***
Даже если каждый раз придётся видеть ухмыляющуюся рожу Хоумлэндера. Который не пускает к сыну, несмотря на то, как часто Бутчер приходит в Башню. Отмазки у него до невозможности абсурдные: Райан спит, Райан ест, Райан тренируется применять свои способности, Райана съела собака и выплёвывать не планирует. Ей-богу, его уже бесит каждый раз подниматься на хуй знает какой этаж высотки, чтобы в итоге не получить ничего. Его не трогает (на самом деле пиздец, как трогает) то, что сам мальчик не делает даже никаких попыток увидеть Билли, хотя наверняка знает, что тот наведывается к нему. Хоумлэндер, конечно, тот ещё уёбок, который не скажет о том, что к нему пришёл Бутчер, но и Райан не слепой и не глухой. Кажется, что он пережил уже всё: смерть брата и любимой, предательства, кидалова, «я тебя разлюбила», «я тебя никогда и не любила», «да пошёл ты нахуй», «какой же ты мудак» и так далее и так прочее, но смириться с потерей пацана (как иронично), он не может. И бухает-бухает-бухает, пытаясь забыться в спирте и никотине, параллельно с остальными «Пацанами» пытаясь накрыть Викторию и её охуительную способность взрывать людям бошки. Не то чтобы он жалеет о том, что вкалывал себе препарат, чтобы спасти город и Штаты от Солдата в ущерб своему и так ничкёмному здоровью, но жить остаётся так ничтожно мало. Он хотел бы умереть, хочет давно, но не потому, что у него нет выбора, а по собственному желанию, может быть, уйти как-то красиво, решая, что же это будет — пуля в голову, перерезанные вены или повешение. Судьба же решила по-другому. Как и сердце. Бутчер которую неделю кряду пытается стучаться в закрытые двери. Уже собирается прекратить, как его осеняет очередная безумная идея — заявиться прямо в дом Хоумлэндера. Как сделал он сам немногим раньше. Они так и не разобрались — в итоге выжил кто? Оба? Так не пойдёт. Они же договорились. Проблему с Солдатом они решили, теперь осталось решить общую проблему.***
Билли узнаёт адрес у Старлайт. Он стоит у особняка, не осмеливаясь ни постучать, ни позвонить — ему здесь точно не рады, ни Райан, ни тем более Хоумлэндер. И уже собирается уйти, понимая, что так будет лучше, как дверь распахивается. Хоумлэндер? Джон? — Бутчер даже вспоминает, что у него есть имя, потому что человек(?) перед ним стоит без своего привычного костюма патриота, который, казалось бы, носит даже тогда, когда спит. На нём треники, растянутая футболка, волосы не прилизаны лаком, а лежат в беспорядке, и какой-то задней мыслью Уильяму кажется, что они очень мягкие на ощупь. Он просто очень сильно пьяный. Опять. — Какими судьбами? — прикидывается дурачком супер. — На тебя пришёл взглянуть, — Бутчер приваливается плечом к косяку, потому что стоять прямо оказывается слишком тяжело. — Уже какой раз за этот месяц. Ещё чуть-чуть, и я правда поверю, что ты ходишь ко мне. — Не бери на себя слишком много. Я к Райану. Он здесь? Хоумлэндер гаденько улыбается. — С чего ты взял, что я отвечу тебе? И вообще отведу тебя к нему? Он не хочет тебя видеть. Больше никогда. Смирись уже с этим и прекращай ходить в «ВОТ» и тем более ко мне домой. Я не убью тебя сейчас только потому, что ты очень хуёво выглядишь, и, походу, скоро сдохнешь сам. — Он правда так сказал? — это всё, что Бутчер услышал за весь его короткий монолог? — Правда. Н-и-к-о-г-д-а, — мужчина по-садистки растягивает буквы, и нет сомнения в том, что это приносит ему удовольствие. Тень скорби проходит по лицу Билли, и Хоумлэндер широко улыбается. — А теперь прошу меня простить, меня ждут великие дела, — он захлопывает дверь прямо перед его носом. «Папочка, кто приходил?» — слышит он по ту сторону. «Никто, сын, ошиблись просто» — отвечает герой Америки. Бутчера сейчас стошнит. Он сжимает кулаки до выступившей на ладонях крови и в следующий раз обещает себе хорошенько раскрасить красивое лицо Хоумлэндера.***
Их расследование и попытки уличить Ньюман хоть в чём-то оказываются бесплодными, и Уильяма бесит, всё, блять в этом мире. Он умирает, они не могут сместить супера с власти, Райан с ним не разговаривает, Хоумлэндер ведёт себя как последний уёбок с ним. Он даже не может ни с кем потрахаться, потому что Мэйв снова сошлась со своей девушкой, а ему больше не нужен просто трах на ночь. Перед кончиной хочется почувствовать что-нибудь. Жгучее желание, нежность, радость, удовольствие — что угодно, но хоть что-то положительное. Он так устал от негатива в своей жизни. Даже если он сам — причина всех неудач и невзгод. Похуй. В следующий раз, когда Бутчер стучит в дверь своего врага номер один, открывает внезапно Райан. Билли почти что задыхается. Он так давно его не видел. Не давая себе отчёта в том, что делает, Бутчер тянется к его голове, собираясь в привычном жесте взъерошить волосы мальчишки, как тот захлопывает дверь со стуком, больно пульсирующим в ушах. Встреча прошла охуенно. — Райан, кто там? — Да ошиблись просто. Хоумлэндер открывает дверь. Он в одном полотенце, на добром слове держащимся на бёдрах. Капли воды стекают по накачанному, поджарому торсу. Мокрые волосы умильно смотрятся без зализывания. Умильно? Бутчер точно пьян. Сильно. — Какие люди! — Джон в очередной раз ухмыляется. — Я же сказал тебе не приходить больше сюда, — шипит он сквозь зубы еле слышно, чтобы сын не услышал, — Проходи. — Проходи? — нихуя себе. — Ты же не перестанешь появляться, правильно? Рано или поздно кто-то из нас должен был сдаться. — И сдаёшься ты? Самый сильный супер на Земле? — передразнивает его фанатов Билли, — Я сплю? — Ты заебал всех в «ВОТе». Они начали спрашивать, почему я не выгнал тебя ещё в первый раз. — И поэтому ты решил пустить меня в свой дом? — поднимает одну бровь Бутчер, — Логично. — Давай так: ты столько раз обивал пороги и там и здесь, что мне стало немного тебя жалко. — Тебе? Меня? Разве тебе не жалко только себя? Хоумлэндер смеётся. — Ты прав. — Тогда почему? — Не знаю. Считай, что это в первый и последний раз. Там кухня, — он машет рукой куда-то влево, — Сделай себе кофе, пожалуйста, а то от тебя пахнет хуже, чем от пивной бочки, — он морщится и разворачивается, собираясь уходить, — Молоко в холодильнике. Я сейчас переоденусь и спущусь. В ахуе Уильям идёт на кухню и на автомате делает две кружки горячего напитка. Садится за стойку и ждёт Хоумлэндера. Приехали.***
Они даже ни о чём не говорят, просто молча пьют кофе. Бутчер просит коньяк и супер качает головой, но приносит бутылку с бара, бурча себе под нос что-то похожее на «ебучий алкоголик». Между ними устанавливается какое-то подобие перемирия, потому что Билли продолжает приходить, а Хоумлэндер продолжает открывать дверь и пропускать его в свой дом. Они почти не разговаривают, перекидываясь лишь вопросами по типу «будешь есть?» —«пива хочешь?», ответами на них и смотрят телевизор вместе с Райаном или даже без него. Сын Бекки сначала смотрит волком, не садится рядом и не позволяет играть с собой, но спустя неделю ежедневных визитов начинает оттаивать. Втроём они молча играют в «Монополию», собирают лего и смотрят какой-то супер-грустный мультик, связанный с дyшами. У Райана глаза на мокром месте, и Хоумлэндер было заводит лекцию о том, что мужчины не плачут, как Бутчер прерывает его и говорит не слушать, ведь плачут все. И похлопывает по плечу. Райан даже не скидывает его руку и это почти успех. Уильям несколько раз готовит ужин, потому что Хоумлэндер явно не умеет, и у них в мусорке одни коробки из-под доставки фаст-фуда. Молодому организму нужна полезная еда. Тем более, суперскому молодому организму. Они на пару с Хоумлэндером быстро уплетают его стряпню, облизываясь, и он улыбается, понимая, что его еда вполне себе съедобная. Он даже перестаёт пить по вечерам, зная, что они либо выпьют с Хоумлэндером, либо никакого алкоголя в принципе не нужно, раз он проводит время с Райаном. А только ли с Райаном?
***
Не зря врачи говорили о том, что ему нельзя употреблять спиртное и курить, потому что состояние ухудшается уже спустя три месяца после диагноза. Он периодически кашляет, ему трудно подниматься по лестницам, и сердце ебашит с какой-то невероятной скоростью, что приходится останавливаться и переводить дух. Однажды Бутчер собирается с мыслями и извиняется перед мальчиком, объясняя, что ему нужно было так сказать, что он не считает на самом деле его виноватым в том, что Бекка умерла из-за него. Райан обнимает его. Хоумлэндер кривит губы, видя долгожданное воссоединение и винит себя в том, что это из-за него они теперь помирились. Теперь его будет меньше в жизни сына, потому что его место займёт какой-то хуй с горы. Они напиваются вискарём в честь знаменательного события, и в один момент Джону так сильно хочется убрать улыбку с лица Бутчера, что он толкает его к стене, опираясь ладонью по левую сторону от него и занося правый кулак над его лицом. Билли стоит слишком близко, Хоумлэндер чувствует жаркое сладкое дыхание на своих губах, и его замыкает. Вместо удара на мужчину обрушиваются губы супера сначала в детском прикосновении, потом сминая нижнюю и врываясь языком в почему-то приоткрытый рот. В какой-то момент Бутчер отвечает, пытаясь взять инициативу на себя и кусаться, зарываясь ладонью в светлые волосы. Они и вправду мягкие. Как и губы. Джон прижимается вплотную, хаотично шаря руками по всему телу своего, между прочим, недруга. Мысли об этом заставляют отлипнуть от Уильяма, в шоке уставившегося на Хоумлэндера. По сценарию теперь Бутчер должен прописать кулаком ему в морду. Но он лишь облизывает прокушенную губу и срывается с места, захлопывая входную дверь с грохотом. Ебать.
***
Билли думает о том, как они вместе прожигали Солдата своими лазерами-глазами, переглянувшись после. Это было сексуально, он должен признаться в этом хотя бы самому себе. Он вспоминает предложение Хоумлэндера о битве, в которой только один из них должен остаться в живых. Взгляд Джона после того, как Бутчер ответил, что он этого хочет больше всего на свете. Этот огонь в глазах и ямочки на щеках супера— будто это было лучшее, что ему говорили. Может быть, тогда он и пропал. Может быть, это случилось после поцелуя. Но хотелось ещё, так сильно хотелось, что через неделю после инцидента он стоял у такой уже успевшей стать родной двери. Которая открылась до того, как он успел дотронуться до звонка. — Наконец-то, — заголосил Райан, втягивая его в коридор, — Где ты был так долго? Мы тебя заждались. Мы греет где-то под рёбрами. —
***
Хьюи и Френчи задалбывают его вопросами, желая узнать, где он пропадает по вечерам, а теперь и по ночам. Бутчер отмалчивается и отгавкивается, не зная, как рассказать обо всём друзьям. Они так и не продвинулись в своём желании раскрыть Викторию и шарашкину контору под названием «ВОТ», сколько бы связей с ЦРУ не использовали. Это — мёртвый конец, прошло полгода — и ничего. Бутчер действительно хочет сдаться, отпустить пацанов и Кимико с Энни жить свою жизнь. И доживать оставшиеся ничтожные месяцы своей. Вопрос только в том, с кем он хочет дожить их. В одиночестве или с Райаном и главным героем всех его кошмаров наяву? К нему в квартиру стучатся, когда он задыхается от непрерывного кашля. Еле вставая, чтобы открыть дверь, на пороге он находит Джона и Райана. Пропускает в коридор и складывается напополам в страшном приступе. Хоумлэндер подскакивает к нему и хватает за руки, помогая дойти до кресла и сесть. — Мне не нужна твоя помощь, — хрипящим от спазмов в груди голосом произносит Бутчер. — Предпочёл бы лежать на полу у двери? — Да. — В следующий раз учту. Как будто у них будет следующий раз. — Что с тобой? — в голосе Райана слышится обеспокоенность. — Ничего, пацан, всё нормально, просто подавился, — Хоумлэндер злобно хмыкает. Отдышавшись, Билли встаёт, чтобы приготовить ему что-нибудь, — Иди мой руки, скоро будем ужинать. — А если серьёзно? — допытывается Хоумлэндер. — Не твоё дело. — Ладно, сейчас Райан придёт с ванной и мы сразу же уходим. — Нет, подожди, — он сжимает зубы, но рассказывает. Мудила знает, на что надо надавить, чтобы узнать всё необходимое, — Мне осталось жить примерно шесть месяцев, если врачи всё правильно диагностировали. А может быть, и того меньше. Только ему не говори. Бутчер видит, как вся гримаса сходит с лица Джона и он оседает на стул на маленькой кухоньке. — Почему ты мне не сказал? — в шоке спрашивает он. — Зачем? Что бы это изменило? — Всё бы изменило. — Что? Ты бы спас меня? Нашёл бы лекарство? — язвит Бутчер, — Не неси хуйню. Мы друг другу никто. — Я бы тебе помог, — тихо говорит Хоумлэндер, но Билли всё равно слышит, застывая на месте. Супер подходит к нему, прижимая на этот раз к столешнице, и мягко целует, будто пытаясь забрать его боль себе. Крепко обнимает за спину и утыкается носом в ключицу. Бутчер правда-правда ничего в этой жизни не понимает. И обнимает за талию в ответ.
***
Окончательно Бутчер отпускает себя спустя месяц их недоотношений — поцелуев и поглаживаний. Они никогда не заходили дальше. И опускается на колени, когда Райан спит. Тянет вниз ебучие спортивные штаны, которые Джон упорно продолжает носить и лижет головку, помогая себе рукой. Сосёт неумело, ведь это его первый раз, но старательно, и тот гладит его по голове, зарываясь в жёсткие волосы, однако не направляет, лишь поощряя и показывая, что ему нравится. Доказывая стонами и закатанными глазами. Борода и усы щекочут и царапают нежную кожу, но Хоумлэндеру так похуй, пока Билли так охуенно сосёт и облизывает член языком. Тянет на себя, кончая и жадно целуя в знак благодарности, вылизывая свой вкус из его рта. Обнявшись, они лежат на маленьком диване, сплетясь ногами и думая о том, что будет дальше.
***
Джон предлагает вколоть постоянный препарат «Ви», чтобы аннулировать пагубное воздействие 24-часовой сыворотки и сделать его супергероем навсегда. — У тебя даже способности как у меня — выжигание глазами, это судьба, — он хихикает. И несёт полную ебанину. — Хуедьба. Я не буду супером. — Ты уже им был. — Временно. И поплатился за это здоровьем. Я ненавижу тебя и твою сущность. Из-за тебя у меня больше нет жены, а единственный ребёнок, который у меня имеется — твой, и он тоже супергерой. — Так ненавидишь, что спишь со мной? — Я не сплю с тобой. — Тебя это расстраивает? — Пошёл нахуй. — Поплачь об этом, — Хоумлэндер хлопает дверью, уходя из собственного дома, и Бутчер одевается, чтобы уйти отсюда и больше не возвращаться.
***
Он приходит вместе с Райаном спустя несколько дней и с порога обнимает, покачивая в руках и прося прощения. Билли правда не думал, что зацикленного на себе Хоумлэндера может действительно заботить кто-либо, тем более он, тем более мужчина. Билли действительно не знал, что может что-то чувствовать к главному герою Америки, беспринципному мудаку. Они даже в чём-то похожи. Только вот Бутчер не убивает за не так сказанное слово или не тот тон. Он надеется, что Райана Джон учит не этому. Билли и сам даёт мальчишке советы, но он не Старлайт и не Кимико, чтобы правильно всё растолковывать и учить хорошему. Его границы между хорошим и плохим стёрлись уже давно. Он живёт в сером, иногда заходя на чёрную сторону. Может быть, уже давно находясь на не той стороне. Хоумлэндер говорит, что они могут воспитывать Райана вместе, что он ему тоже как отец. — Ага, и жить вдвоём, как самая настоящая голубая парочка? Что скажет твоё руководство? Что скажет народ? Главный патриот — гей? Идея — заебись, — он чуть ли не плюёт себе под ноги от абсурдности предложения, — Да с тобой никто не будет больше считаться. Даже в нашей стране полно гомофобов, они не дадут тебе проходу. — Никто не узнает. — Джон, перестань, — Бутчер впервые называет его по имени, — Я не приму препарат. Только через мой труп. — В который ты как раз скоро и превратишься, — железным тоном заявляет Хоумлэндер. — Что? — спрашивает Райан. — Твой второй папаша скоро умрёт. Стоило ему извиниться перед тобой за тот раз, как он решил уйти от тебя насовсем, — Джон уходит, выплюнув это в тишину комнаты. — Это правда? — Правда, родной, мне осталось месяца три максимум, — Билли садится на карточки перед сыном и ерошит ему волосы. — Но почему? — Из-за нескольких применений временного препарата. Он усугубляет здоровье человека. — Но ты можешь вколоть постоянную сыворотку. — Но я не хочу. Мне жаль, пацан, — он крепко обнимает Райана, чувствуя, как слёзы падают на его футболку. — Неужели тебе не понравилось жить со способностями? Возможность быть постоянно сильным? Защитить друзей и близких? — Я всегда презирал сверхспособности и боролся с ними с самого начала, как о них узнал. — И ты презираешь меня? И папу? И Старлайт? — Нет, вас нет. Но вы это не выбирали. У меня же есть выбор. — В том-то и дело, что это не было нашим выбором. И я ненавижу каждую секунду своей жизни. И Кимико тоже, она мне говорила. Но ты — это может спасти тебе жизнь. Ты лучше умрёшь, чем станешь таким, как я? Бутчер молчит, потому что резон в словах ребёнка есть. — Я не знаю. Я подумаю, хорошо? Обещаю. И мне жаль, что ты ненавидишь это. Поговори с Джоном, он должен рассказать тебе о всех плюсах суперспособностей. — Хорошо, спасибо, пап, — они снова обнимаются. Это обращение Райана греет внутренности. Когда они ложатся спать, Джон обнимает его, закидывая ногу на бедро и тоже просит хорошо подумать. Целует в лоб, умоляя выбрать жизнь.***
Бутчер думает о том, как он просыпается в объятиях Джона, как тот готовит ему завтрак, как они целуются, пока Райан не спустится на кухню. Как ему нравится, когда Хоумлэндер ходит без своего костюма, в домашнем, дразня его своими мышцами и оголённой кожей. Какие его волосы мягкие и перебирательные, какое успокаивающее воздействие они на него производят, пока он застревает в них пальцами. Как он любит, когда тот дрочит им обоим, как правильно его рука смотрится на их членах, какой разряд удовольствия ему приносят его незамысловатые движения. Как Джон постоянно закидывает на него ногу, когда они лежат рядом, пододвигаясь к нему и продолжая залипать в телефоне или в телевизоре, но почти что неосознанно касаясь. Какая его кожа мягкая и тёплая под пальцами, когда он шарит по всему его телу, изучая. Как он дрожит под его губами и языком и выгибается навстречу. Как щурится, когда Бутчер невесомо целует его в нос.***
Как Райан улыбается и смеётся, когда он выигрывает у них что-то или когда у него получается совладать со своими способностями. Как он называет их обоих своими папами.***
Джон держит его крепко-крепко, поглаживая Бутчера по спине и хаотично выцеловывая лицо, когда кости ломаются при введении сывортки и он кричит благим матом о том, что ему больно.