Джордж плакал. И Дрим ненавидел это.
Сердце Дрима всегда раскалывалось на маленькие осколки, когда он знал, что Джордж плачет. Ещё хуже было, когда они были в звонке.
В этот день всё было хорошо, ничего интересного не происходило, мальчики сидели в одном звонке и молчали, занимаясь своими делами. Молчание как таковое не было чем-то необычным для них. Тишина почти всегда была приятной, успокаивающей. Флоридцу было до ужаса приятно осознавать, что сейчас, пусть и через океан, его слушает один удивительный человек, его британец, его друг. А сам этот британец знал, что имеет такое влияние на своего друга, поэтому и был с ним большую часть своего дня, пусть и не за разговорами.
Когда Джордж начал тихо всхлипывать, Дрим даже не обратил должного внимания. Просто продолжал листать ленту и молчать. Но когда он оторвал взгляд от телефона, начал беспокоиться.
— Ты в порядке, Джорджи? — спросил он, использовав обращение на автомате, даже не думая. Ему нравилось так называть своего друга, эта форма имени казалась такой ласковой.
В ответ не последовало ничего, он слышал только, как Джордж хныкал и звуки капель, ударяющихся о твёрдую поверхность. Вероятно, в Брайтоне опять идёт дождь.
— Поговори со мной, — добавил он, уже окончательно убирая телефон куда подальше. Друг был важнее.
— Дрим, — даже на таком простом слове его голос сломался. Блондин теперь был уверен, что что-то случилось.
— Напиши сообщением, если не можешь говорить, — да, довольно странный способ решения проблем, когда они буквально в одном звонке, но Джорджу же надо было как-то помочь, да?
В ответ послышалось мягкое "мхм", после чего пришло сообщение от британца: "с каждым днём мне всё больше кажется, что я живу напрасно. Меня никто не интересует, мной никто не интересуется в этом плане. Будто я один."
Сердце Дрима заболело. Он сам чуть не заплакал. Это объясняло, почему он и Джордж не говорили так много. Вероятно, он чувствовал себя так уже не первый день, а флоридец даже не спрашивал, что случилось. Он даже не интересовался самочувствием своего лучшего друга, одного из самых дорогих людей ему на планете.
— Дорогой, но ты ведь не один, — прошептал он, всё ещё перечитывая сообщение раз за разом. Он даже не думал над словами, забыл, что он не один, а разговаривает с Джорджем.
— Д-дорогой? — голос мальчика дрожал. Дождь за окном набирал обороты. Хотелось прижать его к себе и не отпускать, но между был океан, который не позволял это сделать.
— Прости, — он только сейчас осознал, что сказал по случайности. Слова сорвались с его губ без какой-либо фильтрации, — Я не подумал, что это слишком.
— Мило, — прозвучало более-менее ровным голосом.
— Что?
— Это мило, — повторил Джордж, стараясь держаться и не расплакаться сильнее прямо сейчас.
— Тебе нравится, когда я называю тебя такими словами? — Дрим выглядел сейчас так влюблённо, но на лице всё равно был страх за другого.
Пришло ещё одно сообщение: "Я не знаю, почему это так. Я думаю, я чувствовал себя так ещё очень давно, примерно в то время, когда мы только познакомились. Это не первый раз, когда я эмоционален из-за этого."
Почему Дрим не знал этого? Неужели всё это время за маской несерьёзности и веселья таился
такой Джордж? Нет, они действительно прошли через множество грустных и весёлых моментов, но всегда всё заканчивалось хорошо. Британец всегда выслушивал своего друга, когда ему было плохо, всегда говорил, что грустить это нормально, особенно из-за популярности. Это огромный стресс, каждый день вести за собой тысячи, нет, миллионы людей. Им обоим нужно было разрядиться, дать выговорить всё, что накипело. Но Джордж обычно в таких разговорах молчал. Будто его это даже не касалось. Может быть, он правда держал всё в себе?
— Джорджи, ты ведь не один, — повторил он, — Оглянись вокруг.
"Я знаю, что мне в принципе нельзя расстраиваться из-за этого. У меня много друзей, но мало тех, с кем я мог бы говорить о чём угодно. Я боюсь." – было следующим сообщением.
Они правда никогда не говорили по душам раньше. Опять же, Джордж никогда не был серьёзен, постоянно убегал даже при намёке на что-то серьёзное. Убегал ли он от самого себя?
— Гоги, — Дрим выдохнул, опуская взгляд на свои руки, — У тебя всегда есть и буду я.
— Н-нет, — промямлил его собеседник.
— Да, Джордж, — уже более уверенно возразил блондин, — Я всегда был и буду твоим.
— Моим? — брюнет переспросил.
— Д-да, — он запнулся на слове, — Твоим, Джорджи.
— Не правда, — британец сказал с горечью. Но тем не менее, он звучал уже лучше. Может, он успокаивался.
— Джордж, — протянул Дрим, — Мне без разницы, что ты думаешь по этому поводу, но я и Сапнап застряли с тобой навсегда.
Старший хихикнул. Это прогресс.
— Ты всегда будешь самым дорогим человеком для меня, — лицо Дрима немного покраснего от такой искренности, хоть он и постоянно говорил, что ценит своего друга, это не всегда звучало так серьёзно, как сейчас.
— А Ник? — спросил Джордж, стараясь звучать тише, потому что так говорить не легче.
— Сапнап это другое, — фыркнул младший. Если сравнивать двух своих друзей, Дрим любил их по-разному, но тем не менее одинаково сильно. Это просто были разные вещи.
— Как скажешь, — прошептал Джордж.
На несколько минут повисла тишина. Но она не была той, в которой они находились обычно. Она не была спокойной, и, если так можно выразиться, тихой. Это было напряжённо. Они оба будто хотели что-то сказать, но не знали, что. Флоридец нарушил тишину первым:
— Я боюсь за тебя, Джорджи, — промямлил он. Его слова не были бы понятны для любого другого человека, но Джордж понял, — Почему ты не сказал раньше?
— Не хотел чтобы ты грустил, — брюнет уже мог нормально говорить, но в голосе всё равно была слышна грусть.
Неужели он действительно переживал о таких мелочах? Неужели Джордж действительно всё это время не говорил, потому что боялся потревожить? Но он никогда не выглядел так, будто ему плохо. Дрим бы заметил это. Он бы понял, если что-то было бы не так, да? Понял бы?
— Это нормально, — сказал он, на что встретил тихое "а?" — Тебе стоило сказать. Грустить это нормально, — Дрим неосознанно повышал голос, — Ты делал себе только хуже.
— Я хочу, чтобы ты был счастлив, — по щекам Джорджа всё ещё катились дорожки слёз, но сейчас уже было значительно лучше, — Не я.
— Но я люблю тебя, — резко бросил Дрим. Он хотел было начать извиняться, но, может быть, ему не стоило останавливаться. Раз умирать, так с музыкой, — Мне важен ты больше всего на свете. И твои чувства.
—
Клэй, — сказал старший, останавливая поток мыслей. Настоящее имя прозвучало странно. Джордж редко его называл так даже вне стримов. Разве что в шутку, — Не шути так сейчас, — слишком ровно добавил он. Его голос действительно звучал серьёзно. Дрим, пусть это и странно звучит, слышит
такого Джорджа только во второй раз в жизни. Первый был где-то на первой неделе с их знакомства.
— Я не шучу, — Дрим перевёл взгляд на пол, хоть и знал, что его видит разве что призрак Техноблейда, который кричал "Лох!" в своей тёплой манере. Хотя сейчас он, наверное, активно лазал по снам Вилбура. Но сейчас не об этом, — Я люблю тебя, Джордж. Правда.
— Я не такой, как ты, — подал он голос, — Мы всегда отличались, Дрим.
— Ты уверен в этом? — блондин тоже понизил голос. Они оба начинали чувствовать себя более комфортно.
— Дрим, — Джордж вздохнул, — Если ты считаешь влюблённость в своего лучшего друга чем-то повседневным, я не знаю, кто ты, — голос был полон... Ревности?
— Ты влюблён в меня? — переспросил младший, на что получил мягкое подтверждение. Он начал хихикать.
— Что? — Джордж, казалось, сейчас разорвётся от возмущения. Как его лучший друг посмел смеяться над ним?
— Мы идиоты, — улыбнулся Дрим, — Мы оба.
— Только ты, — подправил Джордж, за что мысленно получил подзатыльник от друга.
— Да нет же! — Клэй начал качаться на стуле как довольный пёсик, который не мог усидеть на месте после получения похвалы, — Гоги, ты любишь меня?
— Ты идиот! — вскрикнул Джордж, покрываясь красным. Над его чувствами шутили.
— Хорошо, а я люблю тебя, — пропел Дрим. От былого дискомфорта не осталось и следа. Он даже на секунду забыл, с чего всё началось, — Я влюблён в тебя, если так понятнее, — он уточнил.
— Ты? — Кто-то
влюблён в Джорджа? От одной только этой мысли сердце сворачивалось в клубок, а тело становилось легче. Это не должно было быть правдой, — Мы идиоты?
— Мы идиоты друг друга, — они рассмеялись.
***
Тем же вечером они решили перейти на телефоны и заснуть, будучи в звонке. Это тоже было в списке вещей, которыми они периодически занимались и никто никогда не спрашивал, почему. Выглядело ли это так, будто они пара? Возможно. Беспокоило ли их это? Нет, тем более не сейчас.
— Ты правда любишь меня? — спросил Джордж уже, кажется, миллионный раз за час.
— Да, как и ты меня, — но Дрим никогда не устанет отвечать на такие вопросы.
***
Джордж не был один. Никогда.
