Fool///Дура

Колени подрагивали, но мой взгляд не выдал того, что животный страх готов вот-вот завладеть мной. Втянув воздух сквозь сжатые зубы, я встала в боевую стойку, готовясь отразить удар, потому что знала: сейчас не время пренебрегать угрозами злодея, ведь его красные от лопнувших капилляров глаза говорили о ненормальной жажде крови. Пятно сжал катану и, не задумываясь, моментально оказался за моей спиной, используя слепую зону. Темнота переулка сумела скрыть фигуру злодея так, что до меня не сразу дошло откуда именно он атакует. Но когда я поняла, отражать удар было поздно, поэтому стараясь минимизировать травмы, я двинулась влево, подставляя плечо. Лезвие прошлось по правому предплечью, заставив всю руку нещадно гореть. Сжав челюсти, я вытерпела и следующую порцию атак: Убийца героев занес холодное оружие над головой и раздирающая боль волной прошлась по спине и левой ноге. Движения противника становились быстрее моих мыслей, причиной тому служило то ли сверхъестественная скорость ударов, то ли покидающее меня сознание. Я невольно скривилась от подступающих слез. Отчаяние, которое охватило меня от осознания моей скорой кончины в этой грязном и Богом забытом переулке, не сравнится с обидой от того, что даже не сдерживая свои силы, мне все равно не удалось победить. Я полагала, что если выложусь на максимум, выйду за пределы, то покажу всем, насколько я сильная. Я не могла и мечтать о шансе применить причуду на серьезном уровне, но как только он мне предоставился, я провалилась. Всегда думая, что проблема не в нас, легче жить. Вот как только все изменится, вот как только разрешат, вот как только подвернется удача… Нет, это все не работает. Отсутствие реальной угрозы не должно было быть оправданием моей лени и заносчивости. Последствия настигли меня слишком поздно. Мыслить трезво мешали многочисленные раны по всему телу. Злодей, поняв, что этого достаточно для мучительной смерти, остановился. Не сумев удержаться на ногах, я рухнула на мокрый асфальт. Лицо от столкновения с твердой поверхностью нещадно саднило, но боль от порезов ни с чем не сравнится. Ни с чем кроме смерти товарищей. Пятно, не подавая признаков усталости, двинулся на Шото так, что был намерен убить его одним ударом своего острия. Что-то сжало сердце в тиски, и дышать было больно. Хрип, вырывающийся из груди, заставил вспомнить. -Вставай, ну же!-Голос отца требовал.-Ничтожество, ты не сможешь выжить в мире героев, если будешь валяться без дела. Ты должна подняться! Удар прошелся по солнечному сплетению, поэтому мне оставалось лежать на полу и издавать протяжные хрипы, пока волна боли не отступит. Я никогда не хотела трудиться на благо других, никогда не хотела стараться ради людей, никогда не хотела быть сильной. Но отчаянно хотела доказать, что я не ничтожество, хотела отмыть с себя ярлыки убийцы, хотела любви отца. Я не хотела отказываться от причуды. Я любила ее, как часть себя, как уникальность, как силу. Но почему каждый так желал, чтобы я сожалела о том, кем родилась? В глубине каждый напрашивался меня пожалеть, но никто не задумывался о том, что я рада иметь такую причуду. Я не принимала ее как данность, потому что дорожила, развивала и не боялась. Ведь она-это я. Почему я должна плакаться о том, какая я есть? Почему должна хотеть избавиться? Почему должна измениться? Вот именно. -Я никому ничего не должна,-в полуобмороке прошептала я, намереваясь сдаться. Истечь кровью до смерти. Верно, никому и ничего. -Беккер, поднимайся! Кричит кто-то. Очень далеко. Ненужно. Бесполезно. -Воспользуйся своей силой! Мой милый друг Изуку. Так вот кто так истошно вопил. Теперь шепчет. -Рушить стереотипы-твое кредо, так? Мидория, ты ошибаешься. -Я стараюсь рушить не стереотипы,-последние силы уходили на эти слова, -а прошлое. Мое сознание пронзила правильная мысль. Тратить время на мнение других будут только идиоты. А я дура. Дура, потому что зарывалась в песок, делала вид, что все путем и прошлое позади. Но нет. Гнев отца сменился на милость, как только пришло зачисление о поступлении, и мы зажили дружно, как семья. В это мне хотелось верить. Но правда в том, что раны не затягивались. Их просто скрывали. Все детство отец измывался надо мной, желая сделать героя. Да детства то у меня и не было. Лишь боль от побоев на тренировках, слезы от криков и отчаяние от нелюбви близких. Его тиранию он объяснял риском моего становления злодеем. Но мотив его действия заключался не в этом.Он боялся меня. Боялся, что стану Оливией. Самостоятельной, грозной, покинувшей его. Теперь мне понятно. На лицо подул ветерок от резких действий в стороне. Изуку поднялся, хотя только что мотивировал встать именно меня. Теперь Пятно его забота. Эти слова помогли мне успокоиться и провалиться в темную бездну. -Пап, а куда ушла мама?-Голос девочки дрожал, а пальчики аккуратно сминали край яркой футболки. -Ты больше ее не увидишь,-полусогнутый мужчина наконец поднялся с пола, который был усыпан осколками. Она больше ничего не спросила. Девочка хранила молчание и в дальнейшем: когда хотела высказаться, плакать и. -Черт, да не могу я умереть,-челюсть отчаянно не хотела двигаться, как и все тело. Но я знала, что не отойду в мир иной, пока не разберусь с одним ублюдком. Как только выживу, отец, нас ждет разговор. В тот же момент думать о мести стало в мгновение легче. Мыслить трезво оказалось мне по силам. Оперевшись на ладони, я постаралась поднять свой корпус, и тогда меня пронзила нестерпимая боль в груди, а на глазах навернулись слезы от резкого приземление на асфальт. Сдержав отчаянный стон, я опять вдавила ладони в землю и оттолкнулась. Ребра сжало в тиски, а дышать стало до невозможности сложно. Скорчившись от неприятных ощущений, я набрала в легкие побольше воздуха, игнорируя головокружение и остроту в районе груди, оперлась на колени и медленно выравнилась, стараясь не терять равновесие. В коленях я чувствовала смертельную слабость так, что ели стояла. Переведя взгляд вниз, на место, где я только что лежала, я заметила огромное количество крови, а тошнота накатила с новой силой. Сдержав порыв, я начала передвигать ноги к дерущемся товарищам, которые все это время не переставали безуспешно атаковать. Казалось, они не замечают ели движущуюся меня, что сыграло на руку. Тодороки дрался из последних сил, замерзая от своей же причуды, но не сдавался. Мидория был полон энергии, когда клинок Пятна снова коснулся его. Шото оставалось с отчаяньем смотреть на то, как злодей жадно проводит языком по своему оружию. В то же мгновение Изуку скорчился от боли, пронзившей и обездвижевшей все его тело. Увидеть лицо Убийцы героев у меня не вышло, потому что тот стоял спиной ко мне. Это и стало его ошибкой. Подняв изрубленную в мясо руку, я с силой, что во мне осталась, опустила ее на плечо злодею, сжала. -Спасибо за то, что боролись за меня. Еще свидимся,-я знала, что не выживу.