Не зови меня Сеней

Сегодня урок музыки. Первый урок, который Антон проведет с предметом своих чувств. Главное - не дать Арсению понять о своих переживаниях. Он просто не может раскрыться, пока не уверен в чувствах со стороны мужчины. И осознать это удивительно трудно. Так же трудно, как сделать это. Ну все, нужно собраться с силами и войти в этот злосчастный ресторан. Антон открыл дверь. Прозвучал колокольчик. Парень повернулся в его сторону и приветливо улыбнулся. Мальчишке его улыбка показалось немного хитрой и в то же время грустной. - Что стоим, кого ждем? У нас всего час с тобой, Тош. А мы еще новую мелодию разобрать хотели. - Да-да, сейчас. Ноты я купил на сайте, очень аранжировка классная, тебе понравится. - Сейчас глянем… а, знаю-знаю. Я ее разбирал недавно. Только вот не думаю, что ты сможешь такое осилить. Мы всего несколько недель занимаемся. - Ну, под руководством такого прекрасного человека и учителя точно смогу. «Это что сейчас было? Это что, подкат? Ты к нему подкатываешь? Во делаааа, дожили же мы с тобой» - крутилось в голове у Антона, и он почувствовал, как заметно краснеют его уши. Чертовы уши. «Чертовски милые уши, - подумал Арс, - какой-же он все-таки чудесный… так, успокойся, у него есть девушка, а ты ему не интересен. Абсолютно. У тебя нет шансов. Аааааарс, не порть ему жизнь. Он еще может спокойно прожить свой положенный срок без страха перед неодобрением общества! Не надо его втягивать.» - Ну так что, преступим? - прервал неловкую тишину старший, вновь выныривая из омута своих мрачных рассуждений. Весь урок, как ни странно для этих двоих, прошел достаточно спокойно. Не было ни душевных разговоров, ни признаний в ошибках, ни странных переглядываний. Вечером они просто разошлись по домам. Сидя на кухне своей квартиры с большим карамельным капучем (да, автор его любит, поэтому он всюду), Арс продолжал тонуть в океане своих догадок. И тонул он, а не весело плескался, потому что догадки были абсолютно не приятными, а напротив, самым страшным для него кошмаром. Арсений любил Антона. Антон не любил Арсения. Арсений не знал, как выйти из этой ситуации. Антон не знал об этой ситуации. Арсений не должен был допустить, чтобы у Антона появились мысли на эту же тему. Единственным выходом было распрощаться с ним раз и навсегда. Если сделать это по-доброму, мальчишка просто не поймет и продолжит искать с ним встречи. А если сделать это жестко, то его собственное сердце просто не выдержит и разорвется на части, когда он увидит разочарование в глазах уже привязавшегося к нему мальчишки. Так, ладно, думай. А что тут думать? Надо просто рассказать ему все, и все. Мальчик сто процентов находится под влиянием нынешнего гомофобного общества, и он сам начнет его избегать. Тут проблем не возникнет. И Ира порадуется, наконец-то. Но Арсений не хотел проводить такой важный разговор в обстановке закрытого ресторана, поэтому через неделю, ближе к концу урока Арсений строго посмотрел на мальчика и сказал: - Слушай, заглянешь ко мне на часок? Нужно кое-что обсудить с тобой, но я не хочу делать это здесь. Ты не занят? - Нет, конечно нет, я с радостью, - Антон понял, что сморозил глупость, опять чуть не спалился, поэтому на этом разговор закончился. Ровно в десять часов вечера два парня на «А» направились по направлению к метро, чтобы уже через десять минут оказаться в той самой потрясающей маленькой квартирке, в которой у них уже так много общих воспоминаний, пусть и не самых приятных. - Будешь кофе? - на некоторое время вопрос старшего просто повис в воздухе. - Да, да, конечно, - выплыл из мира грез Антон. - Какой? - Какой угодно, на твой вкус. Я тебе доверяю, ты знаешь. Старший на секунду застыл, почувствовав в сердце ту самую призрачную боль, которую так боялся сегодня ощутить. - Хорошо. - Так о чем пойдет разговор? - О том, что происходит, - Арсений хмуро посмотрел прямо в глаза младшего. Опять кольнуло в груди. - А что происходит-то? Дальше Арс решил быть абсолютно честным, и будь что будет. - Антон, понимаешь, я кое-чего тебе не говорил. Ты знаешь, что мы с Окси сбежали от нашего отца, когда были еще подростками, но тебе неизвестна причина. А причина этому - чувства. «Что? Какие чувства? К кому? У него кто-то есть? Это что, его родная сестра? Инцест? Спасите....». - Мы оба не совсем обычные, не как большинство, - продолжил мужчина, не обращая никакого внимания на реакцию слушателя, - такая любовь не принята в обществе. Понимаешь, я влюбился в своего друга. Теперь уже кольнуло в груди у Антона. - А Окси - в свою подругу. Вот такая мы чокнутая семейка. Этот друг, кстати, до сих пор мой друг. Причем лучший. - Ты так и не сказал ему? - спросил мальчишка, который, казалось, полностью вжился в эту историю и проникся ей до самых кончиков своих кудряшек. - Нет, сказал, конечно, - как-будто в трансе продолжил рассказчик, - на мое удивление не было никаких скандалов. Он просто спросил, как давно. Я сказал, что примерно два месяца. Тогда он сказал, что не хотел причинять мне боль и рассказал, что у него уже два месяца как (вот совпадение) есть парень. Но он понял меня, мою ситуацию. За время нашей дружбы Серый привязался ко мне так сильно, что не смог оставить меня в лапах моего отца-тирана. Я сбежал к нему в Питер, а сестра - в Москву, к своей девушке. Но она ей изменила с парнем, и Окси в слезах оказалась на моем пороге. Собственно, именно наши странные чувства нас и помирили. Мы сняли эту квартиру на деньги с моих фрилансовых подработок, а после я закончил универ и устроился на работу в тот ресторан, где встретил тебя. Арсений выжидающе посмотрел на парня. - Все хорошо, что хорошо кончается, - проговорил Антон спустя минуту. - И ты не встанешь и не убежишь из этой квартиры куда подальше? - растерялся Арсений. - - Я же только что прямым текстом сказал тебе, что я - гей. Гомосексуал. Педик. Пидор. Гомос… - Хватит! - внезапно строго и громко сказал в миг посерьезневшей мальчишка, и Арсений невольно его послушался, ведь парень буквально сверлил его взглядом. - Еще раз себя обзовешь, и я тебя ударю. Серьезно. Синяк заживет, а вот моральный ущерб, который ты этим самым наносишь себе и окружающим останется навсегда. Или очень надолго. Просто заткнись. Да, я прекрасно понял, что ты гей. И почему ты решил, что я убегу? - Ну, просто большинство людей, которых я знал когда-то, сразу делали так, как только узнавали о моей истории, - пытался оправдаться Арс. - Скажи мне на милость, я для тебя - часть того самого «большинства»? Да я последний человек, который будет тебя осуждать! Как тебе вообще в голову могло прийти, что я такой же, как они? - за порывами своей злости Антон не видел, что абсолютно каждое слово было настолько честным, что он уже спалился раз десять. Он решил действовать до конца. - Да я физически не смог бы от тебя отказаться или обидеть тебя! Ты же такой потрясающий, никто не сможет стать для меня важнее, чем ты. Ты меня прости, конечно, но я бы даже Эдварда Калена сейчас процитировал - «Ты - мой личный сорт героина», как бы иронично это не звучало. Арсений уже давно понял, что сморозил такую глупость, что хуже не бывает, но в то же время был благодарен самому себе за то, что сделал это. Парень открылся перед ним, как книга, но его «содержание» было намного важнее всех тех глупых историй. - Ты не представляешь, как много ты для меня значишь. Я просто не могу слушать все эти глупости и обзывательства в твой адрес, особенно от тебя самого. Тем более, что я тоже не сильно натуральный творог, знаешь ли, раз я смог в тебя влюбится по уши. И как же мне обидно, что ты этого не видишь, и продолжаешь ранить меня своими словами. Тебе же абсолютно все-равно, что я чувствую! Ты же до сих пор любишь этого своего Сережу. Меня ты просто не воспринимаешь, я для тебя всего лишь твой ученик, мальчик, которому раз в неделю нужно показать ноты и научить играть гамму. - ДА Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, НЕУГОМОННЫЙ ТЫ РЕБЕНОК! И все, что ты у меня сейчас спросил, я могу легко переадресовать к тебе. Мы оба тупые придурки, которые не замечали чувств друг друга. Прости меня, за то, что я мог о тебе так подумать. Я не должен был этого делать. Прости меня. - Да ладно, прощу наверное. Только вот, что нам теперь со всем этим делать? Ты не должен был этого знать, если честно. - Ты тоже не должен был. Но теперь уже поздно. - Да уж. И знаешь, я дико рад тому, что это случилось, - сказал Антон и, внезапно, ухмыльнулся, - потому что теперь я могу кое-что сделать, и мне ничего за это не будет. И парень стремительно поднялся с дивана и оказался рядом с Арсом. Тот не успел ничего понять, как уже почувствовал сухие, горячие губы парня на своих губах. Он немного опешил от такого напора, но не стал сопротивляться. Да и зачем? Ведь он только этого и хотел. И, наконец, это случилось. А на кофейном столике остывал вкуснейший карамельный капуч.