Под знаком Марса

Я навлек на тебя судьбу героя, а герой никогда не бывает счастлив. Его жизнь всегда заканчивается трагически. (с)*

Если Зоя Ночная Тень была дочерью титана Атласа, ставшего предателем и несшего за свои грехи на себе небесный свод, и ее наследие было немногим легче ноши ее отца, то Клариссе Ла Ру досталась не менее легкая ноша – наследие Ареса, ее отца со всеми вытекающими последствиями. В самом деле, если ты ребенок Ареса, ты обязан быть таким же неуязвимым, сильным, смелым, не знающим страха и слабостей… а еще жестоким и агрессивным. Если ты при этом девочка – все осложняется. Хотя, если посмотреть на Фрэнка Чжана… Он тоже был сыном Ареса – точнее, Марса, в другой его ипостаси – но Кларисса могла с уверенностью сказать, что Фрэнк не выглядит и вполовину таким крутым, как она. Он был застенчивым и тихим, а вот Кларисса – первой во всех драках и разборках в Лагере полукровок. Она нуждалась в том, чтобы быть лидером, самой главной, собирать вокруг себя толпу таких же мальчишек и девчонок, которых тянуло на приключения, и организовывать травлю новичков. Нетрудно догадаться, что подавляющее большинство Лагеря полукровок относились к Клариссе не очень хорошо – Перси Джексон и вовсе с первого своего дня в лагере стал ее врагом, а Аннабет Чейз – сдержанная и правильная дочь Афины – была извечной соперницей Клариссы, так как бесила ее своим характером, так не похожим на характер дочери Ареса. Впрочем, если разбираться, Кларисса вовсе не желала зла никому из тех новичков, которых она травила. Она всего лишь пыталась быть достойной своего отца – большинство олимпийцев и полукровок недолюбливали и побаивались Ареса, но все же он был могущественным богом. И отцом Клариссы. Она и сама побаивалась своего отца, но тем не менее и уважала, и мечтала добиться его признания. Мечтала, что однажды он скажет ей, что гордится ею, что она именно такая – смелая и сильная – какой он мечтал видеть свою дочь. Долгое время Кларисса жила вдвоем с бедной и забитой матерью, и ей приходилось защищать и себя, и мать от всех жизненных неурядиц. Это ожесточило ее характер. И когда Кларисса узнала, чья она на самом деле дочь, кто ее отец – она испытала шок и одновременно гордость. Значит, она не просто девочка, что выросла без отца – нет, она дочь могущественного и опасного бога. И однажды она добьется признания. Ждать от Ареса теплых слов было сложно, и неудивительно, что пока что Кларисса не дождалась осуществления своей мечты. Она продолжала задирать других полукровок – особенно Перси и Аннабет – и надеяться, надеяться, надеяться. Но с каждым днем надежды становилось все меньше – всякий, кто жил в Лагере полукровок, рано или поздно понимает, как тяжело нести на себе наследие своих божественных родителей и ожидать от них признания. Иногда все они начинали злиться на своих отцов и матерей, так занятых своими важными божественными делами, что у них не хватало времени на собственных детей. Клариссу тоже не миновала эта участь. Она все чаще начинала злиться на Ареса, думать, что он и вовсе никогда не вспомнит, что у него есть дочь, а еще – гадать, почему Арес обратил внимание на ее мать – такую тихую и невзрачную. Что, если он просто заставил ее быть с ним? Единственной, кому было позволительно видеть мягкую сторону Клариссы, была Силена Богард – как и все дети Афродиты, помешанная на модах, нарядах, сплетнях и мальчиках, производящая впечатление весьма поверхностной девушки, но на самом деле это было не так. Кларисса выбрала Силену себе в подруги лишь потому, что Афродита была единственной из богов, с которой ладил Арес – ладил весьма своеобразным способом, но разве могли иначе поладить самая красивая богиня и самый отважный бог? А Кларисса, несмотря ни на что, в глубине души гордилась своим отцом и пыталась делать все так, чтобы он одобрил – поэтому и не дружила ни с кем из детей тех богов, с которыми соперничал Арес. Но при ближайшем рассмотрении Силена Богард оказалась чуткой и доброй девушкой, умеющей отлично поддержать и подбодрить. Ей единственной удавалось найти ключик к стремительно черствеющему сердцу Клариссы. Говорят, что если родители часто критиковали нас, в нас потом всю жизнь живет внутренний критик, говорящий их голосом – и этот критик не щадит ни нас самих, ни окружающих людей. Это был как раз случай Клариссы – ведь Арес хотел видеть своих детей неуязвимыми спартанцами. А у Силены, хоть она и была в известной степени противоположностью Клариссы, оказалось схожее отношение к божественному родителю – Афродита была для нее идеалом, эталоном, к которому можно вечно стремиться, но никогда не достичь. Словом, девушки подружились. Они всегда ходили вместе и делились своими тайнами, когда никто не слышал. В другое же время Кларисса продолжала всех задирать, и никто, кроме Силены, не знал о ее светлой стороне. А сама Кларисса, в свою очередь, тоже не горела желанием показывать себя хорошую никому, кроме Силены – все остальные ее безумно раздражали. Право же, что может понять в жизни хоть эта ботаничка и зануда Аннабет Чейз? Так Кларисса однажды и заявила ей – в момент одной из перепалок. Силена, конечно, как поддерживающая коалиция, молча стояла рядом. По сути, никого, кроме трех девочек, в саду в тот момент и не было – просто столкнулись, зацепились слово за слово – кто будет тренироваться на площадке, кто будет сидеть на скамейке. Долго ли поссориться, умеючи, да при желании? - Что ты понимаешь в жизни, ты, сова, которая вечно сидит за своими книжками? Да у тебя даже друзей настоящих нет! Не представляю, как Джексон тебя терпит! – выпалила Кларисса, даже не обратив внимания на предостерегающий взгляд Силены: «Ну ты, подруга, переборщила». Клариссу было трудно успокоить, если уж она вспылила – а всему виной наследие отца. Внезапно плечи Аннабет обмякли, она уныло опустила голову. Кларисса недоуменно наблюдала за своей извечной соперницей – она привыкла, что дочь Афины хоть и ботаничка, но строит из себя такую же несгибаемую и неуязвимую, как и сама Кларисса – только если дочь Ареса обладала взрывным темпераментом и грубой силой, то оружием Аннабет были скорее холодное презрение и бессердечие. - Обязательно каждый раз тыкать меня носом в то, что я не умею в поддержку, дружбу и общение? – тихо спросила Аннабет. Она сжала руки в кулаки, но головы не поднимала. Светлые волосы упали на лицо. – Или тебе просто нравится делать другим больно? Теперь замерла Кларисса. Силена недоуменно переводила взгляд с одной на другую и обратно. - Не нравится! – отрезала Кларисса, но в ее голосе явственно звучали слезы. Невероятно, но факт. – Я просто… я делаю все, чтобы не быть слабой, чтобы мой отец гордился мной! Но он, похоже, про меня забыл, как и все ваши родители! Я даже не знаю, что он нашел в моей маме! Что, если он просто заставил ее… - голос Клариссы пресекся. Теперь Аннабет изумленно смотрела на вечную конкурентку. - По-моему, вам надо присесть и успокоиться, - подала голос до сих пор молчавшая Силена. Она осторожно обняла обеих девочек за плечи, потянула их на скамейку и предложила обеим шоколадное печенье, которого у нее всегда было в избытке. Девочки угрюмо хлюпали носами и ели печенье. Серые глаза Аннабет из-под белой пушистой челки сочувственно смотрели на Клариссу, которая дернулась под этим взглядом – дочь Ареса ненавидела жалость. - Ты совершенно зря переживаешь, - тихо сказала Аннабет. - Почему это? – Кларисса шмыгнула носом. - Арес – единственный бог, который никогда не применял силу к женщинам, - отозвалась Аннабет, словно отвечая выученный наизусть урок. - Да ну? – Кларисса недоверчиво уставилась на нее. – Ты-то откуда знаешь? - Здесь что, одна я читала матчасть? – Аннабет подняла книгу древнегреческих мифов, написанную на древнегреческом же языке. - Конечно! Здесь ведь только одна ты – дочь Афины! – рассмеялись Силена и Кларисса. Впервые за долгое время Ла Ру почувствовала облегчение. - Наши родители нас любят. И они вовсе не плохие, - помедлив, Аннабет положила руку на плечо Клариссы. – Они боги, а у богов и ошибки божественные. Но они будут гордиться нами, обещаю. Мы не можем быть плохими, ведь мы – герои, - дочь Афины улыбнулась. – А значит, те, кто породил героев, тоже не могут быть плохими, ведь так? - Ты права, - кивнула Силена. - Я подумаю над этим, - Кларисса снова шмыгнула носом. – Знаешь, Чейз… прости за то, что я сказала, я ведь тоже на самом деле так не думаю. Джексон тебя очень любит, ты даже сама не представляешь, как. Он всему лагерю про тебя все уши прожужжал. Ты только будь с ним почаще такой же милой, как с нами. Девочки снова дружно рассмеялись. В лучах закатного солнца они еще долго сидели на лавочке, обнимали друг дружку за плечи и ели шоколад. Этот день в Лагере полукровок закончился хорошо и спокойно.