Часть 1
7 августа 2022 г. в 23:06
***
Благодаря ветру до них доносился запах травы после дождя, который почти был перекрыт вонью трупов. Листва деревьев потемнела, и тучи почти не покидают небо. Им неизвестна точная дата, но конкретно чувствуется скоропостижная, обещающая стать суровой и беспощадной долгая осень. Настрой был не очень; Ли Эверетта уже не спасала от пронизывающего холода его привычная синяя рубашка, так что он, стиснув зубы, терпел, изредка подрагивая. Сейчас холод — его меньшая проблема. В одной руке он сжал только что найденный револьвер, в другой — ладонь Кенни. Последнего не так давно пытались подстрелить, к счастью, задев только плечо. Ли подлатал друга, как умел, но боль по-прежнему не ушла до конца, и идти ему было трудно. Но Эверетт дал понять: останавливаться категорически нельзя. Оба были подавлены, оттого молчаливы. Они уже несколько дней куда-то шли, сами не понимая, куда и для чего. Останавливались в заброшенных полупустых магазинах по пути и ночевали, по очереди просыпались и сторожили. По лицу обоих можно ясно увидеть глубоко выраженные терзания внутри, диссонансы, рассуждения о том, в чëм смысл того, что они куда-то идут и постоянно выживают. Встречают новых людей, и те непременно становятся предателями, если не умирают. Кенни и до апокалипсиса никому не доверял, хоть и старался не быть таким предвзятым, но после — решил не давать ни малейшего шанса. Из-за незнакомцев трижды погибли люди, которые были ему дороги. Катя, Дак, Сарита. Если не говорить о Уолтере и Мэттью. Он принял, пусть и с недоверием, кого-то с распростёртыми объятиями — и оказался обманут, брошен и покинут. Ли понимал позицию Кенни, но старался её не придерживаться. Он считал, что в таком мире невозможно выжить без помощи людей. Кенни считал, что эти самые люди и сделали этот мир «таким». Ли изначально никак не понимал этого скверного мышления. До пропажи Клементины. Тогда он желал наложить на себя руки, застрелиться или повеситься, искал её в том чëртовом городе и не нашёл, но продолжал каждодневно раздумывать, где она может быть, и жива ли сейчас вообще. Ли долго бродил в одиночестве, ведь считал, что Кенни умер, спасая Бена, и кое-как смирился с этой мыслью. То время он вспоминает смутно, не помнит, что делал, о чём думал, куда направлялся. Несколько лет скитался из города в город, как-то выживал, иногда даже получалось выспаться и нормально поесть. С людьми он почти не связывался. Первый вопрос, который он услышал от Кенни, когда встретил его той базе спустя четыре года: «Где Клементина?». В ответ Ли промолчал. Кенни всë понял. Кенни не кричал, даже не упрекнул. Он молча обнял старого друга, добавив только: «мне жаль». Кенни прекрасно знал, что Клементина для Ли стала почти родной дочерью. Он знает и то, каково это — терять своих детей. Семью. Конечно, он приобрёл новую: Уолтер, Мэттью, Сарита. Но какой ценой? Они, при всём желании, не смогут заменить тех, кого он уже не вернёт. Встретил он Эверетта со слезами на глазах. Встретил как вернувшуюся частичку его скверного прошлого, в котором, несмотря на всю тяжесть, Кенни хотел бы побывать опять; о котором думает ежедневно, пытаясь понять, где же оступился. Эта «частичка прошлого» напоминала о той боли, что ему пришлось пережить, проступках и брошенных на эмоциях словах. Ли Эверетт видел, как Кенни на него смотрит. В его глазах не было ненависти, зато была бесконечная боль, тоска и терзающие сомнения о своей значимости, и это несомненно тащило его на самое дно. Тем не менее — Ли Эверетт одновременно был и тем, что хотелось удержать, ведь он — единственное, что осталось от его прошлого, кроме себя самого и нескончаемых, тяжёлых воспоминаний. Кенни постоянно говорил с Ли, делился внутренними переживаниями, о которых даже Сарита не знала. Кенни говорил, что ей — несмотря на их отношения — никогда не стать тем, чем были Ли или Катя для него; они — будто люди из другой, прошлой жизни, из той, которая была ему дорога в разы больше, чем нынешняя. Ли всë понял и не стал его упрекать. Со временем Ли сдружился с Саритой и Уолтером. Сарита была по-настоящему чудесной женщиной, в её взгляде не наблюдалось ни капли злости или лукавства, да и Кенни она любила искренне. Но что Эверетт понял сразу: она не может понять его чувств. Кенни — тот ещё холерик, человек прямолинейный. Сарита не могла принять его вспышки агрессии так же, как и противоположное им молчание, молчание удушающе тихое и скрытное. Посреди разговора Кенни мог замолчать, просидеть так порядка получаса, и очевидно видно было — задумывается о чём-то глубоко его волнующем, изо всех сил стараясь, чтобы это не перекочевало в приступы неконтролируемой агрессии. Когда Уолтер или Мэттью хотели поговорить с ним о его прошлом, Кенни злился и посылал их к чёрту. Они так и не узнали о его жизни до встречи с ними. Ли с пульсирующей болью в сердце смотрел на Кенни. Перед ним был глубоко несчастный человек; пусть он и изменился — стал куда мудрее и рассудительней, но, ввиду очевидных обстоятельств, жестокость выросла в нём в разы. Кенни стал куда молчаливей. Раньше он не стеснялся в выражениях и в использовании своих эмоций, теперь же — вся эта боль и потоки смешанных чувств скапливались в нём, нарастая и нарастая, и бороться с внутренними демонами становилось настоящей пыткой. Кенни не мог поделиться ни с кем своим прошлым, даже Сарите он пересказывал отрывками и вскользь. Оттого Ли стал почти отдушиной. После воспоминаний о былом они оба чувствовали себя ужасающе пустыми. Ли был благодарен ему за принятие в свой дом, где впервые почувствовал себя в безопасности, но ему было по-человечески страшно за Кенни. В таком мире невозможно мыслить позитивно, а Кенни — ещё хуже. Ли старался быть рядом, насколько это возможно в такой ситуации. С Кенни действительно трудно ввиду его нежелания делиться миром своей души, извечным молчанием, злобой и преследующей болью. — Иногда мне кажется, что если и тебя не станет, то я точно застрелюсь. Лови на слове, — заявил Кенни, когда они оказались в лагере Карвера. Тогда Мэттью и Уолтер уже были мертвы. Кенни ненавидел этих людей. Даже Элвина и Сару. Они бесцеремонно заявились в его дом, перед этим убив Мэттью, что искренне хотел им помочь, а после — из-за них же застрелили Уолтера. И теперь они в ебучем недоконцлагере, пусть и были никак не причастны к этой шайке. Сарита извела себя, почти не говорила с Кенни, пока тот активно придумывал план побега. Ходил на «отработки» только с Ли. Эверетт чувствовал себя не лучше. Конечно, они сумели сбежать, вот только Сарита этого не пережила. Кенни хотел самостоятельно пристрелить всех оставшихся, ведь именно из-за них Сарита и погибла. Ли был рядом и помог справиться с ней, пусть и не без изнывающей боли от несправедливости на сердце. Кенни не плакал. Казалось, он больше вообще ничего не почувствует. Кенни был для Ли единственно оставшейся семьёй. У него нет ни родителей, ни жены, ни Клементины, ни хотя бы приятелей, которым он мог бы доверить свою жизнь. Так же, как и у Кенни. Кенни не мог уйти от группы, которую всей душой ненавидел. На руках остался ребёнок Ребекки, что роды не смогла пережить. И, очевидно, кроме него ребёнком никто заниматься не желал. Люк поëбывается с Джейн, Бонни отходит от наркозависимости. Он пообещал Ли, что сможет вырастить достойного человека. Эверетт молча согласился. Его пугала нарастающая ярость Кенни. Ответственность ухаживать за разбитым и ослепшим глазом Кенни, да и за его внутренними ранами, он взял на себя. Ли засыпал со страхом, что Кенни однажды покончит с собой. В лучшем случае — ночью просто перебьёт всю группу. Эверетт продолжал ежедневно говорить с ним с глазу на глаз. Много и о личном. Кенни становилось немного лучше, однако любая мелочь продолжала его раздражать; но на Ли он никогда не срывался, пусть и в «прошлой» жизни они не всегда ладили. Кенни сказал, что перерос ту неприязнь к нему. Кенни не смог сдержать своего обещания. Одной ночью вся группа — даже тот русский — уехала, забрав припасы. И Элвина-младшего тоже. Тогда он не выдержал. Он впервые истерически зарыдал, перебил всë в доме, кричал. Ли не вмешивался. Сам Эверетт чувствовал себя никчёмно. Им обоим было глубоко плевать на эту группу и их дальнейшую судьбу, но не на Элвина-младшего. Ли понадеялся, что хотя бы Люк сможет достойно о нём позаботиться. У Кенни снова вырвали частичку себя, своего сердца. Он почти перестал разговаривать и выражать какие-либо эмоции. Эверетту ничего не оставалось, кроме как ждать, пока Кенни сможет смириться со случившемся. Если сможет смириться. Они продолжали бродить по городам и деревням, спали, ели, всячески избегали ходячих и продолжали надеяться на спасение. Глаза Кенни были пустыми. Это до жути пугало.***
