Кораблик

До концерта примерно час, а то и меньше. Глеб, решивший на время спрятаться от поздравлений, отдыхает в каюте на корабле, заменившей здесь гримерку. В свой день рождения очень легко, оказывается, устать от внимания, сколько бы лет тебе ни было, особенно будучи известным человеком. Приглушенный шум голосов, редкие всплески воды за бортом успокаивали, Любопытству Глеба очень интересно, какие сюрпризы, если таковые вообще будут, а это ожидание чего-то приятного — не иллюзия, ещё ожидают сегодня. За время с начала саундчека Самойлова уже успели задарить подарками: брендовый чёрный пакет с такой же одеждой, плюс коньяк — это, наверняка, от Снейка. Валерин портвейн лежал там же. И подарки от кого-то ещё, передавали, их тоже немало. Тук-тук. Глеб посмотрел на дверь. Он никого не ждал, кто это? Вернее, глубоко в душе мужчина-то ожидал и надеялся получить презент от кое-кого особенного для себя. Но это же только мечты, верно? И этот загадочный «кое кто» сейчас определённо занят. «Как и всегда.» — Я занят! — с лёгким негодованием Самойлов повысил тон. Ему не хотелось, чтобы тревожили фанаты или кто-то из персонала. — Глеб, я ненадолго! — раздался знакомый милый голос. Глеб сразу смягчился и даже встал, чтобы открыть дверь. Его предчувствие не обмануло, а мечта, пусть даже такая, казалось бы, незначительная, сбылась. — Здравствуй! С днём рождения, Глебыч! — в руках у стоящего в проёме Бекрева торт и текила. — Спасибо… — всё ещё не веря своим глазам, проговорил Самойлов, принимая торт, и закрыл дверь, когда клавишник зашёл. — О, вижу подарков тебе тут уже надарили! — Константин обратил внимание на пакеты и улыбнулся. Глеб ставил торт на маленький столик у шкафа. Скорее даже это должна была быть тумба или что-либо ещё, определённо не для еды. Мужчина молчал. Он думал, много. Скорее был даже рад, что всё сложилось именно так. Костя здесь, день автоматически стал лучше. Точнее, уже вечер. Сколько там до концерта? Ай, это не важно сейчас. Но интересовало Глеба кое-что другое. — А как ты пришёл? — только когда он задал вопрос, понял, что формулировка получилась идиотская. Неловко улыбнулся. — Ногами и на такси. — Костя отвечал абсолютно серьёзным тоном, но даже в нём чувствовалась доля шутки, даже какой-то иронии легкой, и обернулся к Глебу, — Не переживай, не столь важно то, как я умудрился найти время. Важно, что я умудрился-таки и теперь посижу тут с тобой немножко, а потом уже посмотрим, — Бекрев подошёл к мужчине, они вместе пару секунд в молчании смотрели на торт, а потом клавишник без какого-либо предупреждения обнял Самойлова. «А!» — издал задумавшийся до этого мужчина и даже вздрогнул. «Ещё раз с праздником. Не болей, я тебя люблю!» — шепот над ухом раздался так же внезапно, а потом мимолетный поцелуй в щеку. — Костя, спасибо! — Глебу становилось щекотно от ещё нескольких прикосновений губ, только уже ближе к шее. Он ласково отталкивал от себя Костю, давая понять, что сейчас не время. А с другой стороны, когда оно будет, время это? Можно сегодня, только уже поздним-поздним вечером, когда Самойлов не будет держаться на ногах от усталости и выпитого праздничного алкоголя. Именно тогда Бекрев сам будет его держать. А может даже и носить на руках, кто знает. Константин послушно остановился после того, как Глеб тихо посмеялся от щекочущего шею дыхания. — Ладно-ладно. — мужчина улыбнулся и отошёл, — Я, вообще-то, за другим зашёл, просто тортика поесть с тобой и поздравить, — клавишник вновь посмотрел на торт. — Вот ты ж, Костя, умеешь поздравлять… — Самойлов смущен, отошёл в сторону и наблюдает за Бекревым, нож в руках которого легко разрезал мягкий бисквит торта, украшенного белым кремом и шоколадом. Всего пара кусочков, чисто символически в честь праздника. И шампанское из пластиковых стаканчиков. — Кушай! — заботливо произнёс клавишник, когда отдавал музыканту торт. Не хватало только, чтобы он начал кормить мужчину с ложечки и потом погладил по голове. — Костяныч, ты сам тоже ешь! — напомнил Глеб, польщенный заботой. А праздничное угощение действительно оказалось вкусным, даже если Самойлов не хотел есть до этого. Торт был не, как обычно, приторным, а действительно сладким и нежным. «Десерт в честь Кости!». Бекрев старался есть аккуратно, отделял пластиковой вилкой кусочки и накалывал их. Ему не хватало, разве что, белой салфетки на коленях. Ну прямо пай-мальчик! И рядом с ним Глеб, измазавший нос в креме. Абсолютно разные, но нет. Со временем уже сам Константин пытался оттереть начинку, упавшую на воротник чёрного пиджака. — На сцену ты со мной не выйдешь, как я понял? — невзначай спросил Самойлов, когда заметил, что свой кусок уже съел. — Сегодня не получился, извини, но я бы с радостью. — вздохнул Бекрев. «Я помню все, но, извини, сегодня не могу!» — А жаль… — мечтательно произнёс мужчина и посмотрел на оставшийся торт. Аппетит разыгрался, так что другим участникам, кажется, не достанется. — Тебе еще нарезать? — предложил клавишник, наблюдающий за ним. Сказать «Я сам нарежу.» можно было бы, но Глеб решил этого не делать, хотел просто посидеть с Костей. К тому же, за стенами уже слышалось, что пришли зрители, из тех, кто решил прийти пораньше, в надежде сфотографироваться с кумиром. «Единственный, кого они там найдут, это будет Снейк, но это не точно.» — Да, нарезай. — Самойлов кивнул, — Вкусный торт, кстати. — добавил он. — Не могу не согласиться с Вами, Глеб Рудольфович. — очень уж учтивно проговорил Бекрев. На одноразовых белых тарелках появилось два кусочка торта. Время шло. Торт заканчивался, шампанское заканчивалось, минуты до начала выступления заканчивались. Костя снова полез гладить и целовать мужчину, все приговаривая: «Мой хороший, мой красивый, мой любимый…». Самойлов сдался и сидел, краснея и ухмыляясь смущённо. «Костя, ты как всегда!». Корабль покачивало на волнах, но кружилась голова у Глеба не от этого.