***
В тесном сарае и без того было мало воздуха. Темно, а ещё пахло кровью и смертью. Мальчик зажал рот ладонями, чтобы не проронить ни звука, зажал так сильно, что костяшки пальцев побелели. Он не двигался вплоть до того момента, когда языки пламени с жадностью начали пожирать чужую плоть. А дальше был лишь туман. Туман, сквозь который могла прорваться только жгучая боль из распоротого живота. — Так это и есть смерть… да, шинигами?.. Помнится, только раз в жизни он бывал у безумно ревущего водопада, от неиссякаемой энергии которого становилось невозможно дышать. Но откуда здесь водопад? Нет, это кровь. Когда шинигами позволил своей крови смешаться с телом умирающего мальчишки, его сердце бешено заколотилось. Настолько, что Оборо казалось, будто оно вот-вот разорвёт его грудь. Дышать стало слишком тяжело, а боль возросла настолько, что он перестал её замечать. — Выживи, хотя бы храня ненависть ко мне. Кажется, именно в тот день Оборо впервые умер. Удар за ударом отражая меч соученика, он невольно вспомнил всё до мельчайших деталей. Ведь Шоё был для него единственным важным человеком во всём мире, и именно Шоё так хотел отмыть свои руки от въевшейся крови. Так почему же он сам теперь целится в горло этого выскочки Такасуги? Бессмертная кровь вот-вот иссякнет, так не стоило ли принять удар и, наконец, подарить себе смерть? Нет, он не может позволить себе такую роскошь. Шинигами внутри него с новой силой захлестнул сердце и лёгкие. Потому что Оборо и без того давным-давно умер. — Школа под сосной? — Да. Пока в ней состоим только мы с тобой, но, надеюсь, со временем к нам присоединится много других ребят. Твоих младших соучеников. Быть первым учеником Ёсиды Шоё казалось легко. Следовать за ним было легко. Восхищаться им тоже было легко. Но было ли на самом деле так просто отбросить тень прошлого? Чтобы очиститься, кто-то из них навсегда должен был замарать руки в крови. По крайней мере, Оборо так казалось. — Младших соучеников? Звучит здорово. Поскорее бы с ними увидеться. Но учитель больше никогда не будет убивать. А жизнь Оборо полностью посвящена только служению своему личному божеству. Так почему бы не принять отвергнутого учителем шинигами в своё бренное тело? — Не защитив вас и ваших будущих учеников, как смогу я называться вашим первым учеником?.. Кажется, всё рухнуло именно в тот день. Но кровь, бегущая по венам, безжалостно приказала жить во имя учителя. Защитить Шоё и своих младших соучеников, защитить их общую школу, защитить, даже если бы пришлось разрушить всё это собственными руками… Как же это было тяжело. Оборо станет тем демоном, с которым сражался учитель. Ради защиты самого дорогого сокровища он будет вымарывать руки в крови, чтобы на улыбающееся лицо Шоё не попало ни капли. Чтобы его младшие братья могли следовать за учителем, он будет отрезать крылья Нараку до тех пор, пока его собственное тело может двигаться. Да, всё было именно так… но, кажется, всё рухнуло не в далёком детстве, а сейчас, перед горящей школой, перед разрушенным Оборо новым домом Шоё. Почему всё обернулось именно так?.. — Лишь благодаря тебе я смог встретить тех детей. Я бы очень хотел, чтобы ты смог встретиться с ними, ведь они — моя гордость. Он всего лишь хотел вернуть дорогого учителя. Он знал, что тот обязательно вернётся. Но демон, которого он так старательно прятал, чёрным вороном выколол душу учителя. Так он позволил пустоте выжечь и собственное сердце. — Спасибо. И прости. Такасуги, неужели он ничего не понимает? Он ведь и сам такой же. Почему его меч до сих пор не может оборвать никчёмную жизнь? Оборо не имеет права зваться его названным старшим братом. Не имеет права причислять себя к ученикам Шоё. Сейчас он — приспешник Уцуро, носящий в себе его бессмертную кровь, и он не имеет права отвернуться от того, кому посвятил жизнь. Пусть даже и клялся он совершенно другому… Потому что рядом с ним должен быть хоть кто-то. С чудовищем, возненавидевшем жизнь. Оборо должен стать достаточно сильным, чтобы оставаться рядом с ним. Потому что это — единственный способ защитить душу учителя.***
Больно. Впрочем, что значат его страдания по сравнению с вечной болью Уцуро? Пустота всеобъемлюща, а туман рассеивается без следа. Наконец, пришло время рассеяться и ему. Бессмертная кровь иссякла, и теперь Оборо снова оказался на грани настоящей смерти, как в далёком детстве. Казалось, вовсе ничего не изменилось. Пустая жизнь рождает пустую смерть. Но всё же… — Если бы я только мог повернуть время вспять… …Уцуро больше не один. Он заслужил покоя после стольких страданий и горечи собственных ошибок. И тем, кто смог оставаться рядом с ним, был выкормленный его кровью мальчишка. Сумел ли он спасти душу Шоё в его учениках? Сохранил ли её в себе? Впрочем, он больше не думал об этом. Ведь он наконец смог увидеться с ними. С учениками Шоё, которыми тот так гордился. Но тогда почему жизнь кажется состоящей из одних лишь ошибок и сожалений? Разве он сделал что-то не так? Возможно, в глубине залитого чужой кровью сердца Оборо понимал, что всё могло бы быть гораздо проще. На самом деле он всегда знал, в какой именно момент всё рухнуло. И вернуть истраченную жизнь теперь было нельзя. Ведь она до последней капли была отдана бессмертному божеству, по имени Уцуро. — Я бы хотел стать… одним из вас..***
Кучерявый мальчишка с серебряными волосами, как же он раздражал. Да и тот выскочка, что вечно дерётся с ним, до чего же шумный. Ну, хоть этот длинноволосый образцовый ученик пытается их разнять. И почему учитель молчит и постоянно улыбается? Ведь эти младшие соученики так раздражают. Как странно. Наверное, они непременно вырастут хорошими людьми? — Оборо, не отставай. — Иду.