Клавиши

Уставившись на инструмент, Юра не верил в то, что собирается сделать. Мозг отчаянно отговаривал, твердил, что это неправильно. Голова говорит одно, а тело другое. Руки звали, мечтали прикоснуться к бело-чёрным клавишам пианино. Они сами тянулись к ним, не пытаясь остановиться, вопреки запрету разума. Там Юрина жизнь, его смысл существования. Клавиши манили, звали к себе. Инструмент загадочен, необычайно привлекателен, но и страшен. Конев вздохнул, вспоминая, что произошло за этим самым пианино. Все обиды и унижения болезненно запульсировали у него в голове, отгоняя воспоминания о победах и его самых первых выступлениях. Удар сердца, ломота, но он не может. Он помнит всё до самой мельчайшей детали. Покалывание в пальцах, желающих поскорее ощутить холод белых клавиш, стремление заиграть родную музыку не покидали его. Но его не тянет. Он боится. За что можно зацепиться? Ради чего следует снова начать играть? Или ради кого? Юра вспомнил его глубокие, до боли любимые, глаза. Вспомнил его руки, лицо, улыбку. Он отчётливо видит его, словно Володя стоит прямо сейчас перед ним и ласково улыбается. Как в тумане Юра протягивает свою ладонь, пытаясь нащупать тепло любимого человека. Обречённо всматривается в Володино лицо, моля его сказать что-нибудь, хотя бы протянуть руку в ответ. Но вожатый стоял, лишь смущённо улыбаясь. — Доверься мне, — нежно шепчет он, протягивая свою ладонь, скрепляя их пальцы в замок. Он был дымкой, плодом его воображения. Его сейчас нет рядом, он не здесь. Это мираж, морок. Но Юра видел перед собой не просто иллюзию, а свою любовь. Человека, за которым он готов идти до конца, вместе плакать и танцевать, рассказывать страшилки и читать сценарий, собирать цветы и плавать к иве. Володя - его жизнь, его счастье, его родная душа и любимый человек. Ради него он готов на всё, даже отпустить своё прошлое, примкнув к своему новому будущему. И Володя повёл Юру к инструменту. Такому желанному, манящему. Не отрывая свой взгляд от вожатого, Конев сел за стул, а затем стал рассматривать белые, словно снег, клавиши. Как они блестят, как смотрят на него… Шептали тому играть, простить всех, кто когда-то причинил ему боль, выпустить свои эмоции наружу, доверившись инструменту. Юра вздохнул и стал глазами искать Володю, но того и след простыл. Он услышал лишь у себя в голове: — Я люблю тебя, Юрочка. Пальцы сами коснулись клавиш, начиная играть первые ноты. Он играет. Он снова играет. Слегка касаясь, опасаясь сильно надавить. Мелодия полилась по всей сцене. Его любимая «Колыбельная». Без нот, по памяти, восстанавливая каждый звук. Закрыв глаза, он полностью отдался музыке, погрузился в её разнообразный мир, а та приняла его в свои крепкие объятия, словно родного сына. Юра ходил по острию ножа. Казалось, что с каждым нажатием его сердце ускоряется, дыхание учащается. Его жажда заново изучить, познать свой инструмент не знала границ. Ненасытно, страстно, он скользил пальцами по клавишам, затаив дыхание. Само время остановилось, слушало мелодию и думало. Думало о том, а правильный ли выбор сделал Конев. Что ему даст музыка? Ответ знали все. Музыка - его второе дыхание, его давняя любовь, которую он пытался скрыть, подавить. Некоторые вещи, если ты полюбил их однажды, навсегда становятся твоими, а если пытаешься их отпустить, они, сделав круг, снова возвращаются к тебе. Это он и осознал. Понял, что музыка - его призвание, его будущее. Но он был не сделал первый шаг сам. Слёзы сами полились из его глаз, но тот не спешил их открывать. Юра благодарил судьбу, которая послала Володю в его жизнь. Всё произошло благодаря ему. Он спас его, достал из глубочайшей ямы, показал свет. Володя поверил в него. Эту «Колыбельную» он посвящает Володе - его любви, его мальчику и вожатому, который принял его таким какой он есть, согрел и полюбил. Единственный, кто увидел в Юре нечто большее, чем хулиган и растяпа. Володя разглядел в нём настоящего человека, талант и мастерство. Он видел то, что никто никак не мог заметить. Он открыл его настоящего, показал самому Юре кто он такой. Пелена лжи спала, исчезла, открывая новые двери - счастье и любовь. — Спасибо, Володя, — всхлипнул Юра, заканчивая играть. Неожиданно он почувствовал руки, обнимающие его за шею. Нежные, родные ладони. А на его макушку опустился подбородок Володи. — Как красиво ты играешь! — не скрывая гордости, произнёс вожатый. А Юра молчал, полностью отдавшись в тепло его тела. Он рядом, Володя всегда будет рядом с ним и больше ни с кем. Он полностью его, весь. — Я безумно тобой горжусь, — поцеловал его в макушку Володя. Конев застенчиво улыбнулся, посматривая на родные клавиши: — Без тебя бы ничего не получилось, — шепнул, шмыгнув носом. На это Володя лишь усмехнулся, добавив: — Я люблю тебя, Юрочка.