Переступи линию моего личного фронта

Отмахиваясь от постоянных мыслей о нём, которые в последнее время почти не покидали голову майора, Клим пытался отрицать то, что ему было итак давно понятно. Между «отрицать очевидное» и «принять и смириться», Платов выбирал «бороться», что, кстати, было под стать волевому характеру боевого майора спецназа. Последние несколько месяцев он пока держался молодцом, как и в реальном бою. Терпение кончалось, но выхода нет. У любви, как и у войны, отпуска не бывает, и надо бороться. Война с самим собой и своими навязчивыми чувствами отнимала больше сил и выгорания, чем реальная. Уничтожить засаду противника, или пробраться на объект с превышенным составом охранения было пустяком, по сравнению с силой его сердечных желаний. И пока всех окружала война, параллельно он вёл свою — в своей голове. Это было нелегким, когда в ушах все еще звенело от недавних звуков выстрелов, и возлагалась огромная ответственность за чужие жизни. Он часто вспоминал о нём, и снова прокручивал в голове те минуты, проведенные рядом: как в перерывах между службой, когда бывали таковые, они вместе ютились в небольших кабинетах полевых штабов. Как во время боевых действий прикрывали друг друга, выглядывая из сырых окопов и отпрыгивая от разрываюшихся гранат, защищая собой друг друга... Эти воспоминания пробуждали внутри чувство прекрасного — свет, нежность, привязанность, и... любовь. Именно, любовь. В этих тёплых воспоминаниях и непонятках, в полудрёме, Клим провёл несколько часов в самолёте со своей группой, добираясь до Таджикистана. Перед Платовым и его группой спецназа стояло новое задание — доставить в Душанбе афанского генерала Ахмада Барзани, на которого готовилось покушение. Новая задача должна быть выполнена, а значит, Клим выбрасывает из головы всё лишнее, с холодным расчётом сосредотачивается на задании, и на время не пускает в свое сознание образ Лилина, пусть даже такой до нежности и теплоты знакомый, прекрасный, и в своём роде даже изысканный, харизматичный, и такой ... «Чёрт, хватит думать о нём, как дурачок!» — мысленно корил себя Платов, когда самолёт плавно приземлялся на аэродроме таджикской провинции, — «Новый день, новое место, новая задача, и никакого Лилина!» А впрочем, даже неплохо что вдруг такая внезапная командировка образовалась; хорошо отвлекало от навязчивых мыслей об одном прекрасном человечке... Клим был полностью сосредоточен на задаче, сидя в уазике вместе со своими товарищами, Доком, Хрустом и Якутом, пока мимо проносились среднеазиатские равнины, накрытые хмурым пасмурным небом. Временно Платов ничего не чувствовал светлого и романтического, а холодно ощущалось лишь, будто на тебя смотрят через прицел... По прибытию, которое прошло без приключений, группа расположилась в апартаментах господина Барзани. Спецназовцы соблюдали все правила безопасности в комнатах, и весь день работали с экспертизой дальнобойного оружия, которое было задействовано в неудачном покушении накануне. Вечер проходил в подготовке к выезду генерала. Клим всегда оставался рядом с Барзани, пока в свободную минутку, на закате дня, Якут и Хруст решили сгонять на базар. Там же, Хруста «повязал» местный ОМОН, чтобы незаметно устроить важную встречу с контрразведкой. Вечером план сопровождения генерала Барзани был уже готов, как в комнату вошёл вернувшийся Хруст: — Не ждали? Все обрадовались возвращению Виктора. — Докладывай, — сказал ему майор. — Ты не поверишь, командир. Тебе привет от Лилина, — ответил прапорщик Хрусталев. От этой новости Клима будто током ударило. Хруст рассказал о конспиративной встрече с майором контрразведки, которая, в свою очередь выяснила, что в окружении генерала завёлся крот. От мысли, что Лилин тоже сейчас здесь, Платов растаял. Вот, как будто в очередной раз снова судьба их свела в одном месте — в чужой стране, в чужом городе... Клим отчаянно прогонял образ Лилина из своего сознания, придумывая новый план, переигрывая запланированный на завтра путь следования генерала. На следующее утро колонна уже была отправлена по трассе, но без генерала. Следуя за колонной, с Вяземским и Урмановым, Платов трясся в красных Жигулях, сидя рядом с Барзани. Мысли Клима были всё также о том самом майоре... Внезапно, машину попытались подорвать. Видимо, боевики не купились на этот спектакль с пустой колонной. Спецназовцам ничего не оставалось иначе, как приготовиться к бою, хотя у Платова в голове параллельно был своей бой, между разумом и чувствами. Мысль, что обожаемый Лилин где-то рядом, всё никак не отпускала, и не собиралась отпускать... Спрятав генерала Барзани в маленьком старом домике на окраине трассы, группа стала вести бой с вооружёнными боевиками, засевшими в горах со всех сторон дороги. Тем временем Лилин провёл допрос одного из банды, и выяснил, что крыса — полковник Акабиров, стоящий в охране у генерала Ахмада Барзани. Об этом он немедленно собирался предупредить Клима, позвонив ему на мобильник, выделенный специально для связи с ним. Лилин волновался за проваленную операцию, но больше всего тревожился за жизнь Платова. За его жизнь он тревожился больше, чем за свою собственную, и принялся донимать Клима назойливыми телефонными звонками, пока тот уже во всю в горах вёл бой с людьми, готовящими покушение. — Позвоните по позже! Я очень занят! — прицеливаясь, приговаривал майор Платов, выманивая последнего боевика из ущелья, — Ишь ты, настырный какой! Набирая номер Клима всё снова и снова, от неизвестности Лилин был готов сойти с ума, поэтому он немедленно сорвался туда, в самое пекло: на горную трассу, где был спецназ. В это время операция уже успешно подошла к концу. Умело управляя БТР-ом, Платов раздолбал машину полковника Акабирова, что оказался предателем. Задача была выполнена, и группа смогла защитить генерала. Под восклики группы «Грубо и не эстетично!», Клим вернулся на трассу, останавливая бронемашину. Навстречу им по трассе мчалась чёрная блестящая Волга. Она затормозила рядом, и из машины вышел взволнованный майор Лилин, в самом свете. Одетый в светло-бежевое длинное пальто-тренч, которое ему так шло, в лаковых ботинках и повязанным на шее шёлковым синим шарфом в мелких восточных узорах, Лилин выглядел очень статно и элегантно. Контрразведчик был чертовски красив и привлекателен, чем Клим на секундочку был слегка одурманен. — Господин генерал, машина подана! — сказал контрразведчик, хлопая по капоту Волги. — Здорово, Лилин! — радостно воскликнул Якут, а Клим, онемев от его появления, сфокусировал взгляд на каждом утонченном жесте Лилина. — Охранять генерала поручено нам, — выдал Клим, не давая проходу майору к машине. — А я? — разочарованно спросил контрразведчик, подняв жалостный взгляд на Платова. «Неужели, ты бросишь меня на произвол судьбы на этой чёртовой трассе?» — мысленно дополнил вопрос Лилин. — А ты, вот! — Клим грубо похлопал по броне стоящего БТР-а, предлагая Лилину его транспорт. — Я же не умею водить эту штуковину, — пытаясь разбудить хоть какую-то жалость в Платове, мягко возразил Лилин, немного жалея о том, что не всё он умеет в этой жизни. Конечно, водить БТР — это тебе не владеть свободным арабским, например, или в идеале знать язык фарси. — А вот и учись! — напоследок крикнул Клим, под звонкий смех всех остальных товарищей. Кажется, это было обидно даже для Лилина. Усмешка от дорогого человека, больно жалящая куда-то в глубину души... Но контрразведчик видел все повадки Клима на сквозь: он как влюблённый мальчишка, всё пытается подшутить, как-то задеть Лилина, проявляя так своё внимание к любимому майору. И это ещё одно доказательство, что Лилин ему не безразличен. Впрочем, задеть контрразведчика у него как раз-таки получилось, в самое сердце... А иначе, Лилину не было бы сейчас так неприятно от этой на первый взгляд безобидной шуточки. Волга, занятая генералом и всей группой Платова, умчалась по трассе, скрываясь за пологим горизонтом. Стоя на пустой горной трассе, он безутешно смотрел вдаль. Лилин наконец решился на первый шаг. Через два часа Платов и его группа будут уже в Душанбе. Другого шанса может и не быть... **** Когда уже смеркалось, группа доставила грнерала Барзани на встречу в город в целости и сохранности. Выполнив задание, бойцам выделили номера в гостинице, находящийся где-то недалеко от центра таджикской столицы. Наконец-то, выдался один свободный вечер, хоть и в дали от родины. Пока спецназовцы, устроившись в номерах, отдыхали, пили, смеялись и без умолку о чем-то без конца болтали, Клим нашёл место поспокойнее, убежав от суеты и своих шумных товарищей. Майор Платов уютно устроился в небольшой чайхане через дорогу от гостиницы, пропахшей табаком кальянов, пряностями и специями восточных сладостей. Клим был слишком загружен. Казалось, момент «икс» упущен. Хотя, может быть, когда-нибудь, он и скажет ему всё, что думает... Но сейчас, их разделяет непреодолимая граница, которую нельзя перешагнуть. Платов был одержим боязнью, что когда-то настанет этот невыносимый момент, и он потеряет его... Слишком уж плотно засела установка в голове: «Не привязывайся. Будет очень больно, если ты вдруг его потеряешь». Было слишком поздно. Платов уже давно привязался к другу из смежного подразделения. Плотно и намертво. Сердцу ведь не прикажешь. Так что какая теперь разница? «Жизнь превратилась в руины, когда я позволил себе привязаться к нему. Нас разделяет линия под названием война. Но лишать нас шанса на счастье из-за собственных страхов, не спросив его —это эгоизм, который может всё разрушить», — думал озадаченный Клим. Тем более, между ними уже что-то было, что можно было разрушить и сломать собственными руками, сделав больно обоим . Платов это чувствовал взаимность со стороны Лилина интуитивно. Сам же сегодня говорил, что интуиция его не обманывает. С чашкой остывшего чая, Климентий снова погрузился в омут тех самых, до боли знакомых мыслей, покручивая в голове встречу с Лилиным, его внешность, повадки, жесты, каждое движение, отмечая для себя, насколько он всё-таки изумительный и притягательный, чёрт... То, что творилось в его голове, было похоже на действие наркотика: так приятно думать о нём, но мысли, будто ядовитые, постепенно убивали его. Сидя за столиком, и наблюдая за вечерним городом за окном чайханы, Клим осознанно занимался мазохизмом. Какой-то замкнутый круг всё это... В чайхану кто-то вошёл, со звуком звенящей висюльки над дверью. Это был Лилин; его образ, тот самый, в бежевом плаще, как будто бы материализовался здесь и сейчас. Подняв взгляд, Платов на полсекунды зажмурился, поправив воротник форменной одежды. Нет, ему не показалось, и он пока не сходит с ума. Это был он... Повесив тренч на вешалку у входа, Лилин медленным шагом шёл к столику Платова, не отрывая глаз от Клима. На его лице красовалась странная довольная ухмылка. Пока контрразведчик завораживающе медленно приближался к Платову, Клим со смущением за собой замечал, как детально и непрерывно он всматривается в каждую черту его облика. На шее у майора красовался тот же тёмно-синий шёлковый шарф, купленный где-то в этих краях, бесподобно гармонирующий с цветом его сине-зелёных глаз, а строгая чёрная рубашка отливала атласным блеском в приглушённом свете и полумраке вечерней чайханы. Подойдя к столику Клима, контрразведчик остановился, дожидаясь предложения сесть. Клим взглядом указал на стул напротив, и спрятал свой дерзкий взгляд, смотрящий всё это время в сторону Лилина. — Лилин, откуда ты знаешь, где я? — спросил спецназовец, уставившись в кружку недопитого чая. — Глупый вопрос для майора контрразведки, не считаешь? — с нахальной ухмылкой ответил Лилин, садясь за стол. Клим слишком рано поспешил воспрять, но следующим своим ответом контрразведчик дал понять, что пришёл сюда вовсе не ради него. — С чего ты решил, что я искал тебя? Я сюда зашёл в это место по назначению, чайку попить, — разрушив идиллию Платова, ответил Лилин, дабы подковырнуть его чувства, и отозвал официанта на таджикском, — Салам алейкум! Чой, лутфан! Не удивляясь, что Лилин ещё и владеет здешним языком, Клим понял, что тот хочет задеть его, привлекая внимания. И у него это получилось. Или, хитрый майор мстит за сегодняшнюю шутку. Но пора налаживать разговор. — Ну ладно тебе, хорош уже, Лилин, — Клим извинился, но еле сдержал смешок, вспоминая случай на горной трассе, — Кстати, как добрался? — Нормально. На броне, с ветерком, — холодно сощурившись, ответил Лилин. Долго смотреть на Клима с презрительным прищуром Лилин не мог, и его глаза широко распахнулись, с восхищением вглядываясь в светло-серые глаза Платова. Зрительный контакт чересчур затянулся, и оба понимали, почему. — Что-то хочешь мне сказать? — наконец спросил Лилин, и сделал глоток чая, не отрывая глаз от майора. — Возможно, — ответил Платов, непроизвольно фокусируя взгляд на элегантно тонких пальцах Лилина, манерно держащих расписную чашку. Сделав ещё глоток чая, Лилин еле заметно смутился, немного боясь слов Платова, которые и сам жаждал бы услышать. — Как ты думаешь, Лилин, стоит ли говорить о своих переживаниях человеку, если вас разделяет какая-то черта? Линия? — спросил философски настроенный Клим, и глубоко задумался. Он не стал говорить в своём вопросе «нас» вместо «вас» и «чувства» вместо «переживания», дабы вопрос звучал более чем естественно. Чтобы оба понимали о чём речь, но пока не произносить вслух те слова, что звучали бы непривычно из-за того, что впервые адресованы другому мужчине. — А ты попробуй, — ответил Лилин, беззаботно откинувшись на спинку стула, — Вдруг, получится? Лилин заманивающе играл взглядом с Климом, не стесняясь того зрительного контакта, что каждый раз заставлял их краснеть и смущаться последние несколько месяцев. — Думаешь? — в сомнениях нахмурился Платов. На лбу у Лилина буквально было написано: «Ну же, добейся меня. Добейся, и я буду весь твой». — Уверен, — ответил майор на сомнения Клима, — Перешагни черту. Переступи уже эту линию наконец! На последней фразе контрразведчик был слишком требователен, и слегка повысил тон. Клим замешкался, и вдруг стал вставать из-за стола, собираясь уходить. Выйдя на улицу, Платов направился по тротуару от чайханы, шагая по старой плитке, напоминающую брусчатку. Мысли в голове Клима снова перепутались и были противоречивы. Упустив шанс, он снова оставил Лилина одного. Решительная сторона характера подсказывала, что это не должно было повториться, чтобы опять бросить майора, просто вот так вот взять, развернуться и уйти. В конце концов, чайхана — не горная трасса, а столик — не БТР. Но с другой стороны, всё это какой-то бред, сон, утопия... Или, слишком прекрасное, чтобы быть правдой. Лилин принялся догонять вечно сомневающегося Платова, который уже свернул в тёмную безлюдную арку гостиничного дома. Лилин схватил Платова за сильное запястье, останавливая его. От прикосновения Клима будто прошиб небольшой разряд, но под гнётом сомнений он всё таки выдернул руку из утончённой ладони Лилина, шагая дальше. — Почему!? — догоняя Клима, отчаянно спросил Лилин, не собираясь смиряться с сложившейся ситуацией. — Что почему, Лилин? — максимально спокойно, даже равнодушно и холодно спросил Платов, и не хотя остановился в арке. Изо всех сил он делал вид, будто того разговора в чайхане только что вовсе и не было. — Почему ты так думаешь? — остановившись, спросил Лилин. Он накинул на плечи свой светлый плащ, в спешке не успев его надеть как следует. — Чего? Думаю... — спросил Клим, снова наблюдая за каждым движением тела Лилина. Сейчас Платов думал лишь о том, насколько же Лилин был манящим и кокетливым, сам того не подозревая, что слыл в глазах Клима именно таким. — Что у тебя... У нас не получится, — ответил Лилин, впервые осмелившись сказать слово «нас». — Что? Не получится... — переспросил Клим, не взначай дразня майора своими вопросиками. Лилин сделал шаг на Клима, как бы соблазняя, и желая добиться своего. Отступать некуда: контрразведчик стоял совсем близко, а позади Платова была каменная стена старинной арки. — Ты и сам знаешь, — ответил Лилин, мелкими шажками приближаясь к Климу, и тихо шаркая лаковыми ботинками по брусчатке под ногами. Лилин уже был так близко, и в свете ночных фонарей, что немного проникал в темную арку, Клим жадно разглядывал каждую черту его лица, как в первый раз. Лицо и тело Лилина было так близко, что Платов чувствовал резче запах его восточного одеколона с нотками кедра и бергамота, которым майор успел надухариться по приезду в город. Последний маленький шажок Лилина в сторону Платова — и кончики их носов уже почти соприкасались. Лилин слегка потёрся гладковыбритой щекой об подбородок Клима, и чуть приподнял голову вверх, чтобы наконец нежно накрыть приоткрытые уста Клима своими мягкими губами. Вылет в Питер запланирован за завтрашнее утро, но впереди у них ещё было много времени — целая ночь, обещающая быть прекрасной. Ночь, только для них двоих. Эти дни, проведённые в Душанбе, они никогда не забудут...