Комплексы

— Эй, парни, — громко начал свой рассказ один из джонинов в баре, обратив на себя все внимание — Вы представляете, недавно с одной красоткой познакомился, вся такая стройная, длинноногая, волосы до задницы, страстная, в общем — конфетка, а когда дело дошло до кровати, — он сделал многозначительную паузу, затем скептически цокнул языком и разочарованно выдал — Как рыба холодная. Я еле закончил с ней, ей Богу. — он поежился — Бр-р… внешность так обманчива. — О-о да, — подхватил второй за столом, отпив из большой кружки пиво. — Тоже была такая. И тоже как селедка. Мы, случайно не об одной и той же говорим? Все в их компании громко рассмеялись, Ирука тоже криво улыбнулся, стараясь изобразить на лице искреннее презрение. На самом деле он был смущен темой их разговора. Она ему очень даже не нравилась, ведь обсуждения кого-то за спиной он считал еще более мерзким, чем просто обсуждения кого-то. Тем более обсуждение поведения в постели. Ирука, слушая все это чувствовал себя неудобно, как будто он был той девушкой, над которой сейчас смеялись. Умино мало того, что являлся единственным геем в компании, так еще и пассивом. Такие беседы очень сильно его напрягали и задевали. Ирука сам невольно задумался, не является ли в постели «холодной селедкой». Ему было неприятно даже думать об этом. Ирука никогда не спрашивал у Какаши, насколько его устраивает близость с ним и с содроганием представил, как Хатаке разговаривает об этом со своими товарищами и как с насмешкой рассказывает им, какой же Ирука холодный и какой с ним надоедливый и нудный секс. Сердце ускорило ритм и Умино ужаснулся. А вдруг все так и есть? Вдруг Какаши вовсе не нравиться заниматься любовью с ним? Вдруг он вообще никакой не сексуальный и не горячий, а близость с ним только утомляет? От этих назойливых мыслей Умино тут же захотелось спрятаться куда-нибудь от всех, скрыть от чужих глаз позор и стыд, едва не выступивший на щеках красными пятнами. Внутри возникло противное мерзкое чувство, мигом заполонившее грудь и заткнув горло незримым комком. Он встал и быстрым шагом покинул бар, не пожелав распрощаться со всеми. Кажется на глазах даже проступили слезы, но Ирука не стал обращать на них внимание, лишь смахнул их легким жестом и пошел дальше по вечерней улице, освещенной линией фонарей. *** Уже дома Ирука на скорую руку приготовил рис и стал думать что бы к нему добавить. Какаши ведь должен был с минуты на минуту придти голодный, а ужин до сих пор не готов. В морозилке, как назло была одна рыба. Холодная рыба. Ирука затряс головой прогоняя обидные мысли и решил не обращать внимание на них, а все же закончить готовку. Он поставил тарелку с горячей пищей на стол и стал терпеливо ожидать прихода Какаши. Хатаке явился спустя полчаса, как и ожидал Ирука, жутко голодный. Умино вышел в прихожую чтобы поздороваться и, как обычно, обняться с ним. При виде Какаши сомнения и переживания, бушующие внутри Умино лишь усилились. На языке вертелся один и тот же вопрос, но Ирука слишком боялся ответа, поэтому отправил Хатаке в ванную мыть руки, а сам сел на кухне и стал ждать. Не понятно пока чего, но стал. В это время на кухню уже без маски пришел переодетый в домашнюю одежду Какаши. Он с улыбкой сел за стол напротив Ируки, взял палочки и придвинул к себе тарелку. Какаши отправил в рот первый кусочек рыбы и нахмурился. — Блин, рыба уже совсем холодная! Что-то долго я в ванной провозился. — он скривился и встал из-за стола, чтобы поставить тарелку в микроволновку. — Ненавижу, когда еда остывает. — бурчал он. Ирука не слушал, что там говорил Какаши. У него в голове крутилось лишь одно дурацкое словосочетание: «рыба холодная». От этого стало безумно противно и Ирука, чтобы Какаши не видел всех его эмоций, резко встал и убежал наверх в их спальню, шлепая босыми ногами по полу. Он очень хотел верить, что все его сомнения напрасны, но ничего не мог поделать со своими нервами, которые чересчур сильно расшатал сегодня. Хатаке удивленно обернулся и посмотрел ему в след. — Ирука? Ты куда? — окликнул он Умино, но тот не отозвался. Какаши оставил тарелку с ужином на столе и пошел за ним, чтобы узнать, что случилось. В спальне Хатаке нашел большой клубок из одеяла и простыни, который тихонько всхлипывал и вздрагивал. Какаши присел рядом на кровать и ласково дотронулся до клубка. — Иру, ты чего? Что случилось? — непонимающе спросил Хатаке. — Тебя кто-то обидел? Я что-то не так сделал? — он погладил Ируку через одеяло, пытаясь успокоить. — Что случилось Ну же? — в ответ на это комок зашевелился и тихо буркнул «Ничего!». Хатаке удивился еще сильнее и приподнял одну бровь. Теперь узнать причину Ирукиных слез ему нужно было больше всего. — Иру, ты же знаешь, я никогда тебя ни за что осуждать не буду. Что случилось? Расскажи мне, я пойму, что бы это ни было. — медленно и ласково проговорил Какаши и нежно погладил вздрагивающее тело через одеяло. В ответ на это комок зашевелился и оттуда высунулась мокрая мордочка Ируки с растрепанными волосами. — Какаши, я… — неуверенно начал он — Я сидел с друзьями в баре и они говорили о том, какие им попадались холодные девушки… И я тут подумал, а вдруг я тоже «холодная рыба», и ты вообще со мной не получаешь удовольствия? — Подожди, кто-кто? Холодная рыба? — опешил Какаши, он едва не рассмеялся от такого… нового выражения. — Никакая ты не рыба! Не слушай, что тебе там говорят. — Хатаке прижал к себе растрепанную голову Умино. — Надумал там себе не пойми чего… ты для меня самый лучший. — А вдруг ты врешь! — глухо пробубнел Ирука куда-то Какаши в шею. — Да не вру! Честно! Вот хочешь, сегодня ты будешь руководить нашей ночью и все будет так как ты захочешь? — предложил Какаши. — Вот увидишь, ты никакая не рыба. — Хочу. — всхлипнул Ирука, пытаясь успокоиться. — Вот и хорошо. — весело ответил Какаши. Он отстранился от Умино и большим пальцем стер с его глаз слезы. — Не плачь, тише. Ну же, спокойно, все хорошо. — Хатаке нежно поцеловал его в лоб. — Ты пока успокаивайся, а я сбегаю в магазин, нужно прикупить кое-что. Только это сюрприз. — он ткнул пальцем в нос Ируке, а сам встал с кровати и вышел из спальни. Умино остался сидеть в одеяле, но услышав звук хлопнувшей двери, он поднялся на ноги и пошел в ванную, чтобы смыть слезы с глаз. Затем Ирука заново расчесал свои длинные густые волосы и связал их в нетугой хвост на затылке. Из ванной он направился в гостиную, чтобы дождаться Какаши. Наверняка он побежал в кондитерскую за его любимым тортиком. При воспоминании о шоколадном лакомстве у Ируки потекли слюни. Не выдержав, Умино откопал коробку с конфетами, которую получил от учеников в честь окончания учебного года, и без стеснения умял почти половину. Его организм требовал сладкого. Умино не так часто злоупотреблял шоколадом, на сейчас был именно тот момент, когда Ирука забивал на все диеты и «ПП» и просто наслаждался. Вскоре вернулся Какаши. Умино, услышав как он пришел, побежал в прихожую. Хатаке снимал с ног сандалии, а на тумбочке стояла большая матовая черная коробка. Ирука протянул руку, чтобы открыть ее, но Какаши остановил его. — Нет-нет, это на потом. Это на ночь. Ирука непонимающе посмотрел на него. — На ночь? Новое постельное? — На ночь для тебя и для меня. Это теперь наша спасательная коробка. Но тебе пока нельзя туда смотреть. — Хатаке ухмыльнулся. — Сейчас я переоденусь, а ты пока иди в спальню. Я принесу все, что нужно. Умино удивленно кивнул и послушно ушел в спальню. Какаши опять что-то задумал и это «что-то» явно было в его извращенском духе. Хатаке пришел через некоторое время с такой же черной коробкой, только поменьше, наперевес. — А где большая? — спросил Ирука. — Она пока не нужна. — ответил Какаши. — Иру, закрой глаза и вытяни вперед руку. — попросил он. Умино выполнил его просьбу и, вытянув руку, почувствовал, что его пальцы очутились в коробке и касаются чего-то металлического, мягкого и еще чего-то как будто бумажного или картонного. — Вытяни любые два предмета из коробки. — сказал ему Какаши. Умино послушно схватил какую-то металлическую цепочку и картонку и вытянул руку из коробки. — Открой глаза — с улыбкой предложил Хатаке. Ирука послушался и, открыв глаза, обнаружил, что держал в руке пару блестящих наручников и картонку с какими-то зажимами, с которых свисали небольшие шарики. — Какаши, ты что ходил в секс-шоп? Это то, о чем я подумал? — неуверенно спросил Умино. — Да, это зажимы для сосков, ты все правильно подумал, Иру. — подтвердил Какаши. — А, прости, кому это все? И что осталось в коробке? — спросил Ирука. — Кому? Кому пожелаешь ты. — ответил Хатаке. — В коробке еще парочка вариантов проведения этой ночи. Но ты выбрал самое интересное. — Какаши пальцем поддел шарик на зажиме так, что он начал раскачиваться из стороны в сторону. — А ты и вправду извращенец. — прошептал Ирука. — А ты и вправду дорвался до шоколада. — пошутил Какаши. — Подними голову, вытру остатки со щек. — он с улыбкой протер пальцем щечки Умино и легонько ткнул его в нос. — А ты будто не рад, что я у тебя такой? Ты же меня любишь? — Любишь-любишь. — согласился Ирука, почесывая носик. — Ну что, начнем? — спросил Какаши. — Давай. — ответил Умино. — Так, кому что? — А это тебе решать. — Тогда наручники тебе. — сказал Ирука. — Все же хочешь с зажимами поиграть? — ухмыльнулся Какаши. — Мне они тоже нравятся. *** Сидя у Хатаке на коленях, обнаженный Умино пытался нацепить второй зажим. С первым он справился довольно быстро, но второй все никак не давался. Пальцы скользили по гладкой силиконовой поверхности и из-за этого Ирука не мог раскрыть его. Какаши уже давно был готов и сидел прикованный к кровати, тихо позванивая наручниками и упираясь через ткань трусов Ируке в поясницу возбужденным членом. Распущенные волосы разметались по плечам, придавая Ируке очаровательный и даже невинный вид. С примесью того, чем он сейчас занимался и в каком положении был, Умино сделался еще желаннее и соблазнительнее. Это делало ожидание еще более невыносимым и мучительным до такой степени, что стало казаться, будто Какаши готов кончить от одного звука его голоса или телодвижения. Ирука наконец справился с зажимом и с легким стоном наклонился над лицом Хатаке. Шарики приятно оттягивали соски вниз и чуть покачивались на них. Ирука довольно усмехнулся и прикоснулся к губам Какаши, втягивая его в поцелуй. Тот с готовностью ответил и чуть толкнулся бедрами вверх. Умино придержал их рукой, отстранился от губ Какаши и прошептал ему на ухо: — Мы же договаривались, что сегодня я всем руковожу. — Так руководи, — зашептал ему в ответ Какаши — Не тяни кота за яйца, он очень тебя любит. — Что-то ты не очень на кота похож. — улыбнулся Ирука и вновь коротко поцеловал Хатаке. — А так? — спросил Какаши и, облизав свои губы, игриво поддел зубами один из зажимов, вырвав у Ируки несдержанный вздох. — Ладно тебе. — фыркнул Ирука, придержав качающийся шарик. Он перегнулся почти через всю кровать, достал из тумбочки флакон со смазкой и коробку презервативов, затем бросил их на кровать. Умино чуть приподнялся с бедер Какаши и стянул с него трусы, оголяя вставший твердый член. Ирука сполз вниз и дотронулся до головки пальцами, вырывая у Хатаке несдержанный выдох. Умино улыбнулся и коснулся члена языком. Какаши закрыл глаза и протяжно застонал, толкаясь навстречу горячему рту. Ирука улыбнулся и взял член полностью. Хатаке напрягся и поддался бедрами наверх, побуждая Умино начать двигать головой. Он послушался и прошелся ловким языком по головке. Какаши в ответ на это дернул наручниками и простонал, Ирукин минет того стоил. Умино довольно изогнул губы и продолжил ласкать член Хатаке. Тот тяжело задышал, даже несмотря на то, что на Какаши не было одежды, ему было неимоверно жарко и душно, в совместимости со сладким ощущением горячего языка на члене он едва сдерживался от того, чтобы разорвать тонкую цепочку на наручниках и насадить Умино на свой член полностью. Но он должен был позволить Ируке в этот раз сделать все самому, что у него несомненно получалось все лучше и лучше. Умино облизал головку языком и выпустил орган изо рта. Он взял с кровати флакон с лубрикантом и вновь наклонился над Какаши, нежно целуя его в губы. Ирука нанес на пальцы немного смазки и стал неспеша проталкивать в себя один палец. С тихим стоном Умино добавил второй и принялся за растяжку. Он слегка раздвинул пальцы в стороны, от чего несдержанно застонал и выгнулся в пояснице. Какаши был заметно напряжен и рванул прикованными руками, заставив наручники громко зазвенеть. — Ирука…пожалуйста… — зашипел он. — Потерпи… я почти все. — Умино второй рукой потрепал Какаши по голове и с легким стоном достал пальцы. Хатаке закусил губу и с наслаждением стал наблюдать за тем, как Ирука аккуратно надевает на его член презерватив и как направляет его себе в анус. Умино тихо заскулил, насаживаясь на орган. Какаши чуть поддался наверх, входя внутрь. Ирука сладко застонал, ощутив всю длину в себе. Он немного приподнялся наверх, а затем снова опустился, издав протяжный стон. Хатаке с наслаждением закатил глаза и толкнулся еще раз. Умино придержал его за бедра, прежде чем снова с тихим звуком подняться и опуститься. Какаши блаженно застонал. Все происходило слишком медленно, эта медлительность одновременно изматывала и доставляла огромное удовольствие. Немного привыкнув к новым ощущениям, Ирука задвигался быстрее, издавая короткие громкие стоны и царапая короткими ногтями бедра Хатаке. Какаши прерывисто задышал, таким образом они с Ирукой еще не трахались, но этот способ несомненно ему нравился. Нравился тем, что Умино предстал перед ним в совершенно новом обличии. К стеснительности и обычному в такие моменты смущению примешались развратность и решительность, кое Ирука не являл в моменты уединения. Хатаке изогнул губы в улыбке, в которой отражалось наслаждение и блаженство. Он сам того не желая толкнулся в Ируку глубже, от чего тот сладко застонал и закатил глаза, став подобным мартовскому коту и закусил губы, сдерживая свой голос. Какаши дернул руками, забыв что они прикованы к кровати, ему очень захотелось прикоснуться к Умино и ощутить под пальцами бархат его смуглой кожи. Ирука, будто прочитав его мысли, прислонился лбом к груди Какаши и уперся руками в крепкий торс, чтобы было удобнее двигаться. Хатаке зарылся носом в густые волосы, вдыхая терпкий запах и резко поддался наверх, отчего Ирука громко вскрикнул и запрокинул голову назад, раскрыв рот в сладком стоне. Какаши решил не терять времени даром и, прихватив зубами один из зажимов, потянул его на себя. Умино как будто молнией пронзило. Нежная кожа натянулась, вызвав неприятную острую боль, которая в совместимости с ощущением твердого члена внутри рождала некое новое чувство. Ирука широко распахнул глаза и на короткий момент остановился, но спустя мгновение продолжил медленно двигаться вверх-вниз, вцепившись одной рукой в бедро Какаши и оставляя на нем маленькие царапины, а второй схватившись за свой покрасневший от возбуждения и нехватки ласки член, про который, казалось, и вовсе забыл, увлекшись похотью их нового опыта. Он стал быстрыми и рваными движениями надрачивать себе, приближая сладостный момент наслаждения, при этом сладко постанывая и покусывая губы. Хатаке выдохнул, опалив кожу горячим дыханием и еще раз дернул руками. — Какаши… отпусти… я кончу… — умоляюще прошептал он. Но Хатаке не разжал зубов, лишь сильнее потянул на себя зажим и тот со щелчком отцепился и слегка задел его по лицу. Ирука вскрикнул и замер, крепче стиснув в пальцах бедро. Кожа на соске покраснела и пульсировала. Какаши тут же выплюнул зажим и принялся облизывать пострадавшее место горячим языком, одновременно поддаваясь наверх, трахая Умино на весу и заставляя второй зажим болтаться в такт его движениям. Ирука закрыл глаза и стал поскуливая подмахивать его движениям, слегка потирая кожу вокруг покрасневшего соска. — Какаши!.. — вскрикнул Умино, чувствуя, что вот-вот закончит и с силой насадился на твердый член. Ирука зажмурился и с громким стоном наслаждения кончил, забрызгав спермой свой живот и торс Хатаке. Пара капель попала на простынь. Какаши спустя несколько секунд зашипел, запрокинув голову, с силой несколько раз дернул наручниками, от чего те едва не порвались, и излился в Ируку, сделав последнее рваное движение. — Больше не считаешь себя рыбой? Или кем ты там себя вообразил? — тихо спросил Хатаке, выравнивая дыхание. — Я ведь кончил, не сделав почти ни одного движения. — Нет… — отозвался Ирука. — Ты был прав, я способен доставлять удовольствие не только себе. Верно? — он положил голову на грудь Какаши и распластался на нем целиком. Их тела были липкими от пота и спермы, но это ничуть не волновало, наоборот, было приятно чувствовать другое горячее тело, соприкасающееся с твоим. — Верно. Я ведь с самого начала так считал и я рад, что ты теперь тоже веришь в это. — сказал Хатаке и вдохнул нежный запах волос Умино. В эти моменты он выглядел очень спокойным и домашним и вызывал у Какаши умиление, желание обнять Ируку и спрятать от всех бед. — Как хорошо осознавать, что с тобой все в порядке. — прошептал Ирука, водя пальцем по бледной коже Какаши, вырисовывая на ней невидимые узоры. — Мы должны отметить это хотя бы чашечкой чая, но сначала в душ. — решил он. — Как скажешь. От чая я бы не отказался. — согласился Какаши. — Вот и отлично. Тогда я в душ, а ты пока можешь поменять постель или поставить чайник… — увлеченно проговорил Ирука, вставая с Какаши и, будучи полностью обнаженным с каплями спермы на животе, чуть пошатываясь, направился в ванную. Хатаке так и остался лежать на кровати, проводив Ируку одновременно печальным и восхищенным взглядом. Он не мог ни встать ни сесть, его крепко держали наручники, про которые Умино благополучно забыл. Пришлось ждать, пока он выйдет из душа и освободит его. Выйдя из ванной, Ирука с удивлением заметил, что Какаши все еще сидит без трусов на смятой постели. — Какаши, я же просил тебя поменять постель. — начал он, но Какаши звякнул наручниками, напомнив Ируке о них. Тот тут же кинулся на пол в поисках ключа и, найдя его, отпер замок. Наконец запястья Хатаке были на свободе. Он с удовольствием размял затекшие суставы и они с Ирукой вместе поменяли постель. Затем Какаши сходил в душ, они оба переоделись в чистую одежду и пошли на кухню, чтобы выпить по ночной кружечке чая. На кухне их встретила забытая тарелка с рисом и рыбой. Холодной рыбой, но она больше не могла нагнать на Ируку, который с наслаждением потягивал из кружки ароматный напиток, мрачные мысли.