Раньше, когда Дазай заболевал, его коллега относился к этому с равнодушием:
«На одну занозу меньше.»
Теперь же они встречаются, и эта тема начала восприниматься по-другому. По настоятельству Чуи Осаму остался дома, хоть и хотел, несмотря на простуду, пойти на работу.
С одной стороны, понятно, что его парень просто заботится о нём, но всё равно это немного смущало. В особенности напрягало то, что Накахара ещё хотел и сам остаться дома, чтобы заботиться о своём простуженном мальчике, но, спасибо и на этом, Дазай сумел уверить, что и сам дома сможет справиться. Ложь, разумеется, ведь
Осаму-плевать-на-своё-состояние-и-здоровье-Дазай всегда занимался, чем угодно в это время, кроме отдыха.
Именно поэтому, когда он услышал звук проворачивания ключа со стороны входной двери, напрягся, ведь он всё равно, пусть и из дома, работал. К этому можно добавить то, что он вообще не притрагивался к тому, что приготовил ему Чуя. Нет, готовит его парень отменно, просто Осаму
«слишком любит портить свой организм» — как постоянно говорит тот. Из-за этого появляется чувство вины: его любимый так заботится о нём, даже встал! на час раньше! , чтобы приготовить ему еду, которую он так и не соизволил съесть. Но, в принципе, это не помешает Дазаю, словно пёсику, с широкой улыбкой побежать к входу и запрыгнуть на Накахару.
— Ну и чего ты? — спрашивает Чуя, целуя Осаму и опуская его на пол, чтобы снять верхнюю одежду. — Не уж-то настолько скучно было?
— Просто сильно скучал, — отвечает Дазай и, показушно надувшись, добавляет:
— Кое-кто ведь оставил меня дома.
— Прости уж, но я не позволю своему парню так наплевательски относиться к себе, — говорит Накахара, как-то грустно усмехнувшись. — Ничего не случилось, пока меня не было?
Чуя снимает верхнюю одежду с обувью, попутно расспрашивая о его дне. Когда тот проходит на кухню, а за ним хвостиком следует и Осаму, то в воздухе повисает вопрос:
— Точно ничего не произошло? Вид у тебя просто не только больной, но и немного провинившийся, — наконец спрашивает Накахара и, не дав Дазаю молвить и слова, открывает холодильник. — Ты опять практически ничего не съел…
Чуя смотрит на него обеспокоенно, несмотря на то, что это не в первый раз.
— Прос-
— Ничего страшного, — перебивает его парень. — Поешь со мной? Если хочешь, конечно.
Накахара спрашивает осторожно, словно пытается накормить бездомного котёнка, который раньше от людей получал лишь избиения. Тот правда старается, он понимает, но неловкость всё же присутствует.
— Да, конечно.
Чуя разогревает спагетти в микроволновке, что вообще-то преступление в кулинарном мире (Дазай по телевизору видел!). Пока парень раскладывает макароны по тарелкам, попутно спрашивая наложить больше или достаточно, Осаму обнимает того со спины, положив голову на плечо, покрытое рубашкой чёрного цвета.
— Вкусно хоть? — спрашивает Накахара, видя, как ест Дазай.
— Ты всегда вкусно готовишь, солнце, — уклоняется Осаму, замечая, как закатывает глаза Чуя со словами, что он просто ему льстит.
— Саму? — парень в ответ мычит. — Ты ведь работал сегодня?
Ну, в принципе, ожидать, что тот промолчит насчёт этого не приходилось: слишком уж тот его знал; но признаваться всё равно было неудобно, ибо смысла тогда в том, что он остался дома было немного.
— Ну да, — говорит Дазай, понимая всё то, что хотел сказать ему Чуя лишь по тому, как тот тяжело вздохнул.
— Я не буду тебя поучать, ты уже взрослый и самостоятельный человек.
Осаму, конечно, поспорил бы с этими двумя утверждениями о нём, но увидел вилку со спагетти у своего рта и, сначала посмотрев на своего парня, а потом закатив глаза, съел содержимое на столовом приборе. Есть он, на самом деле, не совсем хотел, но за такие вечера, проведённые за разговорами с любимым ему человеком и поеданием чего-нибудь, Дазай готов отдать многое.
Готов отдать всё, что у него есть.
Кроме этого любимого человека, конечно же.
Чуя может помочь ему ощущать себя комфортно. Ощущать так, как он никогда не чувствовал себя, находясь у себя дома. Его парень терпелив и заботлив, пусть раньше и казался агрессивным гномом, но оказалось-то совсем не так.
Только в объятьях Накахары он может почувствовать, что реально существует, дышит и любит.
Только эти крепкие руки могут помочь ему найти направление.
Только это тело может согреть его.
«Простите, мама и папа, но Чуя — единственная зависимость, которую я не смогу, да и не хочу бросать.»
Ведь Чуя — не сигареты, которые запахом ударяют в нос. Его одеколон — да, но не сам парень.
Ведь Чуя — не алкоголь, который через рот пьянит голову. Так делают лишь его поцелуи.
Ведь Чуя — не наркотические вещества, которые через рот, нос или вены отправляют в космос.
Нет… Так делают только руки Накахары.
Видя, как его парень забирает посуду, складывая её в раковину, говорит, что может помыть сам, на что тот лишь качает головой. Осаму не против, конечно, но то, что он живёт с недавнего времени не в своей квартире и даже не моет сам за собой тарелки… Можно было бы сказать, что это его напрягает, но слова и касания Чуи дают забыть ему об абсолютно всех заботах.
— Вот будут выходные, и мы обязательно купим вкусняшек для вечера кино, — обещает Накахара, когда слышит, как Дазай говорит, что скучает по их совместным походам в кино. И Осаму знает — так они и сделают, ведь тот никогда не бросает слов на ветер.
— Если среди той еды не будет крабовых чипсов и сырного попкорна, то я отказываюсь, — с усмешкой подмечает он и слышит, как его парень отвечает, что они точно купят их, но Дазаю придётся помимо вредностей съесть ещё чего-нибудь нормального. Осаму делает вид, что обижен, но в глубине души соглашается абсолютно на всё, что предложит ему Чуя. Он знает — впоследствии он сможет говорить о том вечере в духе
«если ваша тусовка не похожа на эту, то можете меня даже не приглашать».
Раньше Дазай спрашивал себя о том, что же нашёл его коллега в нём, но со временем и словами Накахары эти мысли ушли далеко и, как надеялся Осаму, надолго.
Когда тебя по-настоящему любят, то это ощущается — в прикосновениях, действиях; именно поэтому ему сейчас достаточно просто чистить зубы рядом со своей любовью, чтобы восполниться самой чистой нежностью, которую он вообще когда-либо ощущал. И всё же взаимная любовь — это нечто прекрасное.
Больше, чем этот город.
Больше, чем эта страна.
Больше, чем эта планета.
Больше, чем космос.
Настоящую и искреннюю любовь сложно отыскать среди посредственных и коротких влюблённостей и интрижках; но, когда встретишь, ты точно не спутаешь её ни с чем иным. И Дазай знал, что их прекрасная и наполненная любовью история длинна.
Больше, чем его другие дни, недели, месяца или года.
«Прекрасней ли?»
Абсолютно.
«Почему?»
В них есть Чуя.
В них есть они.
Они, безумные и безвыходно влюблённые друг в друга.
Именно поэтому даже такой обычный день чувствуется как то, что можно записать в список самых лучших моментов жизни Осаму.
— Солнце, тебе пора спать, — говорит с улыбкой его мир, а он ложится, не сопротивляясь.
Именно поэтому, когда Накахара целует его в лоб, накрывает одеялом и обнимает, он
чувствует.
Чувствует, что ему не пришлось делать тот самый выбор
«между любить или быть любимым».
Он получил оба варианта.
