Проданные души

— Да пошло оно к чёрту!       Эта фраза была произнесена уже в сотый раз за последние несколько часов. Из-за погоды рейс перенесли сначала на 30 минут. Потом ещё. И ещё. И вот, Изабель сидит в аэропорту уже битый час, периодически посылая ураган прямиком в котлы к чертям. В её прогнозах точно не было опаздывать домой. Хоть никто и не ждал. Но пунктуальность и перфекционизм просто не позволяли ей выбиваться из построенного ею же графика. Стакан чая из автомата был в восьмой раз отправлен в мусорное ведро. — Отвратительно… — тихо сказала Иза, сглатывая, стараясь избавиться от противного послевкусия этого второсортного напитка, отдающего пластмассой.       Она устало прикрыла глаза, откидывая голову на неудобное подобие лавочки.       Вдох.       Стараясь отвлечься, она думала, как она снимет напряжение после этой дурной поездки, которую менеджер назвал «важной командировкой для будущего развития». Представила приятный аромат чая и корицы, как она держит свою любимую чашку из подаренного отцом сервиза. Дёрнула большим пальцем в воздухе, будто трогая эти выемки на посуде.       Выдох.       Она снова нацепила эту маску безразличия. Как она говорила, в процессе ссор с отцом, «свой блятский покерфейс». И скрестила руки на груди. Спина ужасно затекла, колени ломило из-за погоды. Уголок губ на мгновенье дёрнулся вниз и вернулся на место.       «Отвратительно…», — про себя повторила Иза.       Неизвестно, сколько ещё она просидела так. Как статуя, не дёрнув ни одной мышцей. Её взгляд не отрывался от табло, от номера её рейса. И вот, злосчастные цифры погасли. Иза лишь немного приподняла одну бровь. — Рейс номер FR-938, Марлия, Кайнох — Парадиз, Синастия. Отправление назначено на 17:37 по местному времени. До отправки рейса — 43 минуты, — проговорил противный голос, заедая между словами. Фразу повторили на втором языке, которого Иза не знала.       Она не сдвинулась с места, только вернув чёрную тонкую бровь на место. Лицо было слегка нахмурено.        «Надеюсь, Мэри сдержала слово и всё же заходила ко мне, чтобы протереть пыль», подумала она про себя, и подытожила свои мысли, зная давнюю подругу, — Тц…       Карман неприятно загудел. Лениво вытащив оттуда телефон, Изабель дёрнула уголком губ. «Вспомни заразу — появится сразу», — всё, что пронеслось в её голове. Она ответила на звонок, как всегда — молчанием. — Изабель, какого хера ты ещё не в аэропорту?! — донеслось с другого конца «провода». Иза недовольно нахмурилась, немного отстраняя телефон от уха. Вздохнув, она уведомила свою подругу, что она уже сто лет сидит в этом помойном аэропорту, где не удосужились даже протереть кнопки на автомате с чаем и кофе. Правда, вся эта мысль выразилась более кратко: — Я здесь… — Иза закончила фразу на выдохе, — …давно. — Я тоже здесь! Ты должна была прилететь два часа назад! Где тебя носит? — Я тебе уже написала, — девушка взглянула на табло и бесшумно поднялась на ноги, — я написала тебе, что рейс задержали на тридцать минут. — Это было сто лет назад! — не успокаивалась Мэри. — Примерно столько я здесь и сижу, — мрачно подтвердила Иза, разминая шею, — вылет через сорок минут, посадку только что объявили. Можешь ехать домой, я возьму такси.       Сухо обозначив факты, Изабель завершила звонок, не дожидаясь ответа подруги. Небольшой рюкзак был подхвачен уже на ходу.       Изабель не отличалась своим ростом. В своем кругу друзей (сама она таковыми их не считала, но Мэри настойчиво просила) Иза получила прозвище «полторашка с крышкой». Сколько там было сантиметров после 150 — она не помнила, да и особого значения не придавала. Пускай зовут как угодно, лишь бы после них не приходилось перемывать кучу посуды. Мэри настойчиво приводила этих «друзей» якобы развеять скуку девушки. Сколько бы раз Иза не возражала, эта «сумасшедшая» пыталась социализировать «бедного ребёнка» разными способами, каждый раз находя приключения на свою задницу. Изабель просто надеялась, что дома чисто и убрано, как тогда, когда она уезжала.       Устроившись на своём месте, девушка облегчённо прикрыла глаза.

***

      На улице было мокро. Как будто небеса обозлились и решили повторить известный всемирный потоп. И последнее, о чём хотелось думать, перепрыгивая через лужи, это о пустом животе. Изабель, как и всегда, не взяла ничего с собой в дорогу, и добрых часов двенадцать была без крошки во рту, заполняя бедный желудок кружками автоматного чая. Знал бы отец — убил бы на месте. Да и самой ей было тошно.       «Конечно же, зачем тебе зонт, Иза, у нас же по прогнозу никаких осадков, ясно, безоблачно, — ругалась на себя же девушка, перешагивая, кажется, бездонные лужи. Хотя смысла в этом особого не было, вся дорога до подъезда — одна сплошная лужа, — И рейс твой прилетел вовремя. И дома, скорее всего, также убрано». Проматерившись под нос, когда носок ботинка всё же зачерпнул грязной воды, и преодолев последние прыжки до спасительной возвышенности, девушка не глядя набрала код домофона, лишь бы не возиться сейчас мокрыми руками с ключами и поскорей оказаться в тёплой уютной квартире.       Подлое чувство забралось в неё, когда она поднималась на лифте. Резко накрыло чувство отчуждённости, будто она поднимается не на свой этаж, не в свою квартиру. Будто она не жила и не обустраивалась здесь последние несколько лет. Она провела по лицу, смахивая то ли капли воды, то ли это мерзкое ощущение. — Отвратительно, — прошептала Иза, выходя из лифта. «И кто придумал — установить зеркала напротив выхода из лифта». Вид у девушки действительно был не из лучших. Как будто она шла пешком не от машины пять метров, а как минимум с другого конца Элдии. Всё ещё мокрыми руками она открыла дверь, представляя, какие пятна потом останутся на гладкой матовой поверхности. И о тех пятнах, которые останутся на одежде, на её светлых брюках цвета «кофе с молоком»… Изабель слегка поморщилась, заходя в квартиру.       Как только она щёлкнула замком изнутри, что-то леденящее оказалось у её горла…