Держи меня, Земля

      Март выдался особенно неприветливым и суровым. Небо было затянуто беспросветной пеленой. Холодный ветер витал вперемешку с колючими снежинками. Наледь и сугробы вдоль тротуаров таять совсем не торопились.       Быстрым и немного смешным шагом старшеклассница, очевидно, фигуристка, приближалась к ледовой арене под названием «Хрустальный». Массивный рюкзак свисал с хрупких плеч, а тонкие кисти ютились где-то в недрах карманов. Выражение юного лица пряталось за капюшоном с отделкой из меха, а каштановая коса благородно размещалась на груди. — Постой! Подожди меня! — голос поодаль прозвучал бодро и добродушно, а его обладательница шустро залетела на крыльцо и догнала подругу. — Здравствуй, Даша, — поздоровалась Анечка и устремила на подоспевшую свой карий взгляд. Серьёзный и сосредоточенный. — Как ты себя чувствуешь? Сегодня важная тренировка… — Я в порядке. Да, до чемпионата мира совсем немного времени. Буду стараться и приложу максимум усилий. Не имею права допускать ошибки в программах и подводить тренеров. — Но накануне тебе было плохо. Как ты бледнела на вращениях, как падала с прыжков, как задыхалась после прогонов… Аня, ты точно справишься?       Щербакова на мгновение подняла взор ввысь, а после и подарила Дашке спокойную и очаровательную, но чуть-чуть печальную улыбку. — Вот, сегодня более выразительно получается! Движения мягкие и плавные. И эмоции не потеряла, — Даниил Маркович тщательно следил за хореографией и артистизмом. — И на дорожках, оказывается, умирать вовсе не обязательно! И каскады можно не срывать! Молодец! — Сергей Викторович усердно работал над техническими элементами. — Да, другое дело. Намного лучше. Надеюсь, что и в Новогорске мы плодотворно поработаем. Скоро вылет в Швецию! — строго говорила Этери Георгиевна единственной взрослой ученице.       Аня прилежно и благодарно кивнула наставникам, потому что и сама осталась довольна занятием. Пусть мелькали нюансы и погрешности, в любом случае, результаты были положительными в отличие от вчерашнего дня. А это, естественно, не могло не радовать. — Уверена, что Плющенко мечтает о золотой медали не меньше Трусовой. Но ты знаешь, что можешь бороться с Сашей и выигрывать. Помни об этом и не вздумай сдаваться или сомневаться! — Тутберидзе между делом напомнила подопечной о конкуренции с недружественной академией.       Тут Щербакова ощутила, что в ноги ударила дрожь, а к груди поступил жар. Благо, девушка была возле калитки, потому сразу взялась за борт для опоры. Этери с удивлением уставилась на фигуристку, но Аня артистично улыбнулась вместо ответа. Ловко сделала вид, что всего-то потеряла равновесие на секунду и покачнулась. Однако сердце брюнетки, сжавшись в комочек, продолжило биться громко и отчаянно.       Разлука с Сашей оказалось для трехкратной чемпионки России тяжёлым испытанием. Щербакова отныне не слышала глубокий голос Сашки. Не видела её статную фигуру и чудесную улыбку. Не чувствовала её случайных и приятных прикосновений. Нежных и уверенных одновременно. Давно ли Аня осознала, что столкнулась с симпатией к одногруппнице? Наверное, когда внезапно очутилась в одиночестве, стоило Саше, а за ней и Алёне перейти к Евгению Викторовичу. С тех пор, как Трусова покинула «Хрустальный», Аня испытывала странные пустоту и апатию. Минувшая мучительная пневмония добавила к странным симптомам вялость, головокружение и временами возникающую одышку. Приступы, к счастью, стихали, ведь болезнь отступила пару месяцев назад. И Щербакова полагала, что и привязанность к Сашке однажды ослабнет аналогичным образом, позволив дышать ровнее и легче. Но пока этого не происходило. Возможно, что причиной являлось то, что вместе с Сашей в академии тренировалась и Алёна? Скорее всего. Мало для кого было секретом, что эти двое нравились друг другу… Поэтому новости о разделении времени для занятий, истории о разных наставниках, слова об отдельных домах — все эти комментарии являлись для Ани неубедительными. Она понимала, что девушки были близки друг к другу, а потому, наверное, как и раньше, много времени проводили вместе. А что же тогда с Сергеем Александровичем, на которого Алёнка откровенно засматривалась на этапе кубка России?       «Нет. Стоп. Достаточно», — Щербакова остановила вереницу мыслей, прибившись к прохладной обивке скамьи в раздевалке. Нужна мера, благоразумие и предусмотрительность. Крайности ни к чему. Аня это хорошо усвоила, балансируя на границе дозволенного в недавнем прошлом. И пусть в тот декабрьский вечер изумрудный взгляд Саши был невероятно красивым и светлым, милые губы оказались слишком мягкими и тёплыми, а дыхание сбивалось приторно и сладко! Ах… Ну, не важно, что тогда произошло. Или важно?       Брюнетка наивно зажмурилась, а потом и вовсе уткнулась в олимпийку, лежавшую на коленях. Совершенно точно следует перестать вспоминать о том случае! Подобное ни в коем случае не должно произойти снова! Это было какое-то проявление слабости, глупости и безответственности! — Эй, ты чего? — Дашка поглядела внимательно, задерживая взгляд на порозовевших щеках подружки. — Так. Ничего особенного. Просто вспомнила кое-что… — расплывчато пробормотала Аня и улыбнулась Усачёвой. Мило и загадочно.       Повторить… Всего один разочек… Попробовать бы снова… Что тут такого, м?       Ещё чего! Нет уж! Хватит!       Вскоре произошло то, чего Аня совсем не ожидала. Косторная явилась в «Хрустальный» и попросила у наставников разрешения вернуться к тренировкам. Вот это поворот… «Из-за чего она ушла из академии? Как это понимать? Ради спортивной карьеры или между ней и Сашей что-то случилось? А может вообще Розанов виноват?», — рассуждала Аня, стоило ей услышать новость от Этери Георгиевны. Когда чемпионка Европы явилась на занятие, то между ней и Щербаковой сразу завязался разговор. Довольно весело поболтав на нейтральные и беззаботные темы, девушки невольно подошли и к более важным фактам. — Вот. Такие дела. Теперь я снова здесь! — повторилась Алёна, раскладывая вещи на свободном месте в раздевалке. — Ты, можно сказать, дома. Если не против, то ответь мне, пожалуйста. Почему ты всё-таки ушла от Плющенко? — спросила брюнетка, когда девушки очутились наедине. — Ань, я не могла больше находиться в академии. Чувствовала, что могу выступать и бороться, но заниматься именно там ни желания, ни сил не было, — поверхностно ответила блондинка. — Что-то случилось? Ты перестала ладить с Сергеем Александровичем? — Аня решила уточнить и подобралась с вопросом с иной стороны. — Ну, его вина тоже есть. Думаю, Розанову ещё далеко до роли самостоятельного тренера. Я не всегда была согласна с его наставлениями и рекомендациями. Трудно было слушать и слышать того, кто… — Алёна понемногу начала раскрываться. — Нравился? — Щербакова рискнула завершить предложение за приятельницу и не промахнулась. — Да. Трудно учиться у того, к кому были чувства. Кажется, ты сама обо всём догадалась. Ещё бы! Светлый разум!       Тут Алёнка начала что-то рассказывать про восстановительную младшую группу. Перед полноценным возвращением это был необходимый этап по мнению Тутберидзе. А Аня учтиво притихла. Она знала о том, что летом Алёна была в незавидном положении. Оба человека, к которым яркая блондинка испытывала интерес, ушли из группы. Тренировки совсем не ладились, а про аксель страшно было говорить. Тогда Косторная находилась в истеричном состоянии. Хамила тренерам, выделывалась на занятиях, выдвигала условия. Саша и Сергей ушли за спортивными амбициями. Алёна оказалась одна, без обаятельных Розанова и Трусовой. Она любила внимание к себе, поэтому кокетничала то с тренером, то с подругой. Сашка злилась и обижалась. Чемпионку Европы, поначалу, такое положение дел устраивало и порой потешало. В начале года Алёнка была на пике карьеры. Первые места на соревнованиях, уважение со стороны невозмутимой Этери, толпы фанатов и поклонников. Поэтому летом пережить внезапно настигшее одиночество и неудачный тренировочный процесс Косторная не могла.       Аня всё наблюдала собственными глазами. Она была более сдержанным и скромным человеком. Умела скрывать чувства и прятать мысли. Железная воля позволяла преодолевать, наверное, любые трудности. Щербакова видела, что в общении Алёны и Саши повисла неопределенность. Да, и Розанов, судя по всему, не сказал последнее слово в загадочных отношениях с Косторной. Смотреть на капризы и мучения подруги по команде и бездействовать Аня не стала. И тогда на летних сборах поддержала опрометчивое решение Алёны. — Ты действительно хочешь податься в академию? — Аня, у меня не раз появлялись такие мысли. Меня здесь никто не понимает. И Тутберидзе в первую очередь! — Алёна, но девочки достаточно способные, чтобы занимать вместе с нами. Уже и квады, и триксели делают! — Вот именно! Мешают только нам кататься! Мы взрослые, а они юниоры! — Да разве в этом дело… — Я скоро уеду. Меня уже ждут на новом месте. — Не знаю. Может быть, тебе действительно будет комфортнее у Плющенко? Там ведь есть хореографы и тренеры… — У меня аналогичное мнение. Я готова. — И ты там будешь не одна… Рядом, кхм, так сказать, окажутся хорошо знакомые люди. Поезжай, если хочешь. Попробуй.       Так и случилось. Косторная ушла. И Аня выдохнула — пусть самостоятельно разбираются между собой. Теперь это их личное дело. Помирится Алёна с Трусовой или вдруг начнёт встречаться с Сергеем Александровичем… Неважно. У Ани отныне свои цели и приоритеты. Щербакова настраивалась на то, что теперь она в полной мере сосредоточится на себе и постарается поскорее преодолеть одолевающую симпатию к Саше. Но события выстраивались таким образом, что подавить романтические чувства не получалось. Отпустить волнующие мысли о Сашке просто не представлялось возможным по многим причинам и обстоятельствам, которые даже зачастую и не зависели от Щербаковой.       Или Аня сознательно подпитывала и бережно хранила первую любовь?       Перед задумчивыми глазами Щербаковой пронеслись воспоминания с чемпионата России в Челябинске. Они были как замечательный сон, который молодая фигуристка часто пересматривала в своём сознании. С волнением, с наслаждением, с жаром…       Какой же Саша была обворожительной на жеребьёвке, как блестели её туманные глаза, как сверкала искренняя улыбка. Трусова предстала перед Аней уже повзрослевшей девушкой. А как Сашке был к лицу тот чёрный костюм с металлическими украшениями! Сколько они говорили, смеялись и фотографировались. Несомненно соскучившись по дружескому общению. Трусова невольно задерживала взгляд на прекрасной Анюте, которая светилась от счастья. Саша не могла не отметить, как изменилась Щербакова. Из милого и забавного подростка Аня превратилась в юную леди, утончённую и стройную. Подруги детства сидели рядом в зале, когда проходила церемония распределения номеров участников соревнований. И Трусова сама не замечала, как постоянно искала медовый взгляд Щербаковой. Такой влекущий и чуточку дразнящий. Аня постоянно шутила и, как бы случайно, наклонялась ближе и прикасалась к руке Саши. А «ракета» улыбалась, не думая отодвигаться от спутницы, и просто вдыхала аромат шоколадных локонов.       Камила и Майя пересматривались между собой, наблюдая за «парочкой», а Даша подливала масла в огонь. — Вам они никого не напоминают? — с иронией спросила Усачёва у задумчивых сверстниц. — А? Кого? — растерянно буркнула Хромых. — Камила, уж ты-то догадаешься! — продолжала шутить Дашка.       Валиева кротко улыбнулась. Девушка решила, что, возможно, речь была про Алину и Женю. — Ой! А Алёна? Или… — вдруг выдала Майя. — В смысле? Да ну вас! — отрезала Усачёва, начиная путаться в собственных догадках.       Аня и Саша не видели и не слышали вокруг себя никого и ничего. Месяцы и километры, которые разделяли девушек ранее, растворились, а запутанные обстоятельства потеряли значимость. И если собственную инициативу в общении Щербакова объясняла романтическими чувствами, то встречный азарт Сашки пока плохо поддавался пониманию со стороны Ани. Хотя несомненно был для брюнетки таинственным и приятным.       В день короткой программы, когда фигуристки разминались недалеко от арены, Анюта вновь застенчиво и многозначительно взглянула на Сашу. Последняя тоже ласково взглянула в ответ. Щербакова побледнела от игры эмоций и пошатнулась, ощутив слабость и трепет в груди. Сашка, проходя мимо, легонько притронулась к локтю Ани и улыбнулась. Брюнетка немного отступила. Как-то мучительно поджала дрогнувшие губы. Робко завела руки за спину. Неужели она действительно влюбилась? В конкурентку, в подругу, в девушку! Нет…       Аня отошла в сторонку и, как в небытие, набрала текст в диалоге телефона: «Мне нужно побыть с тобой наедине. Ты знаешь это место…». Саша прочла сообщение и, некоторое выждав время, вышла следом за брюнеткой. Вскоре она оказалась в укромном и безлюдном закутке. Аня, склонив голову вниз, стояла около окна и опиралась руками о подоконник. По беспокойным движениям плеч было заметно, что кареглазая испытывает или тревогу, или одышку. — Что случилось? Тебе нехорошо? — участливо спросила Трусова и встала напротив собеседницы.       Аня держала паузу и не оборачивалась. Саша невольно проскользнула взором по не особо здоровому облику соперницы. По её острым плечам, тонким рукам, худеньким ногам. Засмотрелась. Потом всё же пришла в себя. — Не молчи… Скажи, что такое? — продолжила Сашка и осторожно прикоснулась к кисти Щербаковой.       Брюнетка медленно обернулась и подняла на Сашу уставшие очи. Такие уставшие и… неравнодушные. Молящие понять содержание без объяснений. Сашка и вовсе обомлела. Она, кажется, не видела такого взгляда ни у кого из людей. Бездонные и пронзительные карие глаза. Такие глубокие, прекрасные и волнующие. Они заставили «ракету» потерять дар речи. Аня еле стояла, её тело выглядело совершенно обессилевшим и беззащитным. А медовый взор излучал особый блеск. Словно тихо просил об одном… Саша, как под гипнозом, просто подалась навстречу. И просто покорно прижалась к устам Щербаковой. Правда, спустя мгновение испуганно отпрыгнула. Ухватилась пальцами за свои губы и ощутила полыхание кожи. Аня тоже сделала шаг назад и откинулась к стене. — Я будто бы задыхаюсь. Понимаешь? Мне не хватает воздуха… — шепнула она с закрытыми глазами.       Трусова с потрясением глядела в измученное лицо брюнетки. Она не верила в то, что сделала, не понимала того, что произошло, не осознавала того, что испытала. — Я не могу дышать. Я задыхаюсь. Задыхаюсь без тебя… — откровенно выдала Щербакова сквозь спазм в осевшем голосе. — Остановись, прошу. Ты не до конца выздоровела. Нужно обязательно показаться врачу! — нервно возразила Трусова.       Не совсем не от злости, скорее от подступившей паники. От неизвестности. Анечка вдруг странно и неестественно улыбнулась. — Кажется, ты меня не слышишь. Или просто ловко отвергаешь. Но скорее всего, что первое. Я, наверное, поспешила… — промямлила Аня с тусклой усмешкой. — Тебе точно дурно. Не понимаешь то, про что говоришь! — повысила голос Саша и взялась за ладони, спрятанные в перчатки тёмно-синего цвета.       Щербакова оттолкнулась от опоры и освободилась из рук Трусовой. — Скоро старт. Пора, — сухо бросила Аня и поплелась к выходу. — Ты собралась в таком состоянии на лёд? — Сашка, почувствовала, что будто боится за состояние конкурентки. — Конечно. Я просто соберусь и выступлю максимально чисто. Как умею. Ты не переживай! — мягче пояснила Аня.       Трусова растерялась. В голове, как и в сердце, творился настоящий хаос. Всё в одночасье запуталось и перевернулось. — Аня, стой! — крикнула девушка и побежала следом. — Удачи тебе! — издалека бросила Щербакова, пропадая в полумраке коридоре.       Там фигуристку ждали Тутберидзе и Глейхенгауз. Хореограф сразу обратился к Ане, а после протянул ей ватку, смоченную какой-то жидкостью.       Саша протяжно вздохнула и отправилась к своему штабу другой дорогой, шепча себе под нос: «Держись. И поправляйся скорее…». В то время сердце Саши, судя по всему, ещё принадлежало Алёне, однако откровенной поведение Щербаковой, обычно зажатой и скрытной, произвело обезоруживающее и неизгладимое впечатление.       После этого фигуристки ожидаемо отдалились. Обе чувствовали, что повели себя глупо и необдуманно. Но к моменту окончания чемпионата, когда главный груз ответственности и напряжения спал, общение удалось возобновить. Победительница в женском одиночном катании пребывала на награждении в приподнятом настроении. Снова много болтала и безмятежно шутила. Вела себя легко и непринуждённо. Самочувствие Ани несомненно улучшилось. Из болезненной девчушки «феечка» незаметно превратилась в настоящую железную леди. Это заметили окружающие, в том числе, и Саша. В отличие от Щербаковой, Сашка находилась в расстроенном состоянии. Конечно, из-за собственного поражения. Однако спортивная неудача была не единственной причиной замешательства. Естественно, Трусова думала и о странном порыве, который она совершила по отношению к Ане. Что это было? Каким необыкновенным и приятным было это касание… Или поцелуй? Поцелуй с Аней? Честно? Да, иначе не сказать. Зачем Сашка поступила вот так? И отчего Щербакова не воспротивилась и не убежала? И почему сейчас сияет и веселится? Из-за чего ведёт себя так, как будто ничего и не было?       Саша пристально и заинтересованно заглянула в карий взор, желая найти ответы на вопросы. Но янтарные огоньки сияли настолько волшебно и лукаво, что «ракета» благополучно позабыла о том, для чего посмотрела на сверстницу. Трусова неожиданно для себя смутилась Анечки. Чемпионка проронила и крайне безмятежную да лёгкую улыбку, которая и вовсе отодвинула смятение Сашки. Заставила думать о случившемся, как о простой и невинной шалости.       Воспоминания пронеслись в памяти Щербаковой, как один миг, пока она готовилась к предстоящей тренировке. Всё это было три месяца назад… Рядом ютилась Алёна, которая уже была готова идти на занятие. — А Саша? Как она отнеслась к твоему уходу? — в голосе Ани прозвучала лёгкая дрожь.       Естественно, Косторная и не предполагала, что брюнетка испытывает чувства к Сашке. Поэтому честно рассказала детали. — Эх. Понимаешь, я утомилась от её капризов. От её ревности и придирок. Я столько раз твердила, что Сергей Александрович для меня только тренер! Но ты же знаешь Трусову… Упрямая до безумия. Не верила меня и порой закатывала скандалы. Думаешь, почему она на Гран-При «Ростелеком» провалилась? Накануне мы с ней сильно поссорились… — рассказала чемпионка Европы. — Ну, что всё-таки она сказала? — Щербакова, шнуруя коньки, почувствовала, как её пальцы похолодели и затряслись. Дверь в раздевалку внезапно распахнулась, и в помещение вошла Камила — Алёна, тебя ждут. Поторопись, — отрапортовала «девочка на шаре».       Косторная окинула юниорку оценивающим взглядом. Да, это была уже не девочка, а девушка! И какая… Алёна отметила, что Валиева стала значительно выше. По росту девчушку опережала, наверное, только Майя. Статная и длинноногая Камила выглядела солидно и определённо являлась достойной соперницей на льду. — Да, хорошо я уже бегу, — заторопилась Косторная и, кивнув Ане, покинула раздевалку.       Валиева сразу заметила некоторую напряжённость в Щербаковой. — Ты сегодня долго, — буркнула Валиева, подойдя к своей сумке. — Разболтались с Алёной, — вымолвила Аня, потуже затягивая шнурки на ботинках. — О Саше что ли? — с нотой смешливости брякнула Камила. — Как ты догадалась? — Аня так и замерла от проницательности юной коллеги. — Ну, тебе же наверняка хочется знать, как она. А Алёна в курсе событий, которые происходят в академии, — как-то двусмысленно пояснила Валиева. — Мне просто интересно в какой Саша спортивной форме. На ФКР она не выступала. Любопытно, что там с… четверными прыжками, — витиевато пробормотала Щербакова и, чуть стушевавшись, поднялась с места. — И что же сказала Алёна? — дотошно спросила Камила. — Ну. Эм. Она точно не знает. Вроде бы она… — Аня пыталась выкрутиться.       Получалось как-то наивно и девушка начала злиться. Даже не столько на юниорку, сколько на саму себя. На собственную неумелость и мягкость. — А зачем вы тут столько сидели тогда? О чём болтали? — нагловато проговорила Валиева, засмеявшись. — О разном. Я должна тебе доложить содержание разговора полностью? — во взгляде Ани свернуло что-то леденящее.       Похожее на блеск металла. Наконец-то. Она вовремя стала собой. — Нет. Что ты. Извини… — Камила сразу виновато притихла.       Юниорка застегнула сумку и направилась к выходу. «Интересно, сколько ещё Аня сможет скрывать свои чувства к Трусовой? А ведь я знаю о том, что произошло между ними на чемпионате России. Я видела тот поцелуй…», — подумала Валиева, снимая чехлы возле катка. От мыслей девушку отвлекла Дашка, которая пронеслась возле борта и забавно подмигнула подружке.       По арене стала разноситься отлично знакомая Ане мелодия к произвольной программе Даши. Щербакова всегда замирала, когда слышала эту музыку. Не стал исключением и этот раз. «Не Джульетта, а злой рок…», — шепнула Щербакова, взявшись за дверную ручку. Аня на минуту прикрыла очи и глубоко вздохнула. Вот бы выйти сейчас на лёд и увидеть катание не Даши, а другой фигуристки…              Позже стало известно, что Алёну и в самом деле направили восстанавливаться в младшую группу, а для Щербаковой был назначен личный график подготовки к чемпионату мира. Спустя две недели, сборная была доставлена в Новогорск. Проходили важные заключительные занятия. Нервный накал перед вылетом в Швецию набирал обороты. — Аня, очнись! Или ты с таким катанием собралась на мир ехать?! — раздался громкий голос Этери Георгиевны.       Щербакова с трудом поднялась со льда после очередного падения с четверного прыжка. — Катай с тройными, раз падаешь. Но о пьедестале и не мечтай. Можно вообще далеко за тройку улететь! — жёстко добавила Тутберидзе.       У Ани задрожали губы, к глазам подступили слёзы. Она подъехала к бортику, чтобы взять салфетку и перевести дух. Даниил с сочувствием посмотрел на подопечную. Хореограф видел, с каким трудом ей даются последние тренировки. Видимо, чувство ответственности перед тренерами и страной становился для Ани тяжелее и тяжелее. Здоровье и самочувствие Щербаковой едва ли можно было назвать хорошими и пригодными для занятий спортом на данный момент. Глейхенгауз сочувствовал ученице и старался быть помягче, когда видел, что Ане уже невмоготу. — Нужно перекатать произвольную программу. Отдышись пока, — по-доброму сказал Даниил. — Давай. Это будет последний прогон на сегодня. Ты можешь сделать качественно. Я это знаю. Постарайся, пожалуйста.       Хореограф заметил, что ученица, время от времени, бросала взор на скамейку неподалёку. Там сидели Александра Трусова и Евгений Плющенко, ожидая свою очередь. Саша вроде бы была в хорошем настроении. Много улыбалась и что-то оживлённо обсуждала со своим наставником. Она пару раз подарила Щербаковой взгляд. Но он показался Ане каким-то равнодушным. Если и был озабочен, то чем-то совсем другим. Более важным на данный момент. Кончено, Сашка была поглощена мыслями о соревнованиях. И судя по прекрасной физической форме, «ракета» вновь настраивалась на опасную и рискованную цель: пять четверных прыжков в одной программе. Это вызывало противоречивые мнения, как тренеров, так и федерации.       Щербакова поджала губы. Пора оставить мысли о взаимности от Саши. Видимо, у неё на уме один спорт. И правильно, в принципе. А то, что между ними произошло зимой… Кажется, это было случайностью, которую не нужно превращать во что-то важное и существенное. Аня посмотрела на Даниила. Неуверенно и обеспокоенно. Мужчина взял её за руки и аккуратно подтянул к себе. — Слышишь? Думай только о своём образе. О том, что и как ты катаешь. Убери всё лишнее с глаз. Здесь только ты и музыка. Понимаешь? — вкрадчиво произнёс Глейхенгауз.       Ани кивнула, протяжно выдохнула и отъехала в центр арены. Она встала в начальную позу, закрыв ладонями лицо. И таинственная музыка словно позвала фигуристку. Повлекла за собой необыкновенными нотами. Аня, наверное, просто слилась с мелодией. Все движения тела максимально точно передавали музыкальные акценты. Исполнялись выразительно и проникновенно. Украшались артистичной мимикой. Дополнялись каскадами и вращениями. Не смотря на единственную ошибку на первом четверном прыжке, когда Щербакова коснулась льда рукой, прокат получился достойным. Аня поняла это, когда взглянув на трибуну, столкнулась очами с Сашей. Сашка пристально смотрела на выступление конкурентки. И отметила, как быстро уставшая Щербакова изловчилась собраться и блеснуть. Трусова быстро отвела взор и, склонив голову, едва заметно усмехнулась. Аня — актриса… Определённо.       Когда тренеры с подопечными возвращались в гостиничный блок, то Даниил вновь обратился к Ане. — Постарайся не сталкиваться с Сашей. Думаю, это не пойдёт тебе на пользу. Наступает лишнее беспокойство. Ты сравниваешь себя с ней и начинаешь переживать. Сосредоточься лишь на себе, — бдительно отметил Глейхенгауз. — А как она выступила сегодня? — поинтересовалась девушка, — Я ведь не стала наблюдать. Ушла переодеваться… — Ну, были некоторые помарки… — сухо пояснил хореограф, не желая ни хвалить Трусову, ни вдаваться в подробности промахов.       Фигуристка промолчала, глядя куда-то под ноги. Да, Сашка почти вплотную приблизилась к своей спортивной мечте и жаждала прыгнуть максимум ультра-си. Всё такая же неуправляемая и своевольная девчонка… Вот, что подразумевала Алёна, когда рассказала о провале на Гран-При. И тогда Трусова была настроена на запредельное количество четверных прыжков и тройной аксель, но сорвала программу. Это, наверное, и привело к ссоре с Косторной и провалу на старте.       Водоворот из мыслей кружил в голове брюнетки, она и не заметила, как дошла до своего номера. Девушка обессиленно рухнула на кровать. Окинула вялым взглядом маленькую комнату. Учебники ровной стопочкой прилежно лежали на столе. Аня хотела позаниматься после тренировки. «Сейчас. Минутку полежу и всё сделаю…», — благовоспитанно подумала старшеклассница, поворачиваясь на спину и переводя взгляд на потолок. — Близко и далеко одновременно. Как и Саша. Не дотянуться. Мы как небо и земля… — мечтательно прошептала брюнетка, протянув руку вверх.       Она повернулась на бок и уставилась на вид за окном. Небо было пасмурным. Белой шторкой с него спускались крупные снежинки. Ане почему-то вспомнился кубок Первого канала. С его окончания прошло больше месяца. Тогда они с Сашей провели слишком много времени вместе, хотя ко всем спортсменам было приковано большое количество внимания. Щербакова находила мгновения, чтобы подарить «ракете» нежное прикосновение или милое слово. Сашка с желанием принимала кокетливые жесты чемпионки России. Аня так и манила сладким голосом, тёплым взглядом, притягательной улыбкой. Однако Трусова по-прежнему видела в Щербаковой в первую очередь соперницу. И замечая, как здорово шли у Ани прыжки в турнире, невольно сердилась и завидовала. Впереди маячил чемпионат мира, и Трусова настраивала себя на «золото». Поэтому на шоу она была начеку и не расслаблялась.       В тот февральский старт, томительно ожидая на льду жеребьевку, фигуристки болтали и смеялись. Обсуждали какую-то ерунду и баловались. Игривую Щербакову, то и дело, тянуло встать поближе к Трусовой и шепнуть что-нибудь приятное. — Саша, тебе идёт этот костюм. Твой стиль… — негромко сказала Аня, чтобы другие девчонки не услышали, ведь возле стояли Валиева, Усачёва и Хромых. — А у тебя сегодня потрясающий макияж. Ты… красивая, — со стеснением ответила Трусова.       Аня отвела смущённый взор и улыбнулась. — Мы сейчас тут окоченеем! — вскрикнула Дашка. — Да, мне уже становится холодно! — поддержала Майя. — Как бы снова не заболеть… — добавила Аня, заставляя себя вновь не начать глазеть на Сашку. — А мне не холодно! — бойко возразила Трусова. — Вполне терпимо! — Так согрей Аню! Ей совсем нельзя мёрзнуть! — предложила Даша, сверкая чудными очами.       Саша, не раздумывая, приблизилась к Ане и приобняла её за талию. Довольная Щербакова с радостью положила руки на плечи «ракеты», прижимаясь к ней вплотную. — Классно смотритесь вместе! — взвизгнула Дашка. — Прямо вообще круто!       Камила поглядела на старших приятельниц с прищуром. Она в очередной раз подловила Щербакову и Трусову на неоднозначном сближении. — А как там дела у Алёны? Что с акселем? — вдруг спросила Даша, непроизвольно подумав про Алёнку. — Я не в курсе того, как проходят её тренировки, — казалось бы отстранённо произнесла Трусова, не отрывая взгляд от Щербаковой. — Но как? Вы же в одной академии! — подключилась Валиева. — Вы ведь как бы… вместе! — И что? Мы не пересекаемся на льду. Она занимается с Розановым, а я с Михайловым, — резче ответила Саша, словно пытаясь пресечь разговор об Алёне. — Только не говори, что вы с ней не видитесь и в свободное время… — с недоверием проговорила Валиева.       Трусова не стала отвечать. Она лишь неторопливо раскрыла объятия и отчуждённо отъехала от девочек. Щербакова, прикусив нижнюю губу, с разочарованием вздохнула: «Алёна… Может быть, она и Саша действительно встречаются? Тогда почему она так мила со мной… А если всё между ними кончено, то почему не говорит об это прямо, а увиливает? Ах…». Нотки ревности, наверное, впервые сверкнули в груди чемпионки России.       В день произвольной программы кубка Первого канала Аня решила первая подойти к Саше. Она выбрала момент, когда рядом никого не было. — Как ты? Сколько планируешь четверных прыжков делать? — девушка полагала, что начала беседу с нейтральной темы, планируя потом перейти к более личному разговору. — Три точно, — настороженно ответила Трусова. — А что? — Из интереса спросила. Я буду исполнять лутц и флип, как на России. Не рискуй сильно. Это же шоу. Я… переживаю за тебя, — Щербакова стала говорить мягче, а смотреть глубже.       Саша же ощутила, что наоборот начинает злиться на Аню. В глубине души Трусова продолжала испытывать зависть к победе «феечки» на чемпионате страны. Ей сразу же вспомнились слова Плющенко, которые он как-то недавно сказал. Евгений заявил, что не стоит верить беззащитному поведению Щербаковой. Она сильная и хитрая соперница. Нельзя с ней откровенничать или сближаться. Обставит при первом же случае. — Я всегда прыгаю столько, сколько хочу! Меня никто не остановит! — возмутилась Сашка. — Понимаю. Просто волнуюсь, правда, — размерено ответила Аня и опустила взгляд.       Она расстроилась. Даже тёмные ресницы дрогнули от грубости сказанных Сашей предложений. — Сомневаюсь. И мне не нужны твои советы, — снова возразила Трусова. — Что с тобой? — пухлые губки брюнетки слегка распахнулись, невинно и привлекательно. — Ничего. Все знают, что ты притворяешься слабой, а сама потом выдаёшь прокат жизни. Как на чемпионате России! — пояснила Саша и шагнула в сторону, ибо почувствовала, как тело начинает деревенеть и холодеть. С чего бы… — Когда мне тяжело, я не скрываю. Но умею собраться и выжать из себя всё. Не говори так! — Аня совсем огорчилась, когда услышала очередные претензии и недовольство со стороны Трусовой.       Сашка взглянула на Щербакову. Такую растерявшуюся… На её сникший взгляд, на её приподнявшиеся плечи. Неужели, снова строит из себя бедолажку? — Отстань от меня! — нагрубила Саша и отвернулась, испытав стыд за собственную дерзость. Но и Аня не промолчала на этот раз. — Ты со всеми разговариваешь подобным образом, когда они просят остановиться? — «феечка» вдруг стала заводиться и хмуриться. — Не твоё дело. Закрыли тему, — Сашка ни в какую не собиралась уступать Щербаковой. Даже в простом разговоре, как сейчас. — Нет. Не закрыли. — Отвяжись. — Ты и своей драгоценной Косторной так отвечаешь? — выпалила Аня на гневе и сразу покраснела.       Она не ожидала, что слова сложатся именно подобным образом. Слишком резко и прямолинейно.       Трусова внезапно шагнула к Щербаковой и взялась за её плечи. Одним мощным движением «ракета» прижала собеседницу к стене. Лицо Ани выражало надменность и даже высокомерие. В нём не было ни грамма страха или волнения. На устах девушки всплыла коварная и одновременно обворожительная улыбка. Карие глаза бесподобно и нагловато блестели. Они проникали в самое сердце Трусовой. И Сашка почувствовала, как тело начинает теперь ещё и предательски слабеть. — Что, снова поцелуешь? — выдала Анечка на десерт. — Ты ничего не знаешь! Тебе никогда не быть на месте Алёны! Прекрати играть со мной! — выдавила Саша сквозь зубы, опустила кисти и ушла прочь.       Аня ещё какое-то время постояла в одиночестве. Злорадство куда-то вмиг улетучилось. Ненависть отступила. На душе появились грусть и разочарование. Брюнетке стало тревожно и тяжело. И как она могла вот так бессовестно себя повести? К горлу подступил тугой ком, который сбивал дыхание и сдавливал грудь. Девчонка медленно съехала вниз и присела на корточки. Влажными ладонями она прикоснулась к шумевшей голове.       В ней ещё звенела последняя фраза Сашки: «Тебе никогда не быть на месте Алёны…».       В тишине раздался пронзительный звук будильника. Щербакова соскочила с кровати в номере Новогорска. — Ой, ещё чуть-чуть я бы уснула… — вслух отметила девушка, потирая смыкавшиеся глаза. — Хорошо, что поставила на телефоне напоминание о контрольной работе по истории, а то бы ничего не успела сделать!       Аня села за стол и открыла учебник. Слова никак не могли соединиться в предложения. Щербакова перечитывала текст несколько раз, но ничего не усваивала. В сознании вертелись обрывки воспоминаний, которые преследовали брюнетку весь вечер. А ведь уже завтра сборную команду ждал вылет в Стокгольм… Надо всё-таки кое-что прояснить. Фигуристка отложила книгу и взяла айфон. В мессенджере выбрала давно молчащий, но дорогой диалог. Пальцы замерли над буквами клавиатуры в нерешительности.       «Если ты не занята, то давай сейчас увидимся, хорошо?», — напечатала Щербакова и сразу пошевелила ладонью, которая ныла после неудачного приземления с четверного пряжка. Возле строк мелькнули две синие галочки, а за ними последовал и ответ: «Хорошо.». Аня вмиг посвежела и, выпрыгнув из-за стола, набросила на себя худи. Затем почти беззвучно выскользнула из номера. Поздним вечером гостиница была окутана таинственной и затемнённой атмосферой. Сердце брюнетки от предвкушения встречи забилось громче и чаще. Когда Щербакова стала приближаться к лестнице, то решила набросить капюшон. Она уже собиралась сделать шаг на первую ступень и притормозила перед манёвром для осторожности. И вдруг ощутила, как кто-то ухватил её за кисть, и аккуратно, но уверенно потащил на себя. «Феечка» успела лишь пискнуть в полумраке и хлопнуть ресницами. — Тише, не бойся. Это я, — низким тембром призналась Трусова, остановившись в каком-то закутке возле лестничной площадки. — Ах, Саша, ты… — пролепетала Аня, присмотревшись к изумрудному взгляду возлюбленной.