Законы Солнечной системы

На заре формирования в Солнечной системе насчитывалось несколько десятков протопланет, между которыми время от времени происходили неизбежные столкновения. По одной из версий, в результате столкновения прото-земли с Тейей, небесным телом размером с Марс, образовалась Луна. К счастью, современные планеты расположены на огромных расстояниях друг от друга, а, кроме того, орбита каждой строго неизменна. Поэтому вероятность состыковки планет ничтожно мала. Таков один из непреложных законов современной Солнечной системы. (Большой Атлас звёздного неба для детей младшего школьного возраста, изд. 2012 г.) Я с силой утапливаю кнопку в гладкую блестящую панель. Один, два, три, четыре, пять... Круглые глазки, будто подмигивают, посмеиваясь надо мной и издеваясь: попал, попал, попал. Бешенство клокочет в груди, и я со всей дури заряжаю кулаком по стене. - Стас, - негромко раздаётся из противоположного угла моей западни, прямоугольной кабинки новенького лифта. - Скоро поедет, давай подождем... Руки собьёшь. Голос обволакивает меня и словно гипнотизирует. Ещё немного, и я поддамся. Еле заметно дёргаю головой, стряхивая наваждение. Надо же так вляпаться, застрять в лифте с самым ненавистным мне человеком! *** - Слыхал ты соседа ищешь, квартиру снимать? Капля пота скользит по лбу и сбегает вниз. Не сразу мне удалось сообразить, что обращаются ко мне. Второй час кряду я слышал только лязг железа и надсадное поскрипывание видавших виды тренажёров, в качалке сегодня было не протолкнуться. - Ага, - с трудом выдавил я. Не очень-то легко вести беседы, когда жмешь от груди сто тридцать. Внезапно штанга стала невесомой, как пушинка. Рустам перехватил гриф и с небрежной лёгкостью опустил штангу на пол у моих ног в разодранных древних кроссовках. Я принял вертикальное положение, подвигал затёкшими лопатками, повертел шеей, мимоходом решив, что с весом я немного переборщил. После всех манипуляций я наконец вспомнил про Рустама и вопросительно на него уставился. Он стоял, запихнув руки в карманы чёрных треников с полосками по бокам, и терпеливо меня дожидался. Коренастый, плотно сбитый, широкоплечий, Рустам прослыл грозой нашего посёлка. Все пацаны моего района ему в рот смотрели и мечтали стать как Рустам. Тот бывало только зыркнет, а провинившегося перед ним и след простыл. И младшему брату Рустама все наши парни ужасно завидовали, ведь на него никто даже косо взглянуть не осмеливался. - Ты на каком курсе? На втором? - Рустам прищурил чёрные глаза и пристально меня оглядел. Майка-алкоголичка плотно обтягивала мускулистую грудь, округлые бицепсы блестели как маслом смазанные и напоминали насаженные друг на друга ровные шары. Однажды мы с пацанами поспорили, принимает ли Рустам химию или его мышцы - результат добросовестных тренировок. Ответ на вопрос так и остался нам неизвестен, ведь у любого из нас кишка была тонка подойти и спросить. - На третьем, - стараясь отдышаться, я оттёр рукой взмокший лоб. На кой ляд я ему сдался? Обычно дальше приветствий и рукопожатий наше общение не заходило. - М-м-м, - протянул он с непонятной интонацией. Угадать эмоции Рустама бывало нелегко. С одним и тем же выражением лица он колошматил наглеца, закрывшего его машину на парковке за домом, а после - внимал лепетанию своей пятилетней племянницы Евы про единорогов и принцесс. - Мильку помнишь? Брата моего? – в вопросе послышалась угроза. Но, возможно, это просто разыгралось моё больное воображение. Склерозом я пока не страдал, а потому Мильку, конечно, не забыл. Большеглазый и длинноногий, как Бэмби, Милька был младше меня на два года, что в детстве казалось колоссальной разницей. Тёмные курчавые волосы топорщились вокруг его головы взъерошенным облаком, острые коленки постоянно были разбиты и залиты зелёнкой. Милька ходил за всей нашей компанией хвостом и радовался, как щенок, когда его вдруг приглашали поиграть в ножички, вышибал или казаки-разбойники. Но никто из пацанов не подозревал, какой Милька интересный рассказчик, какие потрясные он плетёт фенечки из бисера и какой у него чистый и звонкий голос. Всё это знал только я один. Ведь жили мы в соседних подъездах и, когда брели домой, еле волоча ноги, вымотанные очередным раскалённым летним днём, полным походами за головастиками, спорами, драками, беспрерывной беготней взапуски, о чем только не разговаривали. Милька мне рассказывал всякое про космос: чёрные дыры, кометы, тёмную материю и астероиды. Иногда он пел песню про соловья и показывал своё рукоделие. Я слушал, широко раскрыв рот и втайне радуясь, что никто меня в такие моменты не видит. Ведь Милька - мелочь и салага, а я на него смотрю как на чудо природы. Но Рустаму я, конечно, ответил только "помню". - Он квартиру ищет. Точнее, я ему ищу, - Рустам скрестил руки на груди, а мне стало не по себе. - Беспокоюсь за него, понимаешь? Я кивнул, у нас в посёлке про Мильку многое болтали. Мне едва исполнилось пятнадцать, когда я встретил его с разбитым носом неподалеку от нашего дома, зарёванного и злющего-презлющего. "С кем подрался? Почему?» - допытывался я, приведя Мильку к себе домой. Родители были на работе, и я экстренно заталкивал в его распухшие ноздри вату, пытаясь остановить кровотечение. "Ни с кем, - огрызнулся Милька, но, несмотря на сердитый тон, позволил мне стереть кровь с его лица намоченным кухонным полотенцем. "Да что случилось-то, можешь сказать?" Я недоумевал, кто вообще отважился поднять на Мильку руку. Да и за что его бить? Он и мухи не обидит. "За ресницы", - процедил Милька и сверкнул глазами исподлобья, а я только тогда понял, откуда взялись тёмные разводы на его щеках и скулах. "Нахрена ты их накрасил? - удивился я. - У тебя же свои ресницы длиннющие. Как у коровы". Милька прыснул, вата разлетелась во все стороны, и мне пришлось начинать всё заново. Но я порадовался, что Милька повеселел и больше не плачет. "Захотел, - отсмеявшись, объяснил он. - Просто захотел, ясно?" Я пожал плечами. Милька – чудной, что с него возьмёшь? Когда я закончил возиться с его носом, мы включили «Звёздные войны» и смотрели подряд две части, пока мои родители не вернулись с работы, а за Милькой не зашёл Рустам. Вскоре они переехали в другой район, а до нас дошли слухи, что Милька целовался с одноклассником. Подробностей я так и не узнал, потому что Милька с матерью улетел на пмж в Испанию, а Рустам остался с отцом и теперь рулил подвальной качалкой, в которой я уже пятый год, как обосновался. - Ты ищешь, или он ищет? - уточнил я. После активной силовой мозг превратился в вязкое желе. Рустам обречённо вздохнул, пеняя, вероятно, на мою тупость. - Он в общаге поселился, а какая там учёба? - он выжидательно смолк. — Вот и хочу его пристроить, и чтобы под присмотром был. А ты вроде парень нормальный и знаешь его с детства, - Рустам смерил меня оценивающим взглядом, затем поставил ногу на скамью рядом со мной и склонился вперед. В глаза бросилась отчётливо проступающая на его висках седина, в бороде тоже проклёвывалось несколько серебряных нитей. - Милька он же такой... - Рустам понизил голос. - Шифроваться и не подумает! Иногда как вырядится или губы намалюет, - он скривился, словно досадуя, что приходится мне все это объяснять. - С одной стороны, я его понимаю, человек имеет право жить, как он хочет, - продолжил он. - Но окружающие могут не понять, а Милька привык в своей Испании… - Рустам, обречённо махнул рукой и поглядел мне в лицо, проверяя, дошло или нет. Я кивнул и подумал, что вряд ли Рустам проявлял бы чудеса терпимости, не будь его любимый младший брат из "таких". - А чего он приехал-то? Из Испании? - заинтересовался я. - Учиться здесь решил, на родину потянуло, - снисходительно хмыкнул Рустам. - Ну что, возьмёшь его соседом? - напирал он. - Наверное, - неуверенно пробормотал я и вкратце описал условия аренды. Квартиру в новостройке сдавала моя крёстная. Дом наполовину пустовал. Из-за неразберихи с управляющей компанией то воды по полдня нет, то электричество вырубят, а лифты и вовсе не подключили, а квартира, на минуточку, на пятнадцатом этаже. Но мне-то какая разница. Главное, от моей сельскохозяйственной академии недалеко и вставать в шесть утра на электричку не нужно, да и с родителями жить надоело, я уже не ребёнок. Часть денег я собирался откладывать со стипендии, ещё часть - с подработки в клубе единоборств, куда недавно устроился помощником тренера. Но один я бы аренду и коммуналку не вывез, потому и искал соседа. На самом деле, мне несказанно повезло так быстро его найти. Хотя при мысли, кто именно будет делить со мной жилплощадь, волосы на затылке поднимались дыбом, а живот скручивало. - До него могут докопаться разные демоны, - Рустам сохранил мой номер и спрятал мобильник в карман. - Ты же его выручишь, в случае чего? - его кустистые брови соединились в сплошную тёмную полоску. - Постараюсь, - я пожал Рустаму руку и отправился в душ. Зашнуровывая кроссовки, я неожиданно вспомнил, как однажды Милька влез на дерево и никак не мог спуститься. Я обнаружил его, перепуганного и уставшего на верхушке берёзы. Сколько мне тогда было? Девять, десять?.. Я в два счета вскарабкался по толстому стволу и снял этого хлюпика на землю. А он вцепился в меня и весь трясся, как осиновый листок, и отпускать меня долго-долго не хотел и вымочил всю мою рубашку горючими слезами. Мы с ним так и просидели на земле битый час, пока Милька окончательно не успокоился, и я не отвёл его домой. Странно, почему вдруг вспомнилось? *** В следующие выходные я забрал у тёти Алёны, своей крёстной, ключи от квартиры. "Вы там поосторожнее! И если что - звоните", - добродушно наставляла она. А чего звонить? Мне лично все понятно. Квартиру я уже видел, там круто. Общага у меня в печенках сидела. Когда под боком вечно кто-то орёт, бухает или трахается ни спать, ни сосредоточиться невозможно. "Эх, жаль, я с тобой не могу жить», - сокрушался мой лучший друг Лёха. Ещё бы не жаль! Лёха с первого курса своего строительного института жил у старшей сестры, и родители пока противились его самостоятельности. Лёха вечно влипал в истории - то на высотку заберется граффити рисовать, то в ментовку загремит после митинга против сноса приюта для животных. "Приезжать будешь часто", - утешил я. Из кухонного окна двор просматривался как на ладони, поэтому я заранее заприметил, как Рустам привез Мильку на своем серебристом мерсе. Я вовсю раскидывал по полкам одежду и учебники, когда входная дверь распахнулась, и в коридор ворвался запах чего-то свежего и сладкого. На пороге возник Рустам, но тут же отступил, пропуская вперёд брата. Навстречу мне шагнул высокий стройный парень. Тёмные волосы струились по его плечам упругими локонами, пухлые губы лоснились от блеска. Его одежда показалась мне очень вызывающей и совсем не мужской: длинный кожаный фартук поверх широких шёлковых брюк, обтягивающая водолазка в рубчик. Такие ребята обычно красуются в рекламе модных брендов, но никак не рядом со мной. - Привет, Стас, - он протянул руку, а я наконец поднял взгляд и немного оторопел. Дурацкое накрыло ощущение, словно гвоздями к земле приколотили. Несмотря на эпатажный внешний вид, глаза Мильки оставались совершенно такими же как, когда он бегал с разодранными коленками и спутанной до колтунов буйной шевелюрой. Два бездонных, тёмных, засасывающих кратера, вот какие у него были глаза и, едва я заглянул в них, такая тоска взяла - хоть волком вой. - Привет, Эмиль, - промычал я, каким-то чудом, откопав в памяти Милькино полное имя. - Здорово, - Рустаму надоело, что мы топчемся друг перед другом в коридоре, он пихнул Мильку в спину и сам протопал в гостиную. - Ну нормально всё, - оценил он, проинспектировав комнаты. - Приличная хата. Только без лифта, а так вполне. И недорого. - Мне всё понравилось, - подал голос Милька, безмолвной тенью следующий за братом. - Только я бы хотел ту комнату, - он указал в сторону спальни, куда я уже перетащил добрую половину своих манаток. - Там окно побольше. Я открыл рот и посмотрел на Рустама. - Сами решайте, - отмахнулся тот. - Мне ехать пора, через полчаса пробки в область начнутся, не хочу три часа на Можайке стоять. Идём за шмотками. Так как призыв относился и ко мне, я покорно прервал своё раскладывание и спустился к машине. При виде количества Милькиных чемоданов, глаза у меня полезли на лоб. - Это твое всё? - на всякий случай уточнил я. - Конечно, - Милька гордо задрал подбородок и картинно откинул назад закрученную прядь. С трудом представляя, как мы разместим всё его богатство в малогабаритной квартире, я взял в руки по чемодану, под мышку - какую-то торбу без ручек, через плечо перекинул сумку. - Спасибо, что пошёл навстречу, Стас, - Милька в свободной пижаме с вышитыми попугаями развешивал на плечики свои наряды, которым не видно было ни конца, ни края. - Для меня очень важна организация пространства, свет и воздух. - Пожалуйста, - буркнул я, сортируя конспекты и учебники и стараясь не встречаться с ним глазами. Наши комнаты располагались по бокам общей гостиной, поэтому всё барахло валялось здесь же, на полу. В основном, Милькино, моего раз в десять поменьше. Тайком я искоса изучал своего нового соседа и старого приятеля. Вымахал Милька порядочно, ростом почти с меня, плечи его расширились, ноги удлинились, лицо вытянулось, вместо детских пухлых щёк появились точёные скулы. - Ты плаванием занимаешься? - я прервал затянувшееся молчание, припомнив краткое изложение Рустама про увлечения брата. - Да, у меня разряд, - похвастался Милька. - Только недавно воспалением лёгких переболел, теперь дыхалка барахлит, - он огорчённо вздохнул. - Ну ничего! Я индивидуальные тренировки беру, наверстаю. Он прошлёпал босыми ногами на кухню, зашуршал чем-то и зазвенел посудой. - Стас, иди сюда, угощайся, - позвал Милька, немного погодя. Посреди стола стояла нарядная тарелка в виде красной снежинки, заполненная ярко-жёлтыми дольками. - В манго полным-полно витаминов, а ещё оно настроение улучшает, - Милька подвинул тарелку ко мне. - Ни дня без него прожить не могу. - Спасибо, - поблагодарил я, - Только у меня аллергия. Я не врал. Веки отекали, пальцы, шея и глаза начинали чесаться, как от крапивы, стоило мне только надкусить любой экзотический фрукт, будь то манго, финик, фейхоа или инжир. - Правда? - Милька расстроено и часто заморгал. - Ну вот... - Не смертельно, - скептически усмехнулся я и поспешно ушёл заниматься своими делами дальше, очень уж непривычно чувствовал себя в его присутствии. Через неделю ко мне заглянули Лёха с Олесей посмотреть, как я обустроился. - Какая прелесть! - восхитилась Олеся какой-то чёрной херовиной из бисера, болтающейся на ручке шкафа в гостиной, — Это колье? Я пожал плечами, не желая лишний раз упоминать Мильку. За час до прихода моих друзей за ним зашёл прилизанный тип, одетый с иголочки и непринуждённо поигрывающий ключами с брелоком Феррари. «Игорь, привет», - Милька выпорхнул из своей комнаты в кожаных брюках и удлиненном жилете, подпоясанном широким поясом, благоухающий ванилью и с хитро заплетёнными волосами. «Пока, Стас», - бросил он через плечо. Я моментально вышел из себя: я ему предмет интерьера, что ли?! Или домашнее животное?! Хотя, по правде говоря, я сам всячески старался избегать Мильку, а идея согласиться на предложение Рустама казалась мне с каждым днём всё хуже и хуже. - Эмиль-то как? - спросил Лёха за чаем, всё-таки разговор, как и мои мысли перетёк к нему. - Нормально тебе с ним живётся? Я опять пожал плечами. Не рассказывать же друзьям, что, когда Милька расхаживает по квартире в кричащих пижамах, которых у него, похоже, не меньше сотни, я глаз от него отвести не могу. И когда он задаёт простейший вопрос, буду ли я кофе или где салфетки, я забываю на пару секунд, как дышать, а потом блею как баран. А когда он усаживается на противоположном конце дивана в гостиной и поджимает под себя свои бесконечные ноги, я сразу же ухожу к себе, потому что ни телек смотреть, ни учебник читать делается совершенно невозможно. Но наряду с моими непонятно откуда вылезшими навязчивыми ощущениями существовало три очень жирных НО. НО первое: я пообещал старшему брату Мильки за ним присматривать. НО второе: Мильку который вечер подряд забирает мутный и, видимо, богатый мужик на Феррари. НО третье: я вроде как не гей. Хотя тут сразу возникало примерно миллион вопросов. И главный из них, почему мне все последние ночи снится то, что снится. А снится мне Милька в таком виде, что и самому себе признаться стыдно. - Нормально, - коротко ответил я Лёхе. - Мы не общаемся почти. Это было чистой правдой, я лично все для того делал, чтобы с ним пореже пересекаться. Спустя несколько дней я корпел над рефератом в общей комнате, когда посреди ночи заявился Милька. Я машинально взглянул на часы: полтретьего, завтра учиться, а он все шляется не пойми где. И этот его хахаль хорош, почему не заботится, чтобы Милька высыпался?! Я аж ногой по журнальному столику заехал, так разозлился. Рустам Мильку мне поручил, а как его уберечь таким макаром?! - Ты чего шумишь? - Милька прогарцевал из ванной в чем-то голубом, развевающемся и шелковисто-кружевном, волосы его были убраны со лба серой повязкой с кошачьими ушами. - Ничего, - хмуро отрезал я. Милька на мой мрачный тон внимания не обратил, бесцеремонно плюхнулся рядом на диван и заглянул в ноутбук. - Анатомия мышц конечностей? - он поднял ровные густые брови. - Ты же в сельскохозяйственной академии учишься… - он озадаченно склонил голову к плечу. - Там тоже, - я отчаянно делал вид, что поглощён изучением тёмно-красного предплечья на экране. - Тоже? - не отставал Милька и ещё ближе ко мне придвинулся, а его волосы почти коснулись моей небритой щёки, я резко отпрянул. - Пффф, - губы Мильки презрительно изогнулись, он подскочил как ужаленный. - Второе образование, - зачем-то раскололся я, стараясь сгладить то, как от него шарахнулся. Надменно-брезгливое выражение на лице Мильки сменилось недоумением, а потом чем-то вроде понимания. - Ты в двух вузах учишься, - уважительно протянул он и снова опустился на диван, но значительно дальше от меня. - Тяжело, наверное. Я кивнул. Тяжело, конечно, но выбирать не приходилось. - Два диплома хочешь получить? - Милька поправил сползшую с плеча бретельку, я отвёл глаза. - Надо больно, - фыркнул я. - В сельскохозяйственную академию родители заставили идти, а в институт физкультуры я сам хотел. Но отец пристал: что это за образование? - передразнил я. — Вот я и поступил в прошлом году, думал - завалюсь, но нет,- я развел руками. - Какой ты молодец, Стас! - воскликнул Милька и посмотрел на меня так, что я быстро отвернулся. - Но ты ведь всегда был очень умный! Самый умный во дворе! Я изумлённо на него воззрился: издевается он, что ли?! Но Милька глядел на меня с одобрением и чуть ли не с обожанием и вроде ни капли не шутил. - Ладно, поздно уже, - он зевнул, изящно прикрыв рот ладонью, - Спокойной ночи, Стасик, не засиживайся. И скрылся в спальне, взмахнув своим одеянием как крыльями. А я ещё долго пялился в захлопнувшуюся дверь, и ни одной связной мысли в голове не было. *** В субботу к родителям я не поехал. Не хотелось таскаться по пробкам туда и обратно. Лёха звал в боулинг, но я устал, как собака, вертелся волчком между двумя институтами, работой и тренировками, и единственным желанием к концу недели было лежать пластом и ничего не делать. Милька укатил со своим хлыщом, как я про себя именовал типа на Феррари, так что я наслаждался одиночеством и рубился в приставку несколько часов без продыху. Около двух ночи ключ в замке провернулся. - Стас, ты дома? Я невольно испугался – вдруг он хлыща на ночь приволок, хотя в принципе имел на это полное право. Но Милька пришел один. Волосы в хвост на макушке собраны, на плаще шалфейного цвета рукава подогнуты, в мочках поблескивают висюльки. Явись он в таком виде в наш посёлок, его бы мигом поколотили, но я любовался им и даже восхищался, что не стесняется быть собой и плюёт на всех с высокой колокольни. - Тоже хочу поиграть! - заныл Милька, переодевшись в спортивный костюм и присев на пол у моих ног. - Давай вместе?! - У меня только футбол, - я ткнул пальцем в экран, будучи уверенным, что Милька тут же сольётся. - Я тебя уделаю! Где второй джойстик? - он полез в тумбочку, короткая футболка задралась, обнажая поясницу, я судорожно сглотнул. Как ни удивительно, Милька и вправду меня уделал, а потом ещё и ещё. Во-первых, играл он действительно неплохо, возможно, только чуть-чуть похуже меня. Во-вторых, когда он ненароком укладывал на меня колено или прижимался своим локтем к моему, руки категорически переставали слушаться, а потому голы я то и дело пропускал и забить, естественно, тоже не мог. В-третьих, об игре я думал всё реже, но всё чаще ловил сладкий запах волос, отчётливо чувствовал тепло мягкой кожи, любовался ямочкой на щеке, проступающей, когда Милька улыбался одним лишь краешком рта. Что со мной происходит, я не понимал. Точнее догадывался, но признавать наотрез отказывался. Восьмая по счёту игра завершилась, Милька придвинул свою довольную физиономию к моему лицу, я прикрыл глаза. - Я же сказал: у-де-ла-ю! - медленно, по слогам, констатировал он, расхохотался и подскочил как мячик. - Спокойной ночи, Стасик! - услышал я сквозь оглушительный грохот крови в груди и в ушах. *** Не знаю, сколько бы ещё продолжались наши кошки-мышки, если бы в дело не вмешался алкоголь. Мы жили с Милькой под одной крышей уже на протяжении трёх месяцев, наше взаимодействие, в основном, заключалось в случайных столкновениях на кухне или в коридоре и в редких посиделках в гостиной, которые каким-то непостижимым образом становились самыми лучшими мгновениями за день. Хотя смысла во всём этом я решительно не видел, ведь Мильку по вечерам забирал тип, на отполированный капот Феррари которого я периодически порывался скинуть что-нибудь увесистое и тяжёлое. Однажды мы с одногруппниками прилично накидались по случаю дня рождения нашего старосты. Прокуролесив до полуночи, ребята решили продолжить в караоке, а я потащился домой, ощущая себя разбитым и вдребезги пьяным. От такси я кое-как добрёл до недавно подключенного лифта в нашей высотке. Опасное, надо сказать, предприятие. Лифт то и дело застревал между этажей, но в тот вечер до квартиры доставил меня без приключений. - Ого, Стасик, да ты в дрова, - Милька встретил меня в коридоре, скрестив на груди руки, что твоя благоверная. Я собирался сказать: могу делать, что хочу, ведь и он шатается ночами со своим богатеем, но не способен оказался на такие сложные речи. Усевшись на половик у входа, я попытался стянуть кроссовки, но тщетно: левый словно прирос к ступне. Я беспомощно уронил руки и начал отрубаться прямо посреди коридора. - Давай я, - Милька опустился на корточки и легко стянул кроссовок, потом закинул мою руку себе на плечо, помог подняться и отвёл в ванную. - Ты там как, Стас? - без конца спрашивал он, стоя под дверью, пока я поливал себя холодной водой, стараясь хоть немного протрезветь. "Иди уже сюда, только разденься сначала", - хотелось ответить мне, но до такой степени я всё же не набрался. В гостиную я вышел в более адекватном состоянии и переодевшись в домашнее. Но четырнадцать шотов продолжали бурлить в крови и побуждать на подвиги. Я подключил колонку к телефону и врубил музыку погромче. - Что за ужас?!!- Милька заткнул уши длинными тонкими пальцами. - Slipknot, - пояснил я и затряс башкой так, чтобы все мысли о Мильке вылетели прочь и никогда не возвращались. - Я оглохну! Но я не слушал, а когда включилась другая мелодия, и я очнулся, Милька из гостиной исчез, что вроде и должно было меня порадовать, но, наоборот, расстроило до безобразия. Почему-то подумалось, что он уедет ночевать к своему хлыщу и расскажет ему все истории про космос, которые мне старательно излагал в детстве. В том самом детстве, где я скучал по нему так, что умереть хотелось, а когда он улетел в другую страну, я и думать себе о нём запретил и стёр все отголоски воспоминаний о нашей дружбе, в которой я бы никому мальчишкой не решился признаться. Ведь Милька был мелкий и салага, а позже ещё и ресницы красил, но я каждое его слово жадно ловил и впитывал как губка. - Эмиль, ну давай включим что ты хочешь, - предложил я, найдя его на кухне, уплетающим свое любимое манго за обе щеки. - Мне скучно одному. Милька поднял на меня глазищи и улыбнулся открыто и искренне. - Ты напился, Стасик, вот тебе и скучно, - он запихнул в рот большую дольку и посмотрел в темноту за окном, где по небосводу мелкими песчинками рассыпались звёзды, складывающиеся в созвездия, названия которых я никогда не запоминал. - Не, мне правда без тебя скучно, - я без зазрения совести пользовался своим опьянением. - Пойдём музыку послушаем, можем потанцевать даже. Какой чёрт дёрнул меня за язык приплести танцы? Я отродясь не танцевал и терпеть того не мог. Но Милька оживился и, немного поломавшись для проформы, пошёл за мной в гостиную. Он выбрал какую-то тягучую, как смола, композицию, а я открыл ему пиво, завалявшееся в дальнем углу холодильника. - Фу пиво, - поморщился Милька, но сделал глоток из горла, а после ещё и ещё. - Ненавижу пиво! Глаза его заблестели, наверное, немного ему требовалось, чтобы достигнуть кондиции. Мы хаотично шатались по комнате, периодически натыкаясь один на другого и расходясь снова, двигаясь каждый по своей орбите и в своем пространстве. Мы всегда и проживали в разных Вселенных, подумалось мне, хотя по факту наши квартиры и располагались в соседних подъездах. Так и будем кружить своими путями, но никогда-никогда не встретимся. Мне сделалось совсем тоскливо, и я решил, что нет счастья на земле. - Моя любимая, - голос Мильки прервал мои растравляющие раздумья. Он стоял, закрыв глаза и плавно покачиваясь, всё-таки умудрился напиться с одной несчастной бутылки. Густые волосы рассыпались по плечам, губы беззвучно шевелились, повторяя слова песни. И вот тут мне бы очень хотелось соврать, сказать, что это всё он, Милька, виноват. Это он шагнул ко мне и притянул к себе, сдавил так, что кости хрустнули, а потом поймал мой взгляд и, не увидев в нем возражений, наконец отпустил себя и поцеловал. И тогда Земля начала вращаться очень быстро и одновременно очень медленно, и все эти планеты, которые я представлял по пьяни, окружили нас кольцом и завертелись вокруг бешеной каруселью, чуть не сталкиваясь. Но мне было всё равно, потому что я-то вышел с Милькой на одну орбиту и с ним состыковался, а он меня не прогнал. Дальше всё помнится, как в тумане, подёрнутое мутной дымкой. Мы оказались на полу и без одежды, а наши губы, ноги и руки так переплелись и перепутались, что непонятно стало, где чьи. И было жарко, но по спине то и дело пробегали колючие мурашки. И Милькины волосы окутывали меня атласным облаком, а его горячее частое дыхание обрывалось, как в последний раз, и перемешивалось с моим, а ногти впивались в спину, а бедра крепко меня сжимали, будто он меня насильно держал. Хотя куда б я от него делся? Милька задрожал (или это я дрожал), и все закончилось. *** Я проснулся в испарине, волосы прилипли ко лбу, голова трещала, словно по ней настучали поварешкой, в рот точно напихали тухлых креветок. Да ещё и сушняк мучал адский. Повертев шеей, я попытался определить, который час и восстановить последовательность вчерашних событий. Сквозь щель в шторах проникал бледный призрачный свет, с улицы раздавались гудки автомобилей. Я взглянул на часы - шесть утра, нужно ещё поспать, пойду ко второй паре, а лучше вообще к третьей. Как я переместился в свою кровать и где Милька, я не думал. Точнее очень даже думал, но гнал эту думу поганой метлой, уверяя себя, что ничего такого не случилось, а если и случилось - я надрался, как чёрт, и это не считается. - Стасик, ты не опоздаешь? В дверь просунулась Милькина голова, его щёки и лоб покрывал густой слой зелёной массы, на голове опять торчали кошачьи уши. Я украдкой разглядывал его сквозь полуприкрытые веки и упорно притворялся спящим. Милька просочился в комнату и подкрался поближе. - Стааас, - опять позвал он, я и бровью не повел. В башке такой хаос царил, сам не знаю, чего я добивался. - Стас, - он осторожно тронул меня за плечо. - Я сплю, - перекатившись на бок, сообщил я. - Уже нет, - фыркнул Милька. - Тебе же в институт. - Попозже пойду, - пробурчал я в подушку и вдруг отчаянно захотел, чтобы он забрался ко мне под одеяло и сказал, что всё, произошедшее между нами, мне не приснилось, а он ответил на мой поцелуй не потому, что захмелел от пива. - Ладно... Хорошо. Я услышал, как он прошёл обратно своей мягкой пружинящей проходкой, и скрипнул дверью. Давно у меня не выдавалось настолько поганых дней. Проснувшись, я окончательно убедился, что ни хрена мне не приснилось - в мусорке обнаружился использованный презерватив. На столе стоял стакан апельсинового сока и сырники, прикрытые салфеткой, которые я бездумно запихал в себя один за другим. На парах я чуть ли не отключался, не помогли ни кофе, ни три рэд булла. Я едва не забыл отправить тест во второй институт, а с работы пришлось отпроситься, физические нагрузки я бы в таком состоянии не осилил. - Ну и видок у тебя, Стасян, - заржал, Лёха, нагрянувший проведать меня вечером. - Опохмелиться? - он с порога протянул бутылку короны. - Нет, спасибо, - отказался я. С алкоголем я, наверное, завязал навсегда. Когда Леха уехал, я улёгся в постель. Существовали две вещи, волновавшие меня в тот момент: являюсь ли я отныне геем и где, блять, носит, Мильку, мысли о котором сопровождали меня неотступно. Утром в отходняке мне втемяшилось - он меня приворожил: околдовал и притянул, как те самые чёрные дыры, о которых шла речь в его историях. И с какого хрена я до сих пор их не забыл? Но ведь я сам думал о нём постоянно с того мгновения, как мы начали делить квартиру и даже раньше, с того, когда Рустам предложил мне своего брата соседом. Посреди ночи я проснулся, в мозгу наконец прояснилось, а в висках не стучало как в барабан. «Вернулся ли Милька?» - первым делом подумалось мне. Послав его про себя последними словами, я твердо вознамерился снова уснуть, но вместо этого, вылез из-под одеяла. В коридоре я посветил телефоном, но у Мильки тысяча пар обуви, и какую из них он нацепил сегодня, я понятия не имел. Я приложил ухо к стене его комнаты и прислушался - ничего. Выругавшись полушёпотом, я отворил дверь. Сквозь не зашторенное окно на постель лился поток серебристого холодного света. Милька спал лицом к окну, подложив под щёку ладони в одной из своих шёлковых струящихся пижам. «Он дома, вали отсюда», - сказал внутренний голос, но я его не послушал. Я присел на корточки у кровати, пропустил длинную тёмную прядь через пальцы, поднёс к губам… - Стас? Милька развернулся ко мне, сонно и непонимающе захлопал глазами. - Я... - я отдернул руку, не зная, как объясниться. Несколько бесконечных секунд мы таращились друг на друга, а потом Милька потянулся ко мне, а мне бы вскочить и убежать, но я подался ему навстречу. Мы опять горели и задыхались, а белые отсветы фонаря расцветали на Милькиных спине и боках чудесными узорами и бликовали в волосах. И хоть на этот раз ни грамма спиртного я не пил, но чувствовал себя ещё более пьяным от его запаха, податливых губ и горячих пальцев. *** - Стас, ты чего такой довольный? Морда треснет, — подозрительно спросил Леха, встретив меня после работы. Наверное, потому, что, когда проснулся, Милькина голова лежала у меня на груди. Или потому, что, когда он открыл глаза, то прижался губами к моей щеке и прошелестел в ухо: "доброе утро, Стасик". Или потому, что, когда я вышел из душа Милька ждал меня у накрытого стола и бормотал смущённо: "приятного аппетита". Или потому, что, когда вперёд меня убегал в универ мимоходом чмокнул в нос и прошептал "до вечера". - Настроение хорошее, - ухмыльнулся я, но Лёха уже восторженно пялился куда-то вбок. Неподалёку от подъезда припарковалась красная Феррари, а на переднем сидении рядом с хлыщом восседал Милька. Первым моим побуждением было разбить лобовое стекло: кулаком, кирпичом, ногой, чем угодно. Но машина с присвистом сорвалась с места и скрылась за углом. — Вот это я понимаю тачка! – завистливо вздохнул Леха, а я еле удержался, чтобы не заехать ему по зубам. На кухне топор можно было вешать, когда замок входной двери наконец щёлкнул. «Рано он сегодня», - злобно подумал я. - Фу, Стас, ну и дымовуха!! Ты же вроде не куришь?! - Милька закашлялся и распахнул окно настежь, в комнату ворвался свежий сырой воздух. Лёха с виноватым видом затушил бычок, но я и бровью не повел. - Холодно, - я демонстративно захлопнул окно. - Дышать нечем! - возмутился Милька и нервно дёрнул подбородком. - Тебе-то что? - отбрил я.- Ты здесь почти не появляешься, – я прикурил новую сигарету, уже представляя, как буду задыхаться в спортзале, но ярость перевешивала здравый смысл. - Чего?! – вылупился на меня Милька. - Что слышал, - я выдохнул струю дыма в его сторону. Он раскрыл рот, потом закрыл, развернулся на сто восемьдесят градусов и пулей вылетел из кухни. - Ты чего так с ним? - Лёха поёрзал на стуле. - Да так, - отмахнулся я и поперхнулся. Сигарету я во рту не держал лет десять, курить мне никогда не нравилось. Но член, например, я вообще в рот не брал до вчерашней ночи, а сегодня уже готов убить его обладателя. Лёха у меня просидел допоздна, я, можно сказать, его у себя силой продержал, чтобы с Милькой не сталкиваться. Но он все равно возник на пороге моей комнаты, как только я улёгся. - Стас, - в прямоугольном проёме четко вырисовывался силуэт, из-за длинных волос можно было принять Мильку за девушку, - Что-то случилось? Да, блять, случилось! Ты сваливаешь по вечерам с неизвестным хреном, но это абсолютно не помешало тебе со мной трахаться два дня подряд, а утром ещё и изображать идеальную пару. Но больше всего меня выводила собственная тупость. Я, как полный мудак, повёлся. Видел же своими глазами - мы не пара, реально, как с разных планет прилетели, но всё равно поверил, а теперь сдохнуть хочется. Ведь распробовав губы Мильки, побывав в его нежных, но крепких объятиях, ещё мучительнее сделалось осознавать разделяющую нас пропасть. - Ничего, спать хочу, - я накрылся одеялом с головой. От двери раздался протяжный вздох, сердце кольнуло. - Стас, если что-то не так, скажи, пожалуйста, - умоляюще прошептал Милька. Я разъярился донельзя. Спрашивает ещё?! Пусть только попробует зареветь! - Сказал же, спать хочу, - прорычал я. Дверь тихо затворилась, а я долго ещё лежал и думал - вот-вот и меня разорвёт от злости и безнадёги. *** Две недели мы с Милькой обменивались только скупыми репликами по необходимости и почти не виделись. Он несколько раз ещё начинал было разговор, но я резко его пресекал, уходил или осаживал грубо, ведь чёртов хлыщ никуда не делся. Так и являлся, как по расписанию, а Милька к нему вылетал из дома разряженный и напомаженный. А потом он сказал, что съезжает, и чтобы я искал нового соседа. Я должен был радоваться: главный раздражающий фактор скоро исчезнет, и один парень из параллельной группы недавно говорил, что ищет жилье. Но мне сделалось так тошно, как давно не бывало. «Наверное, поедет жить к своему хлыщу», - думал я, и моё воображение в красках рисовало шикарную светлую квартиру, по которой Милька расхаживает с хозяйским видом в пижаме с попугаями и на ходу уплетает манго. Уезжая в выходные от родителей, я наткнулся на Рустама. Он поджидал меня во дворе, облокотившись на капот мерса. - Что там у вас с Эмилем произошло? - поздоровавшись, он окинул меня пытливым взглядом. - Переезжать собрался, - ответил я с деланным равнодушием. Хотя очень хотелось настучать, мол, вон хлыщ на Феррари Мильку с пути истинного сбивает и отвлекает от учёбы. - Без тебя знаю, - бросил Рустам. - Опять в общагу грёбаную собрался. Не о том спрашиваю. Новость про общагу повергла меня в лёгкий шок. Я и мысли не допускал, что Милька променяет квартиру в удобном районе на комнату общежитии. - Понятия не имею, - признался я, хотя какое-то неясное подозрение зашевелилось у меня в голове. Рустам задумчиво пощипал бороду. - Поговори с ним, - после паузы то ли попросил, то ли приказал он. - Ничего не выйдет, - категорически отказался я, хоть и понимал, что хожу по очень тонкому льду. Рустам прищурился и вдруг усмехнулся. Но не угрожающе, а скорее доброжелательно и даже понимающе. - Ладно, бывай, Стас, - он хлопнул меня по плечу, нырнул за руль и уехал. Я растерянно вылупился вслед его тачке, удивляясь, что так легко отделался и гадая, к чему вообще затевался весь этот разговор. *** По дороге домой я всё думал, зачем Мильке в общагу. Мы же нисколько друг друга не тревожим. С тех пор, как мы переспали, и я ему нахамил, мы вообще никак не соприкасались. Мне иногда начинало казаться, что я один живу. К себе на ночь я никого не водил, он, к счастью, тоже, лифты работают, электричество и воду отключают всё реже. Может, сказать ему, чтобы не беспокоился, я его больше домогаться не буду? Ничего говорить я, естественно, не стал, потому что около подъезда наткнулся опять на Феррари с хлыщом, увозящее Мильку вдаль. В последующие дни злился я всё меньше, а думал чаще. Только ничего придумать не удавалось. Вроде только застану Мильку дома и соберусь с духом, тотчас, как чёрт из табакерки, возникает хлыщ, и ненависть вспыхивает ярким пламенем и к Феррари, и к Мильке, и к себе самому. Соседа я не искал, а до переезда Мильки оставалось всё меньше дней. Однажды вечером я возвращался домой. С работы я улизнул пораньше, забежал в магазин и в последний момент, заскочил в уже смыкающиеся двери лифта, о чём сразу и пожалел. Милька с сумкой через плечо и собранными в высокий хвост локонами расположился в углу. Двери съехались, деваться было некуда, поэтому я проскрежетал краткое приветствие и отвернулся, считая секунды до того, как мы доберёмся до нужного этажа. Лифт тронулся, прополз немного вверх, затрясся и замер, лампочки на потолке замигали. Я подождал с минуту, потыкал кнопки - ничего. Нажал на вызов диспетчера - тишина. - Я однажды застрял на двадцать минут, - подал голос Эмиль. - Нужно подождать. - Без тебя понятно, - огрызнулся я и проверил телефон: связи, конечно, не было. - Стас, а почему ты так со мной разговариваешь? - с вызовом начал опять Милька. Я молчал, изучая наши расплывшиеся кривые отражения. В зеркальной стене они походили, пожалуй, на наши отношения: в действительности совсем не такие, как я себе придумал. - Я нормально разговариваю, - возразил я, немного смягчив тон. Милька в возмущении тряхнул головой, хвост на макушке подпрыгнул. - Нет, не нормально, - он даже ногой притопнул, — Это я должен тебе сцены закатывать, но... Но ты ведёшь себя возмутительно, Стас, - Милька разнервничался, на виске у него забилась голубоватая жилка, губы задрожали. - Что ты несёшь?! - я не собирался вестись и играть в его игры, но не мог смолчать. - Какие ещё сцены?! Милькины губы затряслись ещё сильнее, кончик носа побелел от обиды, как в детстве. - То есть ты считаешь своё поведение нормальным?! - надтреснутым голосом уточнил он. - А ты своё? - не остался я в долгу, раз уж он решил говорить начистоту. Милька озадаченно нахмурился, убрал с лица выбившуюся из хвоста прядь. - А что не так с моим поведением? - почти выкрикнул он. От такой наглости у меня аж в боку закололо, поэтому я пренебрежительно отмахнулся, не желая больше тратить на него слова. Может, для него в порядке вещей спать с несколькими людьми, но для меня такое точно неприемлемо. Мы простояли в тишине, наверное, сто часов, а потом Милька тихо и отчётливо произнес: - Я думал, ты совсем другой, Стас. И тогда я окончательно взбесился. Вот тут я и начал, как ненормальный, колотить по всем кнопкам, только бы выбраться из этого ебаного плена. Только я прекрасно осознавал, что даже, когда двери лифта откроются, а Милька переедет, мне никуда не убежать от своей неизбывной любви к нему. Слишком давно она живёт во мне и не уходит, сколько я ни выбивал её и ни вытравливал. Как ни крути, как себя не обманывай, я безнадежно застрял в чувствах к Мильке, совсем как в этом злосчастном бракованном лифте. - Пошёл ты, - процедил я, скорее самому себе, чем ему, но Мильке ведь было невдомёк, и он как с цепи сорвался: налетел на меня, отпихнул к стене, начал колотить в грудь, приговаривая: - Да как ты смеешь?! Как ты смеешь?!! Я терпел-терпел его удары, а потом он задел рюкзак, он слетел с моего плеча, перевернулся, разболтавшаяся молния на кармане разъехалась. «Бум-бум-бум», - застучало по еще не загаженному новенькому полу. Милька застыл, вытаращил огромные покрасневшие глаза и уставился вниз, а после медленно опустился на корточки. - Стас, у тебя же аллергия, - он обеими руками сжимал огромное спелое манго, одно из тех, что я прихватил в магазине. - Аллергия, - тупо подтвердил я и вдруг почувствовал себя жутко уставшим. Я сполз по стене и уселся напротив. Милька долго и внимательно рассматривал раскиданные по лифту фрукты, потом бережно собрал их обратно в рюкзак, отставил его в сторону и настороженно на меня посмотрел. - Мне обидно, что ты меня использовал, понимаешь, Стас? - внезапно выдал он. - Я ещё в детстве в тебя влюбился, когда ты с дерева меня снял. Ты, наверное, и не помнишь уже... - он грустно вздохнул. - Помню, - ошарашенно прохрипел я, а Милька еле слышно продолжил: - Я тогда начитался сказок, где принцы из башни спасали принцесс, и вообразил, что ты мой принц, - Милька виновато улыбнулся, будто извинялся за свою глупость. - И сейчас, Стас, ты все такой же умный, добрый и красивый. Конечно, я не мог тебе отказать, хоть и понимал, что ты пьяный, и это всего на один раз, - он опустил глаза, поджал губы и громко засопел. - Но потом ты ко мне пришёл следующей ночью, и я подумал, а вдруг... Но ты, конечно, не виноват, что я себе всего нафантазировал… Я слушал, охуевал и поверить не мог, а внутри меня на части терзало и рвало, ведь я ещё тупее оказался, чем всегда считал. - Но к тебе каждый день приезжает хлыщ, - вспомнил я, - Он - твой парень? - Хлыщ? - не понял Милька, - Игорь? - Да, на Феррари, - пояснил я, опомнившись. Милька изумлённо поднял брови и дёрнул плечом. - Игорь - мой тренер по плаванию, и он, между прочим, женат, - недоумённо растолковал он. - Он забирает меня и ещё одного парня, а заходил один раз, когда попить просил. Я почесал затылок, переваривая полученную информацию и прикидывая её достоверность. - Почему ты меня не спросил, Стас? Ты что же думал всё это время, что я с ним встречаюсь? – расспрашивал Милька, с тревогой и надеждой заглядывая мне в лицо - У тебя никого нет? – вместо ответа спросил я, мне необходимо было услышать. - Нет, - воскликнул Милька и головой замотал для пущей убедительности, - Да и как кто-то мог быть, если я думаю только о тебе с тех пор, как Рустам сообщил, что задумал нас вместе поселить?! — Это значит... - я не договорил и просто взял его руку в свою, и позволил себе утонуть в его тёмных глазах, и поймал его сбившееся от волнения дыхание. А потом я его поцеловал, и мир перестал существовать. Двери лифта разъехались, мы доехали наконец на свой этаж. - Идиотский лифт, - обругал я, вставая на ноги и помогая Мильке подняться. - Не такой и идиотский, - лукаво возразил Милька, быстренько затолкал меня в квартиру и повис на шее. А я мысленно с ним согласился. Оказывается, иногда достаточно застрять в нужное время в нужном месте, чтобы некоторые орбиты сместились, а планеты встретились.