Приятный сюрприз

По всей поверхности письменного стола были разбросаны свёртки старых писем вперемешку с различными мелкими магическими предметами. В своей лаборатории, расположенной неподалёку от Синих Гор, Шеала никогда не разводила подобный бардак, да и ни за что бы не позволила самой себе так небрежно раскидать по рабочему месту неудачные записи и послания, предназначенные для Филиппы, но сейчас ей было попросту не до этого. Как только ведьмак вонзил серебряный меч в сердце чудовища, голову обременяли различные навязчивые мысли: вот она получила необходимые для магического декокта ингредиенты (органы кейрана, если быть точнее), вот она готовится варить отвар для короля Хенсальта, что поможет ему заделать наследничка, вот она близка к получению заветной должности при дворе правителя Каэдвена, и вот она вновь погрязла в отвратительной политике, которую терпеть не могла. Мало того, что именно её Ложа выбрала в качестве той, кто займёт незавидное место почившей Сабрины Глевиссиг, став советницей короля Хенсальта, так ещё и привилегию на заказ убийства Демавенда получила, отчего стала соучастницей преступления, из-за которого, скорее всего, разделит с Сабриной не только седалище близ короля, но и ужасную участь – злосчастный костёр. Сминая в ком очередное неудавшееся письмо, чародейка услышала настойчивый стук в трухлявую дверь своих покоев. От неожиданности и некой неизвестности она дёрнулась. Кому понадобилось посещать её в столь поздний час? Опять этот прилипчивый кретин-бард, что никак не может оставить жалкие попытки подкатить к ней своё многообещающее достоинство? Если и так, то в сей раз она ему его точно оторвёт. — Глупец, — тихо прошипела Отшельница из Ковира, вставая со стула. — Сколько раз нужно отказать мужчине, чтобы он понял, что в нём ни капли не заинтересованы? Но стоило ей приблизиться к двери, стук в которую становился всё громче и угрожающе упрямее, она замерла. А вдруг это не дружок ведьмака, что так яро надоедает ей? Вдруг это кто-то чужой и опасный? В конце концов, кто ходит в гости по ночам с добрыми намерениями? «Плевать!» — помелькало в голове. «Даже если это кто-то из солдат Лоредо – что я, в самом деле, не смогу наложить заклятие, чтобы у них внутренности узлом свернулись?». Де Тансервилль всегда умела взять себя в руки и отогнать параноидальный страх, что взялся у неё с тех пор, как она приняла участие в этой смертельной безвыигрышный игре, называющейся политикой. Осторожно взявшись за круглую деревянную ручку, она повернула её, и дверь тут же открылась. На пороге, к удивлению чародейки, стоял отнюдь не бард, не прихвостни идиота-коменданта, и никакая не стража – на пороге, дожидаясь, когда же его впустят внутрь, стоял ведьмак. Глупо улыбающейся, весь пропахший трактиром и потом, ведьмак. — Геральт? — с уст чародейки сорвалась интонация некоторого изумления. Однако, она быстро сумела её подавить. — Чего тебе? И второй вопрос прозвучал аккурат грубее. — Как ты гостеприимна… я проведать тебя зашёл. До боли глупая и паршивая ухмылка по-прежнему озаряла его неестественно бледное лицо, иссечённое морщинами. Оно было далеко не красивым, Но, нужно признать, по-своему привлекательным. — Зачем? Я не жду гостей практически никогда. И уж тем более не жалую того, кто решится ко мне постучать. Особенно в половине ночи. — Наслышан, что ты нелюдима, — одной рукой ведьмак почесал затылок, поверх полностью седых, словно молоко, длинных волос, а вторую по какой-то непонятной причине держал позади. — Но ещё пару дней назад ты с радостью принимала меня у себя в… — он окинул беглым взглядом часть комнаты, что выглядывала изо спины Де Тансервилль. — В скромных хоромах. — Всё верно, но до тех пор, пока нам было что обсуждать. Сейчас же, когда тушей кейрана лакомятся детритофаги, нас больше ничего не связывает и говорить нам не о чем. Мы не друзья, Геральт. — Но и не враги. «Это как посмотреть». — Неужели ты не разделишь со мной одну бутылочку чудного туссентского вина за победу над речным монстром? — Туссентского? В этой дыре? Ведьмак, прозванный Белым Волком, вытащил руку из-за спины и взору чародейки тут же предстала бутылка дорогого качественного вина, сделанного и выдержанного по всем боклерским приёмам. — Любопытные фокусы, ведьмак. Надеюсь, это не награда за голову кейрана. Уж очень скромная. — Что? О, нет. Свои 50 оренов я уже получил, — он улыбнулся. — Эту – я выиграл в кости. — Удивительно. Подумать не могла, что кому-то во Флотзаме, помимо золотых зубов и последнего орена, есть что ставить. — Я тоже, но как видишь – этот мир всё ещё способен нас удивить. Ну так что? Я могу зайти? «Хитрый ведьмак. Собрался выманить информацию путём спаивания? Не выйдет. Не на ту нарвался». Чародейка медленно помотала головой. — Я не пью и время уже позднее – я готовилась ко сну. Следующим объектом рассмотрения для мутанта стала чародейка: всё то же платье с шикарным декольте, позволяющим насладиться пышным бюстом, всё тот же атур на голове, под которым скрыты длинные тёмные волосы, и искусный макияж, которым славились все магички. Да, она определённо ложилась спать. — Это видно, — усмехнулся Белый Волк, сверкнув кошачьими глазами. — Позволь сделать комплимент твоей сорочке и шапочке для сна, а маска для лица – просто прелесть. Шеала непринуждённо повела плечами. — Чего ты хочешь, ведьмак? Уверяю, тебе не нужна моя компания. — Я хочу поговорить. — Да-а? И о чём же? Чародейка из Ковира догадывалась зачем же на самом деле ведьмак пришёл к ней в столь поздний час и понимала, о чём тот желает побеседовать. Прелестная Трисс Меригольд, несомненно, доложила Геральту, когда была занята, очевидно, ублажением, о том, что её визит во Флотзам далеко не ограничивается одним лишь речным монстром, поэтому охотник на чудовищ тоже решил не ограничиваться одними лишь тварями и поохотиться на чародейку. «Что ж, в эту игру могут играть двое». — Мне не дают покоя те истории, которые ты слышала обо мне. И раз уж кейран повержен, а ночью дел никаких нет (за исключением сна, но ты, по всей видимости, оставила его на потом), я хотел бы, чтоб… — Чтобы я тебе о них рассказала? — усмехнулась чародейка. Но язвительный тон моментально сменился на возмущение. — Если ты и впрямь думаешь, что я стану пересказывать тебе твои подвиги, то ошибаешься. Геральт нарочито вздохнул и развёл руками. — Что ж, придётся допивать это изумительное туссентское вино в полном одиночестве. Вдруг чародейку осенило, да так, что возникло ощущение, словно её ударило энергетическим импульсом: Шеала быстро осмыслила тот факт, что ведьмак, прозванный Белым Волком, является единственным свидетелем убийства короля Фольтеста, а также, в виду своих особенностей, имеет возможность знать ту информацию, что так необходима Ложе. А если верить слухам, то он вдобавок ко всему ещё и памяти лишён, отчего выпадает шанс проникнуться к нему в доверие. Почему бы, собственно, и нет? Сотрудничать с ведьмаками ей уже доводилось, а иметь под рукой (пусть и на время) самого Геральта из Ривии, как вытащить туз из рукавов. Она тут же поменяла своё решение. — Хорошо, ведьмак, — с удручённым вздохом произнесла Г-жа де Тансервилль, шире раскрывая дверь. — Можешь зайти. Но ненадолго. А если будешь охальничать – получишь мощным потоком магической энергии и вылетишь в окно. Мы друг друга поняли? Ведьмак утвердительно кивнул, после чего, не сумев скрыть удовлетворённую ухмылку с лица, вошёл внутрь покоев чародейки из Ковира.

***

Разговор между мутантом и магичкой совсем не клеился. В помещении стояла гробовая тишина и лишь старые доски поскрипывали, будто переговариваясь между собой, пока парочка думала над тем, чем можно было бы спугнуть сие невыносимое безмолвие. И Геральт поймал себя на мысли, что эта тишь, как минимум, странная, ведь, в конце-то концов, они находились в борделе, и в соседних комнатах на данный момент достопочтимые дамы должны обслуживать достопочтимых господ, отчего тишине просто неоткуда взяться. Однако, ни стонов, ни криков, даже перешёптываний никаких не было. Словно Шеала специально пресекла всякий, нарушающий её покой, шум, наложив звуковой барьер. Ведьмак изрядно долго думал над тем, что стоит спросить у госпожи чародейки и с чего лучше начать разговор. Несомненно, за этим-то он, на самом деле, и пришёл к ней: ему чертовски сильно желалось понять, чем же прибытие Де Тансервилль так напугало Трисс, и почему та советовала её остерегаться. Нет, понятно дело, что любая магичка хитра и опасна, и вставать у них на пути – есть настоящее безумие, но чем ведьмаку может угрожать эта Отшельница из Ковира, охотящаяся, в свободное от интриг время, на монстров? И каковы её подлинные мотивы на этой богами забытой земле. — И часто ты берёшься за ведьмачью работу? — вдруг спросил Геральт с нескрываемым интересом, стараясь прогнать неловкое безмолвие, царившее между ними. Ему действительно всё никак не давало покоя то, зачем же на самом деле чародейке из Ковира, одной из сильнейших волшебниц и члена Ложи Чародеек понадобилось приезжать в эту факторию и брать заказ на опасную, неведомую тварь. — Иногда, — практически сразу ответила та, легко пожав плечами. — Если хорошо платят. Ты не любишь конкуренции? — Против конкуренции с тобой я не возражаю. Чародейка, украдкой улыбнувшись, молча пригубила туссентское вино из бокала и кивнула головой, то ли одобряя вкус напитка, то ли хваля ведьмака за неплохую попытку. И чем больше становился глоток, тем симпатичнее ей казался охотник на чудовищ. Именно за это Г-же де Тансервилль не был по душе алкоголь; она предпочитала всегда держать в чистоте и ясности рассудок, дабы не быть застанной врасплох и не поддаваться чувствам, переполняющих одурманенный хмелем организм. Однако сейчас, ей до невозможности сильно хотелось расслабиться. Что в последнее время ей никак не удавалось. — А ты часто убиваешь королей? — резко спросила она. Прямо в лоб, без какой-либо тактичности. Геральт даже опешил от такого внезапного вопроса. Но быстро взял себя в руки, сделал большой глоток из бокала, наполненного туссентским вином, после чего ответил, напуская на себя серьёзный тон: — Я не убивал, Фольтеста, — едва не процедил он. — Меня подставили. Прислонив бокал к щеке, де Тансервилль многозначительно ухмыльнулась. — И всё же – тебя разыскивают, и ты, судя по всему, здесь скрываешься. — Разве похоже, что я скрываюсь? — теперь ухмылка засияла на бледном лице мутанта. — Нет. Но ты уже догадался, к чему я клоню. — Ненавижу, когда читают мои мысли. Усмешку из уст Шеалы было слышать очень непривычно. — Прости. Не удержалась. Геральт смотрел на чародейку из Ковира, словно ослеплённый. Ослеплённый её красотой, коя была присуща всем чародейкам: её чёрные глаза, которые ему казались фиолетовыми; её тёмные волосы, которые больше не были скрыты за странным атуром; её нежная белая кожа, прекрасная длинная шея и гордые губы – пухлые, аккуратные губы, которые ему, почему-то, возжелалось поцеловать. — Геральт. — строго отчеканила Отшельница из Ковира. — М? — Ты не о том думаешь. — Да? А о чём я должен думать? «Решил изобразить дурачка, значит?». — смекнула г-жа чародейка. «Гера-а-альт, мы оба знаем, чего друг от друга хотим. Но сейчас, почему-то, наши мысли разнятся… может быть». Разумеется, Шеалу не шибко интересовал сам ведьмак, как информация, кою она может от него получить, однако... ею так ненавистный эффект хмеля давал о себе знать, притупляя всегда холодный рассудок. Да и ко всему прочему, масло в огонь этого разгорающегося внутреннего пожара подливала приятная вибрация, исходящая от абсолютно каждого ведьмака при малейшем к нему прикосновении. А де Тансервилль, к её сожалению, до Геральта уже изрядно много дотронулась. Исключительно случайно: то ногой заденет, покачивая ею под столом, то рукой, когда тот разливает по бокалам вино. И всё это тут же вызывает ведьмачью эманацию, от которой у чародейки мурашки безумным галопом пробегают по коже. Она всеми силами старается сдерживать сей эффект нежеланного возбуждения, но его мысли – нечестивые и пошлые – одновременно смущают её, взывая отвращение, и между тем чертовски заводят. В конце концов, как давно у неё не было мужчины? Год? Два? А может, три? Как давно она отделалась от прилипчивого поклонника, с которым познакомилась на королевском балу, будучи приглашённой, как советница королевы Зулейки? «Давно» – пронеслось в чуть затуманенной алкоголем голове. «Очень давно…». И пусть для Шеалы секс не был таким постоянством, как у других чародеек, входящий в круг её общения (Сабрина даже отпускала до нельзя ребяческие шутки, якобы её ложе замёрзло, а промежность высохла) она всё равно периодически оставляла исследования на потом и расслабляясь, используя для этого какого-нибудь придворного учёного или старого знакомого чародея. Но ведьмака… у неё не было ещё ни разу. Геральт из Ривии, прозванный Белым Волком, продолжал глазеть на Отшельницу из Ковира и размышлять о том, что её внешние черты ему о ком-то напоминали, но не мог понять о ком. Или же вспомнить. В конце концов, он потерял память. — Шеала, — как-то слишком томно выдохнул охотник на чудовищ. — Да, Геральт? — Выкини меня в окно. — Что? — Используй магию и выкини меня в окно за то, что я сейчас сделаю. — Ведьмак, немедле… Вдруг Геральт резко вскочил со стула, как ошпаренный, ринулся к магичке, преодолев расстояние в один стол, и поцеловал, сверкая своими жёлтыми кошачьими глазами, будто сгорая от нетерпения, как ребенок, которому пообещали сладости. От такой неожиданности Шеала даже не смогла сопротивляться – лишь пару раз попыталась оттолкнуть ведьмака и отстраниться, только вот – жаль, что он был аккурат сильнее. Хотя… жаль ли? То, как его теплые, губы накрыли её; то, как его язык скользнул внутрь, погладив её, когда она приоткрыла рот; и то, как крепкие руки легли на талию, притянули чародейку ближе к торсу – заставило вспыхнуть адское пламя в груди, быстро распространившееся по всему телу. Она словно прыгнула в водопад с большой высоты, после чего холодные, освежающие волны накрыли её с головой. Чувство было невероятным. И, если честно, несмотря на всю гордость и принципы, прерывать его не хотелось. Когда г-жа де Тансервилль одобрительно положила руки ему на плечи, Геральт сомкнул на её пояснице сильные пальцы, затем скользнул вниз, вминаясь в ягодицы сквозь тонкую ткань платья, отчего чародейка чуть ли не пискнула, и, приподняв, внезапно усадил ее на край стола, попутно одним движением, смахнув все бумажки на пол. — Ведьмак… — стоило Геральту только отпрянуть от губ Отшельницы из ковира, как она, пересилив желание, разорвала поцелуй. — М-м-м? — протянул он, принявшись целовать нарумяненную щёку, медленно опускаясь к голой шее. Шеала испустила глубокий вздох и, тщательно следя за тем, чтобы он не перешёл в компульсивную дрожь, произнесла: — Не останавливайся. На самом деле, чародейка из Крейдена хотела сказать совершенно обратное – приказать ему немедленно прекратить, и действительно, воспользовавшись магией, спровадить наглого пьяного мутанта на смердящие улицы Флотзама, где ему, омерзительного нахалу, самое место. Однако, его поцелуи, покрывающие ланиты, подбородок, а затем и добирающиеся до шеи, став неистово и жадно ласкать её, были как нельзя кстати, так ещё и очень приятны. Дыхание магички стало глубже. — Я, — начал ведьмак, лишь на мгновения отрываясь от нежной кожи Шеалы. — Так и не отблагодарил тебя за помощь с кейраном, — чертя горячими губами дорожку вниз по шее, Геральт спускался к шикарному декольте. — Без тебя он был утопил меня в грязной луже. В момент, когда одна рука ведьмака, опустив талию, осторожно задрала подол платье вверх, чуть выше бёдер, а уста обожгли вздымающиеся груди разгорячённым дыханием, де Тансервилль задрожала. — Мы и впрямь хорошо сыграли вдвоём, — с трудом выдала она, запрокидывая голову и позволяя охотнику на чудовищ дернуть завязки на дорогом платье, ослабив шнуровку и, приспустив ткань, высвобождая тем самым набухшую грудь. — Из нас получилась довольно неплохая коман… ах! Ведьмак тронул губами ключицу, вновь прошёлся поцелуями ниже и, потихоньку зарычав, прикусил сосок чародейки. — Я же говорил тебе, что работать в паре со мной – не так уж и плохо, — он обвёл затвердевший розовый бугорок кончиком языка и опять прикусил, заставив её выгнуться ему навстречу. Геральт тут же прижал её к себе ещё плотнее. — Я могу быть весьма приятным сюрпризом. «И впрямь. И впрямь». Не дождавшись ответа магички, мутант погладил прелестное обнажённое бедро, пробираясь выше, и вынуждая отвести ногу в сторону. Затем провёл ребром ладони по внутренней поверхности и, добравшись до самой чувствительной кожи, коснулся её сквозь шёлковую ткань нижнего белья. Шеала тут же слегка развела ноги, позволяя ведьмаку устроиться между ними. Он, несомненно, счёл это за приглашение. Конечно, местами чародейку из Ковира факт того, что она позволяет гадкому ведьмаку трогать себя, ласкать, и устраиваться меж её бёдер, потираясь об неё своим вставшим достоинством, изрядно напрягал и заставлял ощущать себя какой-то обыкновенной потаскухой, но... есть ли дел до какой-либо морали пьяному мозгу? Однако, с другой стороны... Шеала действительного много слышала о приключениях легендарного охотника на чудовищ – знаменитого Геральта из Ривии, и знала о некоторых любовных похождениях ведьмака с несколькими хорошо знакомыми чародейками, отчего в его опытности и умениях не сомневалась, но, если быть честной, пополнять ряды ведьмачьих любовниц не шибко хотелось. Опускаться на уровень Трисс Меригольд... «Три-и-исс» — отдалось эхом в голове. «Прелестная Трисс Меригольд». Ухмылка озарила лицо г-жи де Тансервилль. Мысль о том, что ведьмак, по которому так воздыхает юная подстилка Филиппы, сейчас ласкает её грудь и женское естество – невероятно пьянила. Большим пальцем Геральт надавил на клитор через шёлковую ткань. Он медленно растёр его по кругу, затем усилил нажим. Чародейка сразу же невольно простонала, и сама двинула бёдрами, прося большего. Нет. Не прося. Требуя. Она была не из тех, кто просит, и этим ещё больше напоминала ведьмаку о ком-то давно забытом. О ком-то вечно любимом... Немного приподняв чародейку, ведьмак бесцеремонно просунул пальцы под ненадёжный шёлк трусиков, вынудив ту застонать. Ощущать то, как оттаивает и намокает "Королева Льда" было восхитительно. Его длинные пальцы уверенно поглаживали мокрые складочки, разнося липкую влагу по кругу, его поцелуи становились страстнее, интенсивнее, а эманация, вызывающая наиприятнейшую по телу дрожь, сводила с ума. Шеала получала всё физическое удовольствие, пока Геральт искренне наслаждался её приглушёнными стонами, которые она всеми силами старалась не издавать, и реакцией на его прикосновений прекрасного тела, кое трепетало от сладостного предвкушения. Под его пальцами Отшельница из Ковира становилась такой податливой и мягкой, словно влажная глина в руках мастера, что заставляло мутанта едва ли не поскуливать, как голодного пса, которого дразнят сочным куском мяса. К низу живота горячей волной привалил новый поток возбуждения. Чем дольше ведьмак затягивал с поцелуями, покусываниями и ласками половых губ, тем больше Шеала понимала, что не хотела прелюдий и нежностей. Теперь она хотела просто ощутить крепкий мужской член внутри себя, по которому, к собственному удивлению, даже слегка истосковалась, а потому, решив ускорить процесс, осторожно коснулась пальцем выпирающегося гульфика кожаных штанов, и нежно обхватила всей ладонью. Мужской стон, что вырвался из сомкнутых на соске губ ведьмака, вызывал снизу сладкий спазм. Ведьмак понял всё без лишних слов.  Кожаные штаны моментом упали, а подол чародейского платья уже задрался чуть ли не до живота. Казалось, одежда была им совершенно не нужна, но возиться с ней как-то не желалось, посему, оголив важные части тела, ведьмак и чародейка не стали медлить. Хотя первый сперва решил немного поиздеваться над второй: он водил по её нежной влажной коже членом, то приближаясь ко входу, то отдаляясь и надавливая на клитор. — Ведьмак! — слегка озлобленно прорычала Отшельница из Ковира, прильнув грудью к торсу мутанта, заключив того в объятия. — Это тебе не охота на чудовищ – подготовка больше не к чему. В ответ он лишь усмехнулся, но прекрасно её услышал. На секунду губами уткнулся в ложбинку между пышных упругих грудей и, слегка прикусив кожу зубами, подхватил её ноги под колени и развёл их в стороны ещё шире, после чего позволил той обхватить ими свою талию. Горячая головка его члена упёрлась прямо туда, где всё горело и пульсировало от нетерпения. — Ты неплохо справилась с кейраном, – зачем-то прошептал ведьмак, всматриваясь в её затуманенные страстью тёмные глаза. — Знаю. Ты, надо признать, тоже. — Мне полагается награда? Чародейка иронично фыркнула. — Ты её уже получил. — Не ту. И когда де Тансервилль, не промолвив ни слова, уже изнемогая от возбуждения, вновь качнула бёдрами ему навстречу, мутант игриво зарычал и уткнулся носом в её грудь. Напряжённая головка плавно скользнула внутрь, даря обоим столь желанное чувство наполненности, и слегка вздрогнула. Геральт шумно выдохнул и тут же ввёл свой член на всю глубину. Шеала вздрогнула и, прикусив губу, едва не испустила громкий крик. Тогда он начал двигаться внутри неё размеренно, неспешно, наслаждаясь стонами, которые магичка всеми силами старалась приглушать. Только вот зачем? Шеала прекрасно помнила, что накладывала звукоизолирующую иллюзию, благодаря которой шлюхи из борделя не могли подслушать о чём она разговаривала с членами Ложи, да и просто, чтобы те своими животными стонами и скулежом не мешали ей вести исследования. Однако всё равно пыталась сдерживать вырывающийся из груди звук, полный удовольствия.  Ведьмачьи хищные глаза кошачьими зрачками горели, когда он смотрел на неё такую, влажную во всех смыслах, жаждущую его ласки, больше не озлобленную и холодную – такой Отшельница из Ковира ему нравилась больше. Не имея возможности (и желания) оторваться от лица чародейки, Геральт чувствовал, что больше можно не сдерживаться – она уже привыкла к нему, – отчего начал ускорять темп, двигая бёдрами. С каждым толчком мутант заходил в неё всё глубже, а она, плотно сжав ноги за его спиной, вцепилась ногтями в грубую бледную плоть, глубоко пронзив её. Ведьмак зарычал и принялся пробивать магичку резкими и быстрыми толчками, вставляя член в её лоно на всю нехилую длину, а потом издевательски медленно вытаскивал, вознося к волшебным вершинам; он пытался довести её до исступления столь сладкой пыткой, не позволяя получить желаемую разрядку; он выбивали из неё громкие стенания, полные эйфории и легкой боли; и он делал так, чтобы г-жа де Тансервилль запомнила их близкое знакомство надолго. Вместе с наиприятнейшими фрикциями, доставляющих ей неземное удовольствие, по всему телу проносился мощный электрический импульс, исходящий от Геральта по вине ведьмачьих мутаций, из-за чего Шеала просто сходила с ума. Да, теперь-то она определённо понимала, что большинство чародеек находило в нём, и почему каждая вторая ложилась с ним в постель. Однако, несмотря на приятные ощущения, повторять подобное она бы ни за что не стала. «Сейчас я просто пьяна» — умозаключила чародейка. «Мне была необходима разрядка, в связи с тем, что происходит. Это ничего не значит». Предавались неземным наслаждениям на столе они довольно долго, пока у ведьмака не затекло всё тело и кулаки, которые он, от напряжения, упёр в поверхность деревянного стола. Тогда, осознав, что ещё дольше стоять так не сможет, мутант подхватил магичку на руки, не вынимая из её разгорячённого лона своё эрегированное мужество, и понёс на кровать. —… что ты делаешь? — томным голосом спросила Шеала, держась за его плечи. — Меняю тактику. — У меня одноместная постель. — Плевать. Нам больше и не понадобиться.  Дойдя до нужного и удобного места, Геральт галантно повалил г-жу чародейку на кровать, накрыв своим горячим телом. Его старая куртка из клепаной кожи полетела на пол вместе с рубахой и сапогами (по всей видимости, решил, что полностью голым будет намного лучше). Но её окончательно раздевать не стал: просто приспустил декольте, чтобы из него вывались грудь и, когда та вскинула ноги, вновь задрал ей полы платья по самый живот. Де Тансрвелль обвила его шею руками и наконец улыбнулась, пусть и скупо – впрочем, исключительно так, как умела. И в следующий миг деревянное изголовье постели глухо ударилось о стену. Дама тут же прогнулась, сжав пальцами хлопковое покрывало, и из её груди всё же вырвался предательский долгий стон. Ведьмак словно сошёл с ума: мутант яростно, глубоко входил в неё, напоминая силой и целеустремленностью таран. И снова, и снова. В некоторые моменты он отстранялся, но лишь на миг, а после вновь толкался, шлёпаясь бёдрами, и продолжал в том же ритме насаживать холодную чародейку из Ковира. Всё вокруг исчезло, песок в часах замер, а луна застыла на чёрном небосводе, не позволяя наступить утру. Стены комнаты дрожали и растворялись в тумане страсти, что окутывал необычную парочку; как же забавно вышло, что комнатушку, прилегающую к борделю, явно снятую не для того, чтобы использовать по назначению, переполняли стоны, вздохи и хрипы, говорящие о том, что внутри сплетаются в экстазе два тела. Но их это не шибко заботило. Сейчас есть только кровать и двое на ней как единое целое, взлетают выше, выше и выше, долетев до предела, замирают на высоте, а после срывается вниз в свободном полёте. Однако, чуть передыхая, продолжают возноситься до небес. — Ты… красива, — прохрипел ведьмак, смотря точно в лицо чародейки, на котором слегка стёкся макияж. — Очень красива. Шеала ничего не ответила, лишь ахнула, когда он схватил её за бедра и вновь проскользнул внутрь одним сильным, жёстким толчком, после чего она прогнулась мостиком вперёд и запустила руку в его седые длинные волосы, плотнее прижав к себе. Поездка во Флотзам действительно стояла столь длительного пути, решила про себя магичка. Жаль только, дальше будет хуже. Но с этим ничего не сделаешь, такова цена опасной игры, в которую она, не по собственной воле, ввязалась. Возможно, это последний раз, когда они с Геральтом видятся и стоят на одной стороне (может, это, конечно, и к лучшему), поэтому не сильно хотела торопиться с желанной кульминацией, и настаивала на продолжении, стоило только ведьмаку дойти до своего пика. Впрочем, он против и не был – мутация позволяет отдыхать быстро и возвращаться в бой, посему с превеликим удовольствием продолжал ублажать чародейку из Ковира. В конце концов, когда ещё выпадет такой прекрасный случай? От мысли, что с первыми лучами солнца она выгонит мутанта за дверь, магичка почему-то резко припала к его приоткрытому рту. Их губы по новой слились в страстном, глубоком поцелуе, её дыхание вдруг попало в такт его дыханию, а тела прижались друг к другу настолько плотно, что, казалось, слиплись от пота и соков. Де Тансервилль вдруг поняла, что летит в пропасть, в тёмную бесконечную пропасть, откуда поначалу будет трудно выбраться. Но она точно знала, что справится. Всегда справлялась. Просто нужно будет переждать. Просто нужно, чтобы они вновь пошли другими дорогами, не пересекающимися путями. И с наступлением утра так и будет. Стоит загорланить первому петуху, Шеала навсегда покинет Флотзам и отправится в Верген по очень важному делу, которое ей назначила Филиппа Эйльхарт, напрочь стерев Геральта из головы вместе с этой бурной ночью, будто бы ничего и не было. С надеждой, что они больше не встретятся.