Все так, как ты планировал или…

      Болит голова, не открываются глаза и сухо во рту. Тело, словно не мое, чужое. Магия не отзывается, даже колыхания нет. Плохо помню, что произошло, но картинки всплывают перед глазами. Вот одиннадцать лет жизни с Дурслями, унижения, оскорбления, постоянные голодовки и побои. Потом письмо из школы. Я – волшебник, а родители не алкоголик и проститутка, а герои магической войны.       Первый курс, лучшие друзья, магия, полеты и квиддич, я в команде! Блондинистый, наглый слизеринец записавший меня в статус своего врага, Рождество и подарки, испытания, лабиринт и победа над темным лордом, спасенный философский камень. Но я снова у Дурслей. Порция негатива и ненависти от магглов прилагается.       Второй курс начался со странного домовика и его защиты, с моим последующим заключением в комнате и решетках на окнах. Дальше полет на машине и я спасен лучшим другом. Косой переулок, покупки и в школу. А там очередные приключения, полет на машине, так как проход закрыт и Тайная комната. Меня называют наследником Слизерина за умение говорить со змеями, друзья поддерживают, а магглокровки цепенеют. Потом битва в тайной комнате, убитый василиск, змея жалко, я змей люблю. Он меня отравил, Фоукс спас, а девочка очнулась. Снова домой и Дурсли.       Ненавистная Мардж и ее псина, не выдержал, надул ее и сбежал - это начало третьего курса. И очередное приключение грозится меня навестить, сбежал приспешник темного лорда – Сириус Блэк. Меня от него защищали, говорили, что он опасен. А еще дементоры, гуляющие по территории школы в его поисках. Из всего этого бедлама радовали уроки профессра Люпина, лучшего друга моего отца, он научил меня Патронусу, но оказался оборотнем. А сбежавший преступник моим крестным, оболганным и без вины осужденным. Разобрались, но увы, истинный виновник сбежал и Сириус пустился в бега. А я снова у Дурслей.       Кубок по квиддичу, нападение Пожирателей смерти, черная метка в небе и новый учебный год. А там Тремудрый Турнир, гости из соседних стран и магические школы, принимающие участие в турнире. Мое имя, выпавшее из кубка и испытания. Первое – драконы, второе – русалки, третье – лабиринт, кладбище, смерть Седрика и возрожденный, с помощью моей крови темный лорд.       - Вот что со мной произошло, - шепот пересохших губ и содранного от криков и истошных воплей горла. Было больно, поэтому кричал, а еще не верил, что Седдрика больше нет. Он умер от руки Хвоста, зеленая вспышка и пуффендуец смотрит пустым взглядом в бездну. За эту смерть, я хочу лично с Петигрю шкуру спустить.       - Да, все так, - говорит кто-то, сидящий у моей кровати. Понял, руки над головой, скованы цепями и явно блокирующие магию, она не отзывается, - это все ради того, что бы ты бед не натворил, и меня выслушал, - голос, знакомый, но перед глазами все расплывается, очков нет. Очертания смазаны, но глаза, я вижу алые отблески и понимаю, у кого я в плену и кто сидит рядом.       - Нет! – крик, но ему все равно, - Пусти! – вырывался я, - зачем я тебе, Реддл? Что ты задумал! – смотрю в расплывающееся перед глазами пятно, но взгляд явно принадлежит лорду.       - Узнал? – в голосе слышал удивление.       - По глазам, - щурюсь, - я не вижу лица, но алые глаза только у тебя, Том! – изгибаюсь, тяну руки, но наручники держат крепко, без возможности выскользнуть. От этого крик и ругань становятся громче, попытки сильнее, но понимаю, так и запястья сломать не долго. Тут он встал, что-то с тумбочки взял, на лицо надел и ко мне вернулась четкая картинка.       Не могу поверить тому, что вижу. А именно нормального, не змееликого лорда. Повзрослевшего лет на тридцать парня, с которым столкнулся в тайной комнате на втором курсе. Как так получилось и кто же тогда тот возрожденный моей кровью лорд. В голове столько вопросов, нестыковок и подозрений, того гляди взрыв будет.       - Удивлен? – я замер на кровати, не вырываюсь, пытаюсь понять, убьют меня или пока нет, - то ли еще будет, - сел обратно, к кровати, но руки не освободил. Я смотрел на него и до сих пор не понимал, как так? Ведь я видел, собственными глазами его возрождение, в процессе непосредственно участвовал, как так-то? Ну, как? Голова болела еще и от этого. Лорд или слышал мысли или видел по лицу, говорил: - я все тебе расскажу и объясню, - показал на цепи, - даже освобожу, если пообещаешь выслушать и не делать глупостей.       - Пообещать? Тебе? - истерический смех и новые попытки освободить руки.       - Мне, - сказал лорд, - а я тебе, что не наврежу и не убью. Даже палочки с собой нет, - показал рукава, закатав их по локоть. Поднял вверх рубашку, показывая, что за поясом брюк у него тоже нет оружия.       - У меня голова кругом, - я не мог поверить, передо мной сидит темный лорд, и к моему горлу не приставлена палочка, в меня не летят Непростительные, а глаза, его глаза смотрят на меня странно, в них нет даже намека на ненависть и желание убить.       Я таких взглядов не получал ни от кого. В том числе и от крестного. Тот смотрел на меня, как на детеныша, маленького ребенка, или редкую зверушку, которого хочет защищать и оберегать, но ни как на меня смотрит лорд. В его взгляде плещется нежность и ласка, он готов обнять меня и затискать. Шок и страх, а не сон ли это? А может, я под заклинанием или зельем? Хотелось узнать причину, с чего бы ему на меня так смотреть:       - Попробую выслушать. Обещаю глупостей не делать, - он кивнул, достал из кармана ключи от наручников, они с меня слетели, руки немели и покалывали тысячами иголочек. Я сел, меня мотало и качало из стороны в сторону. Том поддерживал. А еще мне протянули флакон, - яд? – кривая улыбка, сарказм, откуда он взялся?       - Восстанавливающее, - улыбка в ответ.       - Я слушаю тебя, Том.       - Для начала расскажу, что за ритуал ты видел на том кладбище. Это все была постановка, для одного конкретного человека – директора. Ты участвовал в моем настоящем воскрешение чуть позже, а там, на кладбище бесновался голем. Такого ритуала нет, и все было частью спектакля. За боль, причиненную тебе, пролитую кровь просить прощения не стану, так было надо, не только мне, но и тебе, в перспективе. Все мы чем-то пожертвовали в этом противостоянии. А боль, кровь, даже турнир и испытания, это все ерунда по сравнению с тем, что перенес я и твоя мать в прошлом.       - При чем тут ты и мама? – не понимал, с чего Том заговорил о маме.       - Это следующий пункт моего рассказа и причины, по которой ты до сих пор жив, а не умер от Авады в лоб. Ты – не Поттер.       - Чего? – шарахнулся я.       - Начну издалека. С семидесятых, с Мародеров и Лили Эванс. Поттер добивался внимания Лили с третьего курса, но она любила только одного человека, взаимно, Северуса Снейпа, - я молчал, но был в шоке, начинал понимать, почему он меня так яро ненавидит, видит во мне Поттера, того, кто увел его возлюбленную, - у них были серьезные отношения и намерения, пожениться собирались, но…       - Я так понимаю, он ее опоил? – в голове сам собой возник этот ответ, его слова не вызывали отторжения. Почему? Кто знает. Слушал рассказ, а в голове вставала картинка, ничего не говорило о том, что он врет или пытается запутать, все как по накатанной. Многое становилось понятным, в том числе ненависть декана зеленых ко мне, это лицо, мое лицо напоминало ему ненавистного Поттера.       - Верно понимаешь, она два года до выпуска сидела на Амортенции, крепкой, сваренной на ее крови. С Северусом она порвала, а он в сердцах назвал ее грязнокровкой, поставив точку окончательно. А потом, когда Амортенция перестала ее брать, появлялся иммунитет, наступали проблески вменяемости, с ней поступили иначе. Взяли под Империо. И так она жила вплоть до смерти.       - А я при чем? Раз я не Поттер, то кто? И мама? Запутался! – в висках стучало от информации, а еще от непонимания, я-то каким в этом всем боком прилагаюсь.       - Давай поясню, по порядку. Лили не твоя мама, Поттер не твой отец. А все то, что тебе говорили обо мне и моих последователях все эти четыре года очередная блажь светлого, против темного, то есть меня.       - Раз Поттер мне не отец, а Лили не мать, кто я? Кто мои родители? – его слова о том, что те, кого я считал родителями, ими на деле не были, оказались шоком, паникой, страхом перед одиночеством и пустотой в сердце и душе. Я снова остался один, никому не нужен, без родителей и воспоминаний о них, даже воображаемых, построенных на альбоме и фото. Все слова о том, что родители были героями и последователями света, оказались ложью, вся моя жизнь оказалась ложью. Как теперь жить? А тут еще и это:       - Ты – Реддл, - внутри меня что-то грохнулось, разбилось, а осколки разлетелись и из глаз потекли слезы. Так и не понял, от ужаса из-за того, что отец темный лорд или от облегчения, что у меня все-таки есть отец, - да, новость та еще. Но прими как данное, ты – Реддл, мой сын, - спросил про мать, кто она, кем была, - великого терпения женщина. Она не преклоняла предо мной колено как Рыцари, а гоняла Опунье (созидание птичек и по приказу они нападут на противника больно клюя) по квартире, где мы жили. Рейна Норман, полукровка, как и я. Училась на Когтевране, на тридцать лет позже меня. Подмастерье Астролога, гадала по звездам, созвездиям и картам Таро. Плечом к плечу сражалась со мной в магической войне, кидалась в противников Непростительными, проклятиями, всем, чему я ее научил. Когда нас нашли мракоборцы и Орден Феникса, она с тобой на руках пробивала путь, не разбирая, применяла разрешенные и запрещенные заклинания, готовилась перенестись аппарацией в безопасное место, но словила в спину Аваду от Грюма, и умерла, продолжая держать тебя на руках. От Авады Альбуса пострадал я, но она задела меня по касательной. Я впал в кому. А ты пропал, тебя забрали, прямо с тела мертвой Рейны, в неизвестность. Скрыли заклинанием и ограничителями.       - Мама, - по щеке течет слеза, и не только у меня. Темный лорд, великий и ужасный волшебник, плачет. Но у меня еще много вопросов: - а та история, с тем, что ты пришел к Поттерам и убил их из-за пророчества, чтобы добраться до меня. Это что было? Как и весь мой титул героя, что это?       - Постановка, - я не сомневался, - организованная директором. Пришел покорный его воле лорд-голем, ты в колыбели, уже под новой личиной, Лили под Империо с установкой защитить ребенка и отдать за него жизнь, постановщику было не жалко девушку, ее убили, Поттер инсценировал смерть и где-то живет припеваючи, горя не знает. Зато у Альбуса есть карманный герой, а на деле отпрыск ненавистных темных магов, которым он играет, как хочет и подвергает каждый год опасностям, испытаниям, смеясь и издеваясь.       - Он в курсе, что я твой сын?       - Нет. Считает отпрыском одного из Пожирателей, темным отродьем. Никто вне круга Рыцарей о тебе не знал. Мы с Ри не афишировали отношения, редко появлялись вместе, для всех она была моим секретарем, по началу так и было, не сразу, но как только поняли, что друг без друга не можем жить, провели сочетание по всем правилам. Видя меня там, сражающегося, все думали, что ты ребенок моих последователей, а я защищаю тебя, как защищаю их. Есть еще вопросы? Все в голове укладывается?       - Ритуал, ты сказал, что провел иной ритуал, что это было?       - Та кровь, которую взял у тебя Хвост, нужна была для энергетического маяка, к которому моя душа и сознание вернется. На основе твоей крови Северус сварил зелье, Люциус нашел ритуал, все подготовил, а Рыцари поддерживали магией, вливая в пентаграмму силу родов. Магии надо прорву, один точно бы не справился или выгорел, - говорил, а я понимал, верю каждому слову, даже отторжения его слова не вызывают. Почему? Ответил он: - потому что я не лгу, а ты, как и я можешь чувствовать ложь, ощущать всеми фибрами души. Способность рода Мракс. Ложь ощущается как треньк или душок от испорченного продукта.       - У меня это как кота погладить, правда – по шерсти, ложь – против шерсти и хочется когтями в рожу вцепиться. Замечал за собой эти способности, редко, едва-едва, - но вопрос в другом: - тогда почему я верил директору и его словам?       - А в этом виноваты зелья. Когда они ослабевали и почти растворялись в крови, сила и способности просыпались, давая о себе знать, а когда их вновь подливали, восстанавливали эффект, способность снова засыпала, - показал на результаты проверки моей крови, читал и ругался матом, мысленно, вслух я такого не произнесу, стыдно будет, - мы с Северусом от них тебя избавили, так что не удивляйся новым способностям, и конечно внешности. Та, ненавистная Севу внешность Поттера с тебя слетела. Хочешь взглянуть? – я ошарашено кивнул, - на, - протянул мне зеркало, проводя рукой по волосам, плечу, спине, - ты похож на меня в молодости, но с чертами лица Ри, - я взял зеркальце, увеличил его Ингоргио, все так, как говорит лорд. Тонкие брови, узкое лицо, бледная кожа, карие с алыми искрами глаза, послушными локонами лежащие волосы, но маленький нос, подбородок, и миндалевидный разрез глаз, это принадлежит маме Рейне.       - Похож. Тот дневник, - он нахмурился, - прости, но я его уничтожил. Это было что-то важное для тебя?       - Да, якорь, на основе части души. Я сделал несколько якорей, это один из них. На создание якорей нужна часть души. Не значительная, щепотка, зато я не умру и получу шанс на воскрешение и восстановление.       - Так ты и зацепился в мире, когда схлопотал Аваду, - он кивнул, - и много их у тебя? – он назвал три, в том числе и тот, который уничтоженный. Осталось два. Ими были медальон Слизерина и кольцо Мраксов. Ими он владел, но при себе не держал, отдал верным последователям. А я разбирал все по полочкам, думал над его словами и спросил: - и что дальше? Как мне учиться и могу ли вернуться?       - Зачем?       - Хочу доучиться, получить документ и поступить куда-нибудь. И вообще, что там в школе, кто вместо меня, или все считают меня мертвым?       - Нет, под обороткой гуляет один из Рыцарей. Ждет, когда тебя отправят к Дурслям, оттуда он переместиться сюда и больше тебя не увидят. Такой у меня был план. А ты хочешь по-другому?       - Да, пусть все идет так, как идет, - откидываю челку назад, непривычно, волосы меня слушаются, - ты – воскрешен, пожиратели бушуют, темные силы набирают мощь, светлые готовятся нам противостоять, - тут он улыбнулся, рассмеялся, я спросил: - ты чего?       - Нам, ты сказал "нам" противостоять.       - А я разве не на стороне тьмы с отцом темным лордом? – ни капли не возмутился его недоумению, просто спросил, - так что да, отец, нам. Я, как ты сказал, чую ложь. Все твои слова идут как надо, не вызывая неприязни и желание передернуть плечами и вцепиться в рожу когтями, с самого начала я ни разу не получил удар по мозгу и глазам, способность молчит, значит, все это правда. Так что я верю тебе и понимаю, многое встало на свои места и мои подозрения по поводу друзей и провалов в памяти. Я не знаю, как их восстановить, и надо ли, но хотелось бы убедиться.       - В чем?       - В искренности друзей, Люпина, Сириуса, - спросил: - он мой крестный?       - Нет. У тебя другой крестный. А Сириус один из актеров пьесы, он верен директору, дружен с твоим отцом, и в Азкабане не сидел. Долохов и Лестренжи подтвердят.       - А кто мой крестный? – стук в дверь, разрешение войти.       - Я, - зашел в комнату мужчина, среднего возраста, с темно-русыми волосами, вытянутым лицом и крупными глазами, нос картошкой, густые брови и полуседой бородой, - Антонин Долохов, милорд, - поклон с его стороны.       - А крестная?       - Я, - зашла, точнее вплыла в комнату, стуча каблуками, перекатывая круглыми бедрами женщина среднего возраста, не высокая, стройная, с кудрявой копной волос, так же на половину седая, ее глаза как оникс блестели азартом, силой, улыбка похожа на оскал пираньи, а зубы кривые и черные от проведенных в тюрьме годах, - Белллатрикс Лестренж, милорд. И мы можем поклясться чем угодно, Сириус Блэк не сидел в Азкабане.       - Верю, - сказал так потому, что слова не резали слух, не били по глазам болью и неприязнью. Предо мной склонились Рыцари, принимая как наследника их господина. Я принял клятву и спросил: - отец, наш план? Он есть?       - Конечно есть. Но для начала принятие тебя в род и палочка, новая, а не это убожество, - показал на остролист и перо феникса, - она не дает тебе раскрыться, тормозит процесс развития и формирования ядра. И надо узнать имя, данное магией. Ты так и не был назван. Мы с Ри не успели назвать тебя и подтвердить в банке у поверенного моего рода. Пойдем?       - А который час и день?       - Полдень, милорд, - ответил Долохов, - а день, конец учебного года. Сегодня все возвращаются по домам. Вы провели без сознания почти неделю, милорд. И явно проголодались, - так как живот урчит. Я смутился и кивнул, - обед на столе, Марволо, а к тебе гости.       - Кто?       - Он, - я не понял кто, но мне обещали устроить сюрприз. А еще познакомить с одним верным Рыцарем и другом семьи. Я шел рядом с отцом, крестные за нами о чем-то разговаривая и что-то замышляя. Спускаясь по лестнице, понял, тело, от долгого лежания не слушалось, передвигаться было трудно, ноги заплетались, и я таки спускаясь с лестницы покатился вниз, влетая на скорости кому-то в грудь. Меня поймали руки и попросили:       - Аккуратнее, милорд, - голос был бархатистым, обволакивающим, а руки крепкими и надежными, запах так же будоражил и волновал, что-то цитрусовое и пряное, кажется корица с апельсином, - милорд, я с новостями, - обратился к отцу, все еще поддерживая меня. Я отпустил Рыцаря и шел рядом с отцом за стол. А там еще и семья Малфоев, без Драко, лишь Нарцисса и Люциус. Крестная, видя гостя восторженно:       - Регулус, ты вернулся!       - Регулус? – спросил я, перекатывая его имя на языке, явно что-то звездное, Регул – звезда в созвездии льва, помню это по урокам Астрономии, такими именами принято называть в роде Блэк, если не путаю, тот представился полностью:       - Регулус Актурус Блэк, - я не ошибся с родом, как и привычками называть детей именами звезд или созвездий, всем, что связано с космосом, - к вашим услугам, милорд.       - К делу, - прервал его отец. И за обедом, с основным составом Рыцарей было принято решение возродить план по захвату власти в мире магии. Скинуть министра, возглавить министерство, а еще лишить директора его привилегий.       - А кого на его место? – мне было интересно.       - Думаю, потяну такую должность, - говорит Долохов, - или пусть Северус станет директором, - я был не против обоих вариантов, так как должность как раз обязывающая быть строгим и язвительным, придирчивым и вездесущим, а не добрым и открытым, закрывающим на многое глаза. Под управлением что одного, что второго школа преобразиться, вопрос в другом:       - А отпрыски маглов?       - Мы не звери, милорд, детей не пытаем и не мучаем, - говорит крестный, - пусть учатся, но на верховные должности не рассчитывают. Будут при деле, - я не против, пусть так. Если хотят учиться и жить в мире магии, должны принять и понять, что не все равны, и есть такое понятие как иерархия. У каждого своя ниша.       За разговорами и планами на будущий год, прошел обед. Крестные так же ушли по делам, мы с отцом отправились в банк, проверять кровь и имя, а еще за палочкой. Регулус ушел камином, перед этим еще раз поклонившись, назвав меня милордом, а с ним ушло что-то еще, какая-то часть меня.       Не прошло это мимо отца, сказал, что я втрескался в Рега по уши, с первого взгляда, как он в маму. Увидел и понял, она - его сердце и душа. Так и со мной. Не отрицал, все возможно. Но я пока ребенок, а он занятой человек, ему не до моей детской влюбленности.       Проверка крови ничего нового не показала. Те же зелья и закладки. Особенно на ограничения способностей. Не удивился, понял и принял то, что среднего уровня учеба их дело. Ведь в начальной школе я был отличником, за это был постоянно бит и наказан голодовкой, отсидкой в чулане, а тут в школе скатился на средний уровень. Это тогда я не понимал как так, а теперь, видя все на меня навешанное - прозрел. Зато я узнал мое имя, мне оно нравилось: «Бастьен Томас Реддл» - так гласила проверка крови. А еще наследник Мракс и Слизерин. И вот откуда у меня способность говорить со змеями, от отца, его рода, а не из-за отбитой лбом Авады, как вещал всем директор.       - Что будешь со всем этим делать, Бастьен?       - Ничего, - улыбка и алый блеск в глазах от предвкушения мести, сладкой и упоительной, - пусть все идет так, как планировал директор, я – его ручной герой, ты – мой враг. Между нами вражда и желание друг друга поубивать. Будем играть в спектакле, как прежде. На радость старику. А потом, когда все будет готово к фееричному концу, снимем маски. Как тебе?       - Мой мальчик! – прижимая к себе, говорит отец, а гоблины трясутся, замерев от страха. Еще бы! Был один темный лорд, а теперь их двое. Страх тот еще! Как и неизвестность будущего. Мы, идем за палочкой, к Оливандеру, накрывшись чарами отвода глаз, а в лавочке его снимаем. Тут же на пол падает мастер и кланяется в ноги лорду:       - Милорд, я так рад, видеть вас в добром здравии, - но отец прервал его слова и показал на меня и мою палочку, - я продал ее вам, мистер, - и тут понял кто я что он сделал, - Реддл. Я не знал, мне сказали, что придет Гарри Поттер за палочкой, ему нужно продать эту самую палочку, сказать про близнецов и про дела темного лорда, напугать его. Смилуйтесь, - плачет старик.       - Палочку, нормальную, - требует отец, - или на мастера станет меньше, - не крича, лишь шипя как змея, с алыми искрами в глазах. Оливандер протягивает руку и просит показать руки, протягиваю, а он идет за палочкой вглубь магазина. Приносит мне почти белую, не длинную, всего одиннадцать дюймов.       - Вот, мистер Реддл, осина и сухожилие фестрала, - я взял палочку и по руке пошел разряд за разрядом, вздохнул полной грудью, махнул и вырвался темный сгусток, напоминающий фестрала, - истинная палочка. Вам она подходит.       - Вижу, - сказал.       Мы с отцом покинули лавку Оливандера и апапарцией перенеслись в менор Мракс. Обсудили за чаем план на ближайший год. Пришли к выводу, мне придется какое-то время пожить у маглов. Притворятся наивным Поттером, носить его рожу, бежать по первому зову, быть карманным героем, смотреть в рот директору, верить лже-крестному, всем светлым и правильным. Тошнотворно, но так надо.       - Ты - меняешься, - говорит отец, - все твои истинные чувства, наклонности и поведение прорываются и заменяют навязанные, навеянные зельями и закладками, привитые годами жизни с магглами и учебой. Как тебе твои собственные ощущения?       - Нравится, - улыбка лишь губами, - как и спокойствие в душе, нет той бури и готовности рвать и метать, как было до этого. Я словно болото, стою без движения, а тронь, окажешься затянутым в трясину, - отец улыбался так же, лишь губами, - и мне нравится одиночество, тишина вокруг, когда никто не теребит и не тянет, знает о личном пространстве. Я могу спокойно читать и учиться. Вот чего я был лишен, знаний и учебы.       - Это все сделано специально.       - В курсе, - ответил, - понял это по ментальным закладкам и ограничителям на воспроизведение, усваивание и запоминание знаний. Но сейчас, скинув ограничители, все мной когда-то услышанное, узнанное, прочитанное всплывает в памяти и откладывается туда, куда нужно. И понимаю, я многое знаю и умею.       - Пример?       - Связки заклинаний и щитов, проклятия, высшие Чары, - я имел ввиду Патронус, - интересно, а каким у меня стал Патронус, если я Поттером больше не считаюсь? – обнажил палочку и призвал: - Экспекто Патронум! – из палочки вырвалась крупная бабочка, - это как? Я думал змейка, - надеялся, но ладно.       - Бабочки тоже разные бывают, - я не спорил, - есть очень опасные. От одного их касания человек, или живое существо отравиться, высока концентрация яда на их лапках или усиках, покроется язвами и сыпью, пыльца или слизь с усиков проникнет под кожу и яд быстро распространится. Думаю, твой Патронус именно такая бабочка, крайне ядовитая и опасная для жизни.       - Возможно.