. — А ведь она была на вчерашнем мероприятии, видели бы вы её, мой господин: элегантная, маленькая и такая хрупкая, как куколка.       Зубы скрипели от злости, скулы сводило, а дыхание больше походило на звериное, нежели человеческое. Это не тот Агуст, которого знает Шон. Настоящий Агуст редко оставляет свидетелей, никогда не берет под свою защиту. Так почему сейчас, какая-то девчонка, не имеющая никакой ценности, внучка какого-то мелкого полицейского, за которым даже не стоит дело об Агусте, находится под его защитой. Как так получилось, что на вчерашнем мероприятии он упустил её из виду. — Господин Шон… я убью её для вас, и её деда тоже, — не умолкал Сынвон, — я стану палачом для вас. Агуст, его семья, друзья и все приспешники, служащие ему. Апостолы… всё будет вашим…       Звонкий и приятный, услада для человеческих ушей, мужской смех прервал Сынвона, в игру между двумя людьми включился ещё один человек, он поднялся со своего места и словно в танце закружился около господина Шона, внимательно наблюдавшим за его движениями, знал же, что этого паренька посетила хорошая мысль и не прогадал с этим убеждением. Мужчина заинтересованно ожидал, когда последний человек в этом помещении выскажется на счёт всей этой ситуации. — Куда же нам спешить? — начал он, прикрыв глаза и вспоминая вчерашний вечер, на котором не сводил взгляда с юной особы, сопровождавшей их врага. — Вы не сможете вдоволь насладиться быстрой местью и простой смертью всех его людей. Наберитесь терпения, сейчас нам нужно ждать, а после бить. По самому дорогому и больному. По той, кого он будет не просто защищать… — А как же Кэтти? Они уже долгое время работают вместе и только недавно между ними что-то начало происходить, нельзя упускать из виду их совместные вечера и ночи, — нахмурив брови, отозвался Чонмён.       Нежная и пугающая улыбка заставила всех напрячься, расслабленный взгляд вновь одарил всех присутствующих мурашками. Заострив внимание на бабочке, попавшей в паучьи сети, он ответил всем уже известной фразой, не раз упоминавшейся за сегодняшний день: «У предателей — один исход».