Закат

      Проснувшись вечером, в три часа ночи от уведомления, Юнги трёт глаза. — Sunset неужели ты только сейчас вспомнил про меня?       Разблокировав экран, смотрит на закат, который стоит у него на аве. Потом заходит в приложение. Sunset ему не написал, это очередной извращенец который отправил ему улыбающийся смайлик. По крайней мере Юнги так думает. Кинув телефон обратно под подушку, Юнги прислушивается. На кухне тихо. Попытав удачу, он медленно отворяет дверь, просовывает голову и морщить глаза в попытке разглядеть — нет ли пьяных мастеров, который напились в стельку и без него. Да и он особо не хотел с ними пить, но всё же.       В темноте, еле добравшись до холодильника, он ударяется об стул которую даже не удосужились убрать. Тихо прошипев, открывает холодильник и смотрит на нижнюю полку. Мандаринов нет, свет холодильника просвечивают его лицо и голое тело, из-за того что спал без футболки ему было лень одевать. И кто его может увидеть сейчас.       По нему понятно что он на грани срыва, из-за того что нет его мандарин. Щуриться. Ищет верхние полки. Нет. Слышатся шаги, но Юнги настолько сосредоточен что это не слышит их, спустя секунду кто-то крепко заключает его в объятиях. Тёплое и голое тело соприкасается голым телом Юнги. Тёплая ладонь касается в области сердца, а он как вкопанный стоит и не двигается, до того пока холодильник не начинает пищать. Он толкает парня, и поворачивается к нему лицом. Тот в полудрёме убирает волосы назад и ели открывает глаза.       Первое что замечает блондин, это то как парень скрывает тело рукой, и всё внимание переходит на шрамы Юнги который неаккуратно рассыпаны по всей части рук. — Пидр ебаный. — Первое что приходит в голову Юнги, он поворачивается, ударяется на тот же стул, а после матерившись заходит в свою комнату хлопая дверью.       Чимин так и стоит смотря ему в след. Он сам не знает почему обнял его, может из-за того что был сонным, или же потому что был пьян, но знает одно, вся пьянство и сон рассеялась на ту же секунду когда он увидел шрамы. Да он знал про шрамы, Джин «почти» всё рассказал, но не знал что настолько всё плохо. Взяв из стола пакет и убрав стул на которую ударился Юнги, Чимин достал из пакета, ещё один пакет с мандаринками которые покупал именно для него. Не решаясь постучать или нет, он сел за дверью, на той же месте где с другой стороны сидел Юнги. Постучав раз, а после два раза, он положил голову к дверке. Тишина. — Ты должен был спросить кто там? А я бы ответил..       Юнги молчит. Он проглотил слова Чимина, и молча сидит, даже боясь дышать, будто блондин его услышит. Тишина была очень громкой и только Чимин тяжело дышал в этой тишине, будто ему не хватало воздуха. — Я не хотел ничего такого, просто был слегка сонным.       Юнги закрыл рот рукой боясь что-то ответить ему, одной рукой трогая то место которое горит будто его подожгли — место где касались руки Чимина. Впервые когда их тела соприкоснулись, он почувствовал такое тепло что ему не хотелось отстранятся, до того пока он не вспомнил про шрамы. Ему стало стыдно из-за них, и если бы не шрамы, может быть он вот-так вот не сбежал бы оскорбляя его. — Не будешь отвечать? Тогда давай утром проснёмся и забудем то что произошло? Хорошо? Я очень хочу быть твоим другом.       Юнги услышал шорох пакета, и как парень встал, а после удаляющиеся шаги. Когда дверь Чимина заскрипела и закрылась, Юнги медленно открыл глаза, отворил дверь, схватил за пакет лежащий возле двери и так же тихо закрыл.       Открыв пакет и убедившись что там мандаринки, он не раздумываясь почистил одну, но даже не попробовав со шкуркой положил обратно в пакет. Кинул его подле кровати и сняв штаны направился в душевую. Включив холодную воду, он встал под душем, ощущая как холодная вода катится по всему телу, по всему, кроме того места где его обнимали.. Там всё ещё был жар..       Очнувшись от очередного кошмара, Мин проснулся в плохом настроении, взял мандаринку которая лежала уже почищенным, сперва понюхал, а после положил в рот, медленно жуя. Из кухни доносились звуки приборов, он надел наушники и посмотрел на время. 7:20. Это значит Джин собирается на работу.        Солнце только начало перебираться через шторы в комнату, светя яркими лучами. Поняв что он не будет спать, и точно не сможет поработать когда дома люди, надел первый попавший чёрный свитшот, которая была на два размера больше, натянул чёрные шорты, и надев панамку так чтобы глаза были закрыты , вышел на кухню, молясь чтобы не столкнуться с Чимином. Сейчас он не готов его видеть. К его удивлению на кухне был только Джин. На нём как всегда чистый до иголочек рабочий костюм, возле двери стоит чистая классическая обувь. Портфель на диване. Волосы как всегда, красиво уложены до иголочек, на губах лёгкий блеск от гигиенической помады.       Заметив как Юнги вышел, Джин слегка натянул улыбку, приглашая на стол. Бедный проснулся пораньше, чтобы приготовить своим младшим поесть. Жареный бекон, блинчики с Джемом. Горячий молоко и мотти, скорее для Чимина, ведь только он сохнет по мотти. Фрукты нарезанные и бутерброды. — Юнги идём, ты как раз вовремя. — Ты почему так рано? — Юнги присел, снял Панаму и положил на диван, возле портфеля. — Чтобы приготовить завтрак, тебе не нравится?       Юнги не ответил, взял тёплое молоко и чуть прикоснувшись кружки губами, положил обратно на стол. Его внимание привлекло что-то другое, которое лежала на другом углу стола. Потянувшись, он схватил за оранжевую подушечку и поднёс, чтобы понюхать. — Банан? — Да. — Ответил Джин, усаживаясь и начиная есть свою трапезу. — Погуляешь с Чимином? — Нет. — Резко и чётко ответил Юнги, ставя обратна мотти. — Похож на соплю. — Ты про мотти? — Ага. — Чимин очень их любит, прям как ты любишь мандаринки.       Очередное молчание. Джин привык к такому. — Юнги, ты куда?       Младший пожал плечами, надел панаму и взял ключи. Его тёмно-русые волосы, торчали через панаму. Они сильно отросли и было бы лучше если бы он подстригся, но почему-то ему это нравилось. В таком виде он может скрыть своё лицо. Голубые глаза просвечиваются ярким светом на фоне всего чёрного. Он направился к двери, остановившись возле выхода, обратился к старшему. — Джин, я знаю что слишком эгоистичный, но я бы хотел чтобы вы скорее съехали.       Джин сделал глубокий вдох, его аппетит перебился сразу же. Он столько готовил, старался быть в хорошем настроение, но сейчас ему хотят это испортить. — Знаешь что? — Джин встал, убрал ненужные тарелки в посудомоечную машину. Налил воды Сараму, который ластился к ногам и подошёл к нему, наклоняясь, будто говоря какой-то секрет. — Походу я тут на долго. — Поправляя осанку, он лёгкими движениями взял свой портфель с документами и посмотрел на раздражённое лицо парня. — Так что подкинь меня до работы. Отказ не принимаю. — Купи ты уже машину. — Зачем мне машина. — Говорит он, но понимает что рано или поздно надо приобрести его.       Мин спускается первым. Заводит машину. Включает кондиционер и ждёт пока Джин не выйдет. Спустя пару минут, на парковке появляется Джин. Он что-то говорит по телефону, а когда садится на пассажирское рядом с ним, протягивает ему телефон. — Да отец. — Даже не смотря на экран отвечает тот. Кто может звонить так рано, и только отец звонит Джину нежеле чем папа. Поэтому он дёргает рукава и как послушный мальчик прислушивается. Хотя ему очень сложно произносить слово отец, папа, мама и тому подобное. Не то что трудно, ему противны эти слова как сам этот гребанный мир. — Привет сынок, ты говорил с папой? — Да отец. — Мы всё понимаем, понимаем что тебе трудно, но черт возьми с какого хуя ты лезешь за ограду? Объясни мне?       Юнги кусает верхнюю губу, он знал что отец разозлится, в отличие от папы у него слишком агрессивная реакция. Пару раз когда он в детстве сбегал из дома, отец его бил иногда наказывал, в хорошем смысле. Без насилий, как отец и сын. Поэтому даже сейчас ему трудно с ним говорить когда он чуть себя не убил. — Прекрати, и скажи чтобы Джин съехал.       Джин показывает средний палец со словами. — Я тоже люблю тебя. — Он не съедет, заруби себе. Прекрати всё это делать, сходи к психологу. — Это ты прекрати, почему ты мне говоришь об этом, ты тоже считаешь что я чокнутый как мать, почему вы мне напоминает всё это? — Юнги переходит на крик, его шрамы тянутся и начинают болеть, когда он сжимает руль. Если бы это было возможно, он бы стёр себе память, но это невозможно, как и невозможно считать их своими родителями. Ведь они не связаны кровными узами.       К удивлению тон отца не меняется, он только хрустит пальцами. — Почему ты не можешь жить как все нормальные люди? — Да потому что я ненормальный, понимаешь? Я дефект, неблагодарная существо которую не надо было спасать. — Прекрати это Шуга. — Переходит на более ласковый тон, будто этим может успокоить его. Может в детстве это как-то на него действовало, но не сейчас. Сейчас он не тот ребёнок, он не был ребёнком когда решил съехать в 16 лет. — Мне надо идти отец. — Он отключает телефон и кидает его на заднюю сидение, чтобы разозлить Джина и делает он это нарочно, ведь Юнги не раз говорил, — «когда разговариваешь с отцом говори что меня нет рядом». — Бука. — С несдержанной улыбкой говорит Джин, а после обнимает младшего. — Отлипни Джин. — Не перестану.       Младший убирает его руку с себя, а тот делая грустную моську тянется к телефону. — Если будешь не послушным, то буду обнимать тебя целый вечер.       Юнги как всегда не отвечает. Заводит машину и нажимает на педаль. Выйдя с парковки он первым делом едет на работу Джина, чтобы избавиться от него. У того почти слипаются глаза, когда они подъезжать. Зевнув в кулак, Джин смотрит на младшего. — Поспи нормально, не готовь завтрак, если будет нужно мы сами приготовим. — Он не смотрит на старшего, потому что знает что тот улыбается, считая что младший заботится о нём, и вправду, сколько бы он не старался скрыть это он всё равно заботится о своём дяде. — Кстати малец, зови меня дядей, как ни как я брат твоего папы. — Джин выходит, одаряет его улыбкой и закрывая дверь, машет рукой, дожидаясь пока тот уедет.       Оставшись один, Джин оглядывается будто ищет кого-то, быстро набрав сообщение Чимину, он кладёт телефон в левый карман и заходит в компанию. Проходит через ресепшен, краем глаз замечая как знакомый силуэт проходит возле него со своей охраной. Забегая в лифт, нажимает на 13-тый этаж. Когда уже двери закрываются, а Джин облегчённо выдыхает на проем просовывается рука. Лифт останавливается, а мужчина заходит внутрь, его широкие плечи преграждает задний вид. Он молча заходит. Закрываются двери. Длинными и изящными пальцами перебирает тёмно-чёрные волосы, на безымянном пальце кольцо — обручальная. Чёрный костюм открыт, а внутри белая рубашка, сверх которого аккуратно застегнуть жакет, на шее галстук, которого он подтягивает вниз, будто это его душит. Классические чёрные брюки так и бросаются в глаза из-за того что они слишком узкие, в области бёдер. Чёрные глаза в упор смотрят на него, в тот момент когда он держал обеими руками портфель, смотрит вниз, будто так он может быть незаметным.       Лифт останавливается, а двери не открываются, потому что брюнет остановил его, не дойдя до точки куда им было ехать. Оба молчат, только рука брюнета тянется к нему, поворачивая его к себе и насильно поднимая за подбородок. Рядом с ним Джин сам не свой, он не может ему отказать, как и не может быть с ним. — Прекратите. — Почти не слышно говорит Джин, после чего ощущает чужие пальцы в губах. Тот придерживает его одной рукой за талию, другой проводит по губам, будто стирая помаду. — Я очень скучаю по нам.       Джин опускает глаза, лишь бы не смотреть в те чёрные глаза, которые когда-то ему врали. Глаза которые давали столько надежд, а после всё сломали в дребезги. Что он хочет теперь от Джина, ведь сам когда-то клялся ему в вечной любви, а в итоге разбил его сердце и даже не объяснился толком, бросил его и ушёл к другой, оставив его страдать вечно. Ведь он хорошо знал что Джин его не забудет, не может забыть, кошелёк который он носит всегда, тому доказательство. Почему он заставляет его страдать ещё сильнее чем вчера. — Я сказал прекрати, если так будет продолжаться то я...       Мужчина не даёт ему закончить, он закрывает его губы своим влажным поцелуем, а тот безвольно отвечает ему. Он не может противостоять ему, не может забыть его как страшный сон, даже не может дружить с ним, после всего что у них было.       Брюнет отстраняется, вытирает его губы большим пальцем, оставляя на губах уже лёгкий поцелуй. — Если ты это не прекратишь, я уволюсь. Дай мне спокойно жить, я не лезу в твою жизнь, но почему ты лезешь в мою. — С горечью в голосе говорит. — Ты же меня кинул, так почему заставляешь ещё сильнее страдать. — Прости. — Это всё что он может сказать, хотя не имеет права, ведь теперь уже слишком поздно. — Прости — повторяет он, заключая того в свои тёплые объятия.       Прошло уже целых три года, но Джин всё ещё любит его как в первый раз. — Три года, целых три года, почему сейчас, когда у меня всё хорошо. — Врёт он, даже не моргая, у него ничего не хорошо. Ему обидно за себя, за то что у брюнета есть семья, в отличие от него самого. — Я не могу без тебя. Для меня три года были как ад. — Как ад. — Джин толкает парня выбираясь из его объятия. Это слово было лишним. — Про какой ад может идти речь, когда у тебя ребёнок. — Пожалуйста. — Умоляющий смотрит, падая на колени. — Пожалуйста, дай мне один шанс, всего лишь один.       Джин поправляет одежду и нажимает на «открыть». Когда двери открывается он через плечо кидает последние слова. — Не приближайся ко мне. Живи своей жизнью и будь счастлив. — Краем глаз замечает как брюнет поднимается, стряхивает пыль с колен и выходит за ним.       В середине коридора, возле входа в кабинет директора стоит девушка в коротких каблуках, на руке розовая сумочка и обручальное кольцо. Чёрное длинное платье касается ремешка обуви, когда она ходит её нога видна через отрез платье. На левой ладони у неё хрупкие и нежные ручки маленькой девочки, ей уже три годика. Она улыбается, видя своего отца. Отпуская мамину ручку, она бежит своими маленькими ножками, с плеч спадает ремень комбинезона, белая рубашка делает её прекрасное лицо ещё красивее, а улыбочка прям как у отца, даже есть ямочки в том же месте, где у отца. Её коротенькие волосы завязанные на два хвостика летят, когда она бежит в их сторону. Останавливаясь, она разглядывает Джина, который тоже как вкопанный смотрит на маленькую девочку. Потом хватает за ногу и улыбается, прося чтобы он её поднял. Джин отстраняется, а она хватает его в мёртвой хватке. Наклоняясь, он оглядывается смотрит на мать, и отца, которые тоже не двигаются и наблюдает. — Чинни, чинни. — Говорит малышка своим детским голосом, перебирая волосы Джина. — Чинни, ты Чинни?       Брюнет садится на корточки возле них, и берёт её маленькие ручонки в свои. — Папочка, это Чинни да. Я Чинна, а ты Чинни. — Смеётся малютка, трогая лицо старшего. — Она хочет сказать что её зовут Джина, а тебя Джин.       Джин вопросительно смотрит на всех троих по очереди, он молча поднимается, пытаясь забыть произошедшее, но девочка хватает его за пальчик. — Чинни не хочет иглять с Чинна? — Она дует губки, а Джин просто погладив её по голове уходит.       Лицо не выдаёт никаких эмоции, как и походка, он спокойно переходит возле девушки, даже не здоровается. Сворачивает в угол, а после зайдя в свой кабинет запирает его, сев сзади двери. — Почему ты так со мной поступаешь. — Он вытирает горькие слёзы в рукава, пытаясь не издавать звука..

***

      Юнги который не хочет вернуться домой, смотрит на инструменты. Трогает нить на гитаре, пробирает пальцами клавиши фортепиано и останавливается возле серого микрофона. В магазин заходит очередной покупатель и тоже осматривает инструменты, искоса глядя на Юнги. Который всё ниже подтягивает свою панамку. — Вы будете это покупать? — Мужчина протягивает руку к микрофону, но Мин опередив его, хватает и уходит к кассе. Сейчас у него не всё круто с финансами, да и петь он тоже не собирается, но почему-то когда он видит этот блестящий серый свет, его тянет к нему.       На ресепшене мужчина лет 24, пробивает заказ, задавая вопросы которые Юнги не слышит из-за наушников. Вынув их, он смотрит на парня. — Я был в наушниках, что вы сказали. — Спросил у вас автограф. — Я не знаменитость и уж точно не певец. — Юнги тянется за микрофоном, но парень крепче держит с другой стороны. — Просто дайте мне автограф.       Юнги пожимает плечами, он скорее хочет уйти домой, но из-за настойчивого продавца он молча расписывается на листке бумаги и уходит.       Выйдя из магазина, недалеко от дома, он садится на машину и не заводит мотор, смотрит на серый микрофон. Почему-то сейчас ему хочется сломать его, нежеле чем петь песню