Шоу на выживание

      Помимо отдыха ребята также готовились к исполнению задания в командах. Но совместные тренировки продолжались. Парни прогоняли хореографии выученных песен и работали над техникой в уже родном зале.       — Угх, это невыносимо! — прорычал Хёнджин, сбив всех с толку.       — Что такое? — спросил лидер, тяжело вздыхая.       — Джисон делает это движение неправильно! — выпалил Хёнджин, повторяя элемент.       — Что? Приди в себя, ты уже не знаешь, к чему прицепиться! — прикрикнул Хан, резко разворачиваясь к Хвану. — Если у тебя есть какие-то проблемы со мной, то имей смелость сказать нормально. Ты только и можешь, что бесить меня своими выходками. — Хан бросил на задиру угрожающий взгляд и покраснел от ярости.       — Может будешь нормально делать свою работу и тогда замечаний не будет? — Хёнджин выдал физиономию самую саркастическую и надменную, открыто провоцируя конфликт. Банчан напрягся, как натянутая струна, но пока не успел придумать, как успокоить ребят и просто смотрел в растерянности. Хан быстро сократил расстояние между собой и Хваном размашистыми шагами, явно намереваясь напугать Хёнджина или даже ударить. Но Минхо оттянул Джисона сильной рукой и сердито зыркнул на танцора, не проронив не слова.       — Всё, достаточно. Я думаю, на сегодня хватит. Давайте разделяться на команды для задания и заниматься отдельно. — спокойно протянул Банчан, задержав ладони в воздухе и стараясь не нагнетать обстановку. Внутри всё кипело от обиды, но Хан и Хёнджин смогли найти силы отстраниться друг от друга и послушать лидера. Остальные согласно кивнули и разошлись по этажам.       В каждой группе был кандидат на выбывание и два парня, которые должны помочь с номером. Они усердно работали, стараясь вывести на первый план преимущества отстающих и всячески поддерживали друзей. Мысль о том, что «Stray Kids» может кого-то лишиться, заставляла с замиранием сердца ждать решения JYP. Особенно тех, кому было, кого терять.       Джисон и Минхо по обыкновению в вечер выходного дня сидели в гостиной, пока остальные были либо в комнатах, либо вне общежития. На столе лежал ноутбук с какой-то кино-новинкой. Ли расположился на диване, обнимая Хана за талию, пока тот разместил свои ногу на коленях старшего. Такая тактильная близость была парням привычна и даже слишком — поэтому необходима. Для них перестать постоянно обниматься было бы так же тяжело, как зависимому от сахара отказаться от пирожных.       — Хан-и… — тихо протянул Ли, поставив фильм на паузу.       — М? — подбородок Джисона, лежащий на груди Минхо, вскинулся к верху. Этому малышу совсем не хотелось делать больно.       — Ты же понимаешь… — Минхо помедлил. — что я могу уйти? — он старался произнести это как можно нежнее, смотрел на Хана сострадательно.       — Хён, — лицо младшего исказилось в самой жалостливой гримасе. — не надо, пожалуйста. — Ли вопросительно глянул на Джисона. — Я не хочу это слышать, я этого не вынесу. — голос младшего дрогнул. Ли увидел, как глаза Хана начинают поблёскивать от подступающих слёз. В другом случае Джисон бы отшутился и сказал что-нибудь глупое, но сейчас было не до смеха. Минхо коротко извинился и снова прижал голову Джи к себе, возобновляя кино. «Неужели он так боится потерять меня? Мы ведь можем продолжить общаться, даже если мне придётся уйти… Мой милый Хан-и, если бы ты знал, что мне невыносимы мысли о том, что наши пути могут разойтись» — думал старший, совсем не обращая внимания на фильм и остальное окружение. Имеет ли всё это значение, когда рядом находится такой драгоценный человек и едва сдерживается, чтобы не зареветь? Чувства смешались, создавая в голове лабиринт из эмоций. Сердце трепетало от осознания того, как сильно младший дорожит Минхо. Но видеть его таким подавленным, таким хрупким и нуждающимся в опеке, было непросто. «Вот кто о нём позаботится без меня?» — задавался вопросом Ли, оценивая свою значимость в жизни Джисона. Наверняка остальные в команде смогут поддержать Хана как следует. Но на самом деле Ли беспокоился не об этом. Он сам хотел следить за Ханом и оберегать его, как ценный артефакт, представленный в единственном экземпляре, незаменимый и не похожий ни на один другой на всём белом свете. Глядя на почти плачущего парня в своих объятиях, он понял, что чувствует к нему. Теперь он уверен, что между ними отношения куда более сложные и близкие, чем дружеские.       Хёнджин и Феликс решили прогуляться, чтобы не скучать в общежитии. Парни неспеша двигались по оживлённой улице вечернего Сеула. По широким перекрёстками разъезжали машины, отражая глянцевым корпусом неоновые вывески. Повсюду был шум — звуки колёс, разговоры прохожих, крики детей, музыка от уличных танцоров и громкая реклама магазинов со всех сторон. Феликс держал Хёнджина за сгиб логтя, послушно следуя за ним, и попутно рассматривал высотные здания вокруг.                   — Тебе нравится? — спросил Хван не глядя.       — Сеул — потрясающий. — с восторгом отвечал Ликс. — Но подобное я уже видел.       — Я знаю, идти осталось немного. Я покажу тебе место, которое вдохновляло меня, когда мы уехали из Лас-Вегаса.       Парни завернули налево и стали отдаляться от проезжей части. С каждым пройденным шагом Феликс замечал, что людей становится меньше. Гул неспокойного города становился тише, а потом и вовсе слышался издалека, будто его источник был в паре километров. Хёнджин наконец завёл Ликса на небольшую тропинку и остановился. Перед ними открылся изумительный вид. На расстоянии вытянутой руки покоилась недвижимая река, отражая в себе небесную синеву. Её берега обрамляла влажная трава, так и просящая забыть о возрасте и распластаться на зелёном покрывале. В стороне на лавочке в обнимку сидела парочка, наблюдающая за движением на мосту неподалёку. Но самое захватывающе — это ряд молодых вишен вдоль контура воды с белыми, как атласные чистые ткани, лепестками хрупких цветов. Глядя на всё это великолепие, Феликс лишь открыл рот, не имея возможности сказать хоть слово. А Хван довольно смотрел на веснушчатое лицо, гордясь проделанной работой.       — Я знал, что тебе понравится. — улыбнулся Хёнджин.       — Спасибо, что привёл меня сюда. Это просто сказочное место. — проговорил Ликс, не отрывая глаз от деревьев. — Знаешь, если ты уйдёшь из группы, то не сможешь мне показать ещё множество достопримечательностей Сеула. — добавил Феликс, игриво щурясь. — Так что тебе ни в коем случае нельзя уходить. — старался он поднять настроение задумчивому Хвану.       — Даже если меня выгонят, можешь не сомневаться — я тебе не только Сеул покажу, одной Кореи будет мало. — сказал Хёнджин с какой-то странной улыбкой. Ликс заметил, что было в этих словах что-то особенное и совсем не похожее на обычного Хвана, но не придал этому значения, ссылаясь на то, что сейчас Хёнджин явно был сам не свой из-за номинации и стычек с Ханом. Однако дело было не в этом: за время пребывания в группе радовать Феликса и поднимать ему настроение — стало физиологической потребностью для Хёнджина. Он порой говорил или делал какие-то вещи совершенно неосознанно, как и в этот раз. Он с каждым днём всё больше нуждался во внимании со стороны Феликса и в его касаниях, вызывающих табуны мурашек. Должно быть, он лишь нашёл лучшего друга. Так ведь? Парни скрестили руки в локтях и двинулись вперёд по тёмной чарующей аллее.       В это время в комнате для практики всё ещё сидели два человека. Один из них, по правде говоря, там чуть ли не жил, но про второго этого нельзя было сказать.       — Чонин, пожалуйста, иди ложись спать. — сказал Чан, взяв макнэ за запястье. — Ты не сможешь хорошо выступить, если будешь мало отдыхать.       — Уж не тебе бы мне говорить о пользе сна, хён. — ответил младший, стараясь держать глаза открытыми.       — Ты не уйдёшь, я обещаю. Я всё для этого сделаю, для тебя и остальных. Без кого-то из вас «Stray Kids» не будут прежними. — говорил лидер, пытаясь вложить в эти слова всё своё сопереживание и заботу. Однако едва ли Ян мог услышать хоть половину из сказанного. Он уже спал, уложив голову на холодный стол. Банчан приподнял капюшон худи с лица младшего и удостоверился, что веки его сомкнуты. Чонин похож был на ребёнка, пропустившего тихий час в обед и изрядно измотавшегося к вечеру. Его щека так мило упиралась в кулак, образуя идеальную подушечку для жамкания, нос и губы были слегка поджаты. Казалось бы, искажённое лицо — не лучшее зрелище, но Банчан готов был заплатить любую цену, чтобы видеть младшего таким. Лидер тихо обошёл манкэ сбоку, отодвигая стул вместе с ним. Затем аккуратно переместил Чонина себе на руки и переложил на диван, прикрыв своей курткой.       — Ты самый лучший… — пробормотал Чонин сквозь сон и перевернулся на бок. Лидер мягко улыбнулся и коротко чмокнул макнэ в лоб, произнося шёпотом «спокойной ночи».       Уджин и Сынмин сидели на кровати младшего и общались обо всём, что в голову приходило.       — Что-то долго нет твоего соседа. — сказал старший, обнимая подушку.       — Он, кажется, с Хёнджином гуляет в городе. — ответил Сынмин, глядя перед собой. — Уджин-хён?       — Что? — старший смотрел на Минни расслабленно.       — Я знаю, что это немного странный вопрос, ведь ко мне не придрался директор, но… Скажи, если бы меня выгнали, как бы ты отреагировал? — едва слышно произнёс Сынмин, кусая щёки изнутри.       — Так же, как и на уход любого из команды. Мне было бы очень грустно и тяжело первое время. Но думаю, я бы справился с этим, ведь нужно держать себя в руках, чтобы не лишиться того, что останется. — объяснил Уджин. Сынмин сглотнул и опустил голову, слабо кивая. Он явно ждал другого ответа от старшего — надеялся, что Уджин хоть немного выделяет его среди остальных, потому что испытывал к нему трепетную зарождающуюся симпатию и порой думал, что это взаимно. Из размышлений Сынмина вытащил шум, доносящийся из гостиной — сначала открывающаяся дверь, неспешные шаги, а после и голос Хёнджина.       — Кажется, Феликс вернулся. Иди к себе, хён. — сказал Минни, не глядя на старшего.       — Хорошо. — Уджин помедлил, приподнимаясь. — Всё в порядке? — он посмотрел обеспокоенно и слегка виновато.       — Конечно, спокойной ночи. — неловко улыбнулся младший.       — Спокойной. — ответил старший, выходя за дверь. Он поздоровался с пришедшими и пошёл отдыхать.       Хван с Феликсом немного пообнимались в коридоре на прощание и разошлись. Хёнджин осторожно заходил в комнату, пока не заметил, что свет включён.       — Не спите ещё? — спросил он тихо.       — А похоже? — сказал язвительно Хан, уткнувшись в экран телефона. Отношения между ним и Хваном последнее время были напряжённые, парни на тренировках постоянно делали друг другу замечания и выводили на эмоции. Хёнджин хотел уже что-то буркнуть про то, что Джисон смелый на высказывания только когда рядом хёны, но услышал голос Бина.       — Поздновато ты вернулся, чем занимался? — интересовался Чанбин, чтобы разрядить обстановку.       — Я ходил с Феликсом по городу, а потом мы гуляли в парке и решили вернуться пешком. — ответил Хван, раздеваясь на ходу. Бинни никак не отреагировал на слова Хёнджина и отвернулся к стене, откладывая смартфон. Неловкое молчание охватило комнату. Была между ними какая-то ощутимая недосказанность, неприятно действующая на нервы, будто им стоило бы поговорить и они это знали, но тщательно скрывали свою осведомлённость. Может потому, что не считали нужным заниматься этим в ближайшее время, а может потому, что причиной недомолвок было лицо с веснушками.       — Ладно, всем сладких снов. — пожелал Хван, накрываясь одеялом. В общежитии стало тихо и только Сынмин с Чанбином ворочались около часа, прежде чем отправиться в мир грёз.       На следующий день пришло время делиться результатами миссии. Команда собралась в большом тёмном зале с единственным зрителем — директором. Все были на взводе, ведь на кону — дебют вдевятером. Ещё пару дней назад некоторым мысль о том, что кто-то может уйти из «Stray Kids», казалась какой-то не правдоподобной, а заявление Пака было похоже лишь на манипуляцию, должную стимулировать парней работать усерднее. Однако столкнувшись с серьёзным взглядом директора, с холодным, как блестящая сталь, выражением лица, все осознали вполне, что находятся в опасности.       Первой выступала команда Хвана. Насчёт неё было меньше всего волнений, потому что в группе был лидер, а значит — это трио ответственно подошло к работе. Именно так — Банчан проследил, чтобы всё выглядело идеально. Номер вышел душевным и простым, понятным для каждого, поэтому в конце парней щедро похвалили и отпустили, а остальные смогли избавиться от части напряжения за кулисами. Следующим должен был выйти на сцену Чонин. Не сказать, что парни сомневались в его навыках, но они сошлись во мнении, что если Ян и уйдёт, то перенесёт это хуже других, поэтому переживали. Что было, как оказалось, зря. Текст, мелодия и партии были идеально подобраны именно под макнэ и затрагивали тему, которая близка большей части зрителей шоу — учёбу. И не смотря на местами нестабильный вокал, Ян справился с ролью отлично.       Выступить оставалось только Минхо. Тот всё это время бродил поодаль остальных, повторяя каждое слово и движение. Он много сил вложил, дабы исправить то, за что директор сделал замечания, и больше всего Ли хотел, чтобы это окупилось. Минхо подошёл к остальным, когда Пак заканчивал комментировать номер второй группы. Все глядели на него с сожалением, но не осмеливались прикоснуться. Только Феликс стал осторожно поглаживать его по плечу, едва касаясь ладошкой напряжённого парня. Многочисленные мысли, сплетённые в клубок, стали рассеиваться, оставляя голову совершенно пустой.       Хан был всё ещё на сцене и не мог поддержать своего хёна, но пересекаясь на ступеньках, они обменялись тёплыми взглядами, улыбаясь волнительно и неловко. Ли поднялся вместе с Ликсом и Чанбином на подиум и занял свою позицию. Сердце трепетало, тревога безжалостно охватывала всё тело, вызывая дрожь. Огромный груз ответственности булыжником лёг на сердце. Но выбор не велик — либо танцуешь, поёшь и делаешь это хорошо, либо забываешь о своей мечте на месяцы, а может и годы, поэтому решение Минхо принял быстро. Номер начался гладко, заминок не было, но и не впечатляюще — ничего особенного. Ли успешно зачитал часть своей рэп-партии, а затем… А затем он ошибся, запнулся, вокал стал нестабильным, а танец — неуверенным, это был крах.       Джисон отвёл глаза в пол и сильно зажмурился. Остальные то поглядывали на него, то нервно вздыхали и вскидывали руки в невольном жесте. Казалось, будто Хан пытался связаться с высшими силами, чтобы Пак сжалился над ним и Ли. Он не мог представить команду без Минхо, себя без Минхо. Сынмин и Банчан смотрели друг на друга разочарованно, готовясь к худшему. Они оба подумали, что в этот момент стало очевидно, кто покинет группу, и не пытались надеятся на другой исход.       Ребят позвали на сцену для оглашения решения JYP.       — На самом деле «Stray Kids» зашли так далеко… Я и компания не были вовлечены в рабочий процесс. Мы доверились вашему лидеру Чану. Но теперь вы должны встретиться с критериями компании. — сказал Пак, пока ребята прожигали его внимательным взглядом, изучая мимику и интонацию в мучительном ожидании. — Участник, который может оказаться бременем для всей команды, — директор вглядывался в лист на столе. — к сожалению, — добавил он участливо. — я ничего не могу сделать, будет исключён. Надеюсь, вы понимаете. Человек, который будет исключён… — парни замерли. Сердца бешено колотились, в голове проносились самые ужасные сюжеты, в которых группа распадалась навсегда после ухода одного из них. — Минхо. — закончил Пак. Банчан разучился дышать на пару мгновений. Чонин растерянно оглядывался, прежде чем посмотрел на Джисона. Тело Хана напряжено, будто стальной прут, губа его болезненно зажата между зубов, а прикрытые влажные глаза прячутся за козырьком кепки. Он держал руки в замке перед собой, надавливая пальцами с силой, оставляя следы от ногтей на бледной коже. «Нет, этого не может быть. Не Минхо-хён, не верю… Я не верю, что всё так закончиться. Я ведь совсем ничего не успел сказать, не успел сделать. Я не могу сейчас с ним проститься, не могу…» — Хан надеялся, что это лишь ночной кошмар, но к сожалению, всё происходило на самом деле и причиняло невыносимую боль. Джисон готов был поклясться, что от его сердца бесцеремонно оторвали кусочек.