Прическа для Геральта

      Геральт никогда не обращал внимание на пейзажи. У него не было времени, — а может, это лишь оправдание, — чтобы остановиться, осмотреть местность и понять, насколько прекрасен мир. Насколько необычна природа, окружающая его. Вроде, он уже видел это поле, эти цветы. И год назад они были такие же, и два года, и три. Те же дома, пристроившиеся чуть ниже по склону ,у самой речки; те же скалы, виднеющиеся где-то за горизонтом. Он знает где он, знает каждую тропинку. Но умеет ли он останавливаться, брать передышку в своих великих делах и просто жить, просто смотреть, как дышит мир? Нет, но ему придется этому учиться. После того, как в его жизни появилась Цири, у которой от той же самой матушки природы искреннее, невинное любопытство, приходится останавливаться в подобных местах. И крайне надолго, ведь девочка изучает каждый метр, окружающий ее, каждый цветочек, садится на корточки и смотрит на бабочек, пьющих нектар, бегает за ними, смеется. Искренне радуется миру, его дарам. Она не ребенок, но в такие моменты напоминает Геральту, что что-то детское в ней есть, что можно быть взрослым, но при этом дурачиться. Хотя в этом ее переплюнет тот же Лютик. Да, возможно, Геральт не может в полной мере наслаждаться их пикником, устроить который уже пару дней упрашивала Цирилла, ведь повсюду слышит эту бардовскую болтовню: «О, а это что за цветок? Цири, глянь-ка! А как пахнет?.. Фу, господи! Почему такая вонь?!». Девочка смеется, рассказывает о всех причудах растений, — видимо, в книгах у Йеннифер вычитала, — поясняет, что не от всех цветов может исходить приятный аромат.       — Ой, у тебя... — указывает пальцем Лютик на свою шею. — В волосах что-то.       Цирилла слегка хмурит свои тонкие светлые бровки, постепенно переводит взгляд на свою небрежную косу, лежащую на плече, и замечает в ней маленькую сухую веточку. Видимо, зацепила ее, когда они только шли через лес к этому полю. А не заметила, будучи слишком впечатленной от вида и от предстоящего события — пикник на пригорке, без какой-либо спешки и посторонних. Только она, Геральт и Лютик. Последнего даже не звали, он сам пришел. Как-то этот несчастный музыкант со своим прекрасным слухом разузнал о небольшом походе и поплелся с ними.       Чтобы вытащить эту веточку пришлось повозиться. Коса теперь совсем распушилась, некоторые прядки выпали или просто некрасиво торчали, как иголки у сосен. Но Цири, лишь махнув рукой, и вовсе расплетает свои почти белоснежные локоны.       — А хочешь я тебе красиво их заплету? — Лютик шмыгает носом, несколько раз встряхнув плечами.       — А ты умеешь? — с неким изумлением интересуется девочка, проводя пальцами по волосами, чтобы хоть как-то их причесать.       — О, я многое умею! Знаешь, я же творческая натура. Ну-ка, садись, — подтягивая накинутый на землю ранее Геральтом небольшой тонкий плед, Юлиан незамысловатым жестом руки, но довольно-таки элегантным, приглашает Цириллу сесть. — Итак, что столь великолепная дама желает? Косы?       Геральт, слегка наклонившись на Плотву, сидит в траве рядом и внимательно наблюдает за происходящим. За все время он почти и слова не сказал. Нет, от него исходили какие-то небольшие предложения. В основном они были ответами на всевозможные вопросы Цири, но создавалось впечатление, что на него наложили заклинание лимита слов на день, вот и экономил активно.       Геральт иногда вздыхает, поглаживает любимого скакуна и подкармливает его то морковью, то яблоками. Словно вывел детей на прогулку. Или пастух, следящий за стадом невинных овечек и смело охраняющий их.       — Геральт, вот тебе пора научиться плести хотя бы простые косы! За своими волосами не следишь, так о Цири подумай. Не все хотят следовать моде ведьмаков, — аккуратно перебирая пряди, Лютик довольно-таки быстро заплетает косички девочке. О, их было много, попутно он вплетает в них полевые цветы, собранные самой же Цири.       — Она не маленькая, чтобы я ей волосы заплетал, — выдыхая с неким раздражением, Геральт вытягивает ноги и укладывает голову на спину лошади, надеясь хоть немного расслабиться.       — А ты пробовал вообще волосы заплетать? Даже вот самому себе! Видно, что нет. Никогда не видел тебя с хорошей прической. Так вот, а представь какого Цири? У нее подлиннее твоих будут! — Юлиан всё не затыкался, создавал из волос девочки шедевр, болтал, ругал Геральта, отвлекался на совершенно другие темы, даже в какой-то миг заикнулся, что на ладонь Цириллы приземлилась необычайно красивая бабочка — пестрая, с голубыми крыльями, прямо как из сказок.       — Ну как, мне идет? — после долгих и, казалось бы, бесконечных попыток Лютика, Цирилла наконец гордо хвастается прической перед Геральтом, ожидая хоть какой-то реакции от него.       — Идет, — кивает Геральт и не может сдержать улыбки. Ребенок-неожиданность до сих пор его удивляет, особенно своей любовью к нему. Кто же знал, что это самое чадо однажды станет для ведьмака самым родным человеком? Она не боится его, задорно тянет за руки в пляс, стоит только Лютику сыграть несколько нот на лютне; украшает его волосы цветами, когда встречает на пути прекрасные пестрые поля, смело кидается на шею с крепкими объятиями...       Девочка хитро улыбается, прячет руки за спиной и наклоняет голову, подходя ближе к Геральту. Она что-то задумала. Вот сейчас будет строить глазки, умолять об очередных одолжениях, — ведьмак знает, он чувствует это.       — Нет, — сразу отрезает Геральт, не давая Цирилле произнести и слова.       — Я даже не...       — Хочешь, чтобы я тоже что-нибудь заплел себе.       — Это что, испортит как-то твой имидж грозного ведьмака? Кто увидит-то! — девочка потягивается ладонями к солнышку, встает на носочки и почти готова подпрыгнуть, чтобы дотянуться до мягких кучевых облаков, проходящих мимо крон деревьев. — Давай, ради меня, — подпрыгивает еще ближе к Геральту Цири и складывает руки в замочек, держа их на уровне груди в неком умоляющем жесте. — Пару косичек! Они никак не испортят твой суровый вид, обещаю. Никаких цветочков!       Ведьмак качает головой, приподнимается и, тяжело вздыхая, соглашается одним лишь взглядом — Цири это поняла, этот смирившийся, уставший взгляд янтарных глаз. Хлопнув в ладоши, девочка спешит усадить на центр клетчатого пледа Белого Волка, все пытавшегося быть в стороне.       Лютик хрустит пальцами, слегка разминает плечи и, посмотрев на копну белых, местами взъерошенных, волос, не сдерживается прокомментировать:       — Господи, да ты хоть с собой расчески бери, у Йеннифер там порой одалживай!       — Будешь болтать — все бабочки с этого поля окажутся у тебя во рту.       — Как грубо, — с возмущением тихо произносит Юлиан. Он старается аккуратно распутывать волосы, замечает, что только с виду у ведьмака они как та метелка, которой в одной из таверн пышногрудая хозяйка выметала крыс. На деле, пока между пальцев Лютика проскальзывают платиновые локоны, он понимает, какие они мягкие и практически шёлковые.       Случайно Лютик дергает руку, зацепившись за очередной клочок волос, от чего Геральт вздрагивает, словно ошпаренный самой горячей похлебкой, только снятой с огня. Лишь поджав от неловкости губы, бард как-то машинально поднимает руки вверх. Ну все, сейчас грозный волк развернется и даст хорошего леща одним лишь взглядом. Но ничего, на удивление Юлиана, не происходит. Ведьмак только как-то тяжело вздыхает, слегка нервно вздрагивает плечами и... что это замечает Лютик? Геральт краснеет? Или же уши у него просто так зарумянились на кончиках? Довольная улыбка расползается на лице Юлиана.       Цирилла прыгает вокруг мужчин, срывает какие-то цветы и проносится с ними мимо. Геральт слышит топот по уже примявшейся траве позади себя.       — Ты обещала без цветов, — строго замечает Геральт, пытаясь развернуться, чтобы смерить девочку недовольным взглядом.       — Геральт, не дергайся, а то получится криво, и мне придется начать сначала, — не позволяет обернуться Лютик, слегка натягивая белые волосы.       — Можно еще вон те, — Цири указывает пальцами на растущие в паре шагов от их "привала" ромашки.       — Неси все, девочка моя, — громко и гордо восклицает Лютик, переплетая между собой получившиеся маленькие косички.       Юлиан уверен — сейчас на лице Белого Волка повисла самая черная туча из всех, что когда-либо видел этот свет. О, он чувствует, как ведьмак раздражен, недоволен, но терпит ради девчушки все это "унижение".       — Не сердись ты так. Даже волки бывают милые. И без цветов, прошу заметить. Это всего на один день, а ты так сокрушаешься...       — Лютик.       — Не лютикай, я знаю, ты опять начнешь свою шарманку, что это неправда, у тебя все спокойно на душе, и ни в коем случае твое вечно хмурое лицо тебя не выдает.       — Я не против один день для нее побыть таким, — перебивает все-таки спокойным ровным голосом ведьмак. Лютику даже приходится в удивлении остановиться, несколько раз проверить, какой там волосок нужно дернуть, чтобы отключать злюку Геральта.       — И он даже не стал расплетать, — шепчет Цири и ровняется с Лютиком, шагая вприпрыжку рядом.       Солнце постепенно стало прятать свои теплые лучи за горизонт, окрашивая небо в багровые тона, а облака расплывались по нему синими пятнами. Геральт решил не затягивать до темноты и выдвинуться обратно, в сторону Каэр Морхена. Нечего им блуждать по лесам и лишние привалы устраивать.       — Я сам удивлен, дорогая, — с неким напевом произносит Лютик так же тихо и краем глаза следит за ведьмаком, идущим позади них. — Еще подожди, он на мне за всё отыграется. Например запрёт двери и оставит меня на улице.       Геральт держит некую дистанцию между ним и идущими впереди Юлианом и Цири. Он слышит каждое их слово, но старается делать вид, что это не так. Впервые этот самый одинокий и хмурый волк пытается не краснеть из-за какого-то чертового барда и девчонки с ясной, как солнечный летний день, улыбкой. Нет, он держит лицо. Плотва несколько раз качает головой, фыркая и топая копытом.       — Неправда, я вовсе не смущен, — оспаривает "замечание" лошади Геральт и не отводит взгляд от напевающего какую-то незамысловатую песенку барда. Губы дрогнули в легкой, еле заметной улыбке. Черт, нет, он смущен, но держит лицо и не покажет этого. И, кажется, Лютик об этом знает.