капризуля

      Антон мог заболеть от любой ерунды. Секунда в комнате с работающим кондиционером обеспечивала несколько дней шмыганья носом, одна поездка в машине с открытым окном — больное ухо, а стоит выпить пару глотков ледяной воды, так через несколько часов начинает першить в горле.       Парень всё это прекрасно знал, но что поделать, если совсем неожиданно пошёл дождь. Ещё утром и намёка на это не было, так что, конечно, зонтик остался дома. А ещё сегодня Антон не успел занять место на парковке у офиса, поэтому быстро добежать до машины и минимизировать возможность промокнуть до нитки было очень затруднительно.       Но ждать, когда дождь закончится или хотя бы немного утихнет, очень не хотелось. Конец рабочего дня сказывался усталостью и ломотой в спине, хотя, возможно, это была реакция на дождь. Заглядывающие в окна тяжёлые тучи быстро впитывали весь свет — в кабинете становилось мрачно. Кроме того, жутко хотелось оладьев, тёпленьких, сладких, или хотя бы запеканки. Антон поджал губы — не сказать, что дома он был давно, но к родным опять потянуло. «Не стоит, что ли, себе отказывать? — парень покрутил в пальцах пустую ашку и бросил в ведро. — В кулинарию заехать надо. А там дождь, а я без зонтика, а куртка вымокнет на раз. Ладно, в жопу». Так что, отчаянно вздохнув, он всё-таки выбежал из комнаты, чуть не слетел с лестницы и с гордо поднятой головой прошествовал мимо охранника. «Ишь, петух какой расфуфыренный, ну ниче, пригладит тебя водичка», — донеслось вслед недовольное бормотание. Антон закатил глаза, одёрнул кофту и пригладил волосы. Кудряшки торчали в разные стороны и прикольно развевались при ходьбе. «И буду я, как пудель после ванны», — усмехнулся парень и вышел на крыльцо. Тут же его накрыла волна от проезжающего мимо автомобиля. «Ну, люди ездят, значит и я не потону», — с такой мыслью Антон двинулся к своей машине. Как истинный каскадёр, он перепрыгнул с десяток разнокалиберных радужных луж, но при самом финише всё же ступил в озерцо прямо под передней дверцей. Промокшая куртка была брошена на заднее сидение машины, а печка сразу накручена на максимум.       Не помогало это, к слову, совсем. А мельком взглянув в зеркало, Антон понял — дело совсем плохо. Голова мокрая насквозь, волосы прилипли к лицу, как у фотомоделей, осталось только огромные капли на висках и щеках заменить стразами. Нос синий, кончики ушей наоборот красные, глаза слезятся. Вид уже больной!       Теперь перед Антоном стояла важная миссия — не попасться в таком виде на глаза своему парню. Не хотелось лишний раз заставлять его волноваться. А ещё хотелось бы избежать упрёков.       Дождь лил сплошной стеной, дворники разгоняли ручьи, перед глазами стояла пелена. Удивившись, как быстро и главное без происшествий, удалось доехать, парень сунул в рот мятный леденец и вылез из салона. Погода более-менее налаживалась — хотя бы утих ветер.       Приоткрыв дверь квартиры, Антон обвёл взглядом коридор в попытке разведать обстановку. Угроза не была обнаружена, так что следующая задача — постараться максимально тихо зайти, снять обувь и проскользнуть в ближайшую комнату.       Попытка не удалась. Стоило Антону оказаться почти у двери, как из кухни вышел его парень. Сначала Арсений улыбнулся и уже хотел спросить, как прошёл день, но вид Антона заставил его лицо измениться.       — Так, давай сразу в душ. Я принесу вещи.       Антон не стал возражать — послушно поплёлся в ванную, оставляя после себя ручейки на паркете. С трудом стащил одежду, бросил в корзину для белья и включил душ. Горячие струи ударили в спину, по телу пробежала дрожь. Кипяток вначале обжигал, а потом расслаблял уставшие мышцы. На лице выступили капли от пара, голова кружилась от жары, но вылезать из этого гейзера не хотелось. Всё, что угодно, только не опять свалиться с простудой.       — Ух, смотри не поджарься, — Арсений с охапкой сухой одежды заглянул как раз в тот момент, когда Антон плавно спускался вниз. — Вообще силы кончились? Вылезай, пока ноги ещё держат!       — В…всё-о но-ормаль…но, — еле ворочая языком, ответил парень и поднял опухшие глаза, — хотя, помоги.       Арсений сокрушённо покачал головой и протянул руку, едва не обварившись:       — Ты всё-таки опять заболел, Тош. Ну как оно всё к тебе цепляется? Держи.       — А может, и не заболел, — Антон прислонился к нему плечом, надевая переданные вещи.       — Заболел-заболел, губы вон какие малиновые, — смотря прямо на них, Арсений ещё повысил градус, — к сожалению, это самый верный признак болезни, дорогой.       Антон вздохнул. Через несколько минут он уже сидел окутанный двумя одеялами, пока Арсений копошился на кухне и заваривал чай. Скорее всего с мёдом и лимоном, но точно больной узнать не мог — нос плохо распознавал запахи. Когда напиток был готов, Арсений сел рядом на диван и долго говорил о том, что парень постоянно заставляет его беспокоиться. Антон на это мог только виновато поджимать губы и повторять, что сейчас он в тепле, так что, может, всё будет хорошо.       К сожалению, его слова утром не претворились в жизнь. Арсений оказался как всегда прав. Ломота в теле твердила, что он как минимум чуть-чуть не в форме, а боль в горле и заложенный нос намекали, что больше, чем просто чуть-чуть.       Антон чувствовал, что у него вспотел лоб, и хотел убрать мокрую чёлку, но руки не слушались. Парень начал тяжело дышать и тихонько похныкивать, чем разбудил рядом лежащего Арсения.       Голубые глаза раскрылись и стали искать источник звука. Арсений сразу понял, в чём дело. Он подвинулся ближе к Антону и, отодвинув чёлку, поцеловал лоб, измеряя температуру. Антон был горячим, так что мужчина немедленно встал с кровати и направился за градусником и заранее за аптечкой.       Арсений требовательно протянул прибор Антону, который только начинал медленно открывать глаза и отходить ото сна.       — Давай, ты весь горишь, — строго прозвучали слова.       Парень усмехнулся — такие фразы да не в таком контексте — у-ух! Но сейчас все силы надо тратить на то, чтобы сунуть градусник под мышку, перевернуться на бок и утомительно долго ожидать.       — Можешь ещё подремать, я на минутку.       Пока время замера температуры шло, Арсений сходил умыться и почистить зубы. После этого он зашёл в спальню и вытащил градусник.       Тридцать восемь и девять.       Арсений убрал прибор и достал жаропонижающие таблетки.       — Антош, надо выпить.       Антон, который до этого устало смотрел в стену, перевёл взгляд на своего парня.       — Не буду.       Арсений тяжело вздохнул, осознавая, как пройдёт ближайшая пара дней с человеком, который ненавидит лечиться.       — Не буду. Я в порядке.       — Родной, я понимаю, что не хочется, но у тебя температура. Если не хочешь пить таблетки, я позвоню в скорую и попрошу сделать тебе самый большой укол, — на последних словах губы Арсения расплылись в ухмылке.       — Это запрещённый приём.       — Ну а как ещё с тобой? — устало сказал Арсений, помогая парню сесть на край кровати.       Он передал ему стакан воды и таблетку, на которую Антон ещё несколько секунд смотрел как на самую ненавистную вещь на свете.       После того, как с таблеткой было покончено, Арсений велел Антону позвонить на работу и взять больничный на пару дней.       — Арс, я пойду в офис. Я прекрасно себя чувствую. Тем более выпил таблетку.       — У тебя температура, насморк и, насколько мне кажется, больное горло. Тебе нельзя на работу.       — Я пойду на работу, — бросив злой взгляд, процедил Антон.       — Ну как ты не понимаешь, что это всё серьёзно. Нельзя так относиться к своему здоровью.       В течение нескольких секунд они смотрели друг на друга, ожидая, кто же в итоге сдастся.       — Мне будет слишком скучно дома, — безнадёжно произнёс Антон, первым нарушив тишину.       — Я могу остаться сегодня с тобой, если хочешь.       — Хочу.       — Вот и отлично.       Антон вальяжно расположился на диване и каждые двадцать минут переключал каналы, так как утром не транслировали ничего для него интересного. Отчаявшись, взял телефон и надеялся найти что-то, способное увлечь, но, пролистав ленту всех соцсетей и просмотрев несколько видеороликов из рекомендаций, откинул в сторону устройство, не оправдавшее его надежд.       Арсений, который устроил себе неожиданный выходной, решил переделать все домашние дела, накопившиеся за время, которое оба мужчины проводили на работе. Он закинул вещи в стиральную машину и пошёл наливать бульон, приготовленный для больного.       Часто при готовке люди говорят, что добавили в блюдо свою любовь. И эта еда становится особенной. Ведь она приготовлена не просто для того, чтобы утолить голод. Её готовили, чтобы сделать приятно, порадовать.       Любовь — это особый ингредиент вообще во многих вещах. Будь то готовка, рисование, музыка или ещё тысячи вещей, которыми занимается человек.       И в лечение тоже стоит добавлять чуточку любви. Как это делали родители, которые заваривали тёплый чай, сидели рядом с кроватью, пока мы мерили температуру, и терпеливо ждали, когда мы уснëм.       Арсений так и делал. Он был терпелив и чуток к Антону, потому что в эти моменты тот в этом нуждался. А Антон был нескончаемо благодарен за это. Готовить с ночи бульон, бегать в круглосуточную аптеку у чёрта на куличиках, протирать везде пыль, чтобы больной не кашлял, крепко обнимать, когда его трясло во сне, уговаривать вот так, как ребёнка, или терпеть все его капризы — и всё это ради больших, до краев наполненных любовью изумрудных глаз.       Арсений пододвинул к дивану журнальный столик и, подобно официанту, поставил на него дымившуюся тарелку.       — Ресторан «У Арсюши» приветствует первого гостя. Если вы больной, скидка пятнадцать процентов, если вы хотите выздороветь после этого супа — двадцать, а если я унесу пустую тарелку, то всё бесплатно. Мы работаем для вас круглосуточно, без перерывов и выходных, — воодушевлённо выдал Арсений, а после продолжил с меньшим энтузиазмом. — Тош, надо покушать.       — Я не хочу.       — Я понимаю, но, пожалуйста, хоть пару ложек.       — Не хочу.       — Тебе нужно принять лекарства, а на голодный желудок их пить нельзя.       — Вот и хорошо. Потому что лекарства пить я тоже не буду.       — Антон, — сказал Арсений и посмотрел на парня максимально строгим взглядом.       Парень сделал щенячьи глазки и, осознав, что это не работает, тяжело вздохнул.       — Только пару ложек.       Арсению удалось в итоге скормить Антону всю тарелку бульона. Он унёс её на кухню и вернулся с таблетками. Антон при виде лекарств завернулся в одеяло и будто бы попытался провалиться в диван.       — Нет, — решительно донеслось из-под подушек.       — Да, Антон.       — Но я не хочу, — запротестовал парень и начал хныкать. Казалось, что вот-вот и у него в самом деле по щекам побегут ручьи слёз.       — Иди сюда, — подозвал Арсений, положил таблетки на столик и притянул завёрнутого в одеяло Антона к себе.       Мужчина положил голову на плечо возлюбленного и одной рукой начал гладить его затылок, стараясь успокоить.       Они просидели так пару минут, после чего Арсений отодвинулся, снова взял в руки таблетки, вытащил одну, захватил стакан с водой и всё это протянул Антону. На это парень надул губы и максимально жалостливо смотрел в глаза мужчине, надеясь, что такой гипноз сможет сработать. Но Арсений был непреклонен. Теперь он ничего не говорил и не делал. Он сидел неподвижно и смотрел на Антона, ожидая, когда тот примет поражение.       Антон последний раз вздохнул, ещë раз состроил максимально грустную гримасу и забрал таблетку со стаканом.       — А тут, дамы и господа, у нас картина. Таких полотен в нашем музее полно, но эта самая новая — «Великомученик»! — простёр к парню руку Арсений и тихо засмеялся. — Ну вот и молодец.       Он потрепал Антона по голове и забрал всю посуду. По пути на кухню выключил стиралку и развесил вещи.       — Держи, герой, — вернувшись, он протянул упаковку морковных палочек, — заслужил.       Антон закатил глаза, но приз принял и звонко захрустел.       Арсений закончил с делами, так что теперь они лежали рядом. Смотрели какой-то сериал, Арсений постоянно проверял, есть ли температура, и гладил руку парня, перебирая длинные пальцы.       Сегодня Антон целый день был дома, поэтому руки были без украшений. Обычно его пальцы усыпаны множеством колец, а запястья — браслетами. Он снимал их только перед душем или перед сном, так что видеть руки парня без них можно было не так часто.       В какой-то момент Антон начал кашлять. Он сразу закрыл рот ладонью, а после старался делать вид, что ничего не было.       — Я не кашлял.       — Что это тогда было?       — Подавился… слюной.       На этих словах он снова зашëлся в приступе.       — Подавился, конечно, — вздохнул Арсений, встал с дивана и пошёл за спреем для горла.       — Арсений, не надо.       — Антон, прошу тебя, давай без капризов.       — Не буду пшикать! — на этих словах Антон подскочил с дивана, откинув одеяло, и стал бегать по комнате, показывая язык.       Арсению ничего не оставалось, как погнаться за ним, что он и сделал после того, как поставил стакан на стол.       — Не поймаешь, — рассмеялся Антон и в очередной раз показал язык.       — Смотри не закашляйся! — придав голосу строгость, крикнул Арсений.       Эта ситуация очень забавляла. Ему нравилось, когда его парень смеялся и веселился, даже если в это время вёл себя как ребёнок. Особенно во время болезни Антон превращался из спокойного и рассудительного парня в маленького озорного мальчишку, который нуждался в заботе.       Спустя несколько кругов по комнате Арсению удалось поймать Антона. Он повалил его на диван и стал щекотать, отчего парень начал вырываться, безнадёжно смеясь.       — Ты проиграл.       — Ну А-арс.       Антон смиренно сел на край дивана, ожидая наказание за проигрыш. Арсений пшикнул спрей, пока Антон сидел с открытым ртом и закрытыми глазами, потому что смотреть на виновника его страданий не хотелось.       — Ты меня не любишь.       — Какие заявления, — ответил Арсений, убирая лекарства со стола.       — Я с тобой не разговариваю.       — Ладно, — сказал мужчина и опустился на диван с другого края, — когда болит горло, оно и не нужно. Береги связки.       Антон чувствовал себя уже намного лучше. Ещё через час покоя сонливость пропала, и теперь о болезни свидетельствовали только кашель и насморк.       Смотреть телевизор Антону снова наскучило. Но в этот раз не из-за того, что они не смогли найти ничего интересного. Просто любой сериал кажется не таким увлекательным, когда внимание захватывает кое-что другое. Точнее, кое-кто.       Антон перевёл взгляд с экрана на Арсения. Как можно хотеть смотреть телевизор, когда рядом сидит такой красивый и любимый его парень. Они уже давно вместе, но Антон каждый раз, каждый день, каждую секунду, проведённую вместе, удивляется тому, насколько Арсений прекрасен.       Даже то, как он сидит на диване в домашней одежде, с взлохмаченными волосами, одно из самых приятных зрелищ, каких только доводилось видеть Антону. Такой родной, такой заботливый. Кажется, что любить ещё сильнее нельзя.       Но вот, ничего даже не происходит, они просто сидят и смотрят телевизор. Простые будничные действия заставляют Антона почувствовать тепло внутри, ведь Арсений — это дом, уют и забота.       Им не нужно постоянно доказывать свою любовь, бесконечно ревновать друг друга, клясться в вечной любви — они чувствуют друг друга и прекрасно понимают.       Поддавшись чувствам, Антон скинул с себя одеяло и подвинулся к Арсению. Он положил голову к тому на плечо и облепил руками тело мужчины. Потом начал оставлять дорожку невесомых поцелуев от затылка ко лбу Арсения. Тот же, в свою очередь, не только не сдвинулся с места, но даже не сменил выражения лица, продолжая сосредоточенно смотреть на экран.       Антон на этом не остановился и начал целовать лицо мужчины: лоб, глаза, нос, щёки. Сначала Арсений только сморщился, но, когда Антон дошёл до губ, пришлось прервать его действия, подставляя к губам ладошку.       — Меня заразить хочешь?       — Ну не буду в губы, — обиженно буркнул Антон.       — Ты же вроде не разговариваешь со мной, — ухмыльнувшись, напомнил Арсений.       — Так и быть, я прощаю тебя. Хотя ты слишком жесток.       Арсений улыбнулся и поцеловал парня в щеку, а после начал щекотать.       — Ты что творишь? Сейчас как зацелую, — на этих словах Антон схватил лицо Арсения и начал приближать своё. Арсений, в свою очередь, начал сопротивляться.       Парень, кривляясь, вытягивал губы, а Арсений смеялся. Внезапный чих прервал попытку Антона приблизиться к мужчине. И теперь смеялись они оба.       Когда на улице уже давно стемнело, глаза Антона начали потихоньку смыкаться. Арсений ещё раз заставил его принять лекарства и помог приготовиться ко сну. Сам он не собирался пока спать — хотел досмотреть фильм, который не смог высидеть Антон.       Но Антона это не устраивало.       — Арс, ложись со мной.       — Я приду, как только закончу смотреть.       — Ну пожалуйста, — уговаривал Антон и строил максимально жалостливое выражение лица.       — Ну Антон, — Арсений вздохнул. — Ладно. В душ схожу и приду.       Так он и сделал, и уже скоро они лежали в обнимку. Арсений гладил Антону волосы и целовал лоб, на что парень расслабленно улыбался и смотрел на него глазами, полными любви. Они уснули так же, в обнимку, с переплетёнными ногами и мирно сопя.       Следующие два дня Арсению всё же пришлось ходить на работу. К счастью, Антону было уже не так плохо, но лекарства пить всё ещё было нужно, поэтому Арсений постоянно звонил и напоминал Антону об их необходимости. Ему очень не хотелось это делать, но всё же нежелание беспокоить мужчину по таким пустякам было сильнее. Любовь сильнее хочу-не хочу. Обманывать Арсения он тоже не собирался, хотя вполне мог смывать всё в раковину.       Арсений не только звонил с напоминаниями, но и писал каждую свободную секунду и спрашивал, как парень себя чувствует, или просто говорил с ним, чтобы тот не ощущал себя слишком одиноко.       Наконец рабочая неделя подошла к концу, наступили выходные. Арсений тихо встал с кровати, чтобы не разбудить ещё спящего в подушку Антона, и пошёл на кухню.       Через какое-то время к нему присоединился Антон. Он обнял со спины и поцеловал в щеку.       — Проснулся?       — Ага. Меня разбудил этот прекрасный аромат. Готовишь с утра пораньше? — сказал Антон, расплывшись в улыбке.       Арсений, до этого увлёкшийся готовкой, повернулся к парню. Волосы Антона были растрёпаны, а на щеке виднелись следы от складок одеяла. И так тепло становилось от его улыбки.       — Я себя прекрасно чувствую. Прости, что доставлял столько хлопот в последние дни.       Теперь улыбался Арсений. Он приблизился к парню и оставил невесомый поцелуй на его губах.       — Какой же ты капризуля, любимый.       Виктор Гюго говорил: «Величайшее в жизни счастье — это уверенность в том, что нас любят. Любят за то, что мы такие, какие мы есть».       И Антон был счастлив.