ШАНС, ЧТОБЫ ВСЁ ИСПРАВИТЬ

      В день своего 28-летия Пабло проснулся с каким-то необыкновенно хорошим настроением - он чувствовал, что это будет лучший день рождения в его жизни! Накануне Марисса спросила: - Пабло, как ты хочешь отпраздновать? Он ответил без малейших раздумий: - С вами... Она уточнила: - Ты хочешь барбекю, или обед, или... Он перебил её: - Нет. Только мы четверо... Днём сходим на аттракционы с детьми, а вечером куда-нибудь вдвоём, ладно? Марисса улыбнулась и кивнула.       Когда Пабло приехал к ним, его уже ждали. Нарядные двойняшки выскочили из дома и встречали его прямо в саду - как обычно, повисли на нём и расцеловали: - Папа, а у нас для тебя подарок, мы сами делали! Подарком оказался рисунок Алекса, изображавший их семью: София, Пабло, Марисса и Алекс шли куда-то, взявшись за руки. Рисунок был вставлен в рамку, и на нём была надпись:"Любимому папочке в день рождения!" (это был вклад Софии - она умела уже писать красиво). Надо ли говорить, что Пабло был ужасно растроган - расцеловал своих красавчиков и объявил, что они - лучшие дети на свете!       Марисса, накрывавшая стол к завтраку, тоже подошла к нему и протянула небольшую коробочку: - С днём рождения! Пабло открыл и увидел очень красивую золотую цепочку с крупным "мужским" плетением, на которой висел какой-то медальон. На его вопросительный взгляд Марисса объяснила: - Это твои покровители - Святой Павел и Святая Дева Мария. Я знаю, что ты не очень любишь такие вещи... Ты можешь не носить, я не обижусь, но мне приятно будет знать, что это у тебя есть... Пабло ответил ,глядя ей в глаза: - Я никогда не буду его снимать, только надень мне его сама! Марисса просияла улыбкой, застегнула замок цепочки и, нежно обхватив ладонями его лицо, поцеловала его в нос и в щёки, как обычно целовала детей. А Пабло поймал её руки в свои и прошептал: - Спасибо... Но в свой день рождения я хочу получить ещё кое-что! - и он прикоснулся к её губам нежным, почти невесомым поцелуем. Конечно, это был ещё не тот поцелуй, о котором он мечтал(да и Марисса, если честно, тоже), но уже кое-что! И он был уверен, что её губки дрогнули - она ему ответила!       Поход по аттракционам прошёл чудесно. Помогая Мариссе выбраться из качелей-лодочек, Пабло взял её руку и уже не выпустил, а она и не думала вырываться. Первым это заметил Алекс и толкнул сестру - под их вопросительными взглядами Пабло улыбнулся, а Мари покраснела, но руку не убрала.       Дети были в восторге: мороженое, лимонад, качели-карусели, катание на пони и на осликах, сладкая вата и вообще всё, что только можно было придумать - как будто праздник не у папы, а у них!       А Пабло, видя их радость, подумал, что быть счастливым - это значит делать счастливыми своих самых любимых людей...       Они уже собирались уходить, но у выхода из парка встретили Томми с Пилар(которая была совсем " на сносях")и Лауру с сынишкой. Все остановились, стали поздравлять Пабло, и тут какая-то девочка закричала: - Моя собачка, поймайте её!       Мимо них пронеслась маленькая нескладная собачонка и выскочила из ворот парка прямо на дорогу. В ту же секунду Алекс, который обожал собак, вырвал руку из руки матери и через мгновение оказался вслед за собачонкой на проезжей части... Марисса закричала, Пабло бросился за сыном...       Дальше всё происходящее казалось каким-то страшным сюрреалистическим кошмаром... Вот Алекс почти под колёсами машины... Пабло выталкивает его из-под колёс и падает под них сам... Пилар становится плохо... Вой полицейских машин, одна скорая забирает Мариссу и Алекса, который без сознания... На другой машине увозят Пабло... Пилар тоже нужен врач, Томас везёт её в больницу сам...       Лаура с сыном и крестницей на своей машине поехала домой к Мариссе, обзвонила всех, и вскоре в небольшой гостиной Мариссы собрались и родные, и все друзья; все пытались дозвониться хоть до кого-нибудь, но ни Мари, ни Пабло, ни Томас не брали трубку.       Наконец, первыми появились Томми и Пилар, с которой всё обошлось.       Затем на такси приехали Марисса с Алексом, он пришёл в себя уже в скорой и отделался лёгким испугом и несколькими ссадинами. Но мальчику было очень страшно за отца - они не могли ему дозвониться, его телефон, как и телефон Мари, остался в машине Пабло, и хоть никто и не думал в чём-то упрекать ребёнка, он понимал, что всё это случилось из-за его неосторожности. А Марисса винила себя - если бы она крепче держала сына за руку, сейчас всё было бы в порядке и с ним, и с Пабло!       Она, узнав, что о Пабло ещё ничего неизвестно, и никто вообще не знает, в какой он больнице, просто спала с лица, но как только опомнилась, усадила всех обзванивать все больницы подряд по справочнику.       Пабло пришёл в себя уже в больнице, во время осмотра. Оказалось, что у него сломана пара рёбер, сильный ушиб груди и несколько ссадин, требующих наложения швов. Он сразу попытался позвонить Мариссе с больничного телефона, но вспомнил, что она оставила свой в машине. Домашний Мариссы был всё время занят, как и телефоны Сони, Фабриццио и всех остальных...       Пабло страшно испугался, что с его сыном случилось что-то серьёзное... Вдруг он не успел помочь ему? Вдруг Алекс так сильно ударился при падении, что теперь серьёзно болен? Иначе почему все телефоны заняты?!       Несмотря на протесты врачей, Пабло, как только первая помощь ему была оказана, сразу собрался к Мариссе. Он надеялся, что застанет там кого-нибудь, чтобы узнать, что с его ребёнком!       Мчась в такси по ярко освещённому, уже вечернему городу, Пабло думал, что только сейчас понимает, что значит "бояться": страх за своего ребёнка затмевает всё! Как Марисса столько лет одна несла эту ношу? Только бы с сыном ничего не случилось!       Подъехав к дому, Пабло увидел во всех окнах свет. Господи, неужели всё-таки что-то страшное? Он, не чувствуя боли, буквально бегом преодолел расстояние от машины до двери, рывком распахнул её и оказался на пороге гостиной. Первыми, кого он увидел, были заплаканная бледная Марисса, испуганная притихшая София, сидящая рядом с ней, а по другую сторону - Алекс, буквально разрисованный йодом, с перевязанной рукой, Марисса обнимала его за плечи, говоря с кем-то по телефону. И все остальные куда-то звонили, так что его сначала даже никто не заметил. Мелькнула мысль: а почему Мари плачет, ведь с Алексом всё хорошо?       Тут Алекс встретился с ним взглядом и с криком:"Папа, папочка!" - бросился к нему. Пабло подхватил сына на руки, крепко прижал к себе, гладя по голове и приговаривая что-то утешительное, а мальчик обнимал его за шею своими тонкими ручками и, пряча лицо, плакал навзрыд, и всё твердил: - Папочка, прости меня! Это всё из-за меня! Пабло сам чуть не плакал от жалости к сыну. Обнимая его, он всё время приговаривал: - Ну успокойся, мой хороший, не плачь, со мной всё в порядке! Всё хорошо, не плачь...       К ним подбежала София и тоже обняла отца. Пабло расцеловал её и отправил с Алексом в ванну - помочь брату умыться. Тут все словно опомнились - кинулись обнимать Пабло, смеясь и плача одновременно, радуясь, что и с ним, и с ребёнком всё в порядке.       Марисса сначала просто не могла встать - её не держали ноги, но потом подошла к Пабло и крепко обняла его, и он сжал её в ответном объятии так, словно от этого зависела его жизнь...       Они не знали, сколько времени простояли так, обнявшись... Наконец, Марисса чуть отстранилась от него и, глядя прямо в глаза, произнесла: - Спасибо! - Не благодари! - просто ответил он ей, - ты же знаешь, я умру за тебя и за них! И они оба, и все их родные и друзья знали, что это не просто громкие слова. И все услышали её ответ: - Я не хочу, чтобы ты умирал за нас! Я хочу, чтобы ты жил ради нас, с нами...Я тебя люблю!       Пабло, не отрываясь, смотрел ей в глаза. В них больше не было ни тени обиды, боли или недоверия - только любовь! Он нежно - нежно взял её лицо в ладони, пальцами вытер солёные капельки со щёк и прикоснулся губами к её губам. Сначала их поцелуй был нежным, лёгким, а потом более требовательным, страстным! Как это было сладко! А они почти забыли, что умеют так целоваться...       Опомнились они только тогда, когда к ним подошли дети. София переглянулась с Алексом и спросила: - Папа, а ты теперь с нами вместе будешь жить? Пабло присел на корточки и притянул детей к себе: - Да, я буду теперь всегда с вами, и днём, и ночью, если, конечно, наша любимая мамочка не против! Марисса ответила ему с лукавой улыбкой: - Ваша любимая мамочка только об этом и мечтает! Довольные дети поцеловали папу в обе щеки и понеслись рассказывать всем, что теперь у них папа не приходящий, а как изящно выразилась Софи - "никогданеуходящий". А Пабло снова притянул Мариссу к себе: - И как давно ты мечтаешь, чтобы мы жили вместе? - довольно улыбаясь, спросил он. - Ну, уже так месяца три-четыре точно, - улыбаясь ему в ответ и пряча у него на груди счастливое лицо, ответила Марисса. - Я тебя убью! - шутливо прошептал Пабло, - так измучила меня! - Я и себя измучила, - вздохнула Марисса, - и давно хотела тебе это сказать, но не знала, как... и боялась... - А чего боялась-то? - Пабло приподнял её лицо, чтобы заглянуть в глаза. В родных шоколадных глазах запрыгали знакомые чёртики: - Боялась твоей реакции - может, у тебя и в планах не было жить со мной! - Жить с тобой было в моих планах с первой минуты, как я тебя увидел, хоть я и вёл себя иногда, как полный придурок! Ты меня простишь? Марисса серьёзно ответила: - Я давно тебя простила. Давай больше никогда не вспоминать об этом, начнём с чистого листа, ладно? Пабло опять склонился к её лицу и прошептал ей прямо в губы: - Ты у меня самая лучшая! Я тебя люблю больше всех на свете! Клянусь, ты будешь самой счастливой на Земле! И опять поцелуй... И ещё один... и ещё... С трудом от неё отрываясь, Пабло, улыбаясь, сказал: - А знаешь, я чувствовал, что этот мой день рождения будет самым лучшим! А Марисса ответила, нежно целуя его в уголок губ: - И ведь он ещё не закончился!