Друзья без привилегий

Чонгуку пришлось стучаться недолго, и вскоре в дверях появилась Наён. Лицо ее было опухшим, а глаза красными. Как он и предполагал, скорее всего, она проплакала всю ночь. — Смотри, что у меня есть, — произнес Чонгук, показывая блокнот, который держал в руке. Парень надеялся, что это успокоит подругу, поэтому спешил приехать к ней домой. Отобрать блокнот у Чена не составило труда. Да и тот особо не сопротивлялся и сразу же вернул украденное, однако Чонгук все равно не удержался от того, чтобы вмазать ему по лицу разок. Для профилактики и предотвращения подобного воровства в будущем. — Входи… — тихо произнесла Наён. Прогнозы Чонгука оказались ошибочными. Настроение Джи ни на йоту не поднялось, и при упоминании блокнота она словно бы стала значительно мрачнее. Да и взять его из рук она не спешила. — Прости, что меня не было рядом, — извинился Чонгук, следом за подругой направляясь в спальню. — Ты ушел, потому что обиделся на меня. Я понимаю, — произнесла Наён. Чонгуку стало стыдно за свое несерьезное поведение. Если бы он был рядом в тот день, то не позволил бы издеваться этим ублюдкам. Его обидчивость сыграла злую шутку. Только не с ним, а с Джи. — Ты права. Я очень злился, потому что ты не позвонила и мы не встретились позавчера, — честно признался Чонгук. Наён села на кровать и отползла к изголовью, чтобы прислониться спиной. — Бабушка с дедушкой приехали, и я не смогла встретиться с тобой, как обещала. Прости. — Наён взяла подушку и обняла ее. — Если бы ты не избегал меня вчера, я бы сказала тебе это. — Ты могла написать хотя бы сообщение и объяснить. Хоть парень и приехал, чтобы успокоить подругу, но как только речь зашла о данной теме, начал немного злиться. — И за это тоже извиняюсь. Бабушка себя очень плохо чувствовала из-за дороги, и было совсем не до этого. Теперь Чонгуку стало еще больше стыдно за свое детское поведение. Пора бы ему повзрослеть и перестать обижаться на Джи из-за каждой мелочи. — Как она себя чувствует? Ей стало легче? — Да. Они уехали вчера утром. — Наён кивнула. Она не сомневалась в искренности друга. — Ты больше не обижаешься на меня? — Нет, Джи. Мне не из-за чего обижаться на тебя. — Чонгук улыбнулся для убедительности. — И мне совсем не нравится видеть тебя грустной. Улыбнешься? — Я не только тебя обидела своим поведением. — Наён подтянула ноги, зажимая между ними и грудью подушку. Положив голову на колени, она повернулась набок, и взгляд ее устремился в стену. — Не хочу выходить из дома, пока не приедут родители. Я очень скучаю по ним. Наён всхлипнула, из-за чего Чонгук сильно напрягся. Положив блокнот на тумбочку рядом с кроватью, он сел почти впритык к подруге. — Они ведь скоро приедут. Ну, чего ты скисла-то? Чонгук приобнял Джи за плечи, из-за чего ей пришлось выпрямиться. Положив ладонь на девичью макушку, он заставил Наён уложить голову на свое плечо. — Ты совсем не понимаешь, что я натворила? — тихо спросила она. — Если это тебе поднимет настроение, то Чен получил по своей ублюдской морде, а Мингю и Хисон свою порцию получат завтра, — пообещал Чонгук, пытаясь тем самым успокоить подругу. — Это очень неприятная неприятность в твоей жизни, Джи. Но давай надеяться, что она будет единственной большой твоей трагедией? На самом деле навалять Мингю ему хотелось больше всего, ведь именно в его лице Чонгук видел корень зла и до сих пор не верил в те странные внезапные подкаты к Джи. — Мне плевать на Чена и его дружков, — честно призналась Наён. — Они меня расстроили, да, но… — Она подумала о Гу Мингю, который в тот день просто ушел, оставив своих друзей и дальше издеваться над ней. — Дело не в них. — В чем тогда? — недоумевал Чон. После минуты молчания, которое не нарушал Чонгук и терпеливо ждал ответа, Наён прошептала: — Давай видеться только в присутствии Чимина. После собственных слов Наён отбросила подушку в сторону и окольцевала локоть Чонгука своей рукой, словно боялась, что он мог прямо сейчас встать и уйти. Ей было сложно произнести эти слова. Получалось, что она теряла своего друга и у них не могло быть той тесной связи, что была раньше. Но иного выхода Наён не видела. — Что ты такое говоришь? — Чонгук непонимающе заморгал. — Я освобождаю тебя от себя. Ну… секса не будет, — попыталась Наён объяснить. — Я была такой эгоисткой. Почему не думала о чувствах Чимина? О тебе? — Она выпрямилась и с раскаянием взглянула на друга. — Мне так жаль. Возможно, я очень обидела вас. Прости, пожалуйста, — искренне извинилась девушка, и глаза ее наполнились слезами. — Да ты чего, Джи? — Чонгук уставился на нее, не зная, как реагировать на ее внезапно странное поведение. Утешить? Обнять? Вытереть слезы? — Почему ты плачешь? — Потому что не должна была навязывать тебе свой первый раз. Тем более, когда ты в отношениях… — сквозь слезы выдала она. — Эй… — Чонгук таки выбрал вариант вытереть ее слезы, а после обнять, тесно прижав к себе. — Перестань. Мне не нравится, когда ты плачешь. Лучше улыбайся. — Нет… — с придыханием произнесла Наён и мотнула головой. — Ты гей. Ты в отношениях. Я была настолько зациклена на своем пункте, что даже не поздравила тебя с… парнем. Если бы не слезы Джи, Чонгук не удержался бы от смеха. Наён наконец поверила в его «сказку», но почему он не чувствовал удовлетворения от этого? Спустя несколько минут утешений, Чонгук положил ладони на подрагивающие девичьи плечи и осторожно отстранил Наён, чтобы посмотреть ей в глаза. — Ладно. Каминг-аут, — серьезно произнес он. Наён вытерла слезы и еще около минуты предпринимала попытки перестать плакать, а когда получилось, так же серьезно прошептала: — Еще один? Не говори, что решил стать женщиной? — Скажешь тоже! Я натуральный натурал, — признался Чонгук. — И Чимин тоже. — Перестань. Не надо меня успокаивать. — Не поверила Наён чистосердечным признаниям друга. — Я знаю, что ты гей. Прости, что с самого начала не верила. Это было неожиданно… — Нет, Джи. Я действительно натурал. То всё игра была. Наён внимательно всматривалась в лицо Чонгука, в попытке понять, правду он говорил или старался успокоить ее. Слезы перестали течь по щекам, так как она была сосредоточена на словах друга. — Но зачем? — спросила девушка. Вопрос был вполне ожидаем, но Чонгук не подготовился к признаниям, поэтому не знал, что ответить. Да он сам полностью запутался в своих поступках и не видел никакой логики в них. — Сначала я не хотел терять тебя, переспав, — начал он после недолгих раздумий. — Готов был пойти на все, лишь бы сохранить дружбу в том виде, какой она была, но потом… потом я понял, что секс не изменит твоего отношения ко мне, ведь я всего лишь один из пунктов с твоего блокнота. — Чонгук с грустью посмотрел на блокнот. — Но вот мое отношение… оно станет другим. Я не захочу как раньше. Уже не хочу. Нужно было время, чтобы переварить полученную информацию. Девушка еле-еле привыкла к внезапно поменявшейся ориентации друга, приняла этот «факт», осознала собственные ошибки и извинилась за свое поведение, а сейчас всплывала совсем другая правда. — Ты не гей? — нахмурившись, уточнила она. — Нет. Наён изменилась в лице. Чонгук понял — Наён злится. — Не могу поверить… — Она нервно рассмеялась, смотря по сторонам. — Ты шутишь надо мной? Издеваешься? Только не пойму, в какой момент именно ты врешь. Гей ты или нет? — Говорю же, нет. Чонгук не ожидал, что подруга будет всерьез злиться, когда узнает правду. И вот ему предстояло вновь столкнуться с ее гневом, только на этот раз не из-за съеденных красных мармеладок. Точнее… все те разы можно было отнести к возмущению, а по-настоящему злая Наён предстала перед ним прямо сейчас. — А как же… — Девушка встала с кровати, обошла её и встала перед Чонгуком. — Стоп. А ваш поцелуй? Фотографии и видео по всему университету гуляют! А Чимин?.. Он ведь такую лекцию мне прочел. — Я не планировал этот мерзкий поцелуй! Чимин решил самовольничать… — проворчал Чонгук, морщась от одних только воспоминаний о том дне. — Что еще я должен сказать? Говорю, что все это ложь. Давай забудем? — Черт возьми… — Неверяще мотнув головой, Наён заходила взад-вперед перед другом. — Не верится, что я повелась на этот спектакль. Я ведь действительно поверила! — Она бросила на него разочарованный взгляд. — Это было в целях самозащиты. Не злись ты так. Остановившись, Наён обиженно взглянула на Чонгука и тихо спросила: — Неужели ты так сильно не хотел заниматься со мной сексом? Разве я настолько противна тебе в этом плане? Чонгук вскочил на ноги и приблизился к Наён. Он ни в коем случае не желал, чтобы подруга сделала подобные ужасные выводы. Нельзя было допустить такое недоразумение, которое могло повлечь за собой дальнейшую неуверенность в себе. — Я же назвал причину! Ты неправильно поняла. Точнее… ты все совсем не так поняла, — Чонгук попытался объясниться. — Вернись на пять минут назад и внимательнее переслушай в мыслях, что я говорил. В моем ответе не было ни слова о том, что ты мне противна. Как ты могла такое подумать? — А что мне еще думать, когда ты придумал… такое, лишь бы не сделать это со мной! Мне поверить, что ты устроил этот фарс ради того, чтобы не терять меня? Не думаешь, что это слабый аргумент? — Хмыкнула Наён. — И поведение Чимина… слишком уж яростно он отдался твоей затее. — Да Чимин вообще на Ми запал! — выпалил Чонгук, лишь бы защититься. — Чимину нравится Ми? — Наён быстро переметнулась с темы на тему, сразу же задумавшись. — Ну… да, — немного замялся Чон. В голову Джи не пришло ничего, что могло бы ее заставить думать об особом отношении Пака к подруге, поэтому она вновь вернулась к разговору: — В любом случае, сегодня речь вовсе не о них. — Что мне сделать, чтобы ты забыла и простила мне мою маленькую шалость? — взмолился парень, глядя в глаза подруги. — Ничего. — Девушка плюхнулась на кровать, придавая своим действиям как можно больше бессилия. Наён принципиально сложила руки на груди и беспощадно посмотрела на Чонгука. В душе она уже и не обижалась на него и, как обычно, быстро отпустила ситуацию, но ему показывать этого не хотелось. Кто помешает ей немного помучить друга? Заслуженно. А Чимина ждет участь еще хуже, чем Чона, ведь именно тот заставил ее чувствовать себя полным дерьмом и плакать всю ночь в подушку. — Хочешь, на коленях буду выпрашивать прощение? Больше всего на свете Чонгуку не хотелось, чтобы Джи принимала все на свой счет. Она не была ему противна, и он готов ползать перед ней, чтобы переубедить. Или ползать, но совсем чуть-чуть. Чонгук встал на колени и, делая короткие, почти что смехотворные шажки, подполз чуть ли не впритык к Наён. — Ну… простишь? — спросил он в надежде, что ему не придется долго стоять в таком положении. — Все в университете судачат о тебе и Чимине. Как тебя самого подобное устраивает? — Если честно, Джи, то никто особо и не верил в эту глупость, — виновато признался Чонгук. Боялся ее реакции, поэтому старался говорить медленно и осторожно. — Всем просто хотелось что-то новое обсудить, но… — Получается дура одна только я?! — вспылила Наён, вскинув руки. — И Ми тоже, — хохотнув, заявил Чон, но быстро сообразил, что шутка неуместная, и прикусил язык. — Стоять на коленях передо мной это минимум, как ты можешь загладить свою вину, — деланно высокомерным тоном заявила Наён, гордо приподняв подбородок. — Не помню, чтобы ты ползала передо мной на коленях, когда я сюда пришел. Хотя считала себя виноватой передо мной. Значит, с твоей стороны слез было достаточно, а мне унижаться и дальше? — прищурив взгляд, проговорил Чонгук, тем не менее продолжая стоять на коленях. — Может быть, после слез я приступила бы к следующему этапу, м-м? Несмотря на то, что стоял он так недолго, парень чувствовал себя не очень комфортно, а самодовольное выражение лица подруги в конец возмутило его, поэтому он вскочил на ноги. — Если учитывать, что перед кое-каким пунктом у тебя стоит жирный крестик, то вряд ли когда-либо встанешь на колени перед парнем, — всем своим видом выражая довольство собственными словами, произнес Чонгук. Судя по выражению лица Наён, она совсем не поняла его намека о ее категоричном отношении к минету. — Ладно, Джи… — смягчившись, сказал Чонгук и сел рядом с подругой. — Просто скажи мне одно… что будем делать дальше? Наша договорённость в силе? — Ты о сексе? Чонгук кивнул, а Наён задумалась, отводя взгляд в сторону. Все вдруг изменилось. Точнее оно менялось из крайности в крайность, поэтому девушка была в растерянности. Вчерашней ночью Джи всеми фибрами души возненавидела свой блокнот и все пункты в нем, считая, что именно из-за них она предала Чимина и возможно обидела Чонгука. А теперь Наён узнала, что ее друзья не геи, а нотации Пака оказались лживыми точно так же, как и сказки об их ориентации. — А тебе… хотелось бы? — Наён задала волнующий ее вопрос. — Если честно, мне кажется, нам надо серьезно поговорить. — Чонгук бросил недоверчивый взгляд на тумбочку. — И о твоем блокноте тоже.